ЭКЛОГА ("Уж солнечны лучи всю землю оживляли...")

Минимизировать
Уж солнечны лучи всю землю оживляли,
Прекрасные цветы везде произрастали,
Зефир по всякий час уж розу целовал,
И в рощах соловей зарю предвозвещал.
Молчащие зимой свирели раздавались,
Пастýшки на луга с стадами собирались.
Один в лугах с своей любезною гулял;
Другой любовь свою и муку изъявлял,
Иной в отчаяньи надеждою питался,
Другой, несклонну зря, иной красой пленялся.
У всех любовный жар в сердцах был и в крови,
Вся тварь с охотой дать долг тщилася любви;
Один лишь Каридон слез реки испускает,
Он рок свой и себя всечасно проклинает.
Несчастный говорит: «К чему рожден я в свет,
Когда утехи в нем и счастия мне нет?
Затворен от меня путь к сладкому покою,
Наполнена моя часть злейшею бедою.
Не мило стадо мне, постыл я сам себе.
Не вижу я, свирель, утехи и в тебе.
О солнце! для чего несчастна освещаешь?
Иль ты меня в тоске и муке зреть желаешь?
Престаньте вы, ручьи, хотя на час журчать,
И вы свою мне тень, долины, подавать.
А вы, луга, где я с Аминтою видался,
Где взором я ее и речью наслаждался,
Сокройтесь от очей, уже красы в вас нет;
Поблек ваш цвет доброт, а мой померк уж свет.
Аминты нету в вас, она гулять не ходит,
Уже искать меня любовь ее не водит.
О ты, прекрасная! к чему тебе я мил?
К чему тебя и я, несчастный, полюбил?
Я знаю, что о мне ты вздохи испускаешь,
И суетно меня, несчастна, вспоминаешь.
Но если б знала ты, сколь много я грущу!
Я день и ночь себе покоя не сыщу,
По всем местам в тоске и муке я бываю,
Я в горести всяк час слез реки проливаю;
Твой взор, прекрасный взор последует за мной
И, множа он любовь, отъемлет весь покой.
Несчастнейшая жизнь, почто мя отягчаешь!
А ты, о смерть! к чему мой век не пресекаешь!
Когда судьбой лишен я той на свете стал,
Что жизни я своей за душу почитал.
Но ах! почто уже я столь отчаеваюсь?
Я, может быть, еще и суетно терзаюсь?
Аминтина краса не может ли чего?
Не может ли отца склонить та своего?
Когда ее в слезах увидит пред собою,
И станет преклонять она его мольбою,
Тогда свирепство все он в жалость пременит
И все по воле той с охотой учинит.
Откажет жениху и брак тот уничтожит,
Кой сердце рвет мое и дух, ах! мой тревожит.
А ты, что за собой красу хотел иметь,
Которой мне по смерть любовь велит владеть,
Отстань, не приключай ей муки больше лютой,
И дай отраду ей сей счастливой минутой.
Отраду давши ей, меня ты облегчишь,
Жестоких мук и слез навеки свободишь.
О, если б то сбылось, что я воображаю,
Что я себе теперь, несчастный, прорекаю,
Коль счастлив бы тогда был бедный Коридон!
Преобратился бы в веселости мой стон.
Но в сей надежде, что теперь мя обольщает,
Несносное меня отчаянье терзает.
Я знаю, что отец прекрасныя жесток,
И нашей уж любви противиться стал рок;
За скорби и за плач на дочь свою озлится,
И пуще к своему он делу устремится.
За долг почтет тогда он выдать ту скорей,
Чтоб оказать свою отцову власть над ней.
Уже тогда и стон, и плач несилен будет:
Он в зверскости и кровь в тот час свою забудет,
Неволею на брак ее он потащит
И зятю своему невольницей вручит.
И так уж я с тобой, Аминта, разлучуся
И всех утех навек с тобою я лишуся.
Почто, о рок! меня ты в свет производил!
Иль чтоб несчастным всем примером я служил?
О рок! Когда то так... Когда уж то сбылось,
Чем дух мой, томный дух и сердце, ах! рвалось,
Скончай мою ты жизнь, вынь дух из тела мой
И, потуша тем жар, дай вечный мне покой.
Но, может быть, и там ее я не забуду,
Я, может быть, гореть в любви по смерти буду.
Мне знать уж положен судьбой такой предел,
Чтоб, мучась вечно, я огнем любви горел.
Стекитеся хоть вы, о хищны волки, в стадо,
Вот вам оно теперь, а мне уже не надо,
Пожрите вы меня, пожрите вместе с ним
И дайте тем конец несчастиям моим».
 
КОММЕНТАРИИ
 
Эклога («Уж солнечны лучи всю землю оживляли...»). — Ежемесячные сочинения, 1758, август, с. 188, с подписью: С... Н...