Ф. И. Дмитриев-Мамонов (1727—1805)
Происходил из одного из древнейших в России дворянских родов. Племянник гвардии капитана Ивана Ильича Дмитриева-Мамонова (старшего), дядя которого был женат на племяннице Петра I, Прасковье Иоанновне, сестре императрицы Анны Иоанновны. С ранних лет рос сиротой, получил домашнее образование. Служил в Нарвском пехотном полку (с 1762 г. — полковник). При подавлении чумного бунта в Москве в 1771 г., попытавшись спасти захваченного бунтовщиками архиепископа Амвросия (Зертис-Каменского), получил тяжелую черепно-мозговую травму. По болезни вышел в отставку с чином бригадира и жил в Москве, занимаясь составлением коллекции из самых разнообразных предметов, которую попытался сделать общедоступным музеем. Ввиду многочисленных толков о странностях в поведении Дмитриева-Мамонова, а также по жалобе жены, возмущенной неимоверными тратами мужа, указом Екатерины II он был в 1779 г. лишен права распоряжаться своим имуществом, а имения его были взяты в опеку. Впоследствии почти безвыездно жил в своем смоленском имении Баранове, всецело посвятив себя литературным (переводы Овидия и др.) и научным (примитивные космогонические построения) занятиям.
Главным своим произведением Дмитриев-Мамонов считал «аллегорию» «Дворянин-философ» (1769) — дидактическое сочинение об уединенно живущем дворянине, размышляющем в своем поместье над устройством Солнечной системы; толчком к ее созданию, вероятно, послужил «Микромегас» Вольтера. Собственно литературная деятельность Дмитриева-Мамонова («Поэма Любовь», 1771; перевод «Любви Психеи и Купидона» Ж. Лафонтена, 1769) не привлекала внимания современников. Удивление вызывали лишь способы саморекламы Дмитриева-Мамонова: изготовление им медали со своим портретом, выпуск своих сочинений непременно цельногравированными изданиями в лист, а также содержание ряда «почитателей», ранее литературным трудом не занимавшихся, но бодро слагавших в его честь издаваемые им «оды», «епистолы», «панегирики» — неумело переделанные в честь «покровителя» переложения псалмов Ломоносова и «Оды на карусель» Петрова. Историки литературы традиционно видели в Дмитриеве-Мамонове лишь графомана, не замечая, что его литературная продукция представляет собой достаточно стройную и последовательную систему. Так, его более чем двадцатилетнее затворничество в Баранове полностью соответствует канону идеального жития «дворянина-философа», описанного в одноименной аллегории 1769 г.
Автор вступ. статьи и коммент. М. П. Лепехин