ПОТЕМКИН Павел Сергеевич [27 VI (8 VII) 1743 — 29 III (9 IV) 1796, Петербург; похоронен в с. Никитском Московской губ.]. Сын секунд-майора С. Д. Потемкина; службу начал в Семеновском полку (1756); во время рус.-тур. войны 1769—1774 находился в действующей армии; в 1772 — капитан, в 1774 — бригадир. В 1774 П. участвовал в подавлении Пугачевского восстания и входил в состав Следственной комиссии; эта деятельность, а также покровительство Г. А. Потемкина, которому он приходился троюродным братом, способствовали продвижению П. по службе: в 1782 — генерал-поручик (и камергер) — он был назначен начальником обоих кавказских корпусов (и сыграл видную роль в подписании 24 июля 1783 Георгиевского трактата о переходе Грузия под покровительство России), в 1784 — генерал-губернатором саратовским и кавказским. В 1787, в связи с началом второй рус.-тур. войны, П. вновь отправился в действующую армию; в 1794 он принял участие в пол. кампании, что принесло ему чин генерал-аншефа и графский титул. Однако после смерти Г. А. Потемкина положение его не было уже столь прочным: в нач. 1796 по настоянию его преемника по кавказскому наместничеству И. В. Гудовича П. был привлечен к ответу за будто бы совершенное по его приказу коварное убийство гилянского хана Гедаета и присвоение себе его сокровищ («кизлярское дело»). Суд над П., однако, не состоялся: вскоре он тяжело занемог и умер (возможно, отравился).
По-видимому, П. учился в Моск. ун-те. В нач. 1760-х гг. он был близок к кружку М. М. Хераскова и сотрудничал в журнале «Полезное увеселение», где напечатал элегию «Скончает ли судьба когда мои напасти!» (1761. Ч. 4. Дек.). В кон. 1760-х гг. П. одним из первых рус. писателей обратился к творчеству Ж.-Ж. Руссо. В его переводе появилось «Рассуждение о науках и искусствах» (1768; перепеч. Н. И. Новиковым в 1787), с основным тезисом которого (пагубное влияние наук и искусств на нравы) П. полемизировал в обращении «К читателю». В следующем году в его переводе вышел т. 1 романа «Новая Элоиза», «достоинство» которого П. оценивал высоко, хотя и в данном случае соглашался с «сочинителем» отнюдь не во всем. Целью П. было оказать обществу услугу «переводом таких писем, которых давно уже иметь на российском языке желают», сохранив при этом «весь смысл» и, «сколько есть возможности <...> красоту слога». В 1770 увидели свет рассуждения Руссо «о неравенстве» (перепеч. Н. И. Новиковым в 1782) и «о добродетели, особенно необходимой героям».
С 1772 П. состоял членом Вольного Рос. собрания при Моск. ун-те. В сер. 1770-х гг., находясь в Париже, он лично познакомился с Руссо, на которого произвел хорошее впечатление (СПб. вед. 1778. 7 авг. № 63); тогда же состоялось его знакомство с А.-Л. Тома, который воспользовался его сведениями о России для своей поэмы «Царь Петр I» (Моск. вед. 1777. 19 мая. № 40).
1770—1773 — период наибольшей творческой активности П.; в эти годы он напечатал более двух десятков отдельно изданных стихотворений «на случай» (поэм, эпистол, «песней»), в которых прославлялись победы рус. оружия, но с особым энтузиазмом — Екатерина II и ее фавориты; к тому же времени относятся две его стихотворных драмы — «Россы в Архипелаге» (1772) и «Торжество дружбы» (1773). В первой из них заключался «рассказ» о Чесменском сражении, а точнее о героизме и иных добродетелях его участников — братьев Орловых; злободневность произведения обеспечила ему «восторг» зрителей (Арапов. Летопись (1861). С. 130), но литературными достоинствами пьеса не обладала; по мнению А. П. Сумарокова (у которого П. заимствовал ее «титло» и «основание»), в ней не было «ни складу ни ладу» (Письма рус. писателей (1980). С. 152). Впосл. появилась ее малопристойная рукописная переделка: «Русские в Риме. Беседа ночная, или Подражание драмме в Архипелаге». Вторая пьеса являлась характерным образцом «серьезного жанра». Она часто ставилась «на российских театрах», особенно привлекая зрителей правдивостью изображения чувств и красотой стихов (Драм. словарь (1787)).
В дальнейшем из-под пера П. вышли: стихотворный перевод трагедии Вольтера «Магомет» (опубл. 1798; 2-е изд. СПб., 1810), ставившийся на рус. сцене до кон. 1820-х гг.; верноподданническая «Песнь Екатерине II <...> от кавказских разных народов» (1792); «лирическая драма» (нечто вроде оперы) «Зельмира и Смелой, или Взятие Измаила» (1795), написанная в поддержку и оправдание антитур. политики Екатерины II; в рукописи распространялось стихотворение «Глас невинности» (11 дек. 1795), в котором П., ссылаясь на авторитет своих военачальников и боевых соратников, пытался отвести от себя обвинение в связи с «кизлярским делом» (опубл.: Рус. арх. 1880. Т. 3. С. 377—381). Это сочинение П. вызвало полемику — анонимное «Возражение на “Глас невинности”» (в котором содержалась уничтожающая нравственная характеристика П.) и «Ответ сочинителю “Гласа невинности”» в защиту П., приписываемый А. И. Клушину (см.: Лит. наcл. М., 1933. Т. 9—10. С. 20—29; см. также А. И. Клушин).
П. был также автором не дошедшей до нас «записки» о Пугачевском восстании и «Описания кавказских народов», известного частично (см.: Дебу И. О Кавказской линии и присоединенном к ней Черноморском войске. СПб., 1829. С. 112—113; Рус. арх. 1865. Стб. 539—543; 1866. Стб. 1604—1607).
Множество писем П. (по преимуществу служебно-деловых) напечатано; большой интерес представляет письмо из Бреста к И. И. Шувалову от 23 сент. 1794, где под впечатлением от революционных событий во Франции П. отрекался от прошлого, утверждая, что прах Вольтера, Руссо, Рейналя, Дидро и др. фр. просветителей «не цветами должен быть покрыт, но потоптан ногами» (Моск. вестн. 1809. Ч. 1. С. 90). Относящиеся к П. архивные материалы находятся по преимуществу в РНБ, ИРЛИ, РГАЛИ.
Лит.: Каратыгин П. П. Гр. П. С. Потемкин // Ист. вестн. 1883. № 8; Елъницкий А. Потемкин П. С. // Рус. биогр. словарь. Т. «Плавильщиков — Примо» (1905); Семенников. Мат-лы для словаря (1914); Лотман Ю. М. Руссо и рус. культура XVIII в. // Эпоха Просвещения. Л., 1967; Заборов (1978); Хантадзе Ш. России доверенное лицо // Лит. Грузия. 1983. № 10.
П. Р. Заборов