ДЕЙСТВИЕ I

Минимизировать
                       ЯВЛЕНИЕ 1
                   Фемист и Клит
                           Клит
Во счастии, в каком ты ныне обитаешь,
Еще ль спокойствия в себе не обретаешь?
Благополучного, среди богатств, утех
И почитаема султаном выше всех,
Поверенностию великого толь сана,
В смущеньи пред собой я вижу Солимана,
И если бы тебя поднесь я не видал,
Счастливым бы всегда на свете почитал.
                           Фемист
Когда ты таинство души моей познаешь,
Ты, может быть, и сам со мною восстенаешь,
Или уже и ты сим саном ослеплен,
К султану навсегда стал мысльми прилеплен?..
                           Клит
Я таинства твоих речей не постигаю.
                           Фемист
А я в тебе мою надежду полагаю;
Она тебе, она открыться мне велит.
Скажи мне искренно, возлюбленный мой Клит,
Участник будучи монархов прежних славы,
Еще ли ты хранишь священны греков правы,
Феодор и Фемист, его несчастный сын?
                           Клит
Любовь к героям сим по гроб мой в сердце скрыта,
И во одежде сей ты зришь того же Клита.
Рабам и память их владык всегда мила:
Хоть участь мне судьба иную днесь дала,
Оплакиваю их геройскую кончину.
                           Фемист
Так друг ты и поднесь Феодорову сыну?
                           Клит
Возможно ли, чтоб я его когда забыл?
Сей князь еще меня с младенчества любил,
И, ах! уже пять лет, как я его лишился.
Но что я зрю? ты весь от слов моих смутился.
                           Фемист
Или меня еще познать не может Клит?
Се князь твой, се Фемист, се друг твой предстоит.
                           Клит
                  (с восторгом)
Что вижу?.. государь! о кровь героев славных!
Остаток Комниных!
                           Фемист
                                   С тобой я в бедствах равных,
Ты видишь, Клит, меня в противничьих полках.
                           Клит
Скажи, о государь! скажи, умножь мой страх,
Ты, коего я сам был храбрости свидетель,
Неужели, забыв свой сан и добродетель,
Пришел подпорой быть злодея своего,
Лишившего тебя наследия сего?
                           Фемист
Внимай, услышишь ты, чего я днесь желаю:
Я мщеньем за мое отечество пылаю,
И во одежде сей погибелью грожу
Тирану, коему в сем виде я служу.
                           Клит
Твой вид совсем сия одежда пременила.
                           Фемист
Она от всех мою породу здесь таила:
Служащего меня в полках своих пять лет,
За турка и поднесь приемлет Магомет.
                           Клит
Но как ты, государь, от смерти был избавлен?
                           Фемист
Мой век еще на то судьбою мне оставлен,
Чтоб мною Греция от лютых бед спаслась.
                           Клит
Здесь весть ужасная повсюду разнеслась,
Что все наследники престола умерщвленны,
И мы крушилися, быв помощи лишенны;
Надежду крыла всю отчаяния тень.
                           Фемист
Ты помнишь твердо, Клит, ужасный оный день,
В который молния над градом сим блистала
И смерть к нам страшная с ударами летала,
Разбита громами противных твердость стен?
Великий Константин, отечества лишаясь,
Скончался, во вратах прехрабро защищаясь;
Родитель мой тогда, своих лишенный сил,
От ран в глазах моих, сражаясь, смерть вкусил;
Я сам изранен был и, чувств моих лишенный,
Упал без памяти на трупы пораженны;
Но рок мою еще тут смерть остановил
И живость на лице несчастного явил.
Тогда усердием я верного мне друга
Сокрыт и не сошел во гроб с земного круга.
Ты знаешь, Клит, что нам всегда союзник Рим;
Он был в несчастии убежищем моим,
И тайной помощью усердна Зустунея
Вооружен я днесь на лютого злодея.
Сей храбрый князь сие мне средство предложил,
Чтоб я меж воинства султанского служил
И времени искал, ко мщению удобна.
О небо! есть ли жизнь где, жизни сей подобна?
Служу теперь в полках злодея моего,
И должен был всегда сражаться за него.
Противу персов зрел меня он пред собою,
Сражавшегось среди сомнительного бою;
Я крепкие полки противных разорвал,
И я ему сию победу даровал.
Сей гордый государь в сражении жестоком
На подвиг мой и сам взирал завистным оком;
Однако ж, истину монаршую храня,
По брани сей возвел в степéнь сию меня
И дружбою потом своею удостоил.
Но можно ли, чтоб я сим мысли успокоил?
Лишь только я его свирепство вспомяну,
Кляну мою судьбу и власть его кляну!
Им все несчастия здесь наши совершились,
Мы братии, друзей и сродников лишились,
Которые его рукою сражены;
А я, несчастливый, лишен моей княжны!
Каких мне ожидать еще напастей боле?
Ее на свете нет, мучитель на престоле.
                           Клит
Так хощешь ты над ним удар свой совершить?
                           Фемист
Мне мало, что могу я дней его лишить;
Другое мщение я ныне предприемлю,
Которым спасть хочу сию от ига землю,
Рабов из уз извлечь, престол восстановить
И славу праотцев моих возобновить.
                           Клит
Но храбрость, государь, совсем твоя бесплодна;
Знать, вольность небесам уж наша не угодна;
Хотя к великому ты делу днесь возжжен,
Но силами тиран отвсюду окружен.
                           Фемист
Я сими робкими душами обладаю
И так опасности от них не ожидаю.
Мой сан почтенье в них и страх возмог вселить;
А славу с вами я хочу сию делить.
Пускай восстанут все в плену живущи греки,
Падут или со мной прославятся вовеки;
Но ты уведоми меня о их сердцах:
Стенают ли они во варварских цепях,
Или в терпении то иго почитают,
Под коим храбрые сердца одне стенают.
                           Клит
Тебе принадлежат все права сих царей,
Они подпора суть и храбрости твоей,
И бедствием своим стесненны храбры греки,
Питающие гнев к сим варварам вовеки,
Вседневно ждут того счастливого часа,
Когда благоволят им щедры небеса
Послати мстителя за бедства их жестоки,
Прольются их рукой неверных кровны токи;
А ныне небо им послало, государь,
Тебя; не укосни и яростно ударь,
Отмсти ты плен людей и веру, здесь гониму,
Отмсти ты праотцев, себя, Иерониму!
                           Фемист
Иерониму... ах! прекрасная княжна!
Уже тебе моя и помощь не нужна,
Не в узы, но во гроб ты вечно заключенна.
На то ли ты была со мною обрученна,
И с тем ли мне тебя вручал Палеолог,
Чтоб после разлучить нас варвар сей возмог?
Минута сладкая, почто ты мне польстила!
Жестокая судьба, ты ум мой возмутила!
                           Клит
Здесь суетно тиран народ наш обольщал,
И суетно ему он милость истощал:
Нижé чины, нижé богатства расточены
Смягчити не могли сердца ожесточенны.
Итак, я, государь, вещаю не маня:
Сердца их, полные прехвального огня,
Последуют тебе и гневом воспылают.
Уверься, государь, что все того желают.
Единый страх теперь в глазах их предстоит,
И, может быть, сие едино воспретит
Исполнить им свои намеренья геройски:
Султан вблизи сих мест имеет многи войски.
                           Фемист
Дабы в сердца сии множайшу храбрость влить,
Могу его отсель я с войском удалить.
                           Клит
Но кая отвлечи его возможет сила
От мест сих, где любовь его остановила,
Где пленницей своей плененный Магомет,
Скрываяся от всех, в плену ея живет?
Тебе известно то, что воинство волнует
И на любовь сего тирана негодует.
                           Фемист
Не ради ли он сих ему опасных дел
И мне перед себя предстати повелел?
                           Клит
По разглашении во граде сей тревоги,
Конечно, и тебя он звал в сии чертоги.
                           Фемист
Я знаю глубину его строптивых дум:
Хотя и напоен его любовью ум,
И сердце у сея невольницы под властью,
Но слава есть всегда его главнейшей страстью,
И если мысль его я ею оживлю,
Легко его в мои я сети уловлю.
Сей засыпающий герой в своей забаве
Проснется и пойдет вослед гремящей славе;
Увидим город сей от войск освобожден,
А я, пришед сюда и в твердости сих стен,
О други! буду вам участником в напасти;
Умрем иль свободны себя от гордой власти.
Уж храбрый Зустуней готовит корабли
Для помощи сея несчастныя земли,
                           Клит
Умолкни, государь, султан сюда приходит.
 
                           ЯВЛЕНИЕ 2
       Магомет, Фемист, Клит и Осман
                           Магомет
Какие, Солиман, здесь гласы вопиют?
Невольники ль против владыки восстают,
Иль войски, от моих днесь взоров отдаленны,
Дерзают бунтовать против царя вселенны?
О верности твоей не сомневаюсь я,
Чтоб стала подкреплять их злость рука твоя.
Я знаю, что ты мне усердие являешь,
Желания мои за свято поставляешь;
Ты знаешь всё сие, ты знаешь, наконец,
Вошли ль начальники в движения сердец,
Бунтующих к своей ужаснейшей напасти?
                           Фемист
Я, повинуяся твоей монаршей власти,
Дерзаю искренно тебе теперь донесть,
Не мни, чтоб мой язык вещати начал лесть:
Все войско, государь, твое не воруженно,
Всегда в спокойствии и неге погруженно,
Жалеет, может быть, о том и вопиет,
Что их геройских дел уже не видит свет.
                           Магомет
Не та их, Солиман, причина неустройства;
Они рушители монаршего спокойства;
Невольница моя их дерзости виной.
Ответствуй мне теперь и дай совет мне свой.
                           Фемист
Когда ты, государь, вещать повелеваешь,
Ты сим молчание мое перерываешь;
Но прежде нежели я речь мою начну,
Я войск твоих тебе заслуги вспомяну,
Воспомни, как сии к тебе усердны войски
Старались исполнять намеренья геройски;
Усердием к тебе и славою горя,
Одолевали зной, и степи, и моря;
Не зрел ты слабости и там сего народа,
Где трудности пренесть едва могла природа.
Ничто в них не могло роптанья возбудить,
Все трудности могла их ревность победить;
С весельем к браням шли и рок свой презирали,
Когда они в твоих очах лишь умирали;
И ныне воины числом им данных ран
Счисляют, сколько раз где враг твой был попран.
И если воинство с роптанием взывает,
Любовь его к тебе толь винным содевает:
Обыкшим под твоей сражатися рукой,
Несносны им твоя любовь и их покой.
                           Магомет
С роптаньем жалобы сердечны произносят,
Невольники мои любовь мою поносят!
Рабам ли проникать во таинства владык?
Велики мной они, не ими я велик.
Или строптивые рабы мои забыли,
Что подвиги мои покой сей утвердили?
Владычество мое взнесенно мной самим
И утвержденное оружием моим;
Плененна Греция и Персия сраженна,
Трепещуща меня пространная вселенна—
Свидетели моих во свете славных дел.
И после б я сего советов их хотел,
Да наслаждаются дней мирных тишиною!
                           Фемист
Желания твои священны предо мною,
А ты, о государь, желаешь, чтоб сей час
Всю истину тебе изнес мой робкий глас;
Язык мой воинства речьми вещати станет:
Оно вещает всё, что лавр твой ныне вянет,
Под тенью роскоши ты скрыл их все труды
И заглаждаешь их геройских дел следы.
Но славы, государь, обширные границы,
Простри ты в них свои монаршие зеницы:
Увидишь пред собой пространный сей предел,
Где множество еще явишь великих дел.
Чем более герой о славе рассуждает,
Тем далее его она препровождает;
Воззри ты, государь, на весь пространный свет,
Отверстый для твоих единственно побед;
Отстань от прелести невольницы несчастной
И буди, Магомет, ты паки днесь бесстрастный.
Судьба тебе велит не в страсти утопать,
Она тебе велит на троны наступать,
Монархов низлагать и быти их судьею;
Ты должен вознестись над страстию своею.
Остави царствовать любви в других сердцах
И буди, государь, ты трепет всем и страх.
Се точные твоей души великой прáвы.
                           Магомет
Я слышу, Солиман, и сам глас громкий славы,
И если глас ее меня теперь зовет,
Я паки покажусь во свете Магомет;
Все чувствия мои пойдут вослед за нею,
Но сходствовало б то лишь с волею моею.
Сыщи, кто смел мне сей закон преднаписать,
Преступника сейчас мне должно наказать.
 
                       ЯВЛЕНИЕ 3
                Магомет и Осман
                           Магомет
Что он мне ни вещал, мне сердце то ж вещает
И слава у меня мысль нежну похищает;
Я чувствую сие движение в крови,
Что я рожден на свет к победам, не к любви.
                           Осман
Великий государь, коль смею я представить,
Забудь красавицу, потщись ее оставить,
Вообрази себе несклонности ея.
                           Магомет
Поносной сей любви, Осман, стыжусь и я,
Но некая во мне противна мыслям сила
Против желания меня ей покорила;
Хочу несклонную оставить и забыть,
Но можно ли, Осман, мне столько тверду быть?
Вотще в себе сераль красавиц заключает,
Мой взор приятности в их взорах не встречает,
Бесстрастно я на все их прелести гляжу,
Утехи более ни в чем не нахожу.
Иеронима, ты мой взор одна пленила,
Одна твоя краса мне сердце вспламенила!
Тобою я одной, жестокая, горю...
                  (Отходит.)
Оставь меня, Осман... Но се княжну я зрю.
Колико нежности в очах ее блистает,
Толико гордая душа в ней обитает!
 
                       ЯВЛЕНИЕ 4
             Магомет и Иеронима
                           Иеронима
Великий государь, вопль слух мой поразил,
Роптания твоих волнующихся сил
Достигли наконец и к нам в сии чертоги,
И я причиною сей страшныя тревоги:
Всё войско, полное военного огня,
В смятении своем восстало на меня,
Гласит, что я одна твои пленила взоры.
Дозволь мне, государь, прервать сии раздоры,
Дозволь мне, удалясь, их дерзость усмирить.
                           Магомет
Я должен бы, княжна, тебя благодарить,
Когда б тебя к сему усердность возбуждала.
Но, ах! к чему меня ты взором побеждала?
К тому ли, чтоб мое лишь сердце вспламенить,
И после—радости мне в бедство пременить?
Такою ль платишь мне за искренность любовью?
Скорее я лицо земли покрою кровью,
Скорее паки свет войною возмущу,
Чем скрытися тебе от глаз моих пущу.
Не разлучай меня, прекрасная, с собою,
Не поражай меня толь лютою судьбою;
Когда мной побежден здесь был Палеолог,
Победы оныя единый сей залог,
Едина по трудам награда мне досталась,
Что дочь его теперь в руках моих осталась.
Иль мне на то тебе свободу возвратить,
Чтоб после ты могла мне плен свой отомстить?
                           Иеронима
Напрасно ты меня страшишься зреть свободну;
Ты видишь, государь, совсем меня безродну,
Лишенну вольности, лишенную венца,
Лишенну матери, и брата, и отца,
Носящую пять лет невольничьи железы,
Отри, о государь, отри мои ты слезы!
Позволь и согласись на мой теперь отъезд,
Ах! дай мне избежать из сих противных мест.
Свидетели моей вседневныя печали,
Чертоги праотцев, вы мне противны стали!
Вы мне приводите на память завсегда,
Какая всех нас здесь постигнула беда.
Места сии поднесь являют знаки слезны,
Димитрий здесь сражен, здесь Комнин мой любезный!
                           Магомет
О Комнине ли ты должна теперь вещать?
                           Иеронима
Могу ли я тебя сим именем смущать,
Когда уже он мертв?
                           Магомет
                                    То всё меня смущает,
Когда что мысль твою опричь меня прельщает;
И ежели еще он в памяти твоей,
Так он и мертвый мне останется злодей.
                           Иеронима
Когда уже тебе и мертвый он досаден,
Пролей ты кровь мою, коль крови нашей жаден,
Вонзи в стесненну грудь, вонзи твой острый меч,
Ты можешь только им лишь плач мой пересечь!
                            (Плачет.)
                           Магомет
Ты слезы льешь, княжна, мою смущая долю,
Умела ты отмстить на мне свою неволю.
Се победитель твой безгласен пред тобой,
Смягчись, жестокая, смягчись моей судьбой!
Любовь твоя, княжна, мне узы налагает,
Тобою свет моих ударов избегает;
Отмщая за себя, отмщаешь ты за свет;
Остановила ты число моих побед.
Но кто же за меня отмстит тебе? не знаю,
О небо! если сам я мстить не начинаю!
                           Иеронима
Уже ты, государь, довольно мне отмстил,
Когда ты дни моей свободы прекратил
И пременил мои мне радости в мученья.
                           Магомет
Не я толикого виновник огорченья,
Престань меня ты сим напрасно упрекать.
Престань о Комнине ты только воздыхать,
Мучение пройдет и радость вновь настанет.
                           Иеронима
Увы, мой век в бедах и в горести увянет!
Немилосердый! Я уже то ясно зрю,
Что тщетные тебе я жалобы творю.
Ничье прошенье, знать, во слух к тебе не входит
И жалость у тебя покрова не находит:
Ты страждущих привык стенанья не внимать,
Теснить земных владык и троны отнимать,
И как ты смел, тиран, моей любовью льститься?
Не будешь мной любим, доколе век мой длится.
Ужасен голос твой, ужасен мне твой вид,
Ты кровию моих родителей покрыт!
Или меня ты мнишь найти толико низку,
Чтоб жертвовала я тирану византийску?
Во тщетном пламени отнюдь ко мне не тай
И честь мою и в сих ты узах почитай!
                      (Отходит.)
 
                       ЯВЛЕНИЕ 5
                           Магомет
Жестокая бежит, речей моих не внемлет
И вечно от меня сокрыться предприемлет.
Не мни, суровая, к сему меня склонить;
Когда могла мою ты кровь воспламенить
И из веселия соделати мне скуку,
Должна и ты мою почувствовати муку,
Должна ты пламенем подобным мне гореть,
Иль гнев мой чувствовать, томиться и умреть!
 
КОММЕНТАРИИ
 
Еще ль живут в твоей днесь мысли Константин... — Константин XI Палеолог (1405—1453), последний византийский император, погибший во время штурма Константинополя.
 
...когда был град сей утеснен... — Столица Византии Константинополь пала под напором полчищ турецкого султана Махмуда II 29 мая 1453 г.
 
Зустуней (искаж. имя итальянца Джустиниани) — непримиримый противник турок, командующий морской эскадрой, посланной Генуэзской республикой на помощь Византии.
 
Уже и Александр полки свои выводит. — Георг Кастриоти (1404—1467) — национальный герой албанцев, прозванный Скандербегом за исключительную воинскую доблесть (Скандер — искаж. имя Александра Македонского, бывшее на Востоке синонимом героя), успешно противодействовал турецким султанам Амурату II и Магомету II.