Письмовники — сборники образцовых посланий (или наиболее этикетных частей письма — прескрипта и клаузулы), распространенные во всех странах средневековой Европы, а в Древней Руси появившиеся не позднее XV в. Теории письма, как и теории литературы вообще, в виде определенного комплекса правил и рекомендаций в Древней Руси, как известно, не существовало; преемственность эстетических традиций осуществлялась благодаря ориентации писателей на набор произведений, которые считались образцовыми. Эта особенность русской средневековой эстетики проявилась и в П., включавших послания, максимально абстрагированные от конкретной ситуации, предлагавшиеся для подражания. П. были первыми в средневековой Руси сводами литературных образцов, и в этом их историко-культурное значение (в XVII в. писались также образцовые проповеди, стихотворения-образцы и т. д.). Содержа послания типизированные, отвлеченные от примет времени, П. знаменовали собой конец эпохи, когда образцами служили конкретные памятники со всеми их индивидуальными особенностями, и вплотную подводили к учебникам поэтики, в которые по традиции включался раздел об эпистолографии (Петров Н. И. О словесных науках и литературных занятиях в Киевской академии от начала ее до преобразования в 1819 году // Труды Киевской духовной академии. 1868. № 3. С. 496—505). Изучение теории и истории письма в Древней Руси немыслимо поэтому без исследования П., содержащих в воплощенном виде эпистолярную теорию. Между тем до сих пор не выяснены ни причины появления древнерусских П., ни их связь с произведениями современных им и позднейших эпистолографов, отсутствует также археографическое описание и серьезная классификация П.
Хотя для первых П. не найдены иноязычные образчики, не исключено, что они возникли под влиянием подобных сборников, широко распространенных в греческой средневековой письменности (Krumbacher K. Geschichte der byzantinischen Litteratur. München, 1897. S. 452—454). Однако как структурное единство, как цельные своды П. несомненно являются оригинальными славянскими памятниками. Популярность их в Древней Руси, особенно в XVI в., обусловлена своеобразием исторической эпохи. Заслуживает внимания прежде всего то, что судьба П. в древнерусской письменности параллельна истории формулярников, они нередко соседствуют в одних и тех же рукописях, причем разница между этими сборниками не всегда четко прослеживается: формулярники обычно носят деловой и официальный характер, в то время как П. — это образчики частных и вместе с тем литературно украшенных писем. Синхронность развития П. и формулярников наводит на мысль, что одной из причин распространения и тех, и других явилось усложнение в XV—XVI вв. государственного и церковного аппарата и связанная с этим необходимость упорядочения переписки. Потребность в П. возникла, по-видимому, и вследствие чисто литературных закономерностей: для этого периода в истории древнерусской литературы характерен процесс канонизации жанровых форм наряду с возросшей популярностью и общественным статусом эпистолярного жанра.
Примечательно также, что П. XV—XVI вв. дошли преимущественно в рукописной традиции «осифлян» — законодателей литературных вкусов эпохи. См., например, сборник новгородского архиепископа (будущего митрополита) Макария ГБЛ, ф. 256, собр. Румянцева, № 204; сборник новгородского архиепископа Феодосия ГИМ, Синод. собр., № 791; сборники игумена Волоколамского монастыря Нифонта Кормилицына ГПБ, Q.XVII.15; Q.XVII.64; сборник игумена того же монастыря Евфимия Туркова ГПБ, Q.XVII.50 и др. Во всяком случае ни образцы гуманистического письма, представленные в XVI в. посланиями Ф. И. Карпова и А. М. Курбского (Frеуdаnk D. 1) Zu Wesen und Begriifsbestimmung des russischen Humanismus // Zeitschrift für Slawistik. 1968. Bd 13. S. 98—108; 2) A. M. Kurbskij und die Epistolographie seiner Zeit. Offene Fragen der Kurbskij-Forschung // Ibid. 1976. Bd 21. S. 319—333), ни ориентирующиеся на византийские нормы послания Максима Грека (Буланин Д. М. Переводы и послания Максима Грека: Неизданные тексты. Л., 1984. С. 95—123) не оказали определяющего влияния на первые древнерусские П.
Единственным исследователем, кто пытался систематизировать многочисленные древнерусские П., остается А. С. Демин; в своих трудах он учитывает около 170 рукописей, включающих те или иные редакции П. Недавняя статья о П. М. Шмюкер-Брелоер также преимущественно основывается на материалах, собранных А. С. Деминым в неопубликованной части его работы. Ученый выделил следующие разновидности памятника: 1) неозаглавленный П. с 6—8 образцовыми посланиями; 2) «Посланием начало, егда хощеши кому послати: к вельможам или ко властным людем, — кому ся ни есть имя рек» с 6 большими посланиями; 3) «Сказание начертанию епистолиям, предисловиям и посланиям ко всякому человеку» с 60—70 маленькими посланиями; 4) различные другие П., не получившие как нечто целое широкого распространения и сохранившиеся обычно в единственном списке. До сих пор публиковались лишь П. третьего разряда (см. издания в ВОИДР, 1-м вып. ЛЗАК), а также П. индивидуального состава (т. е. четвертого разряда), чаще всего — отдельные образцы из них; нижеследующая библиография не может, естественно, учесть все публикации подобных выдержек.
Неозаглавленный П., сохранившийся в двух редакциях — ранней и поздней, по мнению А. С. Демина, был составлен в Новгороде и датируется 1475—1477 гг., его возникновение исследователь связывает с московско-новгородскими распрями 2-й пол. XV в. Наиболее ранний его список, содержащий, правда, лишь фрагменты П., читается в формулярнике ГИМ, Синод. собр., № 562, причем фрагменты эти восходят уже к третьей редакции памятника, которая, согласно А. С. Демину, появилась не позднее 1492 г. Однако заключение А. С. Демина о новгородском происхождении неозаглавленного П. находится в противоречии с выводами исследователей митрополичьего формулярника. Согласно Л. В. Черепнину, привлекаемая А. С. Деминым рукопись ГИМ, Синод. собр., № 562 характеризует второй этап в истории формулярника (первый его вид, который историк датирует 1470-ми гг., отразился в рукописи ГИМ, собр. Уварова, № 5.12) и в основной своей части воспроизводит архив московского митрополита Симона; утверждение об оппозиционном, антимосковском характере П., лежащего в основе фрагментов сборника Синод. собр., № 562, последний исследователь формулярника А. И. Плигузов называет «парадоксальным». Как выясняется, первый П. появился в древнерусской письменности много раньше, чем предполагал А. С. Демин: два его варианта, находящихся в рукописях 1-й четв. XV в. (ГИМ, Музейск. собр., № 1009 и Ярославский государственный музей-заповедник, № 15231), подготовлены к печати А. А. Туриловым и А. И. Плигузовым. Неозаглавленным П. интересовался П. И. Мельников-Печерский, изготовивший его список в 1841 г.
По данным А. С. Демина, в годы боярского правления, между 1539—1541 гг., был составлен второй П. — «Посланием начало», включенный уже в Софийский комплект Великих Миней Четиих под 31 августа. Этот П. замечателен тем, что он включает цитаты и изречения (из Священного писания, «Пчелы»), которыми рекомендуется украшать послания. А. С. Демин обнаружил общие чтения в П. «Посланием начало», с одной стороны, и в «Молении» Даниила Заточника и некоторых посланиях XVI в., с другой стороны, однако необходимо еще выяснить, какие из совпадающих текстов проникли из одного памятника в другой, а какие восходят к общему источнику. В XVI в. (по А. С. Демину, до учреждения патриархии, т. е. до 1589 г.) создан был и третий П., наиболее текучий по составу, — «Сказание нечертанию епистолиям», в котором образцы распределены по алфавиту (отсюда его другое название — Азбучный П.). Интересны в Азбучном П. образцы «ругательных» посланий — «недругу», «непостоянному другу с посмехом», «к другу преждебывшему» и т. д. В составе этого П. дошли известные сатирические произведения XVII в. — «Послание дворительное недругу» и «Послание дворянина к дворянину». В кон. XVII в. «Сказание начертанию епистолиям» было переработано в новый П. — «Каким образом писати и х кому письма».
В XVII в. П. — важный элемент эпистолярной культуры. Следует отметить, что нередко в рукописях они совершенно растворяются среди соседствующих с ними посланий, сохранившихся в первозданном виде; в особенности это относится к П. четвертого разряда (по классификации А. С. Демина). Прозаические образцы писем часто переписывались вместе с виршевыми посланиями. П. оказались, исключительно гибким жанром, который, претерпевая изменения, мог удовлетворить разные литературные вкусы, мог приспосабливаться к новым литературным направлениям. Симптоматично, что второй книгой, напечатанной гражданским шрифтом, был П. — «Приклады, како пишутся комплементы» (М., 1708), выдержавший, еще два издания.
Сохранившиеся южнославянские П. — в основном поздние, наиболее ранний из них — Слепченский датируется 1-й пол. XVI в.: Радониђ J. Епистолар манастира Продрома (Слепче) // Споменик. 1910. Књ. 49. С. 56—66; Иванов Й. Български старини из Македония. София, 1970. С. 484—487; подробно о нем см.: Ангелов Б. Ст. Из старата българска, руска и сръбска литература. София, 1978. Кн. 3. С. 197—204. Известны также три молдавских П. XVI и XVII вв. (Яцимирский А. И. Мелкие тексты и заметки по старинной славянской и русской литературам. Вып. 1. I—L. СПб., 1908. № 10. С. 28—32; № 21. С. 73—78; № 25. С. 88—91; № 39. С. 142—148; второй из них опубликован также в кн.: Яцимирский А. И. Славянские и русские рукописи румынских библиотек // СОРЯС. СПб., 1905. Т. 79. С. 360—362, третий — почти полностью в работе: Яцимирский А. И. Славянские рукописи Нямецкого монастыря в Молдавии // Древности. Труды Славянской комиссии имп. Московского археологического общества. М., 1898. Т. 2. С. 18—20), два сербских XVII в. (Новаковиђ С. Jедан стари свjетовни зборник ђириловски // Гласник српског ученог друштва. У Београду, 1869. Књ. 8 (св. 25 старога реда). С. 45—63; Мошин В. Ђирилски рукописи у Повиjесном мyзejy Хрватске. Копитарева збирка словенских рукописа и Цоjсов ђирилски одломак у Љубљани. Београд, 1971. Т. 1. С. 173—175. № 24). Утверждение А. С. Демина о влиянии на южнославянские П. древнерусских нуждается в проверке. Остаются неизученными украинские П. Ср.: Гринченко Б. Д. Старинный малорусский письмовник: «Книга глаголемая Листовня». Чернигов, 1901.
Изд.: Альфавит Илариона, инока заточеннаго, надписание епистолиям, яко всякому в предословие по азбоце человеку послати / Сообщ. С. К. Смирнов // ВОИДР. 1851. Кн. 10. С. 23—28; Мордовцев Д. О русских школьных книгах XVII века // ЧОИДР. 1861. Кн. 4. С. 71—78; Калачов Н. Азбуки-прописи // Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, издаваемый Н. Калачовым. СПб.; М., 1861. Кн. 3. С. 13—14; Свирелин А. Старинная азбука // Владимирские губернские ведомости. 1862. Часть неофиц., № 30. С. 129—130; № 31. С. 131—132; Старинные «формулярники» / Сообщ. А. Ф. Бычковым и Н. В. Калачовым // ЛЗАК за 1861 г. СПб., 1862. Вып. 1. С. 34—49; Формулы писем и просьб // ЛЗАК за 1862—1863 гг. СПб., 1864. Вып. 2. С. 96—97; Ржига В. Ф. К вопросу о западном влиянии в русской литературе первой половины XVI века // Ювiлейний збiрник на пошану академика М. С. Грушевського. Ч. Iсторично-лiтературна. У Kиївi, 1928. С. 230—236; Лихачев Д. С. Любовное письмо XVII века // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. 1948. Т. 67. С. 38—39; Голубев И. Ф. Два прозаических послания из письмовника XVII в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1965. Т. 21. С. 183—187; Демин А. С. 1) Демократическая поэзия XVII в. в письмовниках и сборниках виршевых посланий // Там же. С. 74—79; 2) Отрывки из неизвестных посланий и писем XVI—XVII вв. // Там же. С. 188—193.
Доп.: Русский феодальный архив XIV — первой трети XVI века. М., 1987. [Ч. 3]. С. 549, 554—570, 671—683.
Лит.: Петров А. Н. Об Афанасьевском сборнике конца XVII в. и заключающихся в нем азбуковниках // Отчеты о заседаниях имп. Общества любителей древней письменности в 1895—1896 году. СПб., 1896. С. 78—101 (ПДП. Т. 120); Малинин В. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Киев, 1901. С. 73—78; Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV—XV веков. М., 1951. Ч. 2. С. 18—25; Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958. С. 81—82; Демин А. С. 1) Вопросы изучения русских письмовников XV—XVII вв.: (Из истории взаимодействия литературы и документальной письменности) // ТОДРЛ. М.; Л., 1964. Т. 20. С. 90—99; 2) О литературном значении древнерусских письмовников // РЛ. 1964. № 4. С. 165—170; 3) Об одном письмовнике XVI века // Учен. зап. Азербайджанск. гос. ун-та им. С. М. Кирова. 1964. Сер. истор. и философ, наук. № 5. С. 91—97; 4) Русский письмовник XV века //Учен. зап. Азербайджанск. пед. ин-та языков им. М. Ф. Ахундова. 1964. Сер. XII. Язык и литература. № 1. С. 68—77; 5) Русские письмовники XV—XVII вв.: (к вопросу о русской эпистолярной культуре): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1964; Веrсоff G. В. 1) L’epistolografia russa antica e il suo rapporto con quella bizantina // Mondo Slavo e cultura italiana. Contributi italiani al IX Congresso Internazionale degli slavisti. Kiev, 1983. Roma, 1983. P. 55—77; 2) Gattungs- und Stilprobleme der altrussischen Briefliteratur (XI—XV Jh.) // Cattungsprobleme der älteren slavischen Literaturen (Berliner Fachtagung 1981). Berlin, 1984. S. 102—103; Schmücker-Breloer M. Zur Bedeutung der «Pis’movniki» in der altrussischen Epistolographie // Ibid. S. 146—166; Русский феодальный архив XIV — первой трети XVI века / Предисл. А. И. Плигузова. М., 1986. Ч. 1. С. 16—17.
Доп.: Тpифуновиħ Ћ. Азбучник српских средњовековних књижевних поjмова. Београд, 1974. С. 43—45.
Д. М. Буланин