"1812"

Минимизировать
— 348 —

«1812 год». Впервые опубликовано: РСл. 1899. Май. № 5. По Черновой тетради, где сохранились план и одна сцена трагедии. По указанию Д. Смирнова, отрывки были расположены в разных местах, что свидетельствует, очевидно, о разном времени их создания.
 
Датировка пьесы в различных изданиях и исследованиях различна. Д. Смирнов, однако, указал, что стихотворный диалог отца и дочери написан был на бумаге с водяными знаками 1822 г. Это позволяет локализировать работу над драмой. Именно в 1822 г. исполнилось десять лет Отечественной войне, поэтому память о ней была вполне естественна. Следует также указать, что вышедшая в 1821 г. книга Жармен де Сталь «Десять лет изгнания» стала в 1822 г. широко популярна в России, а ее концепция отразилась в ряде сюжетных положений плана пьесы (см.: Война 1812 года и русская литература. Тверь, 1993. С. 10–12). Драма замышлялась в трех «отделениях» с большим количеством массовых сцен: «Красная площадь. История начала войны, взятие Смоленска, народные черты…», «Собор Архангельский. Трубный глас Архангела; на его призыв возникают тени давно усопших исполинов — Святослава, Владимира, Мономаха, Иоанна, Петра и проч.», «Терем царей в Москве. Наполеон с сподвижниками <…>. Размышление о юном, первообразном сем народе, об особенностях одежды, зданий, веры, нравов. Сам себе преданный — чтo бы мог он произвести» (2, 201, 202). Само изображение Наполеона в «тереме царей» также, очевидно, восходит к книге де Сталь: «Я поднялась на колокольню собора, называемую Иваном Великим, откуда виден весь город: оттуда я видела дворец царей, которые покорили силой своего оружия владык Казани, Астрахани и Сибири. <…> И вдруг мне пришла мысль, что Наполеон мог бы подняться на эту самую башню, откуда я любовалась городом, который будет уничтожен им; на один миг я подумала, что он с гордостью занял бы в этих царских дворцах место властителя той великой орды, которая смогла завладеть ими на время…». Наряду с этим Г. намечены характеры двух основных персонажей: французского офицера R. и русского крепостного М*, главного героя трагедии. Уже в первом «отделении» пьесы, судя по наброскам плана, дается «очертание» характера М*. В третьем «отделении» автор намеревался показать «подвиги М*» в борьбе с отступающим врагом. «Народные черты» постоянно отмечаются Г. в картинах военных действий. Г. указывает в плане, что создавалось «всеобщее ополчение без дворян» (и записывает тут же в скобках: «Трусость служителей правительства выставлена или нет, как случится»). Набрасывая содержание эпилога, автор пишет: «Отличия, искательства, вся поэзия великих подвигов исчезает». «М* в пренебрежении у военачальников. Отпускается восвояси с отеческими наставлениями к покорности и послушанию». И дальше Г. заключает: «Прежние мерзости. М* возвращается под палку господина, который хочет ему сбрить бороду. Отчаяние…………… самоубийство». О том же А. Бестужев писал царю из Петропавловской крепости: «Еще война длилась, когда ратники, возвратясь в домы, первые разнесли ропот в классе народа. „Мы проливали кровь, — говорили они, — а нас опять заставляют потеть на барщине. Мы избавили родину от тирана, а нас опять тиранят господа“».
 
Написанная белым пятистопным ямбом сцена отца и дочери в Москве, откуда жители спасаются бегством, не имеет прямого соответствия в плане, однако возможно, что упоминаемый здесь «наш Алексей» и есть крепостной М*. В изучении отрывка «<1812 год>» все исследователи обращают внимание на антикрепостническую тему и на описание героики войны 1812 г., предвосхищавшей во многом опыт Л. Н. Толстого в «Войне и мире».