МЕСЯЦА АВГУСТА 26, НА ПАМЯТЬ СВЯТЫХЪ МУЧЕНИКЪ АНДРѢЯНА И НАТАЛЬИ ПОВѢСТЬ ПОЛЕЗНА ОТ ДРЕВНЯГО ПИСАНИЯ СЛОЖЕНА, ЯВЛЯЮЩИ ПРЕСЛАВНАГО БЫВШАГО ЧЮДЕСИ О ИКОНѢ ПРЕЧИСТЫЯ БОГОРОДИЦА, ЕЖЕ НАРИЦАЕТСЯ ВЛАДИМЕРЬСКАЯ, КАКО ПРИДЕ ОТ ВЛАДИМЕРЯ ВЪ БОГОЛЮБИВЫЙ ГРАД МОСКВУ, ИЗБАВИ НАСЪ И ГРАД НАШЬ ОТ БЕЗБОЖНАГО И ЗЛОВѢРНАГО ЦЕСАРЯ ТИМЕРЬ АКСАКА
МЕСЯЦА АВГУСТА ДВАДЦАТЬ ШЕСТОГО, НА ПАМЯТЬ СВЯТЫХ МУЧЕНИКОВ АНДРЕАНА И НАТАЛЬИ ПОВЕСТЬ ПОЛЕЗНАЯ, ИЗ ДРЕВНИХ СКАЗАНИЙ СЛОЖЕННАЯ, ПРЕДСТАВЛЯЮЩАЯ ПРЕСЛАВНОЕ ЧУДО, БЫВШЕЕ С ИКОНОЙ ПРЕЧИСТОЙ БОГОРОДИЦЫ, КОТОРАЯ НАЗЫВАЕТСЯ ВЛАДИМИРСКОЙ, КАК ПРИШЛА ОНА ИЗ ВЛАДИМИРА В БОГОЛЮБИВЫЙ ГРАД МОСКВУ, ИЗБАВИЛА НАС И ГОРОД НАШ ОТ БЕЗБОЖНОГО И ЗЛОВЕРНОГО ЦАРЯ ТЕМИР АКСАКА
Господи, благослови, отче!
Господи, благослови, отче!
Въ лѣто 6903, во дни княжения благовѣрнаго и христолюбиваго великого князя Василья Дмитреевича,[1] самодержьца Руской земли, внука великого князя Ивана Ивановича, правнука великого князя самодержьца Иоанна Даниловича,[2] при благолюбивемъ архиепископѣ Куприянѣ,[3] митрополитѣ киевьскомъ всея Руси, въ 15 лѣто царство Тахтамышева,[4] а 7 лѣто княжения великого князя Василья Дмитреевича, а индикта въ 3, а въ 13 лѣто по татарщинѣ,[5] по московьскомъ взятьи бысть замятня велика в Ордѣ.
В 6903 (1395) году, во время княжения благоверного и христолюбивого великого князя Василия Дмитриевича, самодержца Русской земли, внука великого князя Ивана Ивановича, правнука великого князя, самодержца Ивана Даниловича, при благолюбивом архиепископе Киприане, митрополите киевском и всея Руси, на пятнадцатом году царения Тохтамыша и на седьмом году княжения великого князя Василия Дмитриевича, и в индикте третьем, и на тринадцатый год после татарщины, по взятии Москвы, поднялась великая смута в Орде.
Прииде нѣкоторый цесарь Темирь Аксакъ[6] со восточные страны, отъ Синее Орды, от Саморхиискыя земли,[7] велику брань створи, много мятежь воздвиже въ Ордѣ и на Руси своимъ приходомъ.
Пришел некий царь Темир Аксак из восточной страны, из Синей Орды, из Самаркандской земли, большую войну затеял, много мятежей он поднял в Орде и на Руси своим приходом.
О семъ убо Темире Аксацѣ поведаша, яко исперва не цесарь бѣ родомъ: ни сынъ цесаревъ, ни плѣмяни цесарьска, ни княжьска, ни боярьска, но тако испроста единъ сы от худыхъ людей от заицькихъ татаръ,[8] от Самархийския земля, от Синее Орды, еже бѣ за Желѣзными Враты.[9] Ременьство же кознець бѣ желѣзны, обычаем же и дѣломъ — немилостивъ и хишникъ, и ябедникъ, и грабежникъ. Иже бѣ преже холопъ у нѣкоего осподаря, егоже за злонравие отвержеся осподарь его и, бывъ, отсла его от себе; он же, не имѣя чимъ кормитися, пребываше татьбою кормяся.
Об этом же Темир Аксаке рассказывали, что по происхождению не царского был он рода: ни сын царский, ни племени царского, ни княжеского, ни боярского, всего лишь низший из самых захудалых людей из числа заяицких татар, из Самаркандской земли, из Синей Орды, что за Железными Воротами. По ремеслу он кузнец был черный, по нраву же и повадке — безжалостен, и разбойник, и насильник, и грабитель. Когда раньше работал у одного хозяина, тот, видя его злонравие, от него отказался и, избив, изгнал от себя; он же, не имея пропитания, разбоем кормился.
Единаче бо ему тогда младу сущу, во убожьствѣ крадый ядяше, иже у нѣкого да украде овцю, они же абие очитиша его. Он же мняшеся убѣжати, но скоро многими постиженъ бысть и ятъ бысть, и удержанъ крѣпко, и биша его нещадно по всему тѣлу, и умыслиша ему дати язву смертную, яко да убиють и; и перебиша ногу и бедру его на полы, и абие повергоша его яко мертва, недвижющася и не дышюше; мняху убо, уже умре, и оставиша его псомъ на снѣдение. Едва уздравися от таковая смертоносныя язвы, въста, перекова себѣ желѣзомъ ногу свою перебитую, таковою нужею храмаше; того ради прозванъ бысть Темирь Аксакъ,[10] Темирь бо зовется желѣзо, Аксакъ — хромець; тако толмачить половетьскымъ языкомъ, яко таковою виною прозванъ бысть Темирь Аксакъ, еже протолкуется Желѣзны Хромець, яко от вещи и дѣлъ звание приимъ, по дѣйству имя себѣ стяжа.
Однажды, когда он был еще молод и с голоду крадя кормился, украл он у кого-то овцу, но люди тотчас выследили его. Он же пытался убежать, но быстро многими был окружен, схвачен и связан крепко, и всего его избили нещадно, и решили убить его до смерти; и перебили ногу ему в бедре пополам, и тут же бросили его как мертвого, недвижимым и бездыханным; ибо решили, что умер, и оставили псам на съедение. Лишь только зажила у него эта смертельная рана, поднялся, оковал себе железом ногу свою перебитую, — по этой причине и хромал; потому и прозван был Темир Аксаком, ибо Темир означает железо, а Аксак — хромец; так в переводе с половецкого языка объясняется имя Темир Аксак, которое значит Железный Хромец, ибо, от вещи и дел имя получив, делами своими прозвище себе добыл.
Таже потомъ, по исцѣленьи от ранъ, по великих тѣхъ побоехъ, не лишился лихого своего обычая перваго, не смирися, ни укротися, но паче на болшее совращеся: горѣе давнаго и пущи прежняго бысть лютъ разбойникъ. Потомъ же къ нему приложишася уноши немилостивии, мужие сурови, вси злии человѣци, подобници ему, таковии же разбойници и хищници — и умножишася зѣло. И егда их бысть числомъ яко сто, и нарекоша его надъ собою старийшину разбойникомъ; и егда бысть ихъ числомъ яко и до тысящи, тогда уже княземъ его зваху; и егда ихъ болѣ умножишася, паче числомъ, много земли поплени, многи грады и цесарства поималъ, тогда же царя его у себя именоваху.
Так и потом, исцелившись от ран, после страшного того избиения, не изменил прежнего злобного нрава, не смирился, не укротился, но только больше испортился: сильнее прошлого и пуще прежнего стал он лютым разбойником. А потом к нему пристали молодцы лихие, мужи свирепые, всякие злые люди, похожие на него, такие же разбойники и грабители — и стало их очень много. И когда стало их числом до ста, назвали его своим атаманом; а когда стало их числом до тысячи, тогда уже князем его звали; а когда они сильно умножились, больше числом стали, многие земли попленили, многие города и царства захватили, тогда и царем своим его нарекли.
Сий же Темирь Аксакъ нача многи рати творити и многи брани въздвиже, многи побѣды учини, многимъ полкомъ спротивнымъ одолѣ, многи грады раскопа, многи люди погуби, много страны и земли повоева, многи области и языки поплени, многи княжения и цесарьства покори подъ себе; цесаря турьска Крещия полонилъ[11] и цесарство за ся взялъ. А се имена тѣмъ землямъ и тѣмъ цесарствомъ,[12] еже бѣ попленилъ Темирь Аксакъ: Чагадай, Хорусании, Голустаини, Китай, Синяя Орда, Ширасъ, Испагань, Ориначь, Гиненъ-Сизъ, Шибренъ, Шамахии, Савасъ, Арзунумъ, Тефлизий, Тевризий, Горзустаний, Обезний, Багдат, Тимиръ Кабы, рекши Желѣзная врата, и Асурию, и Вавилоньское цесарство, идѣже былъ Навходонасоръ,[13] иже пленилъ Иерусалимъ и три отрока — Ананью, Азарья, Мисаила и Данила пророка, и Савастию-градъ,[14] идѣже было мучение святыхъ мученикъ 40, иже в Севастии, и Арменѣю, идѣже былъ святый Григорий, епоскопъ великия Арменѣя,[15] Дамаскъ великий,[16] и Сарай великий[17] — сия имена тѣмъ землямъ и тѣмъ градомъ, и тѣмъ цесарствомъ, над ними же цесарствова Тимирь Аксакъ; со всѣхъ тѣхъ земль дани и оброки дають ему, во всемъ ему повинующися. Онъ же на многи брани хожааше, ани съ нимъ воююще пленяше многи земля, они же во всемъ повинующеся ему и хожаше с нимъ, всюдѣ волю его творящи; цесаря Крещия турьскаго въ клѣтцѣ желѣзнѣ вожаше с собою, того ради, да аще бы видѣли многи земли таковую силу и славу безбожнаго врага и гонителя.
И этот Темир Аксак начал многие войны затевать и частые битвы, многих побед добился, многих неприятелей одолел, много городов разрушил, многих людей загубил, многие страны и земли покорил, многие государства и народы пленил, многие княжества и царства покорил себе; царя турецкого Крещия пленил, а его царства захватил. А вот и названия тем землям и царствам, которые покорил Темир Аксак: Чагатай, Хоросан, Голустан, Китай, Синяя Орда, Шираз, Исфаган, Орначь, Гилянь-Сиз, Шербан, Шемаху, Сивас, Арзрум, Тифлис, Тавриз, Гурзустан, Обезы, Багдад, Темир-Кабы, иначе сказать Железные Ворота, и Ассирию, и Вавилонское царство, где был Навуходоносор, который пленил Иерусалим и трех отроков — Ананию, Азария, Мисаила и Даниила-пророка, и город Севастию, где было замучено сорок святых мучеников, и Армению, где был святой Григорий, епископ великой Армении, и Дамаск великий, и Сарай великий — вот названия тех земель, и тех городов, и тех государств, над которыми царствовал Темир Аксак; со всех тех земель дани и оброки дают ему, во всем ему повинуясь. Он ведь на частые битвы ходил, и они с ним повсюду, волю его творя, многие страны завоевали; царя Крещия турецкого в клетке железной возил с собою, того ради, чтобы видели все страны таковую его славу и силу, — безбожного врага и гонителя.
Прииде ратью на цесаря Тактамыша, и бысть имъ бой на мѣстѣ, нарицаемѣ Ораиньскомъ,[18] на кочевищи цесаря Тактамыша; и прогна цесаря Тактамыша. Оттоле възгорѣся оканный, нача мыслити въ сердци своемъ тако и Рускую землю попленити, аки преже сего, за грѣхи попустившю Богу, поплени цесарь Батый Рускую землю, а гордый и свирѣпый Темирь Аксакъ то же помышляше, хощетъ взяти Рускую землю.
Пришел Темир Аксак войной на царя Тохтамыша, и был между ними бой на месте, называемом Ораинским, на кочевье царя Тохтамыша; и изгнал он царя Тохтамыша. Оттого распалился окаянный, замыслил в сердце своем и на Русскую землю — полонить ее; как и прежде того, когда за грехи попустил это Бог, полонил царь Батый Русскую землю, — так и гордый и свирепый Темир Аксак то же замышлял, желая захватить Русскую землю.
И собра все вое свое, проиде всю орду и всю землю Татарьскую, прииде близъ предѣлъ Резаньския земля, вся градъ Елечь, и князя елечьскаго изима, и многи люди помучи. И се слышавъ, князь Василей Дмитреевичь собра воя своя многи, поиде с Москвы и къ Коломнѣ, хотѣ ити противу ему въ стрѣтение; пришедъ ратию, ста на брезѣ у Оки рѣки. Тимирь Аксаку же стоящю на единомъ мѣстѣ 15 дни, помышля, оканный, хотѣ ити на всю Рускую землю, аки вторый Батый, разорити крьстьяньство.
И собрал он всех воинов своих, прошел всю Орду и всю землю Татарскую, подошел к пределам Рязанской земли, взял город Елец, и князя елецкого захватил, и многих людей замучил. Об этом прослышав, князь великий Василий Дмитриевич собрал воинов своих многочисленных и пошел из Москвы в Коломну, желая встретиться с ним; приступив с войском, встал на берегу у Оки-реки, Темир Аксак же стоял на одном месте пятнадцать дней, помышляя, окаянный, идти на всю Русскую землю, чтобы, подобно новому Батыю, разорить христиан.
Слышавше благовѣрный христолюбивый великий князь Василей Дмитреевичь, самодержьць Руския земли, помышьление оного баззаконнаго и свирѣпаго и гордаго мучителя и губителя Аксакъ Темиря цесаря, како помышляше на православну вѣру, боголюбивый же великий князь Василей Дмитреевичь, руци на небо воздѣющи, со слезами моляхуся, глаголюще: «Создателю и заступниче нашь, Господи, Господи, призри от святаго жилища твоего, виждь смири онаго варвара и сущих с нимъ, дерьзнувшихъ хулити святое великолѣпное имя твое и пречистыя всенепорочныя твоея Матери! Заступниче нашь Господь, да не речеть: “Гдѣ есть Богь ихъ?” — ты бо еси Богъ нашь, иже гордымъ противляяся! Стани, Господи, в помощь рабомъ твоимъ, на смиреныя своя рабы призри! Не попусти, Господи, сему оканному врагу поносити нас, твоя бо держава неприкладна и цесарство твое нерушимо! Слыши словеса варвара сего, избави насъ и град нашь от аканнаго и безбожнаго цесаря Темирь Аксака».
Благоверный же и христолюбивый великий князь Василий Дмитриевич, самодержец Русской земли, прослышал о замышлении на православную веру того безверного, свирепого и страшного мучителя и губителя Аксака Темира-царя; боголюбивый великий князь Василий Дмитриевич, руки к небу вздымая, со слезами молился, говоря: «Создатель и заступник наш, Господи, Господи, посмотри из святого жилища твоего, взгляни — и смири того варвара и сущих с ним, дерзнувших хулить святое великое имя твое и пречистой всенепорочной твоей Матери! Заступник наш, Господи, пусть не скажет варвар: “Где же Бог их?” — ибо ты наш Бог, который гордым противится! Поднимись, Господи, на помощь рабам твоим, на смиренных рабов своих посмотри! Не допусти, Господи, этого проклятого врага поносить нас, ибо сила твоя ни с чем не сравнима и царство твое нерушимо! Вслушайся в речи варвара этого, избавь нас и град наш от проклятого и безбожного царя Темир Аксака».
Князь же великий Василей Дмитреевичь посла вѣсть къ отцю своему, боголюбивому архиепископу Купреяну, митрополиту киевьскому всея Руси, чтобы народу повелѣлъ прияти пост и молитву, съ усердьемь и слезами Бога призывати. Пресвященный же Купреянъ, митрополитъ киевьски всея Руси, слышавъ таковую рѣчь от господина своего великого князя Василья Дмитреевича, и призва к собѣ вся архимандриты и игумены и повелѣ пѣти по всему граду мольбены, и дѣти своя духовныя повелѣ имъ наказати, дабы постъ прияли и молитву съ усердиемъ, и покаяние от всея души своея. Сам же пресвященный Кипреянъ митрополитъ, такоже по вся дни призывая к собѣ благовѣрныя князи, благочестивыя княгини и вся властели и воеводы, по всякъ час наказая их, учаше; сам же Купреянъ митрополитъ по вся дни и часъ от церкви не отступая, принося молитвы къ Богу за князь и за люди.
И послал князь великий Василий Дмитриевич весть к отцу своему духовному, боголюбивому архиепископу Киприану, митрополиту киевскому и всея Руси, чтобы народу велел поститься и молиться, с усердием и со слезами к Богу взывать. Преосвященный же Киприан, митрополит киевский и всея Руси, услышав этот наказ от господина своего, великого князя Василия Дмитриевича, призвал к себе всех архимандритов и игуменов и повелел им петь по городу всюду молебны, а детям их духовным велел наказать, чтобы соблюдали пост, и молитву, и покаянье ото всей души. Сам же преосвященный Киприан-митрополит, также каждый день призывая к себе благоверных князей, благочестивых княгинь и всех властителей и воевод, постоянно наказывал им, поучая; сам же Киприан-митрополит во все дни и часы из церкви не выходил, вознося молитвы Богу за князя и за народ.
Такоже повелѣ князь намѣстникомъ своимъ и властельмъ,[19] и воеводамъ градскимъ укрепити осаду и собрати воя вся. Они же, слышавъ повелѣние господина своего, собраша люди и весь град, и укрепиша осаду.
Также повелел князь наместникам своим, и властителям, и городским воеводам усилить укрепления и собрать всех воинов. Они же, услышав повеление господина своего, собрали знатных людей и весь город и укрепили оборону.
Благовѣрный же великий князь Василей Дмитреевичь, помянувъ избавление царствующего града, како избави пречистая владычица наша Богородица цесарствущий градъ отъ нашествия зловѣрнаго царя Хоздроя,[20] помянувѣ послати по икону Пречистыя. Боголюбивый же Кипреянъ, митрополитъ киевьский всея Руси, слышавъ такую рѣчь от господина своего великого князя Василья Дмитреевича, посла въ старый и славный градъ Володимерь по икону владычица наша Богородица клирики же великия соборныя церкви святыя Богородица иже въ Володимери. Протопопъ свещася с крилошаны, Пречистую чюдную икону взяша и понесоша от града Владимеря на Москву, страха ради Тимирь Аксакова татарьска, егоже иногда в повестехъ слышахомъ далече суща под въстоки солнечными, нынѣ же близъ, яко при дверехъ, приближился — и готовится, поощряется на ны зѣло. И бысть тогда, мѣсяца августа въ 15 день, в самый праздникъ честнаго Успения пречистыя владычица нашея Богородица, приснодѣвица Марья, изыдоша на провожение чюдныя тоя иконы, юже проводиша честно, с вѣрою и любовию, съ страхомъ и желаниемъ, с плачемъ, далече шествующа, от великия вѣры многия слезы изливаше.
Благоверный же великий князь Василий Дмитриевич, вспомнив об избавлении царствующего града, когда сохранила пречистая владычица наша Богородица стольный город от нашествия язычника царя Хозроя, надумал послать за иконой пречистой владычицы нашей Богородицы. Боголюбивый же Киприан, митрополит киевский и всея Руси, услышав этот наказ господина своего, великого князя Василия Дмитриевича, послал в старый и славный город Владимир за иконой пречистой владычицы нашей Богородицы служителей большой соборной церкви святой Богородицы, что во Владимире. Протопоп посоветовался со служителями, Пречистую чудную икону взяли и понесли из города Владимира в Москву, из опасения перед Темир Аксаком татарским, который, как слышали мы, бывало, в сказаньях, был где-то там, далеко, где солнце восходит, а ныне уж тут, при дверях, приблизился — и готовится, изостряется на нас сильно. И был тогда месяца августа пятнадцатый день, самый праздник славного Успения владычицы нашей Богородицы, присной девы Марии, вышли на проводы чудесной иконы, которую проводили с честью, с верою и любовью, с ужасом и томлением, с плачем, далеко за город, и в великой вере многие слезы проливали.
Егда же принесена бысть икона си близъ града Москвы, тогда весь град изиде противу иконы на срѣтение ю, и стрѣтоша ю честно Кипреянъ митрополитъ съ епискупы и архимандриты и съ игумены и дьяконы, со всѣмъ крилосомъ и причтомъ церковнымъ, с черноризьци и съ черницами, съ благовѣрными князи, съ благовѣрными княгинями, и съ бояры, и съ боярынями, мужи и жены, уноша, дѣвы, и старци со унотами, дѣти, младенци, сироты и вдовици, нищи и убозии, всякъ възраста мужеска полу и женьска, от мала и до велика, все много множество бесчисленое народа и люди, со кресты и съ иконами, съ евангелии съ свѣщами, и съ кандилы, со псалмы и пѣсньми и пѣньи духовными, паче же рещи — вси со слезами, малии и велици, иже не обрести человѣка не плачющася, но вси съ молитвою и с плачемъ, вси воздыхании немолчными и рыданиемъ и благодарениемъ руци воздѣющи на высоту, вси моляхуся къ святѣй Богородици, вопиющи и глаголющи: «О всесвятая владычица Богородице! Избави насъ и град нашь Москву от нахожения поганаго Темирь Аксакъ царя, и всякъ град крестьяньский и страну нашю защити, и князя и люди от всякого зла заступи, град нашь Москву от нахожения ратных иноплеменных, избави плѣнныя наша от поганых, от огня и меча, и напрасныя смерти, и от нынѣшня одержащия скорби, и от печали, нашедшей нынѣ на насъ, от настоящаго гнѣва и бѣды, и нужа, от предлежащихъ сихъ искушений избави, Богородице, своими богоприятными молитвами къ Сыну своему и Богу нашему, своимъ пришествиемь еже къ намъ, к нищимъ и убогимъ, и скорбящимъ, печалующимся; умилосердися, госпоже, на скорбящия рабы твоя, на тя надѣющеся не погибнемъ, но избудемъ тобою от врагъ нашихъ; не предай же нас, заступнице наша и надежа наша, в руцѣ врагомъ татаромъ, но избави нас от врагъ наших, противных совѣтъ разори и козни ихъ разруши; во время скорби нашея нынѣшняя, нашедшей на ны, буди теплая заступнице и предстателници; до от нынѣшней бѣды тобой избавльшися, благодарно вопиемъ: “Радуйся, заступница наша непостыдная!”»
Когда же донесли икону эту почти до Москвы, тогда весь город вышел навстречу, и встретил ее с почетом Киприан-митрополит с епископами и архимандритами, с игуменом и дьяконами, со всеми служителями и причтом церковным, с монахами и монахинями, с благоверными князьями, с благоверными княгинями, и с боярами, и с боярынями, мужчины и женщины, юноши, девы и старцы с подростками, дети, младенцы, сироты и вдовы, нищие и убогие, всякого возраста мужи и жены, от мала и до велика, все многое множество народа бесчисленного, и люди с крестами и с иконами, с евангелиями и со свечами, и с лампадами, с псалмами и с песнями и пеньем духовным, а лучше сказать — все в слезах, от мала и до велика, и не сыскать человека не плачущего, но все с молитвой и плачем, все со вздохами неумолчными и рыданьем, в благодарности руки воздевая к небу, все молились святой Богородице, восклицая и говоря: «О всесвятая владычица Богородица! Избавь нас и город наш Москву от нашествия поганого Темир Аксака-царя, и все города христианские и страну нашу защити, и князя и людей от всякого зла оборони, и город наш Москву от нашествия варварских воинов, избавь нас от пленения врагами, от огня и меча, и внезапной смерти, и от теперь охватившей нас скорби, и от печали, нашедшей на нас ныне, от сегодняшнего гнева, и бед, и забот, от предстоящих нам всем искушений избавь, Богородица, своими спасительными молитвами к Сыну своему и Богу нашему, который своим пришествием уже нас спасал, нищих и убогих, скорбящих и печальных; умилосердись, госпожа, о скорбящих рабах твоих, на тебя надеясь, мы не погибнем, но избудем тобою наших врагов; не отдавай нас, заступница наша и наша надежда, в руки врагам-татарам, но избавь нас от врагов наших, враждебных советы расстрой и козни их разрушь; в годину скорби нашей ныне, нашедшей на нас, будь верной заступницей и помощницей, чтобы от нынешней беды избавленные тобою благодарно мы воскричали: “Радуйся, заступница наша теплая!”»
Тако Божиею благодатию неизреченныя милости, молитвами святыя Богородица, град нашь Москва цѣлъ и сохраненъ бысть, а Темирь Аксакъ царь возратися въспять, поиде въ свою землю. Оле преславное чюдо! О превеликое удивление! О многое милосердие к роду крестьяньскому! Въ который день принесена бысть икона пречистыя Богородица из Володимеря на Москву, и в той день Тимирь Аксакъ царь убояся и устрашися, и ужасеся, и смятеся, и нападе на нь страхъ и трепетъ, вниде страх въ сердце его и ужасъ в душю его, вниде трепетъ в кости его, и скоро отвержеся и охаби воевати Руские земли, и въсхитишася быстрие путнаго шествия, и скорѣе грядяху к ордѣ, а к Руси тылъ опоказующи, и обратися съ сродници своими въсвояси; возвратишася безо успѣха, възмятошася и въсколебашеся, аки нѣкими гоними быша. Не мы бо их гонихомъ, но Богъ прогони изъ невидимою силою своею и пречистыя его Матери, скорыя заступници наша въ бѣдахъ, и молитвою угодника его, боголюбиваго пресвященнаго Петра,[21] митрополита киевьскаго всея Руси, крѣпкаго заступника граду нашему Москвѣ и молебника граду нашему Москвѣ находящия на ны бѣды; посла на нихъ страхъ и трепетъ, да окаменѣются.
Так по Божьей благодати неизреченной милости, молитвами святой Богородицы, город наш Москва цел и невредим остался, а Темир Аксак-царь возвратился назад, ушел в свою землю. Что за преславное чудо! Что за великое диво! Какое милосердие к народу христианскому! В тот самый день, как принесли икону пречистой Богородицы из Владимира в Москву, — в тот же день Темир Аксак-царь испугался, и устрашился, и ужаснулся, и в смятение впал, и нашел на него страх и трепет, вторгся страх в его сердце и ужас в душу его, вошел трепет в кости его, и тотчас он отказался и убоялся воевать Русскую землю, и охватило его желание побыстрее отправиться в обратный путь, и скорей устремился в Орду, Руси тылы показав, и повернул с соплеменниками своими восвояси; возвратилися без успеха, впали в смятение и заколебались, как будто кто-то их гнал. Не мы ведь их гнали, но Бог изгнал их незримою силой своей и пречистой своей Матери, скорой заступницы нашей в бедах, и молитвой угодника его, боголюбивого преосвященного Петра, митрополита киевского и всея Руси, твердого заступника нашего города Москвы и молебника города нашего Москвы от находящих на нас бед; наслал на них страх и трепет, чтобы застыли на месте.
Якоже древле при Езикѣиле цари и при Исаии пророцѣ Сенахиримъ, царь асурийский,[22] прииде на Ерусалимъ ратью, зѣло похваляяся в гордости велицѣ и на Бога вседержителя хулныя глаголы възмущая; царь же Езикѣиль тогда боляще, но аще боленъ бѣ, помолится къ Богу со слезами, купно съ пророкомъ Исаиемъ и со всѣми людми — услыша Богъ молитву ихъ, паче же Давыда ради угодника своего, посла Богъ ангела своего, мню великого архангела Михаила, абие в ту нощь ангелъ Господень уби от полка асурийска 100 и 80 и 5 тысяч; наутреи же въсташа, обрѣтоша мертва трупия лежаща; царь же асурийский Сенахиримъ убояся зѣло и устрашися, со останочными своими вои скоро отбѣжа въ Ниневгию град,[23] и тамо от своихъ детей убьенъ бысть и умре. Якоже тогда при Сенахиримѣ было, тако и нынѣ при Темирь Аксацѣ, единъ тот же Богъ тогда и нынѣ, едина благодать Божия дѣйствуеть тогда и нынѣ. Милостивъ бо есть Богъ и силенъ, елико хощетъ — и можетъ, еще нынѣ милостивъ на насъ, яко избавил ны Господь изъ рукы врагъ нашихъ татаръ, избавилъ ны еси от сѣча и от меча, и от кровопролития: мышцею силы своея разгналъ еси враги наша, сыны Агарины, рукою крѣпкою и мышцею высокою устрашилъ еси сыны Измаиловы; не наши воеводы прогнаша Темирь Аксака, не наши воиньства пострашили его, но силою невидимою нападе на нь страх и трепетъ, страхомъ Божьимъ устрашился гнѣвомъ Божимъ гонимъ бѣ, подщався и отиде от Руския земля, отступивъ поиде прочь отнюду же прииде, земли Рустѣй отнюду же не прикоснуся, ни оскорби, ни остужи, ни вреди ея, не поиде безъ врата. Мы же въстахомъ и прости быхомъ, онъ же заиде исчезе; мы ожихомъ и прости быхомъ, помощь наша от Господа, сотворшаго небо и землю.
Так же в древности при Иезекии-царе и при Исайе-пророке Сеннахирим, царь ассирийский, пришел на Иерусалим войною, весьма похваляясь в гордыне своей и на Бога Вседержителя богохульные слова вознося; царь же Иезекия тогда болел, но хоть и болен был, помолился Богу слезно вместе с пророком Исайей и со всеми людьми; услышал Бог молитву их и, ради угодного ему Давида, послал Бог ангела своего, думаю я — великого архангела Михаила, — и тотчас в ту ночь ангел Господен убил из войска ассирийского сто и восемьдесят и пять тысяч; когда поднялись наутро, увидели мертвые трупы лежащие. А царь ассирийский Сеннахирим испугался ужасно и устрашился, с остатками войска быстро бежал в Ниневию-город, где вскоре своими детьми был убит и так умер. Ведь как тогда при Сеннахириме было, так и теперь при Темир Аксаке, один ведь Бог и тогда и теперь, одна благодать Божия истекает тогда и ныне. Ибо милостив Бог и силен, может все, что хочет, и милостив к нам, ибо избавил нас от рук враждебных татар, избавил нас от битвы, и от меча, и от кровопролития: мощной десницей своей разогнал врагов наших, сынов Агари, рукою твердою, рукою крепкою устрашил ты сынов Измайловых; не наши воеводы прогнали Темир Аксака, не наши войска устрашили его, но силой незримой напал на него страх и трепет, страхом Божьим он устрашился, гневом Божьим изгнан был, и без добычи ушел прочь из Русской земли, отступив туда, откуда пришел, земли Русской едва коснувшись, — не надругался, не обездолил, не повредил ей ничем, но ушел без оглядки. Мы поднялись и стали открыто, он же, принизясь, исчез; мы ожили и исцелели, ибо помощь нам дал Господь, сотворивший небо и землю.
Слышав же благовѣрный великий князь Василей Дмитреевичь отшествие оканнаго и зловѣрнаго царя Темирь Аксака, возратися въспять въ свою вотчину, в град Москву, и срѣтоша его боголюбивый Кипреянъ, митрополитъ киевьски всея Руси, со кресты и с иконами, со архидьяконы и съ архимандриты, игумены и с попы и дьяконы, весь народъ крестьяньски с радостию велию. Благовѣрный же великий князь Василей Дмитреевичь и святитель, и вси народи со слезами руки на небо воздѣющи и благодарение вопияху, глаголюще: «Десница твоя, Господи, прославися въ крѣпости, десная твоя, Господи, рука сокруши враги, и множествомъ славы твоея стерлъ еси супостаты наша» — убо безумный Темирь Аксакъ со множествомъ бесчисленыхъ вой пришедъ, съ срамомъ отиде.
Благоверный же великий князь Василий Дмитриевич, услышав об уходе проклятого и зловерного царя Темир Аксака, возвратился снова во владения свои, в город Москву, и встретил его боголюбивый Киприан, митрополит киевский и всея Руси, с крестами и с иконами, с архидьяконами и с архимандритами, с игуменами, с попами и с дьяконами, и весь народ христианский с радостью великою. Благоверный же великий князь Василий Дмитриевич, и святитель, и все люди со слезами руки к небу вздымали и благодарность возносили, говоря: «Десница твоя, о Господи, прославилась твердостью, десная твоя, Господи, рука сокрушила врагов, и величием славы твоей стер ты противников наших», — ибо безумный Темир Аксак, со множеством бесчисленных войск придя, с позором ушел.
Благовѣрный же великий князь Василей Дмитреевичь въшедъ въ храмъ пречистыя владычица наша Богородица, видѣвъ чюдотворную икону пречистыя владычица наша Богородица Владимерьскую; пад любезно пред лицемъ образа иконы, пролья слезы сердечныя от очию своею и глаголаше: «Благодарю тя, госпоже пречистая пренепорочная владычица наша Богородица, крестьяньская державная помощница, еже о нас заступленье и крѣпость показа; избавила еси, госпоже, нас и град нашь отъ зловѣрнаго цесаря Темирь Аксака». Благовѣрный же великий князь Василей Дмитреевичь и боголюбивый архиепискупъ Кипреянъ, митрополитъ киевьски всея Руси повелѣ въскорѣ на томъ мѣстѣ, гдѣ срѣтоша чюдную икону пречистыя Богородици, поставити церковь во имя пречистыя Богородици честнаго ея Срѣтения на воспоминание таковаго великаго благодарения Божия, да не забудутъ людье дѣлъ Божиихъ. Сию же церковь свѣща самъ митрополитъ, устроиша монастырь, и повелѣ ту быти игумены и братии. И оттолѣ уставиша праздникъ праздновати мѣсяца августа въ 26 день, на память святыхъ мученикъ Андрѣяна и Наталии. Сия же чюдная икона Святыя Богородица написана бысть отъ руки святаго апостола и евангелиста Луки. Мы же, грѣшнии раби Христови, слышавше сие удивление Господа нашего Исуса Христа и пречистыя его матери Богородици, понудихъ сия писанию предати въ славу имени Господа нашего Исуса Христа и пречистыя его матери, владычици нашея Богородици, заступници роду крестьяньскому. Тоя молитвами, Христе Боже нашъ, помилуй насъ нынѣ и присно и въ вѣки вѣковъ. Аминь.
Благоверный же великий князь Василий Дмитриевич, войдя в храм пречистой владычицы нашей Богородицы, увидел чудотворную икону пречистой владычицы нашей Богородицы Владимирской; упав с умилением пред ликом святой иконы, пролил слезы сердечные из очей своих и говорил: «Благодарю тебя, госпожа пречистая, пренепорочная владычица наша Богородица, христианам державная помощница, что нам защиту и твердость показала; избавила ты, госпожа, нас и город наш от зловерного царя Темир Аксака». Благоверный же великий князь Василий Дмитриевич и боголюбивый архиепископ Киприан, митрополит киевский и всея Руси, повелели вскоре на том месте, где встречали чудотворную икону пречистой Богородицы, поставить церковь во имя пречистой Богородицы, славной встречи ее на память о той незабвенной милости Божьей, чтобы не забыли люди дел Божьих. Эту же церковь освятил сам митрополит, поставили монастырь, и повелено тут было жить игумену и братии. И с тех пор постановили праздник праздновать месяца августа в двадцать шестой день, в день поминовения святых мучеников Андреана и Наталии. Эта же чудесная икона святой Богородицы написана была рукою святого апостола и евангелиста Луки. Мы же, грешные слуги Христовы, слышав об этом чуде Господа нашего Иисуса Христа и пречистой его матери Богородицы, решили все это записать во славу имени Господа нашего Иисуса Христа и пречистой его матери, владычицы нашей Богородицы, заступницы народа христианского. Ее молитвами, Христе Боже наш, помилуй нас ныне и присно и во веки веков. Аминь.