Грибоедова Настасья Федоровна

Минимизировать
— 158 —

Грибоедова Настасья Федоровна (1768–1839), мать драматурга; происходила из дворянского рода Грибоедовых, известного с конца XVI в. (Москвитянин. 1856. № 12. Октябрь. С. 310; Моск. некрополь. Т. I. С. 330). В 1791 г. она вышла замуж за своего однофамильца, секунд-майора в отставке. Жизнь родителей Грибоедова была омрачена семейными раздорами, и отец его жил постоянно в своей владимирской деревне, изредка навещая жену и детей в Москве (Ревякин. С. 124). Давая сыну прекрасное по тем временам образование, Г. готовила его к служебной карьере и с презреньем относилась к его поэтическим занятиям. Деспотичная по натуре, она требовала безоговорочного подчинения в семье. Столь же круто действовала она и как помещица. В 1817 г. она приобрела в долг село в Костромской губернии с 780 крепостными, попыталась покрыть издержки на приобретение имения за счет самих крестьян, однако установленный ею непомерно высокий оброк вызвал возмущение крепостных, а впоследствии и бунт, усмиренный при помощи воинской команды; в 1819 г. Н. Ф. Грибоедова продала имение (см.: Пиксанов. С. 85–139). Г. отзывался о матери всегда с сыновней почтительностью, но, покинув родной дом в 1812 г., предпочитал жить вдали от нее, властной, сумасбродной и тяжелой даже в своей родительской любви. В 1818 г. Г. читал Катенину письмо, полученное от матери с наставлениями о служебной карьере: «прямотой и честностью не выслужишься, а лучше делай, как твой родственник такой-то, который подлец, как ты знаешь, и все вперед идет; а как же иначе? ведь сам Бог, коему мы докучаем молитвами, любит, чтоб перед ним мы беспрестанно кувырк да кувырк» (Письма Катенина. С. 121). Когда Н. Ф. узнала об аресте сына, она, по свидетельству С. Бегичева, «с обычной своей заносчивостью ругала Г.: „карбонарий“, и то, и се, и десятое» (Восп. С. 272–273). После освобождения из-под ареста Г. не хотел служить на Кавказе, но, по рассказу его сестры: «Матушка никогда не понимала глубокого, сосредоточенного характера Александра, а всегда желала для него только блеска и внешности. Вот что она раз с ним сделала: брат решительно не хотел ехать служить к Паскевичу. Матушка как-то пригласила его с собой помолиться к Иверской божией матери. Приехали, отслужили молебен <…> вдруг матушка упала перед братом на колени и стала требовать, чтобы он согласился на то, о чем она будет просить <…>. Растроганный, взволнованный, он дал слово <…>. Тогда она объявила
— 159 —

ему, чтобы он ехал служить к Паскевичу. Делать было нечего, он поехал» (Беседы в ОЛРС. С. 25). 3.12.1828 Г. жаловался Паскевичу: «…представьте себе, что я вместо поздравления получил от матушки самое язвительное письмо. Только пожалуйста, неоцененный благодетель, держите это про себя и не доверяйте даже никому в вашем семействе. Мне нужно было вам это сказать, сердцу легче» (3, 178). Смерть сына Настасья Федоровна пережила тяжело. «На этих днях, — сообщал В. Л. Пушкин П. А. Вяземскому, — объявляли матери Грибоедова о кончине ее сына. Она в отчаянии рвет на себе волосы и кричит, что гораздо бы лучше было, если бы умерла у нее дочь» (ЛН. Т. 58. С. 491). Это не помешало ей, однако, возбудить судебный процесс против Н. и А. Всеволожских, приятелей А. С. Грибоедова, с истребованием (не основательным) их долгов сыну.