— 57 —
Алябьев Александр Александрович (1787–1851), композитор, автор романсов, водевилей и опер, — в частности, хоров к прологу «Торжество муз» для открытия Большого театра в Москве (1825), текст которого предполагал написать Г. (см. его стихотворение «
Юность вещего»). В годы Отечественной войны А. ротмистр Иркутского полка. С Г. познакомился, вероятно, в Москве в 1823 г. Написал музыку на стихи Г.: «Ах, точно ль никогда ей в персях безмятежных…». Некоторые черты А., возможно, отражены в
Чацком, в
Г.о.у. использована любимая поговорка композитора: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». Сохранилось воспоминание о столкновении Г. и А-ва с московским полицмей-
— 58 —
стером в 1824 г.: «В бытность Г. в Москве, в 1824 году, он сидел как-то в театре с известным композитором А-вым, и оба очень громко аплодировали и вызывали актеров. В партере и в райке зрители вторили им усердно, а некоторые стали шикать, и из всего этого вышел ужасный шум. Более всех обратили на себя внимание Г. и А., сидевшие на виду у всех, а потому полиция сочла их виновниками происшествия. Когда в антракте они вышли в коридор, к ним подошел полицеймейстер Ровинский, в сопровождении квартального, и тут произошел между Ровинским и Г. следующий разговор: „Р. Как ваша фамилия? — Г. А вам на что? — Р. Мне нужно это знать. — Г. Я Грибоедов. — Р. (квартальному). Кузьмин, запиши. — Г. Ну, а как ваша фамилия? — Р. Это что за вопрос? — Г. Я хочу знать, кто вы такой. — Р. Я полицеймейстер Ровинский. — Г. (Алябьеву). Алябьев, запиши…“» (Восп. С. 358). 9.9.1825 Г. запрашивал в письме к
С. Бегичеву: «Не слыхал ли чего-нибудь об Алябьеве и Шатилове? Чем кончилось их дело?» (2, 99). Сослуживцы Грибоедова по Иркутскому полку по ложному доносу были осуждены и сосланы в Сибирь за якобы совершенное ими убийство помещика Времова. Дело тянулось несколько лет и было оглашено подсудимым только после решения Государственного Совета 20 января 1828 г. (
Штейнпресс Б. С. Страницы из жизни Алябьева. М., 1956. С. 40, 279–214, 277–280).