Минимизировать

СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛЕ

Подготовка текста и комментарии Я. С. Лурье, перевод О. В. Творогова

Текст:

СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛѢ ВОЕВОДѢ

СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛЕ-ВОЕВОДЕ

 

Бысть в Мунтьянской земли[1] греческыя вѣры христианинъ воевода именем Дракула влашеским языком, а нашим — диаволъ.[2] Толико зломудръ, якоже по имени его, тако и житие его.

Был в Мунтьянской земле воевода, христианин греческой веры, имя его по-валашски Дракула, а по-нашему — дьявол. Так жесток и мудр был, что каково имя, такова была и жизнь его.

 

Приидоша к нему нѣкогда от турьскаго поклисарие[3] и, егда внидоша к нему и поклонишась по своему обычаю, а капъ своих з главъ не сняша. Он же вопроси их: «Что ради тако учинисте, ко государю велику приидосте и такову срамоту ми учинисте?» Они же отвѣщаша: «Таковъ обычай нашь, государь, и земля наша имѣет». Он же глагола имъ: «И азъ хощу вашего закона потвердити, да крѣпко стоите». И повелѣ имъ гвоздиемъ малым желѣзным ко главам прибити капы и отпусти ихъ, рекъ имъ: «Шедше, скажите государю вашему: онъ навыкъ от вас ту срамоту терпѣти, мы же не навыкохом, да не посылает своего обычая ко иным государемъ, кои не хотят его имѣти, но у себе его да держит».

Однажды пришли к нему послы от турецкого царя и, войдя, поклонились по своему обычаю, а колпаков своих с голов не сняли. Он же спросил их: «Почему так поступили: пришли к великому государю и такое бесчестие мне нанесли?» Они же отвечали: «Таков обычай, государь, наш и в земле нашей». А он сказал им: «И я хочу закон ваш подтвердить, чтобы крепко его держались». И приказал прибить колпаки к их головам железными гвоздиками, и отпустил их со словами: «Идите и скажите государю вашему: он привык терпеть от вас такое бесчестие, а мы не привыкли, и пусть не посылает свой обычай являть другим государям, которым обычай такой чужд, а у себя его блюдет».

 

Царь же велми разсердити себе о том, и поиде воинством на него, и прииде на него со многими силами. Он же, собравъ елико имѣаше у себе войска, и удари на турковъ нощию, и множьство изби их. И не возможе противу великого войска малыми людьми и възратися. И кои с нимъ з бою того приидоша, и начат ихъ сам смотрити; кой раненъ спереди, тому честь велию подаваше и витязем его учиняше, коих же сзади, того на колъ повелѣ всажати проходом, глаголя: «Ты еси не муж, но жена». А тогда, коли поиде на туркы, тако глагола всему войску своему: «Кто хощет смерть помышляти, той не ходи со мною, остани зде». Царь же, слышавъ то, поиде прочь с великою срамотою, безчислено изгуби войска, не смѣ на него поити.

Царь же весьма разгневался, и пошел на Дракулу войной, и напал на него с великими силами. Тот же, собрав все войско свое, ударил на турок ночью и перебил их множество. Но не смог со своей небольшой ратью одолеть огромного войска и отступил. И стал сам осматривать всех, кто вернулся с ним с поля битвы: кто был ранен в грудь, тому воздавал почести и в витязи того производил, а кто в спину, — того велел сажать на кол, говоря: «Не мужчина ты, а женщина!» А когда снова пошел войной против турок, то так сказал своим воинам: «Кто о смерти думает, пусть не идет со мной, а здесь остается». Царь же, услышав об этом, повернул назад с великим позором, потеряв без числа воинов, и не посмел выступить против Дракулы.

 

Царь же поклисаря посла к нему, да ему дасть дань. Дракула же велми почести поклисаря оного, и показа ему все свое имѣние, и рече ему: «Азъ не токмо хощу дань давати царю, но со всѣмъ своимъ воинством и со всею казною хощу к нему ити на службу, да како ми повелитъ, тако ему служу. И ты возвѣсти царю, какъ поиду к нему, да не велить царь по своей земли никоего зла учинити мнѣ и моимъ людем, а язъ скоро хощу по тебѣ ко царю ити, и дань принесу, и самъ к нему прииду». Царь же, услышав то от посла своего, что Дракула хощет приити к нему на службу, и посла его почести и одари много. И велми рад бысть, бѣ бо тогда ратуяся со восточными.[4] И посла скоро по всѣм градом и по земли, да когда Дракула поидет, никоегож зла никто дабы Дракулѣ не учинилъ, но еще и честь ему воздавали. Дракула же поиде, събрався съ всѣм воиньством,[5] и приставове царстии с нимъ, и велию честь ему воздаваху. Он же преиде по земли его яко 5 дни, и внезапу вернуся, и начат плѣнити градове и села, и множьство много поплѣни и изсѣче, овых на колие сажаху турков, а иных на полы пресѣкая и жжигая, и до ссущих младенець. Ничтоже остави, всю землю ту пусту учини, прочих же, иже суть християне, на свою землю прегна и насели. И множьство много користи взем, возвратись, приставовъ тѣх почтив, отпусти, рек: «Шедше, повѣсте царю вашему, якоже видѣсте: сколко могох, толико есмь ему послужил. И будет ему угодна моя служба, и азъ еще хощу ему тако служити, какова ми есть сила». Царь же ничтоже ему не може учинити, но срамом побѣженъ бысть.

И отправил царь к Дракуле посла, требуя от него дани. Дракула же воздал послу тому пышные почести, и показал ему свое богатство, и сказал ему: «Я не только готов платить дань царю, но со всем воинством своим и со всем богатством хочу пойти к нему на службу, и как повелит мне, так ему служить буду. И ты передай царю, что, когда пойду к нему, пусть объявит он по своей земле, чтобы не чинили зла мне и людям моим, а вскоре вслед за тобою пойду к царю, и дань принесу, и сам к нему прибуду». Царь же, услышав от посла своего, что хочет Дракула прийти к нему на службу, и послу его почести воздал и одарил его богато. И рад был царь, ибо в то время вел войну на востоке. И тотчас послал объявить по всем городам и по всей земле, чтобы, когда пойдет Дракула, никто никакого зла бы ему не причинял, а, напротив, встречали бы его с почетом. Дракула же, собрав все войско, двинулся в путь, и сопровождали его царские приставы, и воздавали ему великие почести. Он же, углубившись в Турецкую землю на пять дневных переходов, внезапно повернул назад и начал разорять города и села, и людей множество пленил и перебил, одних турок на колья сажал, других рассекал надвое и сжигал, не щадя и грудных младенцев. Ничего не оставил на пути своем, всю землю в пустыню превратил, а бывших там христиан увел и поселил в своей земле. И возвратился восвояси, захватив несметные богатства, а приставов царских отпустил с почестями, напутствуя: «Идите и поведайте царю вашему обо всем,' что видели: сколько смог, послужил ему. И если люба ему моя служба, готов и еще ему так же служить, сколько сил моих станет». Царь же ничего не смог с ним сделать, только себя опозорил.

 

И толико ненавидя во своей земли зла, яко хто учинит кое зло, татбу или разбой, или кую лжу, или неправду, той никако не будет живъ. Аще ль велики боляринъ, иль священник, иль инок, или просты, аще и велико богатьство имѣл бы кто, не может искупитись от смерти, и толико грозенъ бысть.

И так ненавидел Дракула зло в своей земле, что, если кто совершит какое-либо преступление, украдет, или ограбит, или обманет, или обидит, не избегнуть тому смерти. Будь он знатным вельможей, или священником, или монахом, или простым человеком, пусть бы он владел несметными богатствами, все равно не мог откупиться он от смерти, так грозен был Дракула.

 

Источникъ его и кладязь на едином мѣстѣ, и к тому кладязу и источнику пришли путие мнози от многых странъ, и прихождаху людие мнози и пияху от кладязя и источника воду, студена бо бѣ и сладка. Он же у того кладязя на пустом мѣстѣ постави чару велию и дивну злату, и хто хотяще воду пити, да тою чарою пиетъ, на том мѣстѣ да поставит, и, елико оно время пребысть, никтоже смѣаше ту чару взяти.

Был в земле его источник и колодец, и сходились к тому колодцу и источнику со всех сторон дороги, и множество людей приходило пить воду из того колодца и родника, ибо была она холодна и приятна на вкус. Дракула же возле того колодца, хотя был он в безлюдном месте, поставил большую золотую чару дивной красоты, чтобы всякий, кто захочет пить, пил из той чары и ставил ее на место, и сколько времени прошло — никто не посмел украсть ту чару.

 

Единою ж пусти по всей земли свое велѣние, да кто старъ, иль немощенъ, иль чимъ вреденъ, или нищъ, вси да приидут к нему. И собрашась бесчисленое множество нищих и странных к нему, чающе от него великиа милости. Он же повелѣ собрати всѣх во едину храмину велику, на то устроену, и повелѣ дати имъ ясти и пити доволно; они ж ядше и возвеселишась. Он же сам приде к нимъ и глагола имъ: «Что еще требуете?» Они же вси отвѣщаша: «Вѣдает, государю, Богъ и твое величество, как тя Богъ вразумит». Он же глагола к ним: «Хощете ли, да сотворю вас беспечалны на сем свѣтѣ, и ничим не нужни будете?» Они же, чающе от него велико нѣчто, и глаголаша вси: «Хощемъ, государю». Он же повелѣ заперети храм и зажещи огнем, и вси ту изгорѣша. И глаголаше к боляром своимъ: «Да вѣсте, что учиних тако: первое, да не стужают людем и никтоже да не будеть нищь в моей земли, но вси богатии; второе, свободих ихъ, да не стражут никтоже от них на семъ свѣтѣ от нищеты иль от недуга».

Однажды объявил Дракула по всей земле своей: пусть придут к нему все, кто стар, или немощен, или болен чем, или беден. И собралось к нему бесчисленное множество нищих и бродяг, ожидая от него щедрой милостыни. Он же велел собрать их всех в построенном для того хороме и велел принести им вдоволь еды и вина; они же пировали и веселились. Дракула же сам к ним пришел и спросил: «Чего еще хотите?» Они же все отвечали: «Это ведомо Богу, государь, и тебе: на что тебя Бог наставит». Он же спросил их: «Хотите ли, чтобы сделал я вас счастливыми на этом свете, и ни в чем не будете нуждаться?» Они же, ожидая от него великих благодеяний, закричали разом: «Хотим, государь!» А Дракула приказал запереть хором и зажечь его, и сгорели все те люди. И сказал Дракула боярам своим: «Знайте, почему я сделал так: во-первых, пусть не докучают людям, и не будет нищих в моей земле, а будут все богаты; во-вторых, я и их самих освободил: пусть не страдает никто из них на этом свете от нищеты или болезней».

 

Единою ж приидоша к нему от Угорскыя земли два латинска мниха милостыни ради. Он же повелѣ их развести разно, и призва к себѣ единого от них, и показа ему округ двора множьство бесчисленое людей на колѣхъ и на колесѣх, и вопроси его: «Добро ли тако сътворих, и како ти суть, иже на колии?» Он же глагола: «Ни, государю, зло чиниши, без милости казниши; подобает государю милостиву быти. А ти же на кольи мученици суть». Призвав же и другаго и вопроси его тако же. Он же отвѣща: «Ты, государь, от Бога поставленъ еси лихо творящих казнити, а добро творящих жаловати. А ти лихо творили, по своимъ дѣломъ въсприали». Он же призвавъ перваго и глагола к нему: «Да почто ты из монастыря и ис келии своея ходиши по великым государемъ, не зная ничтоже? А нынѣ самъ еси глаголалъ, яко ти мученици суть, азъ и тебе хощу мученика учинити, да и ты с ними будеши мученикъ». И повелѣ его на колъ посадити проходомъ, а другому повелѣ дати 50 дукатъ злата, глаголя: «Ты еси разуменъ муж». И повелѣ его на возѣ с почестиемъ отвести и до Угорскыя земли.

Пришли как-то к Дракуле два католических монаха из Венгерской земли собирать подаяние. Он же велел развести их порознь, позвал к себе одного из них и, указав на двор, где было бесчисленное множество людей, посаженных на кол или колесованных, спросил: «Хорошо ли я поступил и кто эти люди, посаженные на колья?» Монах же ответил: «Нет, государь, зло ты творишь, казня без милосердия; должен государь быть милостивым. А те на кольях — мученики!» Призвал Дракула другого и спросил его о том же. Отвечал тот: «Ты, государь, Богом поставлен казнить злодеев и награждать добродетельных. А люди эти творили зло, по делам своим и наказаны». Дракула же, призвав первого монаха, сказал ему: «Зачем же ты вышел из монастыря и из кельи своей и ходишь по великим государям, раз ничего не смыслишь? Сам же сказал, что люди эти — мученики, вот я и хочу тебя тоже мучеником сделать, будешь и ты с ними в мучениках». И приказал посадить его на кол, а другому велел дать пятьдесят золотых дукатов, говоря: «Ты мудрый человек». И велел его в колеснице довезти до рубежа Венгерской земли.

 

Нѣкогда ж прииде купець гость нѣкы от Угорскыя земли въ его град. И по его заповѣди остави возъ свой на улици града пред полатою и товаръ свой на возѣ, а самъ спаше в полатѣ. И пришед нѣкто, украде с воза 160 дукатъ злата. Купец же иде къ Дракулѣ, повѣда ему изгубление злата. Дракула же глагола ему: «Поиди, в сию нощь обрящеши злато». И повелѣ по всему граду искати татя, глаголя: «Аще не обрящется тать, то весь град погублю». И повелѣ свое злато, несъ, положити на возѣ в нощи и приложи единъ златой. Купец же въставъ, и обрѣте злато, и прочет единою и дващи, обрѣташесь единъ лишний златой; и шед къ Дракулѣ, глагола: «Государю, обрѣтох злато, и се есть единъ златой не мой, лишний». Тогда же приведоша и татя оного и съ златом. И глагола купцю: «Иди с миром; аще бы ми еси не повѣдалъ злато, готовъ бых и тебе с симъ татемъ на колъ посадити».

Однажды прибыл из Венгерской земли купец в город Дракулы. И, как принято было у Дракулы, оставил воз свой на городской улице перед домом, а товар свой — на возу, а сам лег спать в доме. И кто-то украл с воза 160 золотых дукатов. Купец, придя к Дракуле, поведал ему о пропаже золота. Дракула же отвечал: «Иди, этой же ночью найдешь свое золото». И приказал по всему городу искать вора, пригрозив: «Если не найдете преступника, весь город погублю». И велел той же ночью положить на воз свое золото и добавить один лишний дукат. Купец же наутро, встав, обнаружил золото, и пересчитал его и раз, и другой, и увидел, что один дукат лишний, и, придя к Дракуле, сказал: «Государь, нашел золото, но вот один дукат не мой — лишний». В это время привели и вора с похищенным золотом. И сказал Дракула купцу: «Иди с миром! Если бы не сказал мне о лишнем дукате, то посадил бы и тебя на кол вместе с этим вором».

 

Аще жена кая от мужа прелюбы сътворит, он же веляше срамъ ей вырѣзати, и кожю содрати, и привязати ея нагу, и кожу ту на столпѣ среди града и торга повѣсити. И девицамъ, кои девьства не сохранят, и вдовам також, а иным сосца отрѣзаху, овым же кожу содравше со срама ея, и роженъ желѣзенъ разжегши, вонзаху въ срам ей, и усты исхожаше. И тако привязана стояше у столпа нага, дондеже плоть и кости ей распадутся иль птицам в снѣдь будет.

Если какая-либо женщина изменит своему мужу, то приказывал Дракула вырезать ей срамное место, и кожу содрать, и привязать ее нагую, а кожу ту повесить на столбе, на базарной площади посреди города. Так же поступали и с девицами, не сохранившими девственности, и с вдовами, а иным груди отрезали, а другим сдирали кожу со срамных мест, и, раскалив железный прут, вонзали его в срамное место, так что выходил он через рот. И в таком виде, нагая, стояла, привязанная к столбу, пока не истлеет плоть и не распадутся кости или не расклюют ее птицы.

 

Единою ж яздящу ему путем, и узрѣ на нѣкоем сиромахѣ срачицю издрану худу и въпроси его: «Имаши ли жену?» Он же отвѣща: «Имамъ, государю». Он же глагола: «Веди мя в дом твой, да вижю». И узрѣ жену его, младу сущу и здраву, и глагола мужу ея: «Не си ли ленъ сѣялъ?» Он же отвѣща: «Господи, много имам лну». И показа ему много лну. И глагола женѣ его: «Да почто ты лѣность имѣеши к мужу своему? Онъ долженъ есть сѣяти, и орати, и тебе хранити, а ты должна еси на мужа своего одежю свѣтлу и лѣпу чинити, а ты и срачици не хощеши ему учинити, а здрава сущи тѣлом. Ты еси повинна, а не мужь твой, аще ли бы муж не сѣялъ лну, то бы мужъ твой повиненъ был». И повелѣ ей руцѣ отсѣщи и трупъ ея на колъ всадити.

Однажды ехал Дракула по дороге и увидел на некоем бедняке ветхую и разодранную рубашку и спросил его: «Есть ли у тебя жена?» — «Да, государь», — отвечал тот. Дракула повелел: «Веди меня в дом свой, хочу на нее посмотреть». И увидел, что жена бедняка молодая и здоровая, и спросил ее мужа: «Разве ты не сеял льна?» Он же отвечал: «Много льна у меня, господин». И показал ему множество льна. И сказал Дракула женщине: «Почему же ленишься ты для мужа своего? Он должен сеять, и пахать, и тебя беречь, а ты должна шить мужу нарядные и красивые одежды; ты же и рубашки ему не хочешь сшить, хотя сильна и здорова. Ты виновна, а не муж твой: если бы он не сеял льна, то был бы он виноват». И приказал ей отрубить руки и труп ее посадить на кол.

 

Нѣкогда ж обѣдоваше под трупиемъ мертвых человекъ, иже на колие саженых множьство бо округ стола его; он же среди ихъ ядяше и тѣмъ услажашесь. Слуга ж его, иже пред нимъ ясти ставляше, смраду оного не моги терпѣти, и заткну носъ, и на страну главу свою склони. Он же вопроси его: «Что ради тако чинишь?» Он же отвѣща: «Государю, не могу смрада сего терпѣти». Дракула же ту и повелѣ его на колъ всадити, глаголя: «Тамо ти есть высоко жити, смрад не можеть тебе доити».

Как-то обедал Дракула среди трупов, посаженных на кол, много их было вокруг стола его, он же ел среди них и в том находил удовольствие. Но слуга его, подававший ему яства, не мог терпеть смрада и заткнул нос и отвернулся. Тот же спроси его: «Что ты делаешь?» А он отвечал: «Государь, не могу вынести этого смрада». Дракула тотчас же велел посадить его на кол, говоря: «Там ты будешь сидеть высоко, и смраду до тебя будет далеко!»

 

Иногда же прииде от угорскаго короля Маттѣашя[6] апоклисарь до него, человекъ не малъ, боляринъ, в лясѣх родом. И повелѣ ему сѣсти с собою на обѣдѣ среди трупия того. И пред нимъ лежаше единъ колъ велми дебелъ и высокъ, весь позлащенъ, и вопроси апоклисаря Дракула: «Что ради учинихъ сей колъ тако? Повѣж ми». Посол же той велми убояся и глагола: «Государю, мнит ми ся тако: нѣки великий человекъ пред тобою согрѣши, и хощеши ему почтену смерть учинити паче иных». Дракула же глагола: «Право реклъ еси; ты еси велика государя посолъ кралевьскы, тебѣ учиних сей колъ». Он же отвѣща: «Государю, аще достойное смерти содѣлалъ буду, твори, еже хощеши: праведный бо еси судия — не ты повиненъ моей смерти, но азъ самъ». Дракула же расмияся и рече: «Аще бы ми еси не тако отвѣщал, воистину бы был еси на семъ колѣ». И почти его велми и, одаривъ, отпусти, глаголя: «Ты вправду ходи на поклисарство от великых государей к великым огосударемъ, научен бо еси съ государьми великыми говорити, прочии же да не дерзнуть, но первое учими будуть, какъ имъ съ государьми великыми бесѣдовати». Таковъ обычай имѣаше Дракула: отколе к нему прихождаше посолъ от царя или от короля неизященъ и не умѣаше противъ кознем кто отвѣщати, то на колъ его всажаше, глаголя: «Не азъ повиненъ твоей смерти — иль государъ твой, иль ты самъ. На мене ничтоже рци зла. Аще государь твой, вѣдая тебе малоумна и не научена, послал тя есть ко мнѣ, к ееликоумну государю, то государь твой убил тя есть; аще ль самъ дерзнулъ еси, не научився, то самъ убилъ еси себя». Тако поклисарю учиняше колъ высокъ и позлащенъ весь, и на него всаждаше, и государю его тѣ рѣчи отписоваше с прочими, да не шлет к великоумну государю малоумна и т научена мужа в посольство.

Пришел однажды к Дракуле посол от венгерского короля Матьяша, знатный боярин, родом поляк. И повелел Дракула сесть с ним обедать среди трупов. И лежал перед Дракулой толстый и длинный кол, весь позолоченный, и спросил Дракула посла: «Скажи мне, для чего я приготовил такой кол?» Испугался посол тот немало и сказал: «Думается мне, государь, что провинился перед тобой кто-либо из знатных людей и хочешь предать его смерти более почетной, чем других». Дракула же отвечал: «Верно говоришь; вот ты — великого государя посол, посол королевский, для тебя и приготовил этот кол». Отвечал тот: «Государь, если совершил я что-либо, достойное смерти, делай как хочешь. Ты судья справедливый — не ты будешь в смерти моей повинен, но я сам». Рассмеялся Дракула и сказал: «Если бы ты не так ответил, быть бы тебе на этом коле». И воздал ему почести великие, и, одарив, отпустил со словами: «Можешь ходить ты послом от великих государей к великим государям, ибо умеешь с великими государями говорить, а другие пусть и не берутся, а сначала поучатся, как беседовать с великими государями». Был такой обычай у Дракулы: когда приходил к нему неопытный посол от царя или от короля и не мог ответить на его коварные вопросы, то сажал он посла на кол, говоря: «Не я виноват в твоей смерти, а либо государь твой, либо ты сам. На меня же не возлагай вины. Если государь твой, зная, что неумен ты и неопытен, послал тебя ко мне, многомудрому государю, то твой государь и убил тебя; если же ты сам решился идти, неученый, то сам себя и убил». И тогда готовил для посла высокий позолоченный кол и сажал его на кол, а государю его посылал грамоту с кем-либо, чтобы впредь не отправлял послом к многомудрому государю глупого и неученого мужа.

 

Учиниша же ему мастери бочкы желѣзны; он же насыпа их злата, в рѣку положи. А мастеровъ тѣх посѣщи повелѣ, да никтоже увѣсть съдѣланнаго имъ окаанства, токмо тезоимениты ему диаволъ.

Изготовили мастера для Дракулы железные бочки, а он наполнил их золотом и погрузил в реку. А мастеров тех велел казнить, чтобы никто не узнал о его коварстве, кроме тезки его — дьявола.

 

Нѣкогда же поиде на него воинством король угорскы Маттѣашь; он же поиде противъ ему, и срѣтеся с ним, и ударишась обои, и ухватиша Дракулу жива, от своихъ изданъ по крамолѣ.[7] И приведенъ бысть Дракула ко кралю, и повелѣ его метнути в темницю. И сѣде в Вышеградѣ на Дунаи, выше Будина 4 мили,[8] 12 лѣт. А на Мунтьянской земли посади иного воеводу.

Однажды пошел на него войной венгерский король Матьяш; Дракула выступил ему навстречу, сошлись, и сразились, и выдали Дракулу изменники живым в руки противника. Привели Дракулу к королю, и приказал тот бросить его в темницу. И провел он там, в Вышеграде на Дунае, в четырех верстах выше Буды, двенадцать лет. А в Мунтьянской земле король посадил другого воеводу.

 

Умершу же тому воеводѣ, и краль пусти к нему в темницю, да аще восхощет быти воевода на Мунтианской земли, якоже и первие, то да латиньскую вѣру прииметь, аще ль же ни, то умрети в темници хощеть. Дракула же возлюби паче временнаго свѣта сладость, нежели вѣчнаго и бесконечнаго, и отпаде православия, и отступи от истинны, и остави свѣтъ, и приа тму. Увы, не возможе темничныя временныя тяготы понести, и уготовася на бесконечное мучение, и остави православную нашу вѣру, и приатъ латыньскую прелесть. Крал же не токмо дасть ему воеводство на Мунтьянской земли, но и сестру свою родную дасть ему в жену,[9] от неяже роди два сына. Пожив же мало, яко 10 лѣт, и тако скончася в той прельсти.[10]

Когда же тот воевода умер, послал король к Дракуле в темницу сказать, что если хочет он, как и прежде, быть в Мунтьянской земле воеводой, то пусть примет католическую веру, а если не согласен он, то так и умрет в темнице. И предпочел Дракула радости суетного мира вечному и бесконечному, и изменил православию, и отступил от истины, и оставил свет, и вверг себя во тьму. Увы, не смог перенести временных тягот заключения, и отдал себя на вечные муки, и оставил нашу православную веру, и принял ложное учение католическое. Король же не только вернул его Мунтьянское воеводство, но и отдал в жены ему сестру родную, от которой было у Дракулы два сына. Прожил он еще около десяти лет и умер в ложной той вере.

 

Глаголют же о немь, яко, и в темници сѣдя, не остася своего злаго обычая, но мыши ловя и птици на торгу покупая, и тако казняше ихъ, ову на колъ посажаше, а иной главу отсѣкаше, а со иныя, перие ощипавъ, пускаше. И научися шити и тѣмъ в темници кормляшесь.

Рассказывали о нем, что, сидя в темнице, не оставил он своих жестоких привычек: ловил мышей или птиц покупал на базаре и мучил их — одних на кол сажал, другим отрезал голову, а птиц отпускал, выщипав перья. И научился шить, и кормился этим в темнице.

 

Егда же краль изведе его ис темници, и приведе его на Будинъ, и дасть ему домъ в Пещи противу Будина, и еще у краля не былъ, случися нѣкоему злодѣю уйти на его дворъ, и съхранися. Гонящии же приидоша, и начаша искати, и наидоша его. Дракула же воставъ, взем мечь свой, и скочи с полаты, и отсѣче главу приставу оному, держащему злодѣя, а злодѣя отпусти; прочии же бѣжаша, и приидоша к биреву, и повѣдаша ему бывшее. Бирев же съ всѣми посадникы иде ко кралю, жалуяся на Дракулу. Король же посла к нему, вопрошая: «Что ради таково зло учини?» Он же тако отвѣща: «Зло никое ж учиних, но онъ самъ себе убил; находя разбойническы на великаго государя домъ, всякъ такъ погибнеть. Аще ли то ко мнѣ пришел бы, явил, и азъ во своемъ дому нашел бы того злодѣя, или бы выдалъ, или простил его от смерти». Кралю же повѣдаша. Король же нача смѣятися и дивитись его сердцю.

Когда же король освободил Дракулу из темницы, привезли его в Буду, и отвели ему дом в Пеште, что против Буды, — но еще не был допущен Дракула к королю, и вот тогда случилось, что некий разбойник забежал во двор к Дракуле и спрятался там. Преследователи же пришли и стали искать преступника и нашли его. Тогда Дракула вскочил, схватил свой меч, выбежал из дома, отсек голову приставу, державшему разбойника, а того отпустил; остальные же обратились в бегство и, придя к судье, рассказали ему о случившемся. Судья же со всеми посадниками отправился к королю с жалобой на Дракулу. Послал король к Дракуле, спрашивая: «Зачем же ты совершил такое злодеяние?» Он же отвечал так: «Никакого зла я не совершал, а пристав сам же себя убил: так должен погибнуть всякий, кто, словно разбойник, врывается в дом великого государя. Если бы он пришел ко мне и объявил о происшедшем, то я бы нашел злодея в своем доме и либо выдал его, либо простил бы его». Рассказали об этом королю. Король же посмеялся и удивился его нраву.

 

Конец же его сице:[11] живяше на Мунтианской земли, и приидоша на землю его турци, начаша плѣнити. Он же удари на них, и побѣгоша турци. Дракулино же войско безъ милости начаша их сѣщи и гнаша их. Дракула же от радости възгнавъ на гору, да видить, како сѣкуть турковъ, и отторгься от войска; ближнии его, мнящись яко турчинъ, и удари его единъ копиемъ. Он же видѣвъ, яко от своих убиваемъ, и ту уби своих убийць мечем своимъ 5, его же мнозими копии сбодоша, и тако убиенъ бысть.

Конец же Дракулы был таков: когда был он уже в Мунтьянской земле, напали на землю его турки и начали ее разорять. Ударил Дракула на турок, и обратились они в бегство. Воины же Дракулы, преследуя их, рубили их беспощадно. Дракула же в радости поскакал на гору, чтобы видеть, как рубят турок, и отъехал от своего войска; приближенные же приняли его за турка, и один из них ударил его копьем. Тот же, видя, что убивают его свои, сразил мечом пятерых своих убийц, но и его пронзили несколькими копьями, и так был он убит.

 

Корол же сестру свою взят, и со двѣма сынми, въ Угорскую землю на Будинъ. Единъ при кралевѣ сынѣ живет, а другий был у варадинского бископа[12] и при нас умре, а третьяго сына, старѣйшаго, Михаила,[13] тут же на Будину видѣхом, от царя турскаго прибѣгъ ко кралю; еще не женився, прижил его Дракула съ единою дѣвкою. Стефан же молдовскый з кралевы воли посади на Мунтьянской земли нѣкоего воеводскаго сына, Влада именем. Бысть бо той Владъ от младенства инокъ, потомъ и священникъ и игуменъ в монастыри, потомъ ростригся и сѣлъ на воеводство, и женился, понялъ воеводскую жену, иже после Дракулы мало побылъ, и убилъ его Стефанъ волосьскы,[14] того жену понялъ. И нынѣ воевода на Мунтьянской земли Владъ, иже бывы чернець и игуменъ.[15]

Король же взял сестру свою с двумя сыновьями в Венгерскую землю, в Буду. Один сын при короле живет, а другой был у Варданского епископа и при нас умер, а третьего старшего сына, Михаила, видели тут же в Буде — бежал к королю от турецкого царя; еще не будучи женат, прижил этого сына Дракула с одной девкой. Стефан же молдавский по королевской воле посадил в Мунтьянской земле некоего воеводского сына по имени Влад. Был тот Влад с юных лет монахом, потом — священником и игуменом монастыря, а потом расстригся и сел на воеводство, и женился он на вдове воеводы, правившего недолгое время после Дракулы и убитого Стефаном молдавским, вот на его вдове он и женился. И ныне воевода в Мунтьянской земле тот Влад, что был чернец и игумен.

 

В лѣто 6994 февраля 13 прежь писал, та же в лѣто 6998 генваря 28 вдругье переписах азъ, грѣшны Ефросинъ.[16]

В год 6994 (1486) февраля в 13 день писал я это впервые, а в году 6998 (1490) января в 28 день еще раз переписал я, грешный Ефросин.

 



[1] ...в Мунтьянской земли... — Мунтения (горная страна) — область в Румынии, восточная часть Валахии. Мунтьянской землей русский автор именует Валашское княжество, представлявшее собой в XV в. феодальное государство, ведшее борьбу за свою независимость против Турции и соседней Венгрии.

[2] ...Дракула влашеским языком, а нашим — диаволъ. — Влад Цепеш (правил в 1456—1462 и 1477 гг.) получил прозвище «Дракула», распространенное за пределами Румынии, в наследство от отца, также носившего имя Влад (1436—1446 гг.); первоначально это прозвище было, по-видимому, связано с принадлежностью Влада-старшего к рыцарскому ордену Дракона, основанному германскими императорами, но затем стало ассоциироваться с румынским словом (drac — дьявол).

[3] ...от турьскаго поклисарие... — Поклисарь, поклисарие (от греч. αποξπισιαπιού) — посол, послы; имеются в виду послы от Мехмеда (Магомета) II, турецкого султана, многократно вторгавшегося в Валахию. Рассказ ο после (послах), отказавшемся снять шляпу, за что она была приколочена ему к голове, в западных странах относили впоследствии к Ивану Грозному.

[4] ...велми рад бысть, бѣ бо тогда ратуяся со восточными. — Β 50—60-х гг., после завоевания Царьграда и уничтожения Византийской империи, Мехмед II вел войну с главой тюркского государства Ак-Коюнлу Узун-Хазаном.

[5] Дракула же поиде, събрався съ всѣм воиньством... — Военные действия между Владом Цепешем и турецким султаном происходили в 1461—1462 гг. Известия об этой войне в источниках противоречивы; современные румынские историки считают известия об успехах Влада (во время летнего похода в 1462 г.) достоверными.

[6] ...от угорскаго короля Маттѣашя... — Матвей Корвин (Матиаш Хунь-яди) — венгерский король (1458—1490 гг.).

[7] ...от своихъ изданъ по крамолѣ. — Дракула попал в венгерский плен в конце 1462 г. История его пленения довольно сложна. Первоначально Матвей Корвин заявил ο своем желании помочь валашскому господарю, ведшему войну с турками, но затем он объявил Влада в тайном сговоре с султаном и признал господарем его брата Раду Красивого (которого до этого поддерживали турки). Румынские историки считают известие об измене в войске Цепеша достоверным.

[8] ...в Вышеградѣ на Дунаи, выше Будина 4 мили... — Указание на расстояние от королевского замка Вышеграда (Vizcegrad, нем. Plintenberg) до венгерской столицы Будина (Буды, часть нынешнего Будапешта) пропущено в Кирилловском (Ефросиновском) списке, но читается в других списках той же редакции.

[9] ...сестру свою родную дасть ему в жену... — Жена Дракулы не была сестрой Матфея Корвина. По одним сведениям она была родственницей Матфея, по другим — принадлежала к знатной венгерской фамилии.

[10] Пожив же мало, яко 10 лѣт, и тако скончася в той прельсти. — Β действительности Матвей Корвин восстановил Влада Цепеша на валашском престоле в 1476 г., и его вторичное царствование длилось около года.

[11] Конец же его сице... — Влад Цепеш погиб в сражении с турками в 1477 г.; на престол был посажен его давний соперник (представитель соперничающей династии Данов) Лайот Басараб.

[12] ...варадинского бископа... — Епископа города Вардан или Варадин Великий (ныне Орадя в Румынии).

[13] ...Михаила... — Михня Злой, впоследствии (1508—1510 гг.) валашский господарь.

[14] ...Стефанъ волосьскы... — Стефан (Штефан) Великий — молдавский князь (1457—1507 гг.), союзник и свояк великого князя Ивана III (сын Ивана был женат на дочери Стефана Елене).

[15] ...Владъ, иже бывы чернець и игуменъ. — Известия ο преемниках Влада Цепеша противоречивы. Влад, ставший валашским князем, — по-видимому, Влад Монах, бывший по одним сведениям сыном, а по другим братом Влада Цепеша.

[16] Ефросинъ — монах Кирилло-Белозерского монастыря, составитель сборников (ныне в РНБ, Кирилло-Белозерское собрание), включающих ряд выдающихся памятников светской литературы Древней Руси (кроме «Повести ο Дракуле» — «Задонщина», «Сербская Александрия», «Сказание об Индийском царстве», «Повесть ο двенадцати снах царя Шахаиши», несколько вариантов сказаний ο Соломоне и Китоврасе и др.).

«Сказание ο Дракуле» представляет собой древнейший известный нам памятник оригииальной беллетристики (художественной прозы), известный на Руси. Уже в Киевской Руси памятники такого характера («Повесть об Акире Премудром», «Девгениево деяние») проникали в Россию, но произведения оригинальной письменности были посвящены либо святым (жития), либо известным историческим лицам, жившим в определенное, точно указанное время (как правило, подобные произведения входили под соответствующими годами в более широкие исторические своды — летописи или хронографы), и считались поэтому «полезными» — нужными с точки зрения религиозного культа или познания мира.

«Сказание ο Дракуле» было, по выражению того времени, «неполезной повестью». Правда, и здесь речь шла ο реально существовавшем лице — «мунтьянском» (румынском) князе Владе, известном под прозвищем Цепеша (т. е. «Сажателя на кол», «Прокалывателя») и Дракулы («Дракона»). Но русскому читателю ничего не было известно ο Владе Цепеше, и повесть не сообщала ему ни ο его подлинном имени, ни ο времени правления, ни ο точном местонахождением «Мунтьянской земли». Начиная с типично сказочного «зачина» («Бысть в Мунтьянской земли греческия веры христианин воевода Дракула...»), повесть не рассказывала, как Дракула стал «воеводой», и сразу переходила к одному из эпизодов его жизни (расправа над турецкими послами). Вся она состояла из таких эпизодов-анекдотов ο Дракуле.

Рассказы ο Дракуле стали известны русскому автору во время его пребывания в Юго-Восточной Европе. Судя по сообщенным им сведениям, автор повести был в Венгрии и соседних землях в 80-х гг. XV в. (после смерти Влада Цепеша). Эти указания позволяют прийти к выводу, что автором повести был русский посол в Венгрии и Молдавии — скорее всего дьяк Ивана III Федор Курицын, возглавлявший в 1482—1484 гг. русское посольство к венгерскому королю Матвею Корвину и молдавскому господарю Стефану Великому. Анекдоты, которые он положил в основу своей повести, записывали в те годы и другие иностранцы, побывавшие в придунайских землях: авторы анонимных немецких брошюр «О великом изверге Дракола Вайда», поэт-мейстерзингер Михаэль Бехайм и итальянский гуманист Антонио Бонфини, создавший «Венгерскую хронику».

Смысл русской «Повести ο Дракуле» был своеобразен. Автор рассказывал ο многочисленных жестокостях Дракулы, сравнивал его с дьяволом, но одновременно сообщал и ο справедливости Дракулы, беспощадно каравшего всякое преступление, кто бы его ни совершил. Этим повесть отличается от немецких сказаний ο Дракуле, где описывались только жестокости «великого изверга», и сходилась с «Хроникой» Бонфини, автор которой считал соединение жестокости и справедливости обязательным свойством государя. Так считал и младший современник Бонфини, идеи которого составитель «Венгерской хроники» во многом предвосхитил, — Макиавелли; так считал и русский публицист XVI в. Иван Пересветов. Но в отличие от Бонфини Макиавелли или Пересветова автор «Повести ο Дракуле» создал не публицистический трактат, а «неполезную повесть» — художественное произведение. Рассказав ο жестокости и справедливости Дракулы, он не сделал никаких выводов и предоставил самим читателям вынести приговор герою. Они могли ужасаться его жестокостям, могли считать (как Пересветов), что «без таковой грозы нельзя установить правду в царстве», а могли и задуматься над тем, не лишают ли средства, употребляемые «мунтьянским воеводой», всякого смысла поставленную им цель — создание справедливого государства.

«Повесть ο Дракуле» — публикуется по списку РНБ, Кирилло-Белозерское собрание, № 11/1086 с исправлениями по спискам ГИМ, собр. Забелина, № 451 и РГБ, собр. Румянцева, ф. 256, № 358.