В. П. Петров

Минимизировать
ИЗ СТИХОТВОРНОГО ПОСВЯЩЕНИЯ «К ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ЕКАТЕРИНЕ ВТОРОЙ САМОДЕРЖИЦЕ ВСЕРОССИЙСКОЙ. ПРИ ПЕРЕВОДЕ ЕНЕЯ, ГЕРОИЧЕСКОЙ ПОЕМЫ П. В. МАРОНА»
 
<...> Уж целы мраморных гор нутры истощенны
И в града красоту искусством превращенны.
Увеселение и здравие лия,
Ладий покровена под грузом разным стами,
Великолепными красуется мостами;
И садоносною вверх высяся главой,
Гордится в радости пред матерью Невой.
Уж града твердь, дождав счастливыя премены,
Внезапу на себе кремнисты кажет стены:
На том же месте быть мечтается не та.
Отколь на ней взялась волшебна красота,
Чудятся из-за морь прибывши человеки,
Как будто нас они не зрили целы веки.
Я зрю еще поднесь, как тысячи народа
Открытья ждут его, как солнечна восхода:
Нетерпеливостью пылают всех сердца
Узреть возлюбленна героя и отца.
И се торжественно открылся пред очами!
И, бег остановя, глаголал свыше так:
На море, на земли, меж знойных поль и льдов.
Я подвигов твоих свидетель и трудов.
Как я лию лучи чрез все пространство суши,
Ты тако свет вливал во мрачны россов души;
Подобие мое под красным небесем,
Ты в жизни жертвовал блаженству смертных всем.
Днесь я тебя в меди бездушной созерцаю
И паки, паки тя лучами объимаю.
Ликуй, о зрелище преславное очей!
О лучший на земли предлог моих лучей!
Воздвигла честь сию тебе Екатерина,
Которою твой град расцвел прекрасней крина.
О если бы теперь из мертвых ты воскрес,
Колико новых ты увидел бы чудес.
Душа твоя, огнем эфирным очищенна
И принебесными зарями освещенна,
Днесь внуки твоея одушевляет плоть:
Планеты движущий так хощет сам Господь.
Велик ты прежде был, в ней вдвое стал ты боле,
Хоть в тех же громах днесь седиши на престоле,
Но правишь, как зефир, как тихая весна,
Дыханью коея вселенна вся тесна,
Котора новый свет желала бы сыскати,
Чтоб милость и туда врожденну ей послати;
Желала бы затем вдруг сто миров объять,
Чтоб вдруг во всех людей нрав собственный влиять;
И даже одолжить сердца неблагодарны,
Мне равно, кой лучи бросаю златозарны
На злых и на благих с эфирной высоты;
Так царствуеши днесь в Екатерине ты.
Великой матери счастливейшие сыны,
Признайте предо мной всю благость вы судьбины,
Колик, о россы, вам Екатерина дар!
Будь равен сим лучам сердец к ней ваших жар!»
Феб рек и блеск лучей умножил новым блеском —
Ответствуют ему согласным россы плеском.
Восколебалися вкруг горы и леса,
Екатерининых дней славя чудеса;
Всплеснула к облакам Нева струи прозрачны;
И клики, радостных изображенья дум.
Велика красоты торжественного чина,
Велика общего веселия причина:
Екатериною из мрачных гроба недр
В металле вновь на свет возник Великий Петр.
О коль прекрасен, жив, величествен он зрится!
Как гордый конь под ним в бег рвущийся бодрится!
Глава под лавром, кой бессмертья в саде взрос;
В залог покрова к нам десницу простирает,
Петром сей создан град, и от сего часа
Петр граду своему сам лучша стал краса.
 
Соседственно Петру мы жаждем чудо зреть,
Где жертвам за тебя, монархиня, гореть.
Лишь внидем мы во храм, с куреньми фимиама,
Всех прежде за тебя, создательницу храма,
Душ в жаре, пролием молитвенный мы глас,
И милосердое услышит небо нас —
Услышит, и твои бесценны дни прибавит,
Услышит, и тобой впредь вяще нас прославит;
Для веры твоея ущедрить нас внуша:
Пылает, как свеща, пред ним твоя душа.
Тщась Богу Божие, Петру воздать Петрово,
Снискуешь кротостью сияние ты ново.
Усердна в праотце возмездница заслуг,
По смерти чтить его наш молча движет дух.
Но с камня, кажется, он сам гласит нам ныне:
Екатеринино воздать Екатерине.
О, если б в силе то имели мы своей,
Давно б на Невский брег предвигнут был Рифей;
Давно бы образ твой с горы превознесенной,
Как солнце, возблистал во все концы вселенной.
Не в силах досящи желаниям конца,
Снимаем лишь черты мы с матерня лица
И, льстя себе, чрез то стремимся тя прославить
И памятник хоть сей родам по нас оставить.
Кто выразит живяй прекрасну мать наук,
Снискует тот меж нас хвалы громчайшей звук.
Художеств расплодя в отечестве ты сад,
Усердия твоих не отреваешь чад.
Хоть наши мастерства несовершенны, грубы,
Как опыты детей, тебе оне все любы.
Кто твой священный зрак из мрамора сечет,
Стараясь, да твое воззренье привлечет.
Иной его резцем в меди изобразует,
На ткани кистию другой живописует;
А я, лишь розы тщусь я сыпать по тропам,
Где шествовать твоим, монархиня, стопам,
И тем, как некиим достоинством, горжуся,
Что в свете сем и я к чему-нибудь гожуся.
Вселенну изумлять тебе дар свыше дан —
Мой — крепко чувствовать дела твои талан.
 
КОММЕНТАРИИ
Подготовка текста и комментарии Н. Д. Кочетковой
 
Василий Петрович Петров (1736—1799) — поэт и переводчик. Его творчество, прежде всего хвалебные оды, вызывало разноречивые отклики современников. Екатерина II говорила о нем как о «втором Ломоносове», но многие литераторы (В. И. Майков, Н. И. Новиков, И. И. Хемницер и др.) откровенно иронизировали над ним, высмеивая его тяжеловесные и напыщенные строки. В то же время поэтические достоинства «высокой» лирики Петрова ценили Г. Р. Державин, И. И. Дмитриев, П. А. Вяземский, А. С. Пушкин.
 
ИЗ СТИХОТВОРНОГО ПОСВЯЩЕНИЯ «К ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ ЕКАТЕРИНЕ ВТОРОЙ САМОДЕРЖИЦЕ ВСЕРОССИЙСКОЙ. ПРИ ПЕРЕВОДЕ ЕНЕЯ, ГЕРОИЧЕСКОЙ ПОЕМЫ П. В. МАРОНА»
 
Впервые: Петров В. Сочинения. СПб., 1811. Ч. 3. С. 269-276. Печатается по этому изданию.
 
Работа В. П. Петрова над стихотворным переводом «Энеиды» Вергилия продолжалась в течение многих лет. Первые шесть песен под названием «Еней, героическая поема Публия Виргилия Марона» появились в печати в 1770 г. с посвящением великому князю Павлу Петровичу. В переработанном виде песнь первая вышла в 1779 г. (об этом 13 августа 1779 г. М. Н. Муравьев сообщал Д. И. Хвостову (ИРЛИ. Ф. 322. № 59. Письмо № 6)); часть тиража — в 178  г.; в этом же году появилась книга, включавшая первые шесть песен; в 1784 г. — седьмая песнь. По посвящению Екатерине II, датированному в «Сочинениях В. Петрова» 1786 г., определяется и время выхода книги, включающей восьмую — двенадцатую песни.
 
Как явствует из текста посвящения, Петров тоже был одним из свидетелей торжественного открытия памятника Петру I. В 1782 г. в Петербурге в типографии Шнора печатались «Сочинения В. Петрова» (Ч. 1), и он, очевидно, длительное время находился в столице, покинув свое имение Троицкое Орловской губернии. Вспоминая о знаменательном событии и восхваляя Петра I, «героя и отца», поэт строит стихотворение прежде всего как панегирик Екатерине II.
 
Огромный здесь оплот по край Невы пролег, Слиянный воодно из диких камней брег. — Речь идет о сооружении гранитных набережных по берегам Невы. Как сообщает И. Г. Георги, «в 1764 году начали одевать левый берег Невы тесаным диким камнем, с перилами, местом для прогулки, выездами и пр. у литейного дома и окончили в 1787 году в конце Галерного двора» (Георги И. Г. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга... СПб., 1996. С. 51).
Прозрачна влага там заключена каналом, Великим именем шумит в протоке малом. — Имеется в виду Екатерининский канал, который, по словам И. Г. Георги, «был болотный ручеек». «Вырыванием сего канала, примечания достойного, возвышена и высушена вся оная страна, снабжена хорошею речною водою, и живущие по оному пользуются ныне удобностью привоза дров и других потребностей на барках и пр». (Там же. С. 58).
Фонтанка меж кремней, что красят брег ея... — Гранитные набережные на Фонтанке сооружались в 1780—1789 гг. И. Г. Георги назвал Фонтанку одним из «наипреимущественнейших украшений и достопамятностей столицы» (Там же. С. 57).
Великолепными блеснул нань Феб лучами, Нарочно разогнав облегший небо мрак... — Реальный факт — неожиданная перемена погоды в памятный день, — зафиксированный даже в официальном описании торжества, искусно используется поэтом для введения аллегорического образа Феба, произносящего в духе одической традиции длинный монолог, обращенный к изображению Петра I.
«О всадник, радуйся!..» — В стихотворении Петрова впервые памятник Петру I был назван «всадником», что отчасти предварило знаменитое пушкинское определение «Медный всадник».
«...я в плоти суща тленной На разных освещал местах тебя вселенной...» — Я освещал тебя в разных местах вселенной, когда ты был в тленной плоти, т. е. когда ты был жив.
Внука — внучка, так Петров называет Екатерину II, желая ей польстить. Внуком Петра I был ее муж Петр III.
...Эфиром затрясли удары огнезрачны. — Имеется в виду пушечная стрельба, которой сопровождалось открытие памятника.
Тимпанов и цевниц раздался окрест шум... — Во время торжества звучали барабанная дробь и музыка военных оркестров.
Гордый конь — словосочетание, появившееся в связи с описанием памятника Петру I у Е. И. Кострова в стихотворении «Эклога. Три грации. На день рождения ее высочества великия княжны Александры Павловны».
...Одежды в простоте державный виден росс. — Характерно, что Петров, как Радищев и многие другие, считал одежду всадника русской.
...И злобу зреть на тy гнушаясь, попирает — Речь идет о змее, олицетворявшей зло и коварство, с которыми пришлось бороться Петру I.
И се уже и храм, великий храм основан, И мрамор, чем ему рост к небу уготован. — Имеется в виду строительство Исаакиевского собора, который с 1768 г. сооружался по проекту А. Ринальди, предложившего использовать во внешней и внутренней отделке здания сибирские и олонецкие мраморы. Строительство затянулось на долгие годы, было завершено в 1802 г. архитектором В. Бренна; в 1810—1830-е гг. собор был перестроен по проекту О. Монферрана.
Рифей — Уральские горы.
Великий Александр, тот мнимый сын Зевеса, Был только кистию доволен Апеллеса. — Александр Македонский (356—323 до н. э.), знаменитый полководец и государственный деятель, был изображен его придворным художником Апеллесом (2-я пол. IV в. до н. э.) с молнией и уподоблен, таким образом, громовержцу Зевсу — верховному богу древних греков.