ЧАТТЕРТОН (Chatterton) Томас (1752–1770), английский поэт, автор литературных мистификаций (стихотворений, поэм, драматических произведений, исторических трудов) на средневековом английском языке, выданных за сочинения бристольского монаха XV в. Томаса Роули (Rowley). Подделка была разоблачена друзьями Г. Уолпола, которому Ч. послал в 1769 трактат Роули «Возникновение живописи в Англии», подтверждавший предположение Уолпола о том, что станковая живопись была изобретена неизвестным английским художником. В надежде на литературный заработок Ч. отправился в апреле 1770 в Лондон, но не добился успеха, впал в крайнюю бедность и, страшась нищеты, покончил в августе жизнь самоубийством, не достигнув еще 18 лет. В конце XVIII – первые десятилетия XIX в. сложился романтический миф о Ч. как молодом, талантливом поэте — жертве бездушного и глухого к возвышенным творческим порывам буржуазного общества, нашедший наиболее полное художественное воплощение в романе А. де Виньи «Стелло, или голубые бесы» («Stello, ou les diables bleus», 1832; русский перевод 1832 без эпизода о Ч., полн. 1835) и его же драме «Чаттертон» (1835; русский перевод 1836). П. был знаком с элементами этого мифа еще до появления произведения Виньи по сопоставлению Ч. с А. де Шенье во вступительной статье А. де Латуша (Latouche, 1785–1851) к полному собранию сочинений последнего в сочетании с цитируемым там же замечанием Ф.-Р. де Шатобриана о трагической судьбе трех французских поэтов — Л. Maльфилaтpa (Malfilâtre, 1733–1767), Н.-Ж. Жильбера (Gilbert, 1750–1780) и Шенье, из которых первые двое умерли в нищете (Chenier A. de. Œuvres complètes. Paris, 1819. P. IX, XXI). Овладев английским языком, П., возможно, читал какие-то из посвященных Ч. стихотворений английских поэтов-романтиков С. Т. Кольриджа («Monody on the Death of Chatterton»), У. Вордсворта («Resolution and Independence») и др. (никаких свидетельств на этот счет не имеется). В биографиях Уолпола, имевшихся в библиотеке П., подробно излагался эпизод с Ч., а в иностранной периодике П. мог сталкиваться с откликами на дискуссию об ответственности Уолпола за судьбу безвременно ушедшего из жизни талантливого молодого поэта. Однако не сам Ч., а Уолпол как авторитетный знаток и ценитель древностей, распознавший искусную подделку, интересовал в этой истории П., вспомнившего ее в связи с вопросом о подлинности «Слова о полку Игореве» как исторический прецедент быстрого разоблачения пастиша (<«Песнь о полку Игореве»>, 1836; Акад. XII, 147). Допущенная П. ошибка в фамилии монаха (Cowley вместо Rowley; зачеркнутый первонач. вариант: «монаха Куле» — Акад. XII, 388) может интерпретироваться как свидетельство нечетких сведений о собственно Ч.
На миф о Жильбере и Ч., почерпнутый, очевидно, из романа Виньи, ссылался молодой литератор Никанор Иванов, обратившийся к П. с письмом от 2 ноября 1835, содержавшим просьбу о денежной помощи (Акад. XVI, 61).
Лит.: Вацуро В. Э. Уолпол и Пушкин // Врем. ПК. 1967/1968. С. 52–53 (То же // Вацуро В. Э. Готический роман в России. М., 2002. С. 49–50).
В. Д. Рак