Разгром российского посольства в Тегеране

Минимизировать
— 291 —

Разгром российского посольства в Тегеране. В январе 1829 г. в резиденцию Г. «Баг-е Элчи» (Посольский сад) в Тегеране пришли две армянки из гарема родственника шаха Аллаяр-хана, а затем евнух-армянин шахского гарема Якуб-мирза, которые просили отправить их на родину. Г. знал, что покровительство им может иметь опасные последствия, но по статье 13 Туркманчайского договора был обязан содействию их планам. Это было использовано врагами России — сторонниками Аллаяр-хана как повод для нападения на посольство. 30 января толпа тегеранской черни, возглавляемая людьми Аллаяр-хана, разгромила российскую миссию. Все сотрудники и конвой, состоящий из 35 человек, были убиты. Спаслись только секретарь миссии Мальцев и переводчик Амбарцум (Ибрагим-бек). Вместе с Грибоедовым погибли второй секретарь миссии К. Ф. Аделунг, врач Мальмберг, переводчик штабс-капитан Шахназаров (Мирза-Нарриман), переводчик при Мальцеве П. Калатозов (Калатозиошвили), переводчик Соломон Медиков, чиновник «для рассылок и разных поручений» Соломон Кобулов (Кобулашвили), заведующий прислугой Рустам-бек, казначей Дадаш-бек (Василий Дадашев), курьеры Исаак Саркисов, Хачатур Шахназаров, Симеон Шахнулов, слуги Грибоедова Александр Грибов и Семен Захаров и др. Амбургер отправил главнокомандующему депешу № 34 с первым известием о трагедии. Каймакам Мирза-Абуль-Касим, управляющий делами наследника, послал Мирзе-Сале в Тифлис письмо для Паскевича, где сообщал, что персидское правительство готово просить у российского императора извинения, согласно тем наставлениям, которые будут даны графом Паскевичем. Каймакам указывал, что вслед за этим письмом в Тифлис, по получению из Тегерана новых подробностей, будет отправлен Мирза-Массуд с письмом Аббаса-мирзы к Паскевичу. Затем намечалось послать в Тифлис для извинений одного из сыновей Аббаса, Мамед-мирзу или Хосров-мирзу. Амбургер отправил в Тифлис письмо Макдональда и депешу № 35 с новыми сведениями о трагедии. Ввиду опасной неопределенности дальнейших событий, консул скоро покинул Тавриз и вместе с вдовой Г. выехал в Нахичевань, где и остановился,
— 292 —

поддерживая с каймакамом в Тавризе постоянную переписку. Некоторые сыновья шаха и вельможи тегеранского двора, ожидая наказания от России за гибель русской миссии, предлагали Фетх-Али-шаху, пользуясь турецкой войной, вторгнуться в пределы России и вернуть утраченные земли. Эта «партия войны» начала тайные переговоры с турками. Получив письмо наследника, шах не дал согласия на отправление в Тифлис принца Мамеда, ибо был убежден своими советниками, что русское правительство не замедлит предать его смерти. Он не соглашался выплатить указанную «цену крови» без гарантий мирного исхода конфликта, а также считая эту сумму завышенной. Не желал шах и выдавать виновных в мятеже мусульман в руки иноверцев. 20 февраля в Тегеран прибыл английский капитан Рональд Макдональд, брат посланника, и вручил ноту протеста. В ответ шах и его министры написали свои объяснения, взвалив вину на действия членов русской миссии, якобы глубоко оскорбивших религиозные чувства мусульман. Выполняя приказ английского посланника, Р. Макдональд взял с собой в Тавриз Мальцева, который вез объяснительное письмо персидского правительства для Нессельроде. Сообщение о разгроме посольства появилось 16.3.1829 в газете «Journal de Saint-Petersbourg» со ссылкой на некие письма, полученные из Тегерана, и спустя два дня перепечатано в «Санкт-Петербургских новостях». Царское правительство, занятое войной с Турцией, считало возможным свести тегеранские события к случайности и требовало только извинения со стороны Персии. В конце апреля 1829 г. искупительная миссия во главе с Хосров-мирзою прибыла в пределы России и 12 августа была принята императором в Зимнем дворце. Хосров-мирза зачитал послание шаха и передал его подарки, в том числе знаменитый алмаз «Шах», а русский царь простил девятый курур и рассрочил выплату десятого на пять лет. Первое подробное же сообщение о разгроме российского посольства появилось в английском журнале «Blackwood’s Edinburgh Magazine» (перевод в кн.: Восп. С. 303–329). «„Реляция“, — считает С. В. Шостакович, — представляет собою документ англо-иранского происхождения <…>. „Реляция“ опубликована анонимно, как рассказ „персиянина“, якобы сопровождавшего русского посланника в пути по Ирану до Тегерана и бывшего при русской миссии в столице шаха в январе 1829 г., — в частности, в день гибели посольства. Внимательное изучение „Реляции“ показывает, что у лиц, ее опубликовавших, несомненно, был в распоряжении иранский материал о разгроме миссии. Отдельные детали „Реляции“ настолько характерны, что трудно представить, что они взяты не из рассказа очевидца нападения на русскую миссию. Но весь рассказ настолько европеизирован, так далек по своей манере от рассказов иранских историков и сообщений иранских вельмож, что совершенно несомненно: материалы очевидца или очевидцев подверглись основательной „правке“, в результате чего был создан тенденциозный и нередко противоречивый рассказ о событиях в Тегеране, искажающий и фальсифицирующий подлинную картину гибели русской миссии» (Шостакович. С. 212). Материал был передан в журнал Дж. Уиллоком (английским офицером, братом дипломата Генри Уиллока) по рекомендации Джона Макниля. Не подлежит сомнению, что если даже первоначальный источник статьи — персидский, окончательный текст отредактирован Уиллоком и Макнилем. Особенностью «Реляции» является внешне сочувственное отношение к Г., слитое, однако, с постоянно акцентируемой мыслью о неподготовленности его к возложенной миссии, о незнании местных обычаев и т. п., что обличает пристрастность автора «Реляции», исподволь подготавливающего мнение читателей о «собственной вине» русского полномочного министра в тегеранской катастрофе и навязывающего тем самым официальную персидскую (и английскую) версию обстоятельств дела, охотно принятую, как известно, впоследствии и царским правительством.