"Юность Вещего"

Минимизировать
— 391 —

«Юность Вещего». Впервые опубликовано: РСл. 1859. Май. № 5. С. 82–83, по Черн. тетр.
 
О первоначальном замысле произведения, а также о времени и обстоятельствах работы Г. над ним воспоминал С. Н. Бегичев: «Из планов будущих своих сочинений, которые он мне передавал, припоминаю я только один. Для открытия нового театра в Москве, осенью 1823 года, располагал он написать в стихах пролог в двух актах, под названием „Юность Вещего“. При поднятии занавеса юноша-рыбак Ломоносов спит на берегу Ледовитого моря и видит обаятельный сон, сначала разные волшебные явления, потом муз, которые призывают его, и наконец весь Олимп во всем его величии. Он просыпается в каком-то очаровании; сон этот не выходит из его памяти, преследует его и в море, и на необитаемом острове, куда с прочими рыбаками отправляется он за рыбным промыслом. Душа его получила жажду познания чего-то высшего, им неведомого, и он убегает из отеческого дома. При открытии занавеса во втором акте Ломоносов в Москве, стоит на Красной площади. Далее я не помню. Слух об его комедии распространился по Москве, он волею и неволею читал ее во многих домах. Сначала это льстило самолюбию молодого автора, а потом ужасно ему наскучило и отняло у него много времени. Пролога написать не успел, а театр открылся» (Восп. С. 29). По замечанию Д. А. Смирнова, отрывок «Юность Вещего» существовал в Черновой тетради в двух редакциях: в черновой — в начале тетради, к которой примыкали и фрагменты плана, и в беловой — в самом конце ее, содержащей только стихотворный текст. Очевидно, отказавшись от замысла двухактной пьесы, Г. обработал написанный им текст и перебелил его в качестве законченного стихотворения. Лирическая интерпретация сюжета о блистательной судьбе юноши-рыбака Ломоносова в русской поэзии связана с традицией сентименталистской прозы М. Н. Муравьева, Н. М. Карамзина. Эталоном для поэтов 10–20-х гг., обращавшихся к этому сюжету, стало «Послание к И. М. Муравьеву-Апостолу» К. М. Батюшкова (1815). Г. заимствует традиционную экспозиционную формулу мальчика-рыбака посреди Ледяного моря, детали декораций условного севера, контрастное сопоставление юг — север. Замысел Г. отчасти сориентирован на любимую им шекспировскую «Бурю» с ее волшебными аксессуарами, морским островом — обиталищем духов, добрым магом Просперо, который ведет юношу Фердинанда путем испытаний, устраивает фантастическое представление с нимфами и олимпийскими божествами, напоминающее описание Бегичева (см.: Проблемы творчества. С. 145–162).
 
Идеи грибоедовского пролога как романтического манифеста, вероятно, вызвали резкое неприятие со стороны дирекции московских театров — директора Ф. Ф. Кокошкина и его ближайшего круга, прежде
— 392 —

всего М. А. Дмитриева и А. И. Писарева. Не исключено, что незаконченность замысла Г. объясняется именно этим, а не одной нехваткой времени. На открытии театра был представлен пролог М. А. Дмитриева «Торжество Муз».
 
«Юность Вещего» — это первый из замыслов Г. исторических пьес. Формула поэтического зачина, открывающая душевное состояние юноши Ломоносова, была впоследствии перенесена драматургом в подробный план трагедии «Родамист и Зенобия»: «Родамист <...> доверяет беспокойство души, алчущей великих дел и ныне принужденной довольствоваться ловитвой вепрей и серн» 2, 195).