МИЦКЕВИЧ (Mickiewicz) Адам (1798–1855)

МИЦКЕВИЧ (Mickiewicz) Адам (1798–1855), польский поэт, публицист, полит. деятель. После окончания в 1819 Виленского ун-та работал школьным учителем в Ковно. В 1823 был арестован по делу о тайных польских молодежных организациях в Литве, в 1824 отправлен в Петербург в М-во нар. просвещения для определения на службу в «дальние губернии». В Петербург М. прибыл 8 ноября 1824 (на след. день после наводнения) и вскоре получил место преподавателя в Одессе, где провел март–ноябрь 1825, но не служил (ссыльных поляков не допустили к преподаванию). Осенью 1825 М. побывал в Крыму, с дек. 1825 по апр. 1828 жил в Москве (зиму 1827–28 провел в Петербурге), формально числясь при канцелярии ген.-губернатора, затем переехал Петербург. 14 мая 1829 М. покинул Россию и уехал в Европу.

В Россию М. приехал уже признанным на родине поэтом, главой польского романтизма, автором имевших огромный успех баллад и ист. поэм «Гражина» («Grażyna», 1823) и «Дзяды» («Dziady», 1823). В Петербурге он быстро вошел в круг живших здесь поляков (художники Юзеф Олешкевич (Oleszkiewicz, 1777-1830) и Александр Орловский (Orłowski, 1777-1832), пианистка Мария Шимановская (Szymanowska, 1789-1831) и др.), и рус. литераторов, особенно близко он сошелся с К. Ф. Рылеевым и А. А. Бестужевым. В Москве М. также познакомился с ближайшим пушк. окружением: П. А. Вяземским, С. А. Соболевским, З. А. Волконской Е. А. Баратынским, И. В. и П. В. Киреевскими, М. П. Погодиным, Н. А. и К. А. Полевыми и др.

В сер. окт. 1826 в Москве М. познакомился с П., и между ними быстро завязались дружеские доверительные отношения (напр., П. пересказал М. свою беседу с Николаем II, состоявшуюся 8 сент. 1826). На протяжении трех лет М. и П. многократно встречались в Москве и Петербурге в салонах, навещали друг друга, совершали совместные прогулки, в апр. 1827 вместе провожали гроб Д. В. Веневитинова и т.д. (сводка сведений: Ивинский 1999. С. 26–61), а также делились творческими планами и знакомились с неизд. еще сочинениями друг друга. Большой интерес вызывал у П. дар импровизации М., производивший на него огромное впечатление (отсюда постоянный эпитет М. «вдохновенный» у П. и его окружения).

Многочисленные свидетельства современников (как русских, так и поляков) говорят о взаимном признании и восхищении поэтов талантом друг друга. Помимо несомненно приязненных личных отношений М. и П. на такое восприятие не могло не повлиять романтич. представление о единодушии национальных гениев, в данном случае осложненное ист. контекстом позднейшей идеи славян. единства. Особую роль для П. играло и то обстоятельство, что М. оказался единственным иностр. поэтом европ. масштаба, с к-рым П. был лично знаком.

Отношения М. и П. сразу приобрели не только личный, но и творческий характер. В дек. 1826 в Москве вышли «Сонеты» («Sonety») М. на польском яз., особый раздел к-рых составили «Крымские сонеты» («Sonety krymskie»). В примеч. к сонету «Гробница Потоцкой» («Grób Potockiej») М. отметил: «На основе народного предания о бахчисарайской могиле русский поэт Александр Пушкин с присущим ему талантом написал поэму “Бахчисарайский фонтан”» (Мицкевич А. Сонеты. Л., 1976. С. 97). В след. году в аноним. рец. «О польских переводах из Дмитриева и Пушкина» (МТ. 1827. Ч. 14. № 8. С. 317–321) М. писал: «Произведение Пушкина — одно из прекраснейших в новой русской литературе». В марте 1827 М. сообщал своему другу поэту Антонию Эдварду Одынцу (Odyniec, 1804–1885) о П.: «Я знаком с ним и мы часто встречаемся. Пушкин почти одного со мной возраста <…>, в разговоре очень остроумен и увлекателен; он много и хорошо читал, знает новейшую литературу; его понятия о поэзии чисты и возвышенны. Написал теперь трагедию “Борис Годунов”; я знаю из нее несколько сцен в историческом жанре, они хорошо задуманы, полны прекрасных деталей» (Мицкевич. Т. 5. С. 380). В том же году М. подарил П. сочинения Байрона в одном томе (Francofort O. M., 1826) с надписью «Bajrona Puszkinowi poświęca wielbiciel obydwóch. A. Mickiewicz» (пер.: Байрона Пушкину посвящает поклонник обоих. А. Мицкевич) (Библиотека П. № 697).

1827-1828 были периодом наиболее тесного общения М. и П. В 1827 П. переводит по подстрочному пер. А. А. Скальковского 38 стихов («Сто лет минуло как тевтон…») из «Вступления» к неизданной еще поэме М. «Конрад Валленрод» («Konrad Wallenrod», 1828) и показывает пер. автору, а в окт. 1828 пишет посвященное М. ст-ние «В прохладе сладостной фонтанов…», в к-ром изобразил М. как вдохновенного («прозорливый» и «крылатый») поэта. В 1828 П. делился с М. планом поэмы «Полтава», сюжетом ст-ния об Агасфере, а в 1828–1829 неск. раз в присутствии М. читал сцены из «Бориса Годунова». После одного из чтений (февр. или нач. марта 1829) П. по совету М. и А. А. Дельвига исключил из основного текста сцену «Ограда монастырская». Относящиеся к П. слова «Et tu Shakespeare eris, si fata sinant» (пер.: «И ты будешь Шекспиром, если судьба позволит», использованы ст. VI, 883 и I, 18 из «Энеиды» Вергилия) в статье М. «Пушкин и литературное движение в России» (1837) дали повод нек-рым исследователям предположить, что М. произнес эту фразу непосредственно после одного из чтений автором «Бориса Годунова», но документальных подтверждений этому нет. Во второй половине 1828 М. перевел на польский яз. только что написанное П. ст-ние «Воспоминание» («Przypomnienie», изд. 1829). П. старался принять и личное участие в судьбе М., для чего 7 янв. 1828 подал управляющему III Отделением М. Я. фон Фоку записку с просьбой разрешить М. выехать в Польшу.

После отъезда М. из России оба поэта продолжали следить друг за другом, несмотря на их противоположные взгляды на судьбы Польши во время польского восстания 1830–1831 и после него. 21 янв. 1831 П. писал Е. М. Хитрово: «Из всех поляков меня интересует один Мицкевич. В начале восстания он был в Риме, боюсь, не приехал ли он в Варшаву, чтобы присутствовать при последних судорогах своего отечества» (Акад. XIV, 148; подлинник на фр. яз.). На вышедшую в сент. 1831 брошюру В. А. Жуковского и П. «На взятие Варшавы» (СПб., 1831), куда вошли ст-ния П. «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина», М., к-рый первоначально познакомился с брошюрой, вероятно, по нем. пер. (см. с. 279), в ответ написал ст-ние «Do przyjaciół Moskali» («Русским друзьям», первые две строфы были, возможно, начаты еще при отъезде из России в 1829), в к-ром резко обвинял недавних друзей в верноподданичестве и отречении от свободолюбивых идеалов. Это ст-ние вместе с посвященным России циклом «Отрывок» («Ustęp») III части «Дзядов» вошло в состав т. 4 сочинений М. (Poezje. Paryż, 1832. T. 4), поступившего в Париже в продажу в янв. 1833. С. А. Соболевский привез это изд. в Россию в июле 1833 и подарил П. с шутливой надписью. П. в авг. 1833 взял в поездку по Оренбургской губ. этот том и переписал по-польски три ст-ния: «Олешкевич» («Oleszkiewicz»), «Русским друзьям» и 31 стих начала «Памятника Петру Великому» («Pomnik Piotra Wielkiego») (Рукою П. С. 508–523); в третьем М. вспоминал, как, «укрывшись одним плащом», он стоял у Медного всадника с рус. поэтом, «вольности певцом», в котором исследователи предполагают П. (по другой версии, менее вероятной — К. Ф. Рылеева). П. был очевидно задет ст-нием М. «Русским друзьям», хотя по имени он в нем не был назван, и решил ответить ст-нием «Он между нами жил…», черн. наброски к-рого относятся к окт. 1833 (завершено в авг. 1834, напеч. 1841; М. получил список ст-ния в Париже от А. И. Тургенева только в февр. 1842). Затем замысел П. изменился: он решил ответить на весь «Отрывок» М. и памфлетно изложенную в нем концепцию рус. самодержавия как тиранической и грубой силы, а также исторически губительной роли Петра I и основанного им Петербурга. Этот замысел отразился в «Медном всаднике», где последовательно проведена полемика с «Отрывком». В одном из примеч. П. сослался на ст-ние М. «Олешкевич», назвав его одним из лучших у М. Желая, возможно, подчеркнуть независимость историософской полемики о судьбах России и Польши от личных и творческих связей, П. в том же 1833 перевел на рус. яз. две баллады М. — «Czaty» и «Trzech Budrysów» (у П. – «Засада» и «Будрыс и его сыновья»). М., в свою очередь, в 1833 парафразировал на польском яз. эпиграмму П. «Полу-милорд, полу-купец» (у М. — «Wpół jest Żydem, wpół Polakiem»), с к-рой он мог познакомиться во время своего пребывания в Одессе. В 1835 П. писал в предисл. к «Песням западных славян»: «Поэт Мицкевич, критик зоркий и знаток в славенской поэзии, не усумнился в подлинности сих песен» (Акад. III, 334). Оба поэта перевели из сборника П. Мериме «La Guzla» (Paris, 1827) одну и ту же песню «Le Morlaque à Venise»: «Morlach w Wenecji» (1828, изд. 1829) у М. и «Влах в Венеции» у П.

Имя М. упоминается в ст-ниях П. «Сонет» (1830) и «Не то беда, что ты поляк…» (1830), в «Отрывках из Путешествия Онегина» (1830), героиня «Конрада Валленрода» — в «Дубровском» (1833), а в образе итальянца-импровизатора из «Египетских ночей» (1835) нашли отражение впечатления П. от импровизаций М. В черновиках П. имеются сделанные им портреты М. (Жуйкова. № 487–494).

После гибели П. на дуэли М. посвятил ему некрологическую статью «Пушкин и литературное движение в России» (опубликована на фр. яз. в ж-ле «Le Globe», 1837, 25 мая; подпись: «Un ami de Pouchkine»), основные положения к-рой повторил в лекциях о славян. лит-рах (1842). М. всегда отзывался о П. только с восхищением и ни разу в печати не попрекнул его за полит. взгляды. После гибели П. в рус. об-ве проскользнул слух о том, что М. якобы собирался вызвать на дуэль Дантеса и даже поместил в газетах объявление.

Соч.: Мицкевич А. Биографическое и литературное известие о Пушкине // РА. 1873. № 6. С. 1062–1070; Мицкевич о Пушкине // Интернац. лит. 1937. № 2. С. 153–157; Мицкевич. Т. 3. С. 253–286; Т. 4. С. 49, 89–97, 381–391 и по указ.; Пушкин и Мицкевич: Клонясь к вершине дружеской вершиной: Переводы. Статьи / Сост. Я. Леоновой. Калининград, 1980; Mickiewicz i Puszkin: Materiały źródłowe i bibliograficzne: Antologia. Poznań, 1991. T. 1: Mickiewicz o Puszkinie / Zebr. i oprac. J.Świdziński.

Лит.: Дельвиг А. И. Т. 1. С. 106–107; Вяземский. Т. 7. С. 256–257; Керн (по указ.); Tretiak J. Mickiewicz i Puszkin: Studia i szkice. Warszawa, 1905; Модзалевский Б. Л. Пушкин — ходатай за Мицкевича // ПиС. Вып. 36. С. 26–33; Lednicki W. 1) О Puszkinie i Mickiewiczu słów kilka. Kraków, 1924; 2) Aleksander Puszkin: Studia. Kraków, 1926. S. 162–225; 3) Pouchkine et Mickiewicz // RLC. 1937. Ann. 17. № 1. Р. 129–144; 4) Ex oriente lux: (Mickiewicz and Pushkin) // Semitic and Oriental Studies. Berkeley; Los Angeles, 1951. Vol. 11. P. 243–261; 5) Mickiewicz’s Stay in Russia and His Friendship with Pushkin // Adam Mickiewicz in World Literature: A Symposium / Ed. by W. Lednicki. Berkeley; Los Angeles, 1956. P. 13–104; Krzyżanowski J. Mickiewicz and Pushkin // Slavonic Review. 1927-1928. Vol. 6. P. 635–645; Чернобаев В. Г. К вопросу о литературных связях Пушкина и Мицкевича: Пушкин и поэма Мицкевича «Конрад Валленрод» // Учен. зап. ЛГПИ. 1938. Т. 14: Каф. рус. лит. С. 87–109; Struve G. Mickiewicz in Russia // SEER. 1947. Vol. 26. № 66. Р. 126–145; Jakóbiec M. 1) Nad autografem mickiewiczowskiego wspomnienia o Puszkinie // Rocznik Zakładu Narodowego im. Ossolińskich. Wrocław, 1948. T. 3. S. 29–55; 2) The Origin of Pushkin’s Poem about Mickiewicz: New hypothesis // Adam Mickiewicz: Poet of Poland: A Symposium / Ed. by M. Kridl. New York, 1951. P. 159–169; Fiszman S. 1) Mickiewicz w Rosji: Z archiwów, muzeów, bibliotek Moskwy i Leningradu. Warszawa, 1949; 2) Z problematyki pobytu Mickiewicza w Rosji. Warszawa, 1956. S. 36–39; 3) Mickiewicz i Puszkin // Ze studiów nad literaturą rosyjską i polską. Poznań, 1999. S. 71–82; Gomolicki L. Dziennik pobytu Adama Mickiewicza w Rosji, 1824–1829. Warszawa, 1949 (по указ.); Измайлов Н. В. Мицкевич в стихах Пушкина: К интерпретации стихотворения «В прохладе сладостной фонтанов») // Учен. зап. Чкалов. гос. пед. ин-та им. В. П. Чкалова. 1952. Вып. 6. С. 171–214 (То же // Измайлов. С. 125–173); Беккер И. И. Мицкевич в Петербурге. Л., 1955. С. 89–123; Боровой С. Л. Мицкевич накануне восстания декабристов // ЛН. T. 60. Кн. 1. С. 411–474; Batowski H. Morlach w Wenecji: (Przyczynek do zagadnienia: Mickiewicz i Puszkin) // Kwartalnik Instytutu Polsko-Radzieckiego. 1956. № 1. S. 246–254; Горлин М. 1) Неразгаданные стихи Пушкина о Мицкевиче // Gorlin M., Bloch-Gorlina R. Études littéraires et historiques. Paris, 1957. P. 157–161. (Bibliothèque russe de l'Institut d'études slaves. T. 30); 2) Les ballades d’Adam Mickiewicz et Puškin // Ibid. P. 62–77; Ланда СС. Мицкевич в воспоминаниях А. А. Скальковского // П. и его время. С. 274–280; Цявловский МА. Пушкин и Мицкевич // Цявловский. С. 157–206; Edgerton W. B. Puškin, Mickiewicz and a Migratory Epigram // SEEJ. 1966. Vol. 10. № 1. Р. 1–8; Благой Д. Д. Мицкевич и Пушкин // Благой Д. Д. От Кантемира до наших дней. М., 1972. Т. 1. С. 304–333 (2-е изд. М., 1979. Т. 1. С. 289–318); Левкович Я. Л. 1) Переводы Пушкина из Мицкевича // ПИМ. Т. 7. С. 151–166 (в подстрочных примеч. — библиогр. вопроса); 2) К датировке перевода Пушкина из «Конрада Валленрода» Мицкевича // Врем. ПК. 1980. С. 118–122; Кушаков А. В. Пушкин и Мицкевич // Кушаков А. В. Пушкин и Польша. Тула, 1978. С. 67–99 (2-е испр. и доп. изд. Тула, 1990. С. 90–123); Степанов Л. А. Об источниках образа импровизатора в «Египетских ночах» // ПИМ. Т. 10. С. 168–171, 173–176; Dworski A. Puszkin w kręgu kultury polskiej. Wrocław, 1983 (по указ.; рус. пер: Дворский А. Пушкин и польская культура. СПб., 1999); Гордин М. Величие «ничтожного героя» // ВЛ. 1984. № 1. С. 158–161; Шварцбанд С. А. Мицкевич и А. Пушкин: 1830–1833 гг.: К творческой истории создания «Медного всадника» // Cahiers du Monde russe et sovétique. 1985. Vol. 26. № 3/4. Р. 395-412; Цявловская. Рисунки П. С. 209–213; Эйдельман Н. Я. Пушкин: Из биографии и творчества, 1826–1837. М., 1987. С. 260–284 и по указ.; Galster B. Wokół sądów Mickiewicza o Puszkinie // Galster B. Paralele romantyczne: Polsko-rosyjskie powinowactwa literackie. Warszawa, 1987. S. 191–208; Бэлза И. Ф. Пушкин и Мицкевич в истории музыкальной культуры. М., 1988; Cadot M. Exil et poésie: La Crimée de Puškin et de Mickiewicz // RdES. 1987. T. 59. № 1/2. P. 141–155; Вацуро В. Э. Мицкевич и русская литературная среда 1820-х гг. // Лит. связи славян. народов: Исслед.; Публ.; Библиогр. Л., 1988. С. 37–42; Wesling M. Pushkin, Mickiewicz and the South // Slavia Orientalis. 1992. Vol. 41. № 3. Р. 3–10; Ивинский Д. П. 1) Александр Пушкин и Адам Мицкевич в кругу русско-польских литературных и политических отношений. Vilnius, 1993; 2) Пушкин и Мицкевич: Материалы к истории литературных отношений, 1826–1829. М., 1999; П. и славян. мир; Lipatow A. W. 1) Mickiewicz i Puszkin: portret na tle historiografii i historiozofii // Teksty Drugie. 1998. № 5. S. 211–219; 2) Mickiewicz i Puszkin: przyjaźń osobista czy wzajemne uznanie daru poetyckiego // Lipatow A. W. Słowiańszczyzna — Polska — Rosja: Studia o literaturze i kulturze. Warszawa, 1999. S. 215–230; Zielińska M. Puszkin i Mickiewicz wobec wolnościowych zrywów swoich rówieśników // Teksty Drugie. 1998. N 5. S. 41–51; Радецкая М. М. Некоторые параллели к теме «Пушкин и Мицкевич» // А. С. Пушкин: Творчество и традиции: [Сб. ст.]. Луганск, 1999. С. 18–32; Słowo — Tekst — Czas: Materiały III Międzynarodowej konferencji naukowej poświęconej 200-leciu urodzin Adama Mickiewicza i Aleksandra Puszkina. Szczecin, 1999; А. С. Пушкин и мир славянской культуры: (К 200-летию со дня рождения поэта). М., 2000; Rymkiewicz J. M., Siwicka D., Witkowska A., Zielińska M. Mickiewicz: Encyklopedia. Warszawa, 2001. S. 445–447.

Библиогр.: Toporowski M. Puszkin w Polsce: Zarys bibliograficzno-literacki. Warszawa, 1950 (по указ.); Адам Мицкевич в русской печати, 1825–1955. Библиогр. материалы. М.; Л., 1957 (по указ.); Pоlskа litеrаturа pięknа оd ХVI w. dо pосzątku ХХ w. w wydаwniсtwасh rоsyjskiсh i rаdziесkiсh. Wrocław, 1982. T. 1. S. 72–81; T. 3: Аdаm Miсkiеwiсz: Bibliоgrаfiа przеkłаdоw оrаz litеrаtury krytyсznеj w języku rоsyjskim wydаnyсh w lаtасh 1825–1981. Wrосłаw, 1988 (по указ.).

С. И. Николаев