Нил (Никифор Васильевич Полев), волоцкий монах

Нил (в миру Никифор Васильевич Полев) (XV—XVI вв.) — волоцкий монах, автор посланий и дарственных записей на книгах, книгописец. Его отец Василий Большой, или Темной, служил в Угличе у князя Димитрия Ивановича Углицкого, дед Федор Дмитриевич — у князя Бориса Васильевича Волоцкого (сына Василия II Темного) на Волоке Ламском, прапрадед Александр Борисович Поле (от которого и пошла фамилия Полевых), правнук смоленского князя Юрия Святославича, был боярином великого князя Василия I Дмитриевича Московского. В XV в. бояре Полевы имели поместья в Волоцком княжении, иногда князь Борис Васильевич отнимал их у них, но в своем духовном завещании 1477 г. он их велит им отдать. У Н. было четыре младших брата: Иван Большой, Берсень, Иван Меньшой и Федор. Род Полевых продолжил из них только Иван Большой, родивший двух сыновей, Ивана и Михаила (сын Ивана Богдан был владельцем села Малиновки, Полево, или Полевщина, с окрестными деревнями — в Звенигородском уезде, на р. Истре, в нескольких километрах от Новоиерусалимского Воскресенского монастыря). Первоначально Н. по примеру отца служил при дворе волоцкого князя Георгия, потом князя Дмитровского. В монахи был пострижен Иосифом Волоцким и сделался вскоре одним из ближайших учеников игумена Волоколамского монастыря. Вместе с другим высокородным пострижеником Иосифова монастыря, происходящим из князей звенигородских, Дионисием Звенигородским Лупой, Н. был «благословлен», т. е. послан Иосифом Волоцким на своего рода разведку в северное Заволжье, где в то время жил и действовал Нил Сорский и под его влиянием развивалось скитское и отшельническое подвижничество: в этой среде идеи Иосифа Волоцкого о монастырском владении селами и о безжалостном истреблении еретиков встречали сопротивление. В одном из посланий Н. пишет о своей поездке в «Белозерския страны» как о неприятном для него послушании, подобном переселению библейского Авраама в Египет: «...и мы грубии потщихомся, какова наша сила, оставити отечество и свою землю и вместо Египта вселитися в Белозерския страны, хотяще терпети в незнаеме земле всякия скорби и беды от незнаемых человек». Н. и Дионисий Звенигородский — каждый из них основал в Белозерье собственную пустыньку. В связи с разразившимся конфликтом Иосифа Волоцкого с Новгородским архиепископом Серапионом, когда Иосиф со своим монастырем самовольно вышел из-под власти новгородского архиерея и волоцкого князя Федора Борисовича и передался под патронат великого князя московского Василия III Ивановича и митрополита Симона (1507 г.), а архиепископа Серапиона, наложившего за этот поступок на Иосифа запрещение, митрополит низложил (1509 г.), среди белозерских монахов, как и в других широких слоях общества, распространился взгляд на Иосифа и на его пострижеников как на отлученных от церкви. Против этого мнения к одному из его выразителей и направлены два сохранившихся послания Н. Поводом к написанию первого из них было посещение автора Дионисием Звенигородским и принесенное им известие, что старец-отшельник Герман (очевидно, Герман Подольный, ученик Нила Сорского) считает произнесенное Серапионом отлучение действующим. От испытанной им от этого «зельныя скорби» («почуяв твою к нам сущую нелюбовь», — пишет Н.) Н. и взялся письменно доказывать Герману обратное: «якоже отец наш игумен Иосиф, такоже и мы вси, его постриженици, благословени и прощени от святых правил, потом же и от всего собора русские митрополия такоже благословени и прощени». Доказывает он это с помощью выписок из «святых правил», среди каковых есть ссылка и на «Святаго Дионисиа Ареопагита, яко, “аще паче воля Божия отлучить святитель, не последует ему беожественный суд”». В этом послании Н. прибегает к провокационному приему побуждения адресата в лицо обличать князя и митрополита, которых он здесь — заметим — увеличительно называет царем и патриархом: «Аще ли же глаголеши, яко патреарх и весь собор побояся царя и соиде на слабость и неправо суди, и ты аще будешь мужествен и мног разум имаше от божественныхъ Писаний, и ты иди и обличи царя и весь собор, и тако станет всяк глагол по евангельскому словеси». Характерно, что при этом он приводит осуждающие того, кто на это решился бы, слова апостола Павла: «Сопротивляйся власти Богу сопротивляется» (Рим., XIII, 2). Из этого послания следует также, что адресат его, старец Герман, был противником осуждения и казней еретиков и говорил, что «судити не подобает никого — ни верни, ни неверии, но подобает молитися о них, а в заточения не посылати». Н. не был с этим согласен.

Второе послание было написано Н. тому же Герману после того, как тот прислал к нему «дьякона своего Илью и с ним грамотку свою», написанную, судя по всему, примирительно и содержащую просьбу о прощении за то, что он «чужая грехи глаголал». В ответ на это Н. жестко посоветовал ему попросить прощения у священника; что сам прощает, не написал. Здесь он продолжает осуждать архиепископа Серапиона за отлучение игумена Иосифа: надо было, пишет он, «отца нашего к себе позвати и вины его изтязати»; Герману же повторяет, что «не подобно судити» других. На миролюбивые слова Германа о том, что «не подобает рабу господню сваритися», Н. заявляет, уподобляя себя апостолу Петру, извлекшему нож для защиты своего учителя, что он извлек «духовный нож» для защиты своего учителя (Германа это уподобление приравнивает к слугам, пришедшим с Иудой арестовывать Иисуса Христа).

По своему месту в истории русской литературы послания Н. представляют собой памятники борьбы двух направлений русское общественной мысли 1-й пол. XVI в. — так называемых иосифлян и нестяжателей. В литературе указываются пять списков посланий Н. — три полных (один из них — в собственном сборнике Дионисия Звенигородского — ГБЛ, собр. МДА фунд., № 235/661) и два неполных, содержащих только первое из них (причем в одном случае не целиком).

Выполняя, видимо, главную задачу своей поездки в Белозерье, Н. и Дионисий Звенигородский направили со старцем Серапионом послание Иосифу Волоцкому с обвинением пустынников белозерских в «великой ереси» (Дионисий обнаружил у одного из них крест под постелью, а другой при неожиданном появлении у него Дионисия бросил какую-то книгу в печь). Через своего брата, ростовского архиепископа Вассиана, Иосиф Волоцкий передал этот донос великому князю, тот показал его Вассиану Патрикееву, после этого был подвергнут пытке доставивший донос старец Серапион и умер; разгневанный князь приказал пустыньки доносчиков сжечь, а их самих поместить под надзор в Кирилло-Белозерский монастырь. Там они жили какое-то время, как говорит «Письмо о нелюбках», «в велицей нужи и скорби». Полагают (А. В. Горский), что послания Н. были написаны именно в это время, но это не следует из их содержания; вполне вероятно и то, что они были написаны раньше. Пребывание разведчиков Иосифа Волоцкого в Кирилло-Белозерском монастыре не было продолжительным, приблизительно в 1511—1512 гг. по приказу того же великого князя они возвратились в Иосифо-Волоколамский монастырь. При этом Н. каким-то образом захватил и увез с собой из Кирилло-Белозерской, а может быть, и из Нило-Сорской библиотеки целый ряд ценнейших книг, в том числе сочинения и автографы Нила Сорского, среди которых — отредактированный и переписанный Нилом Сорским трехтомный агиографический «Соборник» на весь год. На протяжении 1512—1514 гг. Н. жертвовал эти книги в библиотеку Иосифо-Волоколамского монастыря, ставя условием своего дарения молитву «по триех душах» — (Ксении, инока Марка и инока Нила (т. е. его самого). В этих дарственных записях содержатся обращения к князю Арсению Галеяину, в миру Андрею Андреевичу, князю ростовскому, тоже постриженику Иосифа Волоцкого, к «старцу моему Ионе Голове», в миру приставнику к детям волоколамского князя Бориса, и к старцу Геронтию Никитину. Всего описи Иосифо-Волоколамской библиотеки упоминают четырнадцать книг Н.

Возможно, что некоторые послания из числа безосновательно приписывавшихся Нилу Сорскому на деле принадлежат Н., но этот вопрос нуждается в изучении.

Год смерти Н. неизвестен. Поминовение его совершается 20 февраля. Кроме него в числе иноков Иосифо-Волоколамского монастыря значились: Серапион Полев, Симеон Полев и Герман Полев (архиепископ Казанский), но были ли они родственниками Н. — достоверных сведений нет.

Изд.: Жмакин В. Нил Полев // ЖМНП. 1881. Ч. 216. С. 185—199.

Лит.: Горский А. Отношения иноков Кириллова Белозерского и Иосифова Волоколамского монастырей в XVI в. // Прибавления к изданию творений святых отцов в русском переводе. М., 1851. Т. 10. С. 502—527; Леонид, архимандрит. Село Полево, или Полевщина, и ее владельцы, Полевы и Балк-Полевы // ЧОИДР. 1872. Кн. 4, смесь. С. 1—14; Иосиф, иеромонах. Опись рукописей, перенесенных из библиотеки Иосифова монастыря в библиотеку московской Духовной академии // ЧОИДР. 1881. Кн. 3. С. 6, 134, 314; Клосс Б. М. 1) Нил Сорский и Нил Полев — «описатели книг» // Древнерусское искусство: Рукописная книга. М., 1974. Сб. 2. С. 150—167; 2) Новый автограф Нила Полева // Записки Отдела рукописей ГБЛ. М., 1978. Вып. 39. С. 105; Прохоров Г. М. Автографы Нила Сорского // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1974 г. М., 1975. С. 37—54.

Г. М. Прохоров