Минимизировать

ЖИТИЕ АВРААМИЯ СМОЛЕНСКОГО

Подготовка текста, перевод и комментарии Д. М. Буланина

Текст:

ЖИТИЕ И ТЕРПѢНИЕ ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА НАШЕГО АВРАМЬЯ, ПРОСВѢТИВШАГОСЯ ВЪ ТЕРПѢНЬИ МНОЗЕ, НОВАГО ЧЮДОТВОРЦА ВЪ СВЯТЫХЪ ГРАДА СМОЛЕНЬСКА

ЖИТИЕ И ТЕРПЕНИЕ ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА НАШЕГО АВРААМИЯ, ПРОСВЕТИВШЕГОСЯ ВО МНОГОМ ТЕРПЕНИИ, НОВОГО ЧУДОТВОРЦА СРЕДИ СВЯТЫХ ГОРОДА СМОЛЕНСКА

 

Господи благослови.

Господи, благослови.

 

О пресвятый царю, Отче и Сыне и Святый Душе, слово Божие, искони сый вь вѣкы, сътворивый небо и землю, видимая и невидимая, отъ небытья насъ въ бытие приведый; и не въсхотѣ насъ презрѣти въ мнозѣй прелести мира сего, но посла на избавление наше Сынъ свой единочадный. Глаголеть бо пророкомъ Духъ Святый: «Не ходатай, ни аггелъ осия ны, но самъ сый преклонь небеса и сниде»;[1] и родися отъ святыя и пречистыя и неискусобрачныя приснодѣвыя Мария безъ сѣмене отъ святаго Духа, и поживъ яко человѣкъ на земли, и страсть претерпѣ отъ твари своея, и смерть вкуси на крестѣ, безстрастенъ сый и бесмертенъ Божествомъ, и въ гробѣ положенъ, и въскресе третий день, явися ученикомъ своимъ и увѣривъ я, и многа знамениа и чюдеса показа предъ ученикы, и взыиде на небо къ Отцю, и сѣде одесную, и посла святый свой Духъ на святыя апостолы, и тѣми вся языкы просвѣти и научи истиннѣ вѣровати и славити Бога, и се, заповѣдаа, глаголаше: «Се азъ с вами есмь по вся дни до скончания вѣка».[2]

О пресвятой царь, Отец и Сын и Святой Дух, слово Божье, царь, который всегда был, сотворивший небо и землю, видимое и невидимое, приведший нас из небытия в бытие; не захотел он нас оставить во многих соблазнах этого мира, но послал для нашего избавления своего единственного Сына. Ибо Святой Дух говорит устами пророка: «Не ходатай, не ангел нас освятил, но сам преклонил небеса, и снизошел»; и родился без семени у святой, пречистой и невинной приснодевы Марии от Святого Духа, и пожил на земле как человек, и претерпел мучения от тех, кого сам сотворил, и познал смерть на кресте, будучи нестрастным и бессмертным божеством, и положен был в гроб, и воскрес в третий день, явился своим ученикам и утвердил их, и показал ученикам многие знамения и чудеса, и взошел на небо к Отцу, и сел справа от него, и послал свой Святой Дух святым апостолам, и через них просветил все народы и научил их истинно веровать и славить Бога, и, наставляя, вот что сказал; «Вот, я с вами во все дни до скончания века».

 

И се преже написаниа молю ти ся, Господи Исусе Христе Сыне Божий, молитвами пресвятыя и пречистыа Дѣвы матере и всѣхъ небесныхъ силъ, и всѣхъ святыхъ молбами, и дай же ми разумъ, просвѣщенъ Божиею благодатью, подаждь мнѣ худому и грѣшнѣишу паче всѣхъ свѣтлый подвигъ житиа и терпѣниа начати, еже о житьи блаженаго Аврамиа, бывшаго игумена монастыря сего святыя владычица нашея Богородица, его же день успениа нынѣ празднующи память чтемъ.

И вот, прежде чем я начал писать, молю тебя, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами пресвятой и пречистой Девы-матери и всех небесных сил, и мольбами всех святых,— дай мне разум, просвещенный Божьей благодатью, дай мне, человеку дурному и грешнейшему из всех грешников, начать рассказ о светлом подвиге жизни и терпения, рассказ о житии блаженного Авраамия, бывшего игуменом этого монастыря нашей святой владычицы Богородицы, память которого мы отмечаем, празднуя день его успения.

 

Се же, братия, въспоминающу житие преподобнаго и не сущу написану, печалью по вся дни обдержимъ быхъ и моляхся Богу: «Господи, сподоби мя вся по ряду писати о житьи богоноснаго отца нашего Авраамиа», — да и по насъ сущии черноризци, приемше наказание и почитающе, ти, видяще мужа доблѣсть, въсхвалятъ Бога и, угодника его прославляющии, на прочий подвигъ укрѣпяться, паче же въ странѣ сей, яко такъ мужь явися, угодникъ Божий. О семъ бо рече Господь пророкомъ, яко «отъ утробы матерня възвахъ тя».[3] Хотящу же ми начати исповѣдати, преже молюся Богови, глаголя сице: «Владыко мой Вседержителю, благымъ подателю, Отче Господа нашего Исуса Христа, прииди на помощь мнѣ и просвѣти сердце мое на разумѣние заповѣдий твоихъ, отвръзи устнѣ мои на исповѣдание устенъ твоихъ и чюдесъ, и на похваление святаго твоего угодника, и да прославиться имя твое, яко ты еси помощникъ всѣмъ уповающимъ на тя въ вѣкы».

Так вот, братья, вспоминая жизнь преподобного и то, что она еще не описана, я был всегда одержим печалью и молился Богу: «Господи, сподобь меня написать все по порядку о жизни нашего богоносного отца Авраамия»,— чтобы и в будущем иноки, получив наставление и читая его, видя доблесть мужа, восхвалили Бога и, прославляя его угодника, укрепились на дальнейшие подвиги, особенно же в этой стране, ибо здесь появился такой муж, угодник Божий. Ведь о таких, как он, Господь через пророка сказал: «Я призвал тебя из утробы матери». Собираясь начать рассказ, прежде всего молюсь Богу, говоря так: «Владыка мой Вседержитель, податель благ, отец Господа нашего Иисуса Христа, приди ко мне на помощь и просвети мое сердце для разумения заповедей твоих, открой уста мои для изречения слов твоих и чудес и для похвалы твоего святого угодника, и пусть прославится имя твое, так как ты помощник всем, уповающим на тебя всегда».

 

Бѣ бо сей блаженый Авраамей отъ вѣрну родителю рождься, бѣста и та въ законѣ Господни добрѣ живуща благочестно. Бѣ же отець его всѣми чтимъ и любимъ, отъ князя честь приемля, бѣ бо воистинну отъ всѣхъ опознанъ, яко и правдою украшенъ, и многымъ въ бѣдахъ помагая, милостивъ и тихъ къ всѣмъ, къ молитвѣ и ко церквамъ прилежа. Тако же и мати его всѣмъ благочестиемъ украшена. Та же не яко неплоды бѣста: двѣма на десятъ дщеремъ отъ нею рождьшимся, и не бѣ има отрочате. И се бысть има отъ Божиа строениа. Многымъ желаниемъ моляста Бога подати има отроча, многы же обѣты и милостыня церквамъ и монастыремъ дающа,— и послуша ею Богъ и дасть има отроча. Еще бо ему носиму въ утробѣ матрьни, обави и Христова благодать и възва, освяти, и яко преже Самоила Аннѣ подасть.[4] Бысть бо она нѣкая дѣва и блаженая черноризица. Отъ Божиа промысла нѣкогда, недѣли сущи, бысть ей у заутрени годѣ опочивающий, и удариша въ двери и възъваша ю: «Скоро въстани и поиди, яко Марья отроча роди, имаши е ты крещати». «И се бысть, — глаголаше, — ми, яко на явѣ. И вшедшу ми в домъ къ матери его, яко отроча мыяху мнози же святители священнолѣпно, яко крещениемъ благодати освящающи, и нѣкая жена вельми пресвѣтла сияющи, предстоящи и одежу бѣлу, яко подобну снѣгу бѣлѣиши, дръжащи. И слугамъ прашающимъ: “Кому, госпоже, дати отроча се?” — и повелѣ имъ к собѣ принести. Она же свѣтлою оною ризою яко свѣтомъ одеже и дасть матери его. Се же сказающи ми матери его, и она глаголаше: “В тотъ часъ отроча оживе въ утробѣ моей”».

Родился же блаженный Авраамий от правоверных родителей, и они хорошо и благочестиво жили по Божьим законам. Отец его был всеми почитаем и любим, в чести у князя, и поистине все его знали, и был он украшен правдой, и многим помогал в бедах, был милостив и кроток со всеми, к молитвам и службам церковным прилежание имел. Мать его также была украшена всяким благочестием. И хотя была она не бесплодна — родилось у нее двенадцать дочерей,— но не было у них сына. И это было им по Божьему промыслу. Они усердно молили Бога даровать им сына, принося многие обеты и милостыню в церкви и монастыри,— и Бог услышал их, и даровал им сына. И еще когда он находился в материнской утробе, благодать Христа его прославила и призвала его, освятила и даровала его матери, как прежде Самуила Анне. Жила в то время некая дева и блаженная инокиня. По Божьему промыслу однажды в воскресенье, когда она сладко спала поутру, к ней ударили в дверь и позвали ее: «Быстро вставай и иди, так как Мария родила сына, а ты будешь его крестить». «И было это со мной,— рассказывала она,— как будто наяву. Когда же я вошла в дом его матери, многие святители благоговейно омывали отрока, как бы крещением благодати освящали его, и некая женщина, сияющая ярким светом, стояла рядом и держала одежду белую, как самый белый снег. А когда слуги спросили: “Кому, госпожа, дать этого ребенка?” — то повелела принести его себе. И, как будто в свет, одела она его в светлую одежду, и отдала матери. Когда же я рассказала об этом видении его матери, она ответила: “В этот час ребенок ожил в моей утробе”».

 

И свершившим же ся днемъ рождению, родиста блаженаго дѣтища, таче въ осмый день принесоста къ святителю божью, яко же обычай есть христианомъ, имя дѣтищу нарещи. Прозвитеръ же, видѣвъ дѣтища, сердечныма очима и благодатью Божиею прозряше о немъ, яко хощеть измлада Богу датися. Таче минуша 40 дни дѣтищу, крещениемъ освятиша и. Отрочя же ростяше и кормимо родителема своима, и благодать Божиа бѣ с нимъ,[5] и Духъ Божий измлада в онь вселися. И егда же бѣ отрочатемъ Христовою благодатью въ возрастъ смысла пришедшу, родителя же его даста и книгамъ учити. Не бо унывааше, яко и прочая дѣти, но скорымъ прилежаниемъ извыче, к сему же на игры съ инѣми не исхожааше, но на божественое и на церковное пѣние и почитание преже инѣхъ притекая, яко о семъ родителема радоватися, а инѣмъ чюдитися таковому дѣтища разуму. Господня бо бѣ благодать на немъ, просвѣщающи разум его и наставляющи на путь заповѣдей Христовыхъ. Егда же въ болший възрастъ прииде, всею телесною красотою и добротою яко свѣтъ сияше. Родителема же его къ браку принужающимъ, но тъй самъ не въсхотѣ, но паче поучивъ ею и наказавъ презрѣти и възненавидѣти житейскую сию славу, прелесть мира сего, и въсприяти мнишескый чинъ.

Когда наступил день рождения, родила она блаженного ребенка, а затем в восьмой день принесли его к священнику, чтобы, как принято у христиан, имя ребенку дать. А пресвитер, увидев ребенка, глазами сердца по Божьей благодати прозрел, что хочет он смолоду посвятить себя Богу. Затем, когда ребенку исполнилось сорок дней, пресвитер его окрестил. Мальчик рос и вскармливался своими родителями, и была с ним благодать Божья, и Божий Дух уже в молодости вселился в него. И когда по благодати Христа мальчик достиг разумного возраста, родители отдали его учиться, по книгам. Он же не унывал, как прочие дети, но, благодаря большому прилежанию, быстро обучился, к тому же он не играл с другими детьми, но спешил прежде других на божественное и церковное пение и чтение, так что его родители радовались этому, а другие удивлялись такому разуму ребенка. Ведь на нем была Господня благодать, которая просвещала его разум и наставляла на путь Христовых заповедей. Когда же он вырос, он как свет сиял красотою телесною и своими добродетелями. Хотя родители принуждали его вступить в брак, он сам не захотел этого, и, более того, сам наставлял и учил их презирать и ненавидеть славу здешней жизни, соблазны этого мира, и советовал постричься в монахи.

 

Тѣма же отшедшима житиа сего къ Богу, онъ же повелику обрадовася и дасть Богу славу, тако изволшему, богатьство же, яже остависта родителя его, убогымъ раздаде, вдовицамъ и сиротамъ, и черноризцемъ все, бояся, и како бы бес печали всѣхъ земныхъ отъити и наставити мысль свою къ Богу, и утвержая, и уча ся Господню словеси, глаголющему: «И аще кто не възметь креста своего, не поидеть въслѣдъ мене, нѣсть мнѣ подобенъ».[6] Богодухновеныя же книгы и святыхъ житиа почитая, и како бы ихъ житиа и труды, и подвигъ въсприяти, измѣнися свѣтлыхъ ризъ и в худыя ся облече, и хожааше яко единъ отъ нищихъ, и на уродство ся преложь, и расмотряя, и прося, и моляся Богу, како бы спастися и в кое мѣсто приити. И утаився всѣхъ, Богу наставляющу, отшедъ отъ града дале 5 поприщь,[7] острижеся, яко же мнози вѣдятъ святые Богородици монастырь, къ въстоку, Селища нарицають.[8] И бысть оттолѣ по благодати Христовѣ болий на подвигъ, и на вся труды подвизаяся, и мыслью въспоминая святаго града Иерусалима и гробъ Господень, и вся честная мѣста иже избавитель Богъ и Спасъ всего мира иде же страсть приятъ нашего ради спасениа, вся честная мѣста, и преподобныхъ отець пустыня, иде же суть подвигъ и трудъ свершивше; дивнаго началника всѣмъ и восиявшаго, ангеломъ равна, великаго меню Антониа, бывшаго крѣпка, храбра и побѣдившаго силою крестною духы неприязненыя,[9] Илариона, бывъшаго ученика его; по немъ свѣтлаго в постьницѣхъ чюдотворца Еуфимья;[10] иже по нихъ Саву и Феодосья архимандрита[11] ... старейша всѣхъ наставника черноризцемъ, сущимъ окрестъ Иерусалима.

Когда же его родители отошли к Богу, он весьма обрадовался и воздал хвалу Богу, который так устроил, а все богатство, которое оставили родители его, раздал нищим, вдовам и сиротам, и инокам, помышляя о том, как бы ему без печали отказаться от земных благ и обратить свою мысль к Богу, и утверждая себя в этом, и учась Господнему слову, гласящему: «И кто не берет креста своего и не следует за мною, тот не похож на меня». Читая же боговдохновенные книги и жития святых, желая последовать их жизни, и трудам, и подвигам, он отказался от богатых одежд и облекся в бедные, и ходил как нищий, и стал юродивым, и раздумывал, прося и молясь Богу, о том, как бы ему спастись и в какое бы уйти место. Следуя наставлениям Бога, он отошел далее пяти поприщ от города, скрыв это от всех, и постригся, как известно многим, в монастыре святой Богородицы, в месте, называемом Селище, к востоку от города. И был он с тех пор по благодати Христа еще более склонен к подвигу, готовый на все труды, и мысленно представлял себе святой город Иерусалим и Гроб Господень, и все священные места, где избавитель Бог и Спаситель всего мира претерпел мучения ради нашего спасения, и все святые места и пустыни преподобных отцов, где они подвиг и труд совершили; и я говорю о дивном основателе пустынножительства и воссиявшем, равном ангелам великом Антонии, который был крепок и храбр и победил крестной силой враждебных духов, о Иларионе, бывшем его учеником; затем о прославленном среди постников Евфимии-чудотворце; затем о Савве и Феодосии-архимандрите, самом первом наставнике всех иноков, живущих вокруг Иерусалима.

 

Изъ всѣхъ любя часто почитати учение преподобнаго Ефрѣма[12] и великаго вселеныя учителя Иоанна Златоустаго,[13] и Феодосия Печерьскаго,[14] бывшаго архимандрита всеа Руси. И вся же святыхъ богодухновенныхъ книгъ житиа ихъ и словеса проходя и внимая, почиташе день и нощь, беспрестани Богу моляся и поклоняяся, и просвѣщая свою душю и помыслъ. И кормимъ словомъ Божиимъ, яко дѣлолюбивая пчела, вся цвѣты облѣтающи и сладкую собѣ пищу приносящи и готовящи, тако же и вся отъ всѣх избирая и списая ово своею рукою, ово многыми писци, да яко же пастухъ добрый, вся свѣдый паствы и когда на коей пажити ему пасти стадо, а не яко же невѣжа, невѣдый паствы, да овогда гладомъ, иногда же по горамъ разыдуться, блудяще, а инии отъ звѣрей снѣдени будуть. Тако всѣмъ есть вѣдомо невѣжамъ, взимающимъ санъ священьства. Тако же и корабленикъ, и хитрии кормници, вѣдуще путь и пристанище ихъ, милости ожидающе отъ Бога и подобна вѣтра, а не противу бури и волнамъ морьскымъ, но съ Божиею помощью како ити нареченнаго града бес пакости и потопления. Аще ли в градъ далний хотяще поити, тъ вѣдущихъ просимъ, егда суть пути различнии и мѣста сущихъ разбойникъ, и того всего боимся и молимъ Бога, дабы безъ всякоя бѣды дойти.

Из всех книг более всего любил он часто читать учение преподобного Ефрема и великого учителя вселенной Иоанна Златоуста, и Феодосия Печерского, который был архимандритом всей Руси. Изучая и вдумываясь в святые боговдохновенные книги с их житиями и поучениями, он читал днем и ночью, непрерывно молясь Богу, и совершая поклоны, и просвещая свою душу и помыслы. И он кормился словом Божьим, как трудолюбивая пчела, облетающая все цветы и приносящая и готовящая себе сладкую пищу; так и он выбирал все из всех книг и переписывал кое-что своей рукой, кое-что поручал многочисленным писцам, как добрый пастух, знающий и паству свою, и когда на какой пажити ему пасти стадо, а не так, как невежда, который не знает стада, так что оно иногда от голода по горам разбредется, блуждая, а некоторых звери съедят. Да будет известно это всем невеждам, которые облачаются в сан священника. Так и моряки, и искусные кормчий, зная путь и пристани, ожидают милости от Бога и попутного ветра, а не плывут навстречу буре и волнам морским, но знают, как с Божьей помощью достигнуть необходимого города без несчастья и потопления. Или если же в далекий город захотим пойти, то сведущих людей спрашиваем, нет ли разных дорог и нет ли мест, опасных из-за разбойников, и остерегаемся всего этого, и молимся Богу, чтобы без всякой беды дойти.

 

Но на прежереченная възвратимся, отнеле же начахомъ, о дарехъ слова Божия, данное отъ Бога преподобному Авраамию. Яко же кто хотя нареченъ быти воеводы отъ царя, то не вся ли събираетъ храбрыя оружникы и тако стати крѣпко, урядившеся на противныя, съ Божиею помощию наступити и побѣдити? Тако и сей такому дару и труду Божественыхъ писаний и прилежа, и почитая, и како бы свой корабль своея душа съ Божиею помощию съблюсти многыхъ бурь и волнъ, реку напастей отъ бѣсовъ и отъ человѣкъ, съ упованиемъ непогружену отъ сихъ бѣдъ оного пристанища спасенаго доити и в тишину небеснаго Иерусалима Бога нашего приити. Пишетъ бо смерть, искушениа и брань по святымъ книгамъ наше же житие се есть, яко неудобь есть без напасти прѣйти никому же. Аще бо самъ Владыко Спасъ, Господь и Творець всѣмъ, и създавый вся, и пришедъ на спасение наше отъ пречистыя дѣвица Богородица, толику страсть приятъ отъ своея твари, кромѣ бывъ всякого грѣха, всехъ святыхъ колко не то же ли претерпѣша и тако улучиша царство небесное, его же получити и мы молимся.

Но вернемся к прежнему, с чего мы начали, говоря о даре Божьего слова, который был дан Богом преподобному Авраамию. Если кто-нибудь хочет стать воеводой у царя, не собирает ли он всех храбрых воинов, чтобы твердо противостоять врагу, исполчившись, наступать и побеждать с Божьей помощью? Так Авраамий, и заботясь, и почитая такой дар и труд Божественных писаний, думал, как бы корабль своей души уберечь с Божьей помощью от многих бурь и волн, то есть напастей от бесов и людей, с надеждой не погибнуть в этих бедах, и достичь пристанища спасения, и в тишину небесного Иерусалима нашего Бога прийти. Ибо в святых книгах пишется, что наша здешняя жизнь — это смерть, искушение и война, так что трудно кому-либо пройти ее без напастей. Ведь к сам Владыка и Спаситель, Господь и творец всех, и создавший все, и от пречистой девы Богородицы пришедший для нашего спасения, не претерпел ли такие страдания от своего творения, будучи безгрешен,— и сколько святых не претерпели ли то же и так достигли небесного царства, которое и мы молимся получить.

 

Пребысть же блаженый Авраамий въ прежереченнѣмъ монастыри въ трудѣ и въ бдѣнии, и въ алкании день и нощь, яко же и самому игумену, зрящу добраго житья, радоватися, и всей братьи славити Бога, и мноземъ отъ мира притекати отъ него утѣшение приимати отъ святыхъ книгъ. И бѣ въ всемъ повинуяся игумену, и послушание имѣа къ всей братьи, и любовь, и смирение имый, и Бога ради покоряяся всѣмъ. Искусивъ же его игуменъ, яко въ всемъ повинуется ему и послушаеть и, — бѣ бо и самъ игуменъ хитръ Божественымъ книгамъ и вся свѣдый и проходя, яко же многи свѣдятъ, и никто же смѣя предъ нимъ отъ книгъ глаголати, — и принуди же блаженаго Авраамиа прияти священическый санъ; и поставлену ему бывшу дьякономъ, и потомъ иерѣемъ при княженьи великого и христолюбиваго князя Мьстислава Смоленьскаго и всея Рускыа.[15] Прием же блаженый священный санъ, болшее смирение приатъ, яко таку благодать Христосъ ему дарова.

Пребывал же блаженный Авраамий в прежде названном монастыре в труде, и в бодрствовании, и в голоде днем и ночью, так что и сам игумен радовался, видя его славную жизнь, и вся братия славила Бога, и многие миряне приходили, чтобы он их утешил чтением святых книг. И он во всем повиновался игумену, и слушался всех братьев, и был полон любви и смирения, и покорялся всем Бога ради. И игумен его испытал, во всем ли он ему повинуется и слушается (ибо и сам игумен был начитан в Божественных книгах, и знал все, и проникал во все, как известно многим, и никто не смел с ним спорить о книжной премудрости), и принудил он блаженного Авраамия принять священнический сан; и тогда он был поставлен дьяконом, а потом священником при княжении великого и христолюбивого князя Мстислава Смоленского и всей Руси. Когда же блаженный принял священный сан, он еще более смирился, поскольку Христос даровал ему такую благодать.

 

Божественую же литургию съ всяцѣмъ тщаниемъ, иже за всего мира Христосъ повелѣ приносити, не единого же дне не остави, яко же и мнози вѣдять его бывша и до самое смерти, и не оставившаго церковная правила и божественая литургиа, и своего подвига. Нищету же и наготу, и укорениа же отъ диявола, и тугу, и искушение отъ игумена и отъ всее братьи, и от рабъ — кто можеть исповѣдати? Яко же ему самому глаголати: «Быхъ 5 лѣтъ искушениа терьпя, поносимъ, бесчествуемъ, яко злодѣй». Яко же не терпя его и видя себе диаволъ побежена отъ святого, и воздвиже на нь сию крамолу своими совѣты, хотя и оттоле прогнати; яко же и бысть. Видя бо диаволъ, яко мнози отъ града приходять и учениемъ духовнымъ его множатся, отъ многыхъ грѣхъ на покаяние приходять, аще ли и сице рѣчемъ: Богу хотящу, яко «нѣсть лѣпо свѣтилнику во тмѣ сияти и укрытися граду, выше горы сущу».[16] Пишетъ бо о великомъ свѣтитѣли и учители всего мира, о Златаустѣмъ Иоанѣ, яко егда отъиде в пустыню и пребысть нѣколко врѣмя въ пустыни, яко многымъ трудомъ и въздержаниемъ, и алканиемъ приятъ врѣдъ и нужу отъ тѣла, яко же бысть и се ему отъ Божиа промысла, да не учитель далече града будеть. Оттолѣ выйде въ градъ, уча и наказуя на страхъ Господень.

А божественную литургию, которую Христос велел творить за весь мир, он с большим усердием совершал, и ни единого дня не пропускал, и делал это, как известно многим, до самой смерти, и не оставил церковных правил, и божественной литургии, и своего подвига. Кто может рассказать о его нищете и наготе, и о поношениях от дьявола, и о болезни, и об испытании его игуменом и всеми братьями и рабами? Он сам говорил: «Я терпел испытание пять лет, поносили меня, бесчестили как злодея». Так вот, дьявол, не терпя его и видя, что побежден святым, воздвиг на него крамолу своими злоумышлениями, желая его оттуда прогнать; что и сбылось. Ведь дьявол видел, что многие из города приходят и умножаются сторонники его учения духовного, приходят к покаянию от многих грехов, хотя мы можем думать и иначе — Бог так хотел, «потому что не подобает светильнику сиять во тьме и не может укрыться город, стоящий на верху горы». Ибо пишется о великом просветителе и учителе всего мира, об Иоанне Златоусте, что когда он ушел в пустыню и пробыл в пустыне некоторое время, то из-за большого труда, и воздержания, и голода слабость и недуг охватили его тело, и это было по Божьему промыслу, чтобы учитель не был далеко от города. И после этого он возвратился в город, поучая людей и призывая их к страху перед Господом.

 

И сице же и сему бысть отъ дияволя научениа, ибо нѣции отъ ерѣи, друзии же отъ черноризець како бы на нь въстати, овии же отъ града потязати и укорити исходяще, друзии спиру творяще, яко ничто же свѣдуща противу насъ глаголааху, и тако посрамлени съ студомъ отхожааху. И пакы не преставааху, крамолы на нь въздвизающе въ градѣ и везде, глаголюще: «Се уже весь градъ к собѣ обратилъ есть». Есть бо, о братие о семь приложити слово на утѣшение вамъ: тако бо бѣ благодатью Христовою утѣшая приходящаа, и плѣняя ихъ душа и смыслъ ихъ, дабы възможно и неотходящу быти, яко же и сему мнози суть послуси. Яко же и самому игумену не стерпѣти, многыя к нему видя притекающаа, и не хотя того, его отлучи и глаголаше: «Азъ за тя отвѣщаю у Бога, ты же престани уча»; и много озлоблениа на нь возложи.

И по наущению дьявола и с Авраамием то же произошло, ибо некоторые из священников, а другие из числа иноков помышляли, как бы восстать на него, и некоторые приходили из города, чтобы оскорбить и обидеть его, другие же лиходействовали и утверждали, что он ничего не знает по сравнению с ними, но уходили со стыдом, посрамленные. И снова не переставали они воздвигать на него крамолу в городе и повсюду., говоря: «Вот уже он обратил к себе весь город». К этому можно добавить, братья, одно слово вам для утешения: он так по благодати Христовой утешал приходящих и пленял их душу и разум, что, если бы возможно было, они уже не уходили, чему также есть многие свидетели. Так что не мог стерпеть этого даже сам игумен, видя, что к нему многие приходят, и не желая этого, он отлучил Авраамия и сказал ему: «Я за тебя отвечаю перед Богом, а ты перестань поучать»; и возвел на него многие обвинения.

 

И оттолѣ вниде въ градъ, и пребысть въ единомъ монастыри у Честьнаго Креста.[17] И ту начаша болѣ приходити, и учение его множайшее быти, а врагъ сѣтоваашеся, а Господь Богъ раба своего прославляаше и съблюдааше на всяко время, благодать и силу подавая рабу своему. И пребысть мало время, и отъ многъ приемля утѣшение: подавааху ему на потребу и лише потребы, и потомъ скоро раздаваше вдовицамъ и нищимъ, а самъ еже на потрѣбу собѣ приимаше. Украси же церковь иконами, и завѣсами, и свѣщами, и мнози начаша отъ града приходити и послушати церковнаго пѣниа и почитаниа Божественыхъ книгъ. Бѣ бо блаженый хитръ почитати, дасть бо ся ему благодать Божиа не токмо почитати, но протолковати, яже мнозѣмъ несвѣдущимъ и отъ него сказаная всѣмъ разумѣти и слышащимъ; и сему изъ устъ и памятью сказая, яко же ничто же ся его не утаить Божественыхъ писаний, яко же николи же умлъкнуша уста его къ всѣмъ, к малымъ же и к великымъ, рабомъ же и свободнымъ, и рукодѣлнымъ. Тѣм же ово на молитву, ово на церковное пѣние, ово на утѣшение притекающихъ, яко и в нощи мало сна приимати, но колѣнное покланяние и слезы многы отъ очью безъ щука излиявъ, и въ перси биа и кричаниемъ Богу припадая помиловати люди своя, отвратити гнѣвъ свой и послати милость свою, и належащимъ бѣдъ избавити ны, и миръ и тишину подати молитвами пречистыя дѣвы Богородица и всѣхъ святыхъ. Написа же двѣ иконѣ: едину Страшный судъ втораго пришествиа, а другую испытание въздушныхъ мытарьствъ, их же всѣмъ нѣсть избѣжати, яко же великый Иоанъ Златаустъ учитъ, чемеритъ день поминаеть, и самъ Господь, и вси святии его се проповѣдають, его же избѣжати нѣгде, ни скрытися, и рѣка огнена предъ судищемъ течеть, и книгы разгыбаются, и Судии сѣде, и дѣла открыются всѣхъ. Тогда слава и честь, и радость всѣмъ праведнымъ, грѣшным же мука вѣчная, ея же и самъ сотона боится и трепещеть. Да аще страшно есть, братье, слышати, страшнѣе будетъ самому видети. Се же оставльше, на се пакы обратимся, яже о блаженѣмъ Аврамьи.

И оттуда он вернулся в город и находился в одном монастыре Честного Креста. И сюда стали приходить люди еще больше, и учение его еще больше распространилось, и враг сетовал, а Господь Бог прославлял своего раба и соблюдал его все время, подавая благодать и силу рабу своему. И был он там недолго, и от многих получал подношения: ему давали необходимое и сверх потребностей, а он тотчас раздавал все вдовам и нищим, а себе оставлял только необходимое. Украсил же он церковь иконами, и завесами, и свечами, и многие из города начали приходить и слушать церковное пение и чтение Божественных книг. Ибо блаженный был искусным чтецом, так как по Божьей благодати он мог не только читать, но также толковать книги, так что многие несведущие люди, слушая его, понимали все, что он сказал; и он говорил наизусть и по памяти, потому что ничто в Божественных писаниях не утаилось от него, так что его уста никогда не умолкали, обращаясь ко всем, к малым и к великим, к рабам и свободным, и к ремесленникам. И так как они иногда приходили на молитву, иногда на церковное пение, иногда же для утешения, он даже ночью мало спал, но совершал коленопреклонения и тихо проливал из глаз обильные слезы, и бил себя в грудь, и обращался к Богу, умоляя помиловать своих людей, отвратить гнев свой и послать милость свою, и избавить нас от угрожающих нам бед, и дать мир и покой молитвами пречистой девы Богородицы и всех святых. Написал же он две иконы: одну — Страшный суд второго пришествия, а другую — испытание воздушных мытарств, которых никто не избежит, так учит великий Иоанн Златоуст, который напоминает о страшном дне, и сам Господь, и все его святые проповедуют это испытание, которого нигде не избежать, не скрыться от него, и огненная река течет перед судилищем, и раскрываются книги, и восседает Судья, и явными становятся дела всех людей. Тогда будет слава, и честь, и радость всем праведным, грешным же — вечная мука, которой сам сатана боится и трепещет. Если уж, братья, страшно слышать об этом, то еще страшнее будет самому видеть. Но, оставив это, обратимся снова к нашему рассказу о блаженном Авраамии.

 

И сего убо не престааше Страшнаго поминая суда, испытаниа бояся, и не прѣстая прилѣжно Бога моля и в нощь, и въ день, и къ всѣмъ приходящимъ оного страшнаго дне не престая о томъ глаголя и почитая великаго оного и свѣтлаго учителя вселеныя Иоана Златаустаго и преподобнаго Ефрѣма, и всѣхъ богогласныхъ святыхъ, Святаго Духа, глаголанаго ими, собѣ внимая и всѣмъ проповѣдая. И бѣ блаженый съ въздерьжаниемъ отъ многаго пития, пьяньства же отинудь ненавидя, ризы же по смирению любя, драгыхъ велми бѣгая и смирение присно имѣа. На трапезы же и на пиры отинудь не исходя многыхъ ради зазираний, яже бывають отъ мѣста избирающихъ, и инѣхъ ради многыхъ, яже бывають отъ многаго ради пьяньства и бѣды, и того ради сего убѣгааше. Образъ же блаженаго и тѣло удручено бяше, и кости его, и състави яко мощи исщести, и свѣтлость лица его блѣдъ имуще отъ великаго труда и въздержания, и бдѣния, отъ многъ глаголъ, яже тружаашеся, поя и почитая, и молитву принося къ Богу. И къ божествному егда приступаше жертвенику на божествное приношение отъ Господа прѣданую апостоломъ на вечери, и апостолы намъ оного завѣта въ оставление грѣховъ, съ благобоязньствомъ и съ вниманиемъ, отинудь запрѣщаще же въ церкви не глаголати, паче же на литургии, и заповѣдая, и уча, всю имѣти веля мысль и съ душею тогда къ Богу стройно же, по чину, лѣпо. Егда устраяшеся въ священчьскый санъ, образъ же и подобье на Великого Василья:[18] черну браду таку имѣя, плешиву развѣ имѣя главу. Но не зазрите ми, братье, моей грубости, не лжа бо си глаголю или какою хытростью, или мудростью, но многыхъ ради, иже его не видѣша и не слышаша. И въспоминаю Господа, глаголюща: «Рабе лѣнивый и лукавый! подобааше ти дати сребро мое купцемъ, да азъ быхъ на нихъ взялъ с лихвою».[19] Тѣмъ, бояся сего осуждениа, сия написаю, да сего послушавше, прославимъ Бога, давшего сию благодать и помощъ граду Смоленьску, блаженаго Авраамья.

И он не переставал вспоминать Страшный суд, боясь испытания, и не переставал прилежно молиться Богу, и ночью, и днем, и всем приходящим к нему не переставал говорить об этом страшном дне, читая великого и светлого учителя вселенной Иоанна Златоуста, и преподобного Ефрема, и всех богогласных святых, внимая Святому Духу, который говорил их устами, и всем проповедая. И жил блаженный, воздерживаясь от многого питья, особенно же ненавидел пьянство, и любил он скромную одежду, пренебрегая очень дорогой одеждой и будучи всегда смиренным. А на трапезы и на пиры он никогда не ходил из-за многих ссор, которые бывают там между выбирающими себе места, и из-за многих других бед, которые бывают из-за неумеренного пьянства, поэтому он избегал пиры. Лицо же блаженною и тело были сильно изнурены, так что его кости и суставы можно было сосчитать как в мощах, и лицо его было бледно из-за великого труда, и воздержания, и бодрствования, и из-за многих проповедей, которыми он изнурял себя, из-за пения и чтения, и молитв, возносимых к Богу. И когда он с благочестием и с вниманием приближался к божественному жертвеннику для божественного приношения святых даров, которое завещано Господом на вечери апостолам, а апостолами Нового завета передано нам во оставление грехов, тогда он не разрешал разговаривать в церкви, особенно на литургии, наставляя и поучая, повелевая тогда ум вместе с душой неколебимо, как подобает, с прилежанием целиком обращать к Богу. Когда он облачался в одежды священника, был он образ и подобие Василия Великого: имел такую же черную бороду, только что голова у него была плешива. Но не осудите, братья, мою грубость, ведь не лгу я, не хитрю, не мудрствую, но говорю это для тех многих, что не видели и не слышали его. И вспоминаю Господа, говорящего: «Раб ленивый и лукавый! надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я получил бы мое с прибылью». Поэтому, боясь такого осуждения, я пишу это, чтобы, выслушав, мы прославили Бога, ниспославшего такую благодать и помощь городу Смоленску, как блаженный Авраамий.

 

Хотящу же ми и еще глаголати, помозѣте ми в молитвахъ вашихъ, да ми подасть Господь и конець свершити — положити хотящимъ почитати и поревновати житью преподобнаго или прѣписати и велику отъ Бога милость прияти сде и въ будущий и страшный день възданиа Христова.

Так как я хочу далее рассказывать, помогите мне вашими молитвами, чтобы Господь дал мне и закончить работу — написать для тех, кто хочет читать и последовать житию преподобного, или переписать его и получить великую милость от Бога здесь и в будущий и страшный день воздаяния Христова.

 

Но на прежереченая поминая възвратимся, отнюду же поидохомъ. Видя же себе сотона побѣжена Христовою силою отъ святаго, яко являашеся ему овогда в нощи, овогда въ день, устрашая и прѣтя, яко огнь освѣщаа и в нощи, яко мнозѣмъ еще не спящимъ с нимъ, да овогда стужая, ово являяся въ мнозехъ мечтаниихъ, яко и до стропа, и пакы яко левъ нападая, яко звѣрие лютии устрашающе, другое яко воини нападающе и сѣкуще, иногда и съ одра и смещуще. А егда отъ сна въстаяше блаженый, по малу сна укусивъ отъ злыхъ окаяннныхъ бѣсовьскыхъ мечтовъ, и въ день болѣ ему о семь стужающе, тѣм же ово собою, ово въ жены бестудныя прѣображающеся, то же, яко о Великомъ Антонии пишется.[20] Видя Господь силу неприязнину и его злобу на ны, не попусти вся воли его, но яко же самъ вѣсть, тако и попущаеть по силѣ... приимати его брань, яко же Господь въ Еуангельи рече, яко «ни на свиньяхъ имать власти без Божиа повелѣниа»; да искусни Божии раби явятся. К сему же учить Златаустъ, глаголя: «Господи, аще попустиши единого врага, то ни весь миръ ему не удолѣеть, то како азъ възмогу, калъ и берние?» Укрѣпивый же Антониа и явлься ему, дръзати повелѣвъ: «Не бойся, азъ ти помогу». Той же и сему блаженому свою благодать и силу подавааше и избавляше.

Но, помня об этом, вернемся к прежнему рассказу, с чего мы начали. Сатана, видя, что силой Христа побежден он святым, являлся ему иногда ночью, иногда днем, устрашая и угрожая ему, освещая его ночью как огонь, так что многие вместе с ним не могли спать, иногда же сатана пугал его, или являясь ему во многих наваждениях ростом вплоть до потолка и снова нападая на него, как лев, устрашая его, как лютые звери, или же нападая и избивая его подобно воинам, иногда даже сбрасывал его с постели. Когда же блаженный пробуждался, вкусив мало сна из-за злых окаянных бесовских видений, тот его днем еще более пугал, являясь ему иногда в собственном виде, иногда преображаясь в бесстыдных женщин, как пишется и о Великом Антонии. Видя дьявольскую силу и злобу беса на нас, Господь не дал ему полной свободы, но допускает по своему усмотрению, чтобы мы соразмерно нашей силе могли вступать с ним в борьбу, ибо Господь сказал в Евангелии, что сатана «не имеет власти даже над свиньями без Божьего повеления»; пусть так Божьи рабы укрепляются. Тому же учит Златоуст, говоря: «Господи, если ты дашь свободу одному врагу, то его не одолеет даже весь мир, а что смогу я, который кал и грязь?» Укрепивший же Антония явился ему, повелевая дерзать: «Не бойся, я тебе помогу». Он же давал благодать и силу и этому блаженному и избавлял его.

 

И сими блаженаго всѣми исусивъ сатана, и не удолѣвъ, Богу помагающу, и ту крамолу на нь въздвиже, яко же и при Господи бысть: и вшедъ сотона въ сердца июдеомъ, и съвѣтъ сътворше на нь, и много поругавшеся, и страсти предаша Господа славы. Сице же и на сего бысть: яко же бо сотона отъ прѣжняго монастыря отгна, сице и нынѣ сътвори, не могый окаянный терпѣти бывающая ради благодати и помощь вѣрнымъ и христолюбивымъ христианомъ и отъ всѣхъ побѣжаемъ силою Христовою. Но яко есть пасущихъ душа приимати бѣды, и вшедъ сотона въ сердца бесчинныхъ, въздвиже на нь: и начаша овии клеветати епископу, инии же хулити и досажати, ови еретика нарицати, а инии глаголаху на нь — глубинныя книгы почитаеть,[21] инии же къ женамъ прикладающе, попове же зиающе и глаголюще: «Уже наши дѣти вся обратилъ есть»; друзии же пророкомъ нарицающе и ина же многа на нь вѣщания глаголюще, их же блаженый чюжь. Истинною реку тако, никто же аще бы не глаголя на блаженаго Авраамиа въ граде, но диаволъ о семъ радоваашеся, а блаженый все, радуяся, терпяше о Господи. Събраша же ся вси от мала и до велика весь градъ на нь: инии глаголють заточити, а инии къ стѣнѣ ту пригвоздити и зажещи, а друзии потопити и, проведше въсквозе градъ. Всѣм же собравшимся на дворъ владычень, игуменомъ же и попомъ, и черньцемъ, княземъ и боляромъ, диакони и вси церьковници, внегда послаша по блаженаго, уже всѣмъ собравшимся. Посланыя же слугы, емше, яко злодѣа влачяху, овии ругахуся ему, инии же насмихаахуся ему и бесчинная словеса кыдающе, и весь градъ и по торгу, и по улицамъ — вездѣ полна народа, и мужи же, глаголю, и жены, и дѣти, и бѣ позоръ тяжекъ видѣти. Блаженый же бѣ яко птица ятъ руками, не умѣа, что глаголати или что отвѣщати, но едино упование имѣа къ Богу и к нему моляся отъ такоя избавитися печали, и в собѣ въспоминая страсть Господа нашего Исуса Христа, яко вся си претерпѣ нашего ради спасениа, и за нихъ моляся: «Господи, не постави имъ грѣха сего[22] и не попусти на раба твоего предатися в руцѣ ихъ, но укроти и запрѣти, яко же предъ ученикы на мори вѣтру повелѣ умолкнути.

И всем этим сатана искушал блаженного, но не одолел его, ибо Бог помогал ему, и тогда воздвиг на него мятеж, как и при Господе было: вошел сатана в сердца иудеям, и они учинили суд, и много надругались над ним, и предали мучению Господа славы. Так же и с Авраамием было: как сатана его выгнал из прежнего монастыря, так он сделал и теперь, так как не мог окаянный терпеть его вследствие благодати и помощи, которая бывает верным и христолюбивым христианам, и будучи побеждаем всеми силою Христа. Но поскольку душам пасущих предназначено принимать на себя беды, то сатана, войдя в сердца бесчинных, воздвиг их на Авраамия: и начали одни клеветать на него епископу, другие же хулить его и досаждать ему, одни называли его еретиком, другие же говорили о нем: он читает глубинные книги, другие же обвиняли его в блуде, а попы с яростью говорили: «Он уже совратил всех наших детей»; другие же называли его пророком и много прочего говорили о нем, в чем блаженный неповинен. Поистине скажу, что не было в городе такого, кто не оговаривал бы блаженного Авраамия, так что дьявол радовался этому, а блаженный, радуясь, терпел все во имя Господа. Собрался на него весь город от мала до велика: одни говорят, что его нужно заточить, другие — пригвоздить к стене и поджечь, а другие — утопить его, проведя через город. Когда же собрались все на двор владыки, игумены и попы, и чернецы, князья и бояре, дьяконы и все церковнослужители, тогда послали за блаженным, когда уже все собрались. Посланные же слуги, схватив Авраамия, волочили его как злодея, одни ругались над ним, другие насмехались над ним, бросая ему оскорбительные слова, и так делал весь город и по торгу, и по улицам — везде много народу, и мужчины, и женщины, и дети, и было тяжело видеть это зрелище. Блаженный же был схвачен руками, как птица; не знал, что ему сказать или что отвечать, но уповал на одного только Бога, и молился ему, чтобы он избавил его от такого несчастья, и про себя вспоминал страдания Господа нашего Иисуса Христа, который все это претерпел ради нашего спасения, и молился за них: «Господи, не вмени им сего греха и не допусти, чтобы твой раб был предан в их руки, но укроти их и запрети им, как перед учениками ты повелел умолкнуть ветру на море».

 

Яко же и бысть; князю бо и властелемъ умягъчи Богъ сердце; игуменомъ же и ереомъ, аще бы мощно, жива его пожрети. Ведому же ему на снемъ, явися Господь в то время преподобному Луцѣ Прусину у церькви честнаго архангела Михаила.[23] Стоящу ему на молитвѣ въ 9 часъ, и гласъ бысть ему, глаголющь, яко «се возводять блаженнаго моего угодника на снемъ съ двѣма ученикома, истязати хотять, ты же о немь никако же съблазнися». И глаголаше блаженый Лука на снимающихся на блаженаго Аврамия и на уничижающихъ его: «Много бо бес правды хулящеи и уничижають; но да быша грѣси его на мнѣ были! И вы слышасте, яко хотѣша сътворити преже сего не имуще страха Божия и тации же безумнии и епископъ и како хотѣша бес правды убити и.[24] Иже и еще порокъ золъ и хула, и клятва зла, и гнѣвъ Божий и за 30 лѣтъ пребысть, и еще вы прибудеть, аще ся того не покаете». Понеже възвратимся, о нем же начахъ глаголати. Приведену же бывшу блаженному на судъ, ничьсо же на нь вины не обрѣтающимъ, но бе-щину попомъ, яко воломъ, рыкающимъ, тако же и игуменомъ; князю же и велможамъ не обрѣтающимъ такыя вины, но изискавше все, нѣсть неправды никоея же, но все лжуть, тогда яко единѣми усты: «Неповинны да будемъ, владыко,— рекуще къ всѣмъ,— еже таку на нь крамолу въздвигнули есте, и неповинни есмы, иже на нь глаголетѣ или что съвѣщаете како любо безаконно убийство!» И глаголюще: «Благослови, отче, и прости, Аврамие!»— и тако отъидоша въ свояси.

Так и случилось, ибо властителям Бог смягчил сердце; а игумены и священники, если бы могли, съели бы его живьем. Когда же его вели на суд, Господь явился в это время у церкви честного архангела Михаила преподобному Луке Прусину. В то время когда он стоял на молитве в 9 часов, услышал он голос, говорящий, что «вот моего блаженного угодника ведут на суд с двумя его учениками, хотят его мучить, ты же ни в коем случае не сомневайся в нем». И сказал блаженный Лука осуждающим блаженного Авраамия и унижающим его: «Ведь его сильно унижают, несправедливо хуля; но если бы его грехи были на мне! А слышали вы, что хотели в давние времена сделать такие же не имеющие страха Божьего безумцы и их епископ и как хотели безвинно убить другого святого. Это к тому же злой порок, и хула, и злая клятва, и за это гнев Божий продолжался более тридцати лет, а с вами будет хуже, если не покаетесь». Однако возвратимся к тому, о ком я начал говорить. Когда блаженный был приведен на суд, не нашли за ним никакой вины, но бесчинно попы, а также игумены ревели на него, как волы; а после того как князь и вельможи не нашли за ним никакой вины, проверивши все и убедившись, что нет никакой неправды, но все лгут на него, сказали тогда в один голос: «Да будем неповинны, владыка,— сказали они всем,— в том, что воздвигли такое обвинение на него, а мы неповинны в том, что вы на него наговариваете или замышляете какое-то беззаконное убийство!» И говоря: «Благослови, отец, и прости нас, Авраамий!» — с тем ушли восвояси.

 

Видѣвше же сия тако отъидоша и яко нѣсть имъ конца, в чемъ осудити и, и рѣша отъ епископа на се приготованнымъ крѣпко стрѣши и и блюсти и и ина два отъ ученикъ его, иже преподобному служаща добрѣ. Наутрия же събравшимся игумени и ереи, и вины, яже преже глаголааху, укоривше, озлобивше, възложиша на нь. И отъ того времене пакы вниде в монастырь, идѣ же бѣ преже остриглъся блаженый, яко не приемшу ему никоего зла. Се же от сего времене многа зла пребысть: елико бяше блаженнымъ научено, вси ти обратишася на своя дѣла злыхъ грѣхъ. И слава Богу, терпящему сихъ всѣхъ! И еще тогда блаженому Лазарю иерѣемъ сущу и по Игнатьи епископу бывшу, истинною рещи, яко поборникъ и пастухъ Христовы церкве словесныхъ овець, сьй бо бѣаше Бога ради оставилъ епискупью свою и за многое обидѣние святыхъ церквей иже обидятъ и властели, отъимающе чюжая бес правды и обидящихъ вдовица и сироты. Сьй бо видѣ и слыша, яко вся бес правды, яже на блаженаго Авраамиа ону крамолу въздвигнули, Богу убо о семь възложившу, сьй пришедъ глагола къ епископу Игнатию: «Великой есть быти опитемьи граду сему, аще ся добрѣ не опечалиши»; яко же и бысть. Блаженый Игнатий сего послуша, скоро посла по всѣмъ игуменомъ и к всѣмъ попомъ, заповѣдая и запрѣщая всѣмъ отъ всякого речениа зла прѣстати, яже на блаженаго Авраамия. «Се бо, послушавъ васъ, на ся отъ Бога въсприяхъ въ вѣкы опитемью. А вы, чада, покайтеся, а сами вѣсте, что прияша отъ Бога въставшеи на великого Иоана Златаустаго;[25] аще же не покаетеся, то то же и вы подъимете». Сего же ради блаженый имя нареклъ себѣ, своего святьца подражая,[26] яко же бо и онъ, подражая, много пострадалъ отъ оноя веси и за ня моляся Богу обращая вся къ Богу и спасая, блаженый же терпя ихъ запрещение.

Увидев же, что те разошлись и не за что им осудить Авраамия, повелели людям, приготовленным для этого епископом, крепко стеречь и блюсти его и еще двух его учеников, которые верно служили преподобному. Когда же утром собрались игумены и священники, они, укорив и оскорбив его, возвели на него прежние обвинения. И с этого времени блаженный снова вошел в монастырь, в котором он прежде постригся, когда ему не причиняли еще никакого зла. Вот с этого времени много зла совершилось: все, кто были наставлены блаженным, возвратились к своим злым греховным делам. И слава Богу, терпящему всех их! И был в то время блаженный Лазарь еще священником (а после Игнатия он стал епископом), воистину был он как бы поборник и пастух словесных овец Христовой церкви, ибо он ради Бога оставил свою епархию из-за многих обид святым церквям, которые обижают и властители, отнимающие чужое неправедно и обижающие вдов и сирот. Так вот, этот Лазарь видел и слышал, что несправедливо на блаженного Авраамия воздвигли крамолу, и он, поскольку Бог вложил ему это, сказал, придя к епископу Игнатию: «Граду сему великая епитимия будет, если ты искренне не раскаешься»; так и случилось. Блаженный Игнатий послушался его — послал быстро ко всем игуменам и ко всем попам, приказывая и запрещая произносить какие-либо злые слова о блаженном Авраамии. «Ведь вот, послушавшись вас, я принял на себя от Бога вечную епитимию. А вы, дети мои, покайтесь, ведь вы и сами знаете, как Бог наказал поднявшихся на великого Иоанна Златоуста; а если вы не покаетесь, то же произойдет и с вами». А блаженный подражал своему святому, имя которого он носил, как и тот пострадал от селения язычников и молился за них Богу, обращая всех к Богу и спасая, и терпел блаженный их преследование.

 

Тако же бѣ и сему ихъ запрѣщение, яко и никому же не приходити к нему, мнози же мечници на всѣхъ путехъ стрѣжааху, а нѣции разграблени быша. Богу же хотящу всѣмъ спастися, овогда же человѣколюбие свое и милость являеть, овогда же казня, бѣда дая: глады, смерть, бездождье, сушу, туча тяжкыя, поганыхъ нахождениа, градъ плѣнение и вся, яже на ны отъ Бога приходятъ. И тѣми обращая и приводя к собѣ, да не бо есмы безъ грѣха, а терпяще сихъ, рассудимъ, помянемъ, колико злыхъ яже сътворихомъ и забытью предахомъ, в нощи же и въ день съгрѣшающе. Овии осужаютъ и хулятъ святителя и ереа, и черноризца, а сами яко безъ грѣха суще; а слышасте Господа, глаголюща: «Святителя моя, и черноризца, и ерѣа честьно имѣйте и не осужайте ихъ»,— да не сами отъ Господа приимете горкый судъ; да не забудете Господа, заповѣдающа, рече бо Господь: «За весь празднъ глаголъ въздати есть слово въ день судный».[27] А Павелъ апостолъ, вселеныя учитель, глаголеть: «Что осужаете чюжаго раба? Своему господину или стоить, или падаеть, или въстанеть; силенъ же Господь поставити и»;[28] и пакы: «Ихъ ради приходить гнѣвъ Божий на сыны непокоривыя».[29] Тѣм же внимай мы кождо себе: кождо за ся въздати имать слово въ день суда.

И Авраамию также было запрещено, чтобы кто-либо к нему приходил, и поэтому много стражников было выставлено на всех дорогах, а некоторые люди были ограблены. Но Бог хочет, чтобы все спаслись, потому иногда он являет свое человеколюбие и милость, иногда же казнит, посылая беды: голод, смерть, бездождие, засуху, грозные тучи, набеги поганых, пленение городов и все, что нам ни посылается Богом. И этими бедами он обращает нас и приводит к себе, поскольку мы небезгрешны, а, терпя все это, поймем и вспомним, сколько злых дел мы совершили, а затем предали их забвению, согрешая ночью и днем. Некоторые осуждают и хулят епископа, и священника, и монаха, как будто сами безгрешны; однако вы слышали Господа, говорящего: «Епископов моих, и монаха, и священника содержите в чести и не осуждайте их»,— чтобы вы сами не были строго осуждены Богом; не забывайте Господа, наставляющего вас, ибо Господь сказал: «За всякое праздное слово дадут люди ответ в день суда». А апостол Павел, учитель вселенной, говорит: «Что вы осуждаете чужого раба? Перед своим господином стоит он, или падает, и будет возвышен; ибо силен Господь возвысить его»; и дальше: «За это приходит гнев Божий на сынов непокорных». Итак, будем думать каждый про себя: каждому за себя придется дать ответ в день суда.

 

Достойно же есть и сде помянути слово, яже отъ житья преподобнаго Савы и о патриарсѣ Ерусалимъстѣмъ Ильи,[30] его же Анастасьй царь бес правды повелѣ изгнати отъ престола, иного в него мѣсто възведе. Яко же се услышаша въ Иерусалимѣ гражане, яко изгнанъ бысть патриархъ, и зело порадовашася сему, яко за то прииде на ня гнѣвъ Божий и бысть на ня 5 лѣтъ глада, да накажуться не радоватися о злѣ ни о коемъ же. Яко же приити иконому къ преподобному Савѣ и глаголати: «Уже суть братья не ядше всю недѣлю, да уже есть намъ не ударити в трапезѣ било». И преподобный же Сава, утѣшая, глаголаша, яко «не имать Богъ презрѣти рабъ своихъ». По глаголу же преподобнаго бысть: нѣкто христолюбецъ 30 велблудъ имѣа, яже къ блаженому посла въ лавру, всякого брашна наполнивъ до изъобилья. Яко же призва иконома Сава и глагола к нему: «Есть ли ударити въ било?» Икономъ же повелику похули себе. А и еже о цари Анастасьи рекохомъ, иже патриарха Илью съ престола отгна, и гнѣвъ за то постиже Божий, яко сказають смерть его: яви бо ся облакъ и молниа развѣ о полатѣ царевѣ, тако гонимъ, убьенъ бысть гнѣвомъ.

Можно здесь вспомнить рассказ из жития преподобного Саввы об Илье, патриархе Иерусалимском, которого царь Анастасий повелел несправедливо согнать с престола, а на его место возвел другого. Когда же горожане в Иерусалиме услышали, что патриарх изгнан, они очень обрадовались этому, за что и постиг их Божий гнев, и был у них голод пять лет, чтобы они научились не радоваться ничьей беде. А к преподобному Савве пришел эконом и сказал: «Уже братья не ели целую неделю, и уже не ударить нам в било к трапезе». Преподобный же Савва сказал, утешая его, что «Бог не оставит своих рабов». И сбылось по слову преподобного: некий христолюбец имел тридцать верблюдов, которых он послал к блаженному в лавру, нагрузив их в изобилии всякой едой. Тогда Савва призвал эконома и спросил его: «Можно ли ударить в било?» Эконом же весьма осудил себя. А что касается сказанного нами о царе Анастасии, который согнал с престола патриарха Илью, то его за это постиг Божий гнев, о его смерти так рассказывают: появилось облако и молния только над царской палатой,— так, преследуем, царь был убит Божьим гневом.

 

Достоино же есть помянути зде о великомъ свѣтилѣ всего мира. Иже на святаго Иоана Златаустаго въставше злии, погнаша; и явистася ему великая апостола Петръ и Павелъ, глаголюща: «Дръзай, страстотерпче Божий, Господь с тобою. Миръ буди, мужайся и крѣпися, прияти бо имаши въздание, небесное царство и вѣнець свѣтелъ отъ Бога, а въставшеи на тебе лютою смертью отъ Бога казнь приимуть, яже и наскорѣ прияти имутъ и сде, и въ будущий судъ». Скончавъшу же ся блаженому, сбысться прововѣдь святую апостолу на крамольствовавшихъ и на отгнавшихъ святаго, да ови отъ епископъ напрасную смерть приимаху, инымъ же прыщые синиа по ногамъ бывааху, просѣдающеся, иному напрасенъ огнь, свыше сшедъ, руцѣ и нозѣ усуши, иному же нога обѣтрися и нача гнити, и претираемѣй ей, яко отъ тоя и другой тотъ же врѣдъ прияти, и въ три лѣта едва душю испусти, иному же языкъ яко затыка въ устѣхъ бяше, и в доску вписавъ, глаголаше свой грѣхъ, яко на святаго Иоана Златаустаго хулу глаголахъ; Евдоксию же лютый недугъ порази,[31] лономъ бо ей кровь грядяше, и потомъ бысть смрадъ, и черви породи, и тако горкою смертию животъ свой злѣ сконча. Ибо видѣти гнѣвъ Божий, напрасно на нихъ находяй и многымъ мукамъ и смертемъ предая тяжко.

Здесь же можно напомнить о великом светиле всего мира. Злые люди прогнали святого Иоанна Златоуста, поднявшись против него; и явились ему великие апостолы Петр и Павел, говоря: «Дерзай, Божий страстотерпец, Господь с тобой. Да будет мир, мужайся и крепись, ибо ты получишь воздаяние, небесное царство и светлый венец от Бога, а поднявшиеся на тебя будут казнены Богом лютой смертью, которая скоро постигнет их и здесь, и на будущем суде». И после того как блаженный скончался, сбылось пророчество святых апостолов о преследовавших и прогнавших святого, так что одних из епископов постигла внезапная смерть, у других же появились на ногах синие прыщи, которые лопались, а еще одному внезапный огонь, сошедший свыше, иссушил руки и ноги, у другого же распухла нога и начала гнить, а поскольку она прикасалась ко второй, зараза перешла и на ту, и он умер лишь через три года, у другого же язык стал как затычка во рту, и, написав на доске, он признал свой грех, что изрек хулу на святого Иоанна Златоуста; а Евдоксию поразила жестокая болезнь, ибо у нее из недр шла кровь, а потом был смрад, и она извергла из себя червей, и так злообразно кончила она свою жизнь горькой смертью. Так можно было видеть, как приходит на них внезапно Божий гнев, обрекая их на многие муки и тяжкую смерть.

 

Но на иже глаголанная възвратимся, да уже о блаженѣмъ Авраамии помянемъ. Скоро на сихъ бысть, да овии отъ игуменъ, инии же отъ поповъ напрасную смерть приимаху; яко вѣдуще и бывше въ сонмѣ на блаженнаго тужааху и припадааху ему на ногу, прощениа просяще, а не бывше на сонмѣ радоваахуся. Пишеть бо въ «Златыхъ Чепехъ»[32] всея вселеныя святыхъ отець, яко бысть нѣкый отецъ отъ преподобныхъ, многымъ ползу творя словомъ и житиемъ. Нѣции же отъ дѣйства дияволя завидѣвше и оклеветавша, много отсѣкоша отъ него и яже к нему ползы лишиша, послѣди же уразумѣвше диаволю лесть и покаявъшеся к нему, и прощение отъ него прияша, послѣди овии възбеснѣша, ови въ различныя впадоша бѣды грѣха ради. Рече бо Спасъ: «Смущая васъ, тъй прииметь судъ, кто любо буди».[33] И се есть подобно помянути повѣсть нѣкоего отца духовна къ сыну духовну: корабль есмы мы, кормникъ же Богъ, всего мира направляя и спасая своими присными рабы, реку же пророкы и апостолы, святителя и вся учителя Божиа, дажде и до скончаниа вѣку сему. Да аще мы на ся възмемъ инѣхъ осужати, изгонити въ правду или бес правды, то уже отняли есмы отъ Бога и отдали есмы оному противному, рекше диаволу, Божий корабль. Нынѣ же не вѣмы ся, в чемъ есмы, понеже ны взяла есть противная буря, а егда ны принесеть къ истоплению, тогда ся помянемъ безгода, яко никто же насъ о своихъ грѣсѣхъ нудится и плачеть, но ины осужаемъ и хулимъ, яко же рече Господь: «Человѣци взяша судъ мой, уже бо ихъ судиша, азъ имъ не сужду», того ради да не осужени будете от Бога. Аще бо кто прииметь благодать отъ Бога и даръ поучениа, то ни весь миръ таковаго можетъ оскорбити, имать бо надо всѣми Бога помощника, яко же рече Господь: «Азъ есмь с вами, никто же на вы». Се же отставльше, на се възвратимся.

Но вернемся к тому, о чем мы говорили, и вспомним теперь о блаженном Авраамии. Вскоре случилось так, что некоторых игуменов, а также некоторых попов постигла внезапная смерть; узнав об этом, участвовавшие в суде над блаженным горевали и припадали к его ногам, прося прощения, а не присутствовавшие на суде радовались. Ибо в «Златой Цепи» святых отцов всей вселенной написано, что был некий преподобный отец, который приносил многим пользу словом и житием. Но некие люди, побуждаемые дьяволом, завидовали ему и оклеветали его, многих отогнали от него и лишили тем самым пользы, потом же поняли коварство дьявола и покаялись перед ним, и получили от него прощение, а затем одни обезумели, с другими же приключились различные беды за их прегрешение. Ибо Спаситель сказал: «Смущающий вас понесет на себе осуждение, кто бы он ни был». А теперь вспомним также наставление некоего духовного отца к духовному сыну: мы подобны кораблю, а кормчий — Бог, который направляет весь мир и спасает его своими вечными рабами, то есть пророками и апостолами, святителями и всеми учителями Божьими, вплоть до скончания века сего. Если же мы возьмем на себя смелость осуждать других, изгонять их справедливо или несправедливо, то, значит, мы отняли кормило у Бога и отдали Божий корабль его противнику, то есть дьяволу. И теперь мы уже не знаем, где находимся, потому что попали во власть враждебной нам бури, а когда она нас принесет к потоплению, тогда с опозданием вспомним, что никто из нас не сдерживает себя в своих грехах и не оплакивает их, но мы осуждаем и хулим других, как говорит об этом Господь: «Люди взяли суд мой, уже они их осудили, а я не вершу суда над ними», поэтому да не будете вы осуждены Богом. Ведь если кто-нибудь получит благодать от Бога и дар поучения, то не сможет его одолеть даже весь мир, ибо он имеет против всех помощника — Бога, как об этом говорит Господь: «Я с вами, и никто против вас». Оставив же это, вернемся вот к чему.

 

Бывшу же бездождью велику въ градѣ, яко иссыхати земли и садомъ, и нивамъ, и всему плоду земленому, яко нѣ за колко бысть время, всѣмъ тужащимъ и молящимъ Бога. И самъ епископъ, блаженый Игнатий, съ честнымъ крилосомъ и съ богобоязнивыми игумены, и ереи, и дьяконы, и черноризци, и съ всѣмъ градомъ, мужи и женами, и весь младый възрастъ, вкупѣ весь градъ, окрестъ ходяще съ честнымъ крестомъ и съ иконою дръжащею Господа, и съ честными святыхъ мощьми, и с великымъ умилениемъ, и съ слезами помиловати люди своя, и послати милость свою на землю, и отвратити гнѣвъ свой: «Пусти, Господи, дождь, одожди лице земли, молимся, святый». И кончавшимъ отпустъ, крестомъ и святыхъ мощьми воду освятивше, и отъидоша кождо въ свояси. И не бысть дождя на землю, и быша в печали велицѣ. Се же все бысть отъ Божия промышления. И хотя Богъ блаженаго Араамиа обьявити, нѣкоему помянути възложи на сердце Богъ, сущу иерею, яко, шедъ, помяну христолюбивому епископу Игнатию яже о блаженѣмъ Аврамии, глаголя сице: «Вси молихомся, не послуша насъ Богъ. Кая вина така, яже на преподобнаго Авраамиа, яко лишенъ бысть божественыя литургиа? Егда и того ради бысть отъ Бога казнь си?»

Было в городе великое бездождие, так что высыхала земля, и сады, и нивы, и весь земной плод, чего никогда не бывало, и все горевали и молились Богу. И сам епископ, блаженный Игнатий, с честным клиросом и с богобоязненными игуменами, и священниками, и дьяконами, и монахами, и со всем городом, с мужчинами и женщинами, и со всеми молодыми людьми,— все жители города вместе ходили вокруг с честным крестом, и с иконой Господней, и с честными мощами святых и просили Бога с великим умилением и со слезами помиловать людей своих, и послать милость свою на землю, и отвратить гнев свой: «Пусти, Господи, дождь, одожди лицо земли, молимся тебе, святой». И когда они кончили отпуст, и освятили воду крестом и мощами святых, каждый ушел восвояси. И не было дождя на земле, и были все в великой печали. Все же это было по Божьему промыслу. И поскольку Бог хотел прославить блаженного Авраамия, он вложил в сердце некоему священнику мысль о нем, так что тот, отправившись к христолюбивому епископу Игнатию, напомнил ему о блаженном Авраамии, говоря так: «Мы все молились, но Бог не услышал нас. Какая такая вина блаженного Авраамия, что он лишен возможности служить божественную литургию? Не из-за этого ли ниспослана от Бога казнь сия?»

 

Тогда блаженный Игнатий въскорѣ посла по блаженаго Авраамия, и призвавъ, и испытавъ, яко все лжа и оглаголание по зависти и злобѣ диаволи бысть, и прости и, глаголя: «И благослови, честный отче, за невѣдѣние мое се ти сътворихъ, и весь градъ благослови, и прости послушавшихъ лживыхъ клеветникъ и оглагольникъ». И благослови пакы пречистую и честную литургию съвершати: «И моли Бога о градѣ и о всѣхъ людехъ, да помилуеть Господь и подасть богатно дождь свой на земьлю». И глагола блаженый къ святителю: «Кто есмь азъ грѣшный, да сице повелѣвае ми выше силы моея?» Но глагола: «Воля Божиа да будеть о всѣхъ насъ! И ты преже о насъ помолися, честный о святителю, о своемъ ти богопорученѣмъ избраннѣмъ святемъ стадѣ словесныхъ овець». Отшедшу же блаженому и молящуся Богу, и глаголющю: «Услыши, Боже, и спаси, владыко Вседръжителю, молитвами твоего святителя и всѣхъ иерей твоихъ, и всѣхъ людий твоихъ. И отврати гнѣвъ твой отъ рабъ твоихъ, и помилуй градъ сьй и вся люди твоя, и приими милостиве всѣхъ въздыхание и съ слезами молящих ти ся, и пусти, и одожди, напои лице земли, человѣкы и скоты възъвесели. Господи, услыши и помилуй!» — еще преподобному не дошедшу своея кѣлия, одожди Богъ на землю дождь, яко славити Бога всѣмъ и глаголати: «Слава тебѣ, Господи, яко скоро послуша своего раба!» И бысть многа радость въ градѣ. И оттолѣ начаша притѣкати въ градъ, и вси глаголати, яко «помилова Богъ, избави ны отъ всѣхъ бѣдъ твоими, господи отче, молитвами». И отселѣ болѣ просвѣтися по благодати Христовѣ.

Тогда блаженный Игнатий быстро послал за блаженным Авраамием и, призвав его и испытав, выяснил, что все обвинения против него были ложью и клеветой из-за зависти и злобы дьявола, и он простил его, говоря: «Благослови меня, честной отец, я сделал это тебе по неведению, и благослови весь город, и прости послушавших лживых клеветников и обвинителей». И благословил его, чтобы он снова совершал пречистую и честную литургию: «И моли Бога о городе и о всех людях, чтобы Господь помиловал их и послал свой обильный дождь на землю». И сказал блаженный епископу: «Кто такой я, грешный, что ты повелеваешь мне сделать то, что свыше моих сил?» Но сказал: «Да будет над всеми нами воля Божья! А ты, о честной святитель, сначала помолись о нас, о своем порученном Богом тебе избранном святом стаде словесных овец». После чего блаженный вышел, и молился Богу, и говорил: «Услышь, Боже, и спаси нас, владыка-Вседержитель, молитвами твоего святителя, и всех твоих священников, и всех твоих людей. И отврати гнев свой от рабов твоих, и помилуй этот город и всех твоих людей, и прими милостиво воздыхания всех молящих тебя со слезами, и пусти, и пошли дождь, напои лицо земли, возвесели людей и скотов. Господи, услышь и помилуй!» — и не успел еще преподобный дойти до своей кельи, как Бог уже послал на землю дождь, так что все славили Бога и говорили: «Слава тебе, Господи, что скоро услышал своего раба!» И была в городе большая радость. И с тех пор стали люди приходить в город, и говорили все, что «Бог помиловал, избавил нас от всех бед твоими, отец, молитвами». И с тех пор еще более прославился он по Христовой благодати.

 

Лѣпо же есть помянути и о житьи преподобнаго отца Феодосья Печерьскаго[34] всеа Руси. Хотя Богъ вѣру раба своего явити и отъ того мѣста на другое преселити, и пресвѣтлѣйшу и пространнѣйшу церковь възградити и уже умножившися братьи, и показа Богъ чюдо в нощи, яко сказують, рекуще: бысть яко дуга въ образъ отъ верха церковна, а другый холмъ конець еа, и преподобнаго отца Феодосия идуща съ иконою пречистыя Богородица и братьи въслѣдъ идуща и поюща, яко же и бысть потомъ. Тако же нынѣ помянемъ о преподобнѣмъ Авраамии и о молитвѣ пресвятыя Богородица, и братьи въслѣдъ идущи и поюща, яко же и бысть потомъ, и хотящимъ показати мѣсто, на нем же блаженый о Бозѣ хощетъ жити, и инѣмъ мнозѣмъ, иже имуть с нимъ спастися. Преподобный и благочестивыый Игнатий епископъ мышляше создати церковь камену въ имя святаго Игнатья, в память собѣ, и есть вънѣ града и таково суще мѣсто близь и равьно, угодно на поставьление церкве и вся могуще въсприяти рядъ монастырескъ. И скупи ограды овощныя окрестъ его, и постави церквицю во имя Богоносца,[35] и потомъ ту раздрушивъ и на ино мѣсто пресели, и основа болшу, и нарече во имя святое владычица нашеа Богородица Положение честные ризы и пояса.[36] И быша в немъ нѣколико братье, блаженымъ питаеми епископомъ Игнатием. Некотории же буяци несмыслении уничижаху, глаголюще: «Аще хощетъ кто, да идеть на игуменьство», имя нарицающе. Преподобный же епископъ к мнозѣм глаголаше и благодатию же Божиею прозря духовныма очима, яко имать прославити Богъ мѣсто се и молитва пресвятыя Богородица, и мнози имутъ в немъ спастися о Христовѣ Благодати о Бозѣ, пребывающе и в немъ притекающе христолюбивии людие. По мнозѣ же времени, Богу о семъ промысляющу, стужаше же бо в себѣ блаженый Авраамий, яко далече сущу града приходящимъ. Тако же блаженый помянувъ епископъ Божию волею тогда, призва единого отъ своего честнаго крилоса перьваго отъ старѣйшихъ протопопу, именемъ Георгий, глагола к нему о блаженѣмъ Араамии, помянувъ, яко далече ему сущу града, скорбь ему велья, да призоветь и скоро.

Подобает здесь вспомнить также о жизни преподобного отца всей Руси Феодосия Печерского. Когда Бог хотел показать веру своего раба и с одного места переселить его на другое, чтобы он создал более светлую и просторную церковь, поскольку умножилась братия, тогда, как говорят, Бог показал ночью чудо: появилась как бы дуга от верха церкви, а другой ее конец был на холме, и видели преподобного отца Феодосия, идущего с иконой пречистой Богородицы, и братия шла за ним вслед и пела, как потом и случилось. Так и теперь вспомним о преподобном Авраамии, и о молитве пресвятой Богородицы, и о братии, идущей за ним и поющей, что и было потом, поскольку нужно было показать место, где блаженный и многие другие, что спасутся с ним, станут жить в Боге. Преподобный и благочестивый епископ Игнатий задумал создать каменную церковь во имя святого Игнатия на память о себе, а за пределами города имеется недалеко ровное место, подходящее для построения церкви, где могут разместиться все монастырские строения. И он скупил вокруг этого места огороды, и поставил церковку во имя Богоносца, а затем, разрушив ее, он перенес ее на другое место, где основал большую церковь, и дал ей имя в честь Положения честных риз и пояса святой владычицы нашей Богородицы. И там было несколько братьев, которых содержал блаженный епископ Игнатий. Некоторые же глупцы уничижали его, говоря: «Кто хочет, пусть пойдет на игуменство», и называли имя. А преподобный епископ говорил со многими и по Божьей благодати увидел духовными очами, что Бог и молитва пресвятой Богородицы хотят прославить это место и многие христолюбивые люди, посвятив себя Богу и во имя его приходя сюда, спасутся в этом месте по Христовой благодати. Спустя некоторое время (ибо Бог об этом заботился) сетовал блаженный Авраамий на то, что он находится далеко от приходящих из города людей. Тогда же вспомнил об этом по Божьей воле блаженный епископ, призвал из своего честного клироса самого старшего из протопопов по имени Георгий и завел с ним беседу о блаженном Авраамии, сказав, что Авраамий находится далеко от города, и поэтому он в большой скорби, и повелел, чтобы протопоп позвал его скорее.

 

Скоро же блаженный приде по повелѣнию епископа, и вшедъ, сътвори поклонение, глаголя: «Благослови, владыко святый, раба твоего» Призва блаженаго Авраамиа епископъ, утѣшая, глаголаше: «Како, отче, о Господи пребываеши?» Оному же рекшу: «Ей, владыко святый, истинною молитвами твоими добрѣ»,— и рече к нему епископъ: «Хощу дати ти благословение, аще е приимеши». Отвѣщавъ блаженый, глаголаше: «Честно есть благословение яже нъ и даръ». И глагола к нему епископъ: «Се благословение: поручаю ти и даю пресвятые Богородици дом: поиди, похваля Бога и славя, и моли о всѣхъ». Блаженый же радоваашеся и хваляше Бога, таку даровавшаго благодать рабу своему молитвами святыя Богородица. И входящу ему въ врата монастырьская, нѣкако свѣтъ восия ему въ сердци отъ Бога и с радостью просвѣщая душю его и помыслъ, яко же се всѣмъ повѣдааше. Яко же сице Иаковъ во снѣ видѣ лѣствицю, досязающу до небеси, и глаголаше, яко «есть Господь на семь мѣстѣ»,[37] то же то и сему открываашеся, уже бо Господь искусна и яви. И събысться псаломъ Давидовъ: «Възведе человѣкы на главы наша, и проидохомъ сквозѣ огнь и воду, и изведе ны в покой».[38] Яко же бо царь по многыхъ побѣдахъ и трудѣхъ на болший санъ и честь възводить своего воина, да уже и сему Господь Богъ самъ подаеть рабу своему утѣшение, яко трудившуся, и всѣх сердца обращая своею благостью, далнимъ же и ближнимъ, и просвѣщая всѣхъ душа.

Блаженный вскоре пришел по повелению епископа и, войдя, поклонился, говоря так: «Благослови, святой владыка, твоего раба». Призвал к себе блаженного Авраамия епископ и спросил, утешая его: «Как, отец, живешь о Господе?» Когда же тот ответил: «Поистине, святой владыка, хорошо твоими молитвами»,— епископ сказал ему: «Хочу дать тебе благословение, если ты примешь его». Блаженный же ответил, сказав: «Не только благословение честное, но и дар». И сказал ему епископ: «Вот благословение: я тебе поручаю и даю дом пресвятой Богородицы; иди, хваля и славя Бога, и молись за всех». Блаженный же радовался и восхвалял Бога, который даровал своему рабу такую благодать молитвами святой Богородицы. И когда он входил в монастырские ворота, то в сердце у него воссиял некий свет от Бога, радостно просвещая его душу и ум, как он рассказывал всем об этом. Так же и Иаков во сне видел лестницу, доходящую до небес, и сказал, что «Господь присутствует на сем месте», и поскольку Господь счел Авраамия достойным, ему также открылось это. И сбылся псалом Давидов: «Ты посадил людей на головы наши, и мы вошли в огонь и в воду, и ты вывел нас на свободу». Ведь как царь после многих побед и трудов возводит воина своего в больший сан и честь, так и Господь Бог сам уже дает утешение своему рабу, поскольку он трудился, обращая сердца всех, дальних и близких, своей благостью, и просвещая души всех.

 

И оттолѣ нача пребывати в первѣмъ подвизѣ, и всѣмъ же притекающимъ с радостью великою, ибо велиа благодать Божиа на градѣ, вся просвѣщающи, и веселящи, и хранящи, избавляющи, тишину же и мир, и всѣхъ благыхъ на многа лѣта подающи, и еще не оскудѣти имать молитвами святыя Богородица и преподобнаго ради Авраамия и всѣхъ святыхъ его. И оттолѣ прослави и Господь болѣ, зане же злѣ блаженаго оскорбивше обращатися начаша и припадати на ногу, просяще прощениа. Иже всѣми ненавидимъ бывъ, всѣми любимъ бысть, да иже преже бояхуся приити, то убо не боящеся, но радующеся приходяху, не точью гражане едини приходяху, но съ женами и съ дѣтьми, но и отъ князь, и отъ вельможь работнии же и свободнии притекааху, вси своя грѣхы к нему исповѣдающи, и тако отхожааху в домы своа радующеся. Приемь же блаженый домъ святыя Богородица и украси ю яко невѣсту красну же, яко же и преже и болѣ, рцѣмъ, иконами и завѣсами, и свѣщами; яко же и нынѣ есть видѣти и всѣмъ притекающимъ в домъ ея милости и заступлению, въ хвалу Богу и угодника его. Мнози же хотяху быти черноризцы, но не ту абие постризааше, вѣдый трудъ, искушение велико отъ общаго всего врага, и се братьи числомъ 17. Сице же блаженый искушааше отъ Христовы благости,— вся бо ему Господь откровенно даяше разумѣти,— жити хотящимъ и к нему притекающимъ, тако отвѣщевая: глаголаше къ послушливымъ и смѣренымъ, веля имъ часто притекати к собѣ, елико бо ихъ отъ златолюбьства и злобы, тѣхъ удаляшеся. Сице бо и отъ своихъ напастий много, и отъ черноризець приимаше искушение, да того ради скоро не приимаше и. Искушаше же сице, вѣдый по книгамъ, но слыша нѣкоего игумена сице бывша, точью до 12 числомъ имяше мнихъ, два же въ искусе. А егда кто хотяше отъ него пострищися, то знаменаше преже, къ коему брату внидеть: да аще поидяще къ подвижну брату, то стоя славяше Бога, руцѣ въздѣвъ и о немъ моляся къ Господу, аще ли не къ такому, то печаленъ бываше. То же на собѣ блаженый помышляше, вѣдый, яко нудьно есть лѣнящимся сий подвигъ черноризьцѣмъ, а подвизающимся рече Господь: «Възмѣте иго мое на ся, и научитеся отъ мене: яко кротокъ есмь и смиренъ сердцемъ; и обрящете покой душамъ вашимъ и утѣшение. Ибо яремъ мой благъ, и брѣмя мое легко есть»,[39]— всѣмъ притекающимъ к тобѣ истиннымъ сердцем.

И с тех пор он вернулся к первоначальному подвигу, и все приходили к нему с великой радостью, ибо на городе была великая благодать Божья, просвещающая, и веселящая, и хранящая, избавляющая всех, а также подающая тишину и мир, и все благости на многие лета, и эта благодать не оскудеет молитвами святой Богородицы и ради преподобного Авраамия и всех его святых. И с тех пор еще больше прославил его Господь, поскольку те, которые зло оскорбили блаженного, начали раскаиваться и припадать к его ногам, прося прощения. Тот, кто был всеми ненавидим, теперь стал любим всеми, и те, кто раньше боялись прийти, уже без боязни, но с радостью приходили, и горожане приходили не одни, но с женами и с детьми, а также и от князя, от вельмож приходили зависимые и свободные люди, исповедуя ему все свои грехи, и затем, радуясь, расходились по своим домам. А блаженный принял дом святой Богородицы и украсил его, как невесту прекрасную, еще более прежнего, скажем так, иконами, и завесами, и свечами; так что и теперь могут видеть это все, приходящие в дом для ее милости и заступничества, на похвалу Бога и его угодника. Многие же хотели стать иноками, но он не сразу постригал желающих, зная тяжесть монашеской жизни, большое искушение от всеобщего врага, и число братьев было семнадцать человек. А блаженный испытывал по Христовой благости (ибо Господь наградил его даром все ясно разуметь) тех, кто хотел с ним жить и приходил к нему, и встречал их вот как: он говорил с послушными и смиренными, повелевая им часто приходить к нему, тех же, которые приходили из-за златолюбия и злобы, он избегал. Ведь он имел достаточно искушения и от своих напастей, и от монахов, поэтому не торопился принимать приходящих. Испытывал же он их так, поскольку был сведущ в книгах, и слышал он о некоем игумене, у которого было только до двенадцати монахов, а два — в испытании. А когда кто-нибудь хотел у него постричься, то Авраамий сначала обращал внимание, к какому брату он войдет: если он шел к подвижнику, то Авраамий, стоя, славил Бога, воздев руки и молясь за пришедшего Богу, если же он шел к другому брату, то Авраамий печалился. А блаженный думал так про себя, зная, что труден подвиг сей для ленивых иноков, а подвизающимся Господь сказал: «Возьмите иго мое на себя и научитесь от меня: ибо я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим и утешение. Ибо иго мое благо и бремя мое легко»,— так будет всем, приходящим с открытым сердцем.

 

Велику же любовь потомъ стяжаста блаженая: епископъ радоваашеся, яко таковаго дарова ему Богъ свята и блаженна мужа, Авраамий же радоваашеся, яко тако дарова ему Богъ свята и блаженна епископа; Авраамий же пакы радовашеся, яко такъ даръ благодати приемъ от него. Мало же по такой любви поживъ епископъ, и преставися къ Богу, по правдѣ рещи, воистинну святу и преподобну и къ Богу тако подвизався, отъ уности потрудився и до самоя сѣдины великаго священичьства. И тако преставися къ Богу святитель великый Игнатий града Смоленьска, яко же въ преставленьи его мнози повѣдають о немъ, глаголюще, яко великъ свѣтъ сниде на нь съ небесе, яко и страхъ нападе на вся, и тако взиде радуяся на небеса, свершивъ течение добрѣ о Господѣ Бозѣ. И вси въпросимъ милости от Бога, да помилует ны по милости своей, яко дарова святителя таковаго граду сему. И оттолѣ болѣ начатъ подвизатися блаженый Авраамий о таковѣмъ разлучении преподобнаго въ смѣрении мнозѣ и въ плачи отъ сердца съ воздыханиемъ и съ стенаньми, поминааше бо о собѣ часто о разлучении души от тѣла. Блаженый Авраамий часто собѣ поминая, како истяжуть душу пришедшеи аггели, и како испытание на въздусѣ отъ бѣсовьскыхъ мытаревъ, како есть стати прѣдъ Богомъ и отвѣтъ о всемъ въздати, и в кое мѣсто поведутъ, и како въ второе пришестие предстати предъ судищемъ страшнаго Бога, и какъ будеть отъ судья отвѣтъ, и како огньная рѣка потечетъ, пожагаюши вся, и кто помагая будеть развѣи покаяниа и милостыня, и беспрестанныя молитвы, и кто всѣмъ любы, и прочая иная дѣла благая, яже обрѣтаются помагающия души. Мы же сего ни на памяти имамы, но ово о семь, а другое о иномъ станемъ, не имуще ни единого слова отвѣщати предъ Богомъ.

И со временем блаженные прониклись друг к другу большою любовью: епископ радовался, что Бог даровал ему такого святого и блаженного мужа, а Авраамий радовался, что Бог даровал ему такого святого и блаженного епископа; Авраамий к тому же радовался, что получил от него такой дар благодати. В такой любви с Авраамием епископ жил недолго и отошел к Богу, а был он, по правде сказать, воистину свят и преподобен и стремился к Богу, потрудившись от юности и до седых волос великого священства. Так отошел к Богу Игнатий, великий епископ города Смоленска, а многие рассказывают, что когда он умирал, великий свет, говорят, сошел на него с неба, так что страх объял всех, и так он, радуясь, взошел на небеса, блаженно завершив течение жизни о Господе Боге. И будем все просить милости у Бога, чтобы он помиловал нас по своей милости, по которой он даровал этому городу такого епископа. И с тех пор блаженный Авраамий стал еще большим подвижником из-за такой разлуки с преподобным епископом, и пребывал он во многом смирении и плаче сердечном со вздохами и со стенаниями, ибо вспоминал он часто о разлучении души с телом. Блаженный Авраамий часто напоминал себе, как придут ангелы испытывать душу, и какое будет испытание на воздухе от бесовских мытарей, как придется предстать перед Богом и дать обо всем ответ, и в какое место нас поведут, и как нужно будет во второе пришествие предстать перед судом страшного Бога, и какой приговор произнесут судьи, и как потечет огненная река, все сжигая, и кто тогда поможет нам, кроме покаяния и милостыни, и беспрестанных молитв, и любви ко всем, и кроме других подобных благих дел, которые в силах помочь душе. У нас же этого нет даже в мыслях, но мы обращаемся то к одному, то к другому делу и не сможем сказать ни одного слова, представ перед Богом.

 

Пребысть же блаженый в таковѣмъ подвизании вся дни лѣтъ живота своего, о семь бдя и моляся съ въздыханиемъ, многы же научивъ и наказавъ пребывати въ добрѣмъ трудѣ, въ бдѣнии же и въ молитвѣ, въ терпѣнии же и смирении, въ милостыни же и въ любви. И сице утверди вся съ слезами многами сихъ не забывати николи же и глаголаше: «И мене смиренаго не забывайте въ молитвахъ вашихъ, молящися Владыцѣ и Богу и пресвятѣй его Матери съ всѣми святыми его». И потомъ болѣзни на блаженаго нашедши, и тако преставися, предавъ блаженую и святую свою душю Господеви, его же желааше и получи, царьство небесное. И пребысть блаженый Авраамий подвизаяся лѣтъ 50, подвизаяся отъ уности до конца живота своего о Христѣ Исусѣ Господѣ нашемъ, ему же слава и дръжава съ Отцемъ и Святымъ Духомъ нынѣ и присно въ вся бесконечныя вѣки. Аминь.

В таком подвижничестве блаженный пребывал во все дни своей жизни, помнил об этом и молился с воздыханием, наставлял многих и призывал их пребывать в благом труде, в бодрствовании и в молитве, в терпении и смирении, в милостыни и в любви. И так наказывал всем со слезами обильными никогда не забывать об этом и говорил: «Не забывайте и меня, смиренного, в ваших молитвах, молясь Владыке и Богу и пресвятой его Матери со всеми его святыми». И потом блаженный был поражен болезнью, от которой и умер, передав свою блаженную и святую душу Господу, и получил то, что желал получить,— царство небесное. А в подвиге пребывал Авраамий в течение пятидесяти лет, трудясь от юности до конца своей жизни о Господе нашем Иисусе Христе, которому слава и держава с Отцом и Святым Духом ныне и всегда во все бесконечные веки. Аминь.

 

А се конець блаженаго и преподобнаго отца нашего Авраамиа и похвала граду сему, и заступление пречистѣй Богородици приснодѣвѣ, и похвала. Азъ же грѣшный и недостойный Ефрѣмъ и в лѣности мнозѣ пребывая, и в послѣдний всѣхъ, и празденъ, и пустъ бывъ всѣхъ благыхъ дѣлъ, развѣ въ праздно имя облекохся, въ аггельскый сий санъ, именемъ черноризець нарицаюся, дѣлы же злыми далече его отстою. А како нарекуся, абы послѣдний нарѣщися не могу, дѣла бо злая, яже сдѣяхъ, обличають мя и стужають, тѣм же послѣдний въ житии и блаженому, рцѣмъ, быхъ ученикъ, иже ни по малу быхъ послѣдуя житию, терпѣнию, смирению, любви и молитвѣ и всѣхъ его благыхъ нравовъ и обычай, но по вся дни пианъ и веселяся, и глумяся в неподобныхъ дѣлехъ, иже въ правду быхъ празденъ. Онъ умиленый плачася, азъ же веселяся и глумляся; онъ иже на молитву и почитаниа Божественыхъ книгъ, на славословие въ Божию церковь тщася, азъ же на дремание и на сонъ многъ; онъ еже трудитися и бдѣти, азъ празденъ ходити и в лѣности мнозѣ, онъ еже непразденъ ходити, азъ же в лѣности мнозѣ; онъ еже не празднословити и не осужати, азъ же осужати и празднословити; онъ же страшный судный день Божий поминая, азъ же трапезы велиа и пиры; онъ паметь смертную и разлучение души отъ телеси, испытание въздушныхъ мытаревъ, азъ же бубны и сопѣли, и плясаниа; онъ еже подражати житие святыхъ отецъ и подобитися благому житью ихъ, и почитая святая жития ихъ и словеса, азъ же быхъ подражая и любя пустотная и суетная злыхъ обычая; онъ еже смирити себе и уничижити, азъ же веселитися и гордѣти; онъ нищету любя и безъимѣньство и вся раздавая требующимъ и сиротамъ, азъ еже събрати и не подати, побѣженъ отъ многыя скупости и немилосердия; онъ по смѣрению ризы любя, азъ же красны и многоцѣнны; онъ рогоже положи и постелю жестоку, азъ же постелю мяхъку и теплу; и не могый терпѣти студени и мраза и стерпяше, азъ же баню имѣа утѣшену и теплу; онъ о нищихъ тужа, изволя самъ алченъ быти и не вкуся, азъ же отинудь ихъ ненавидя и презря; онъ нагыхъ видѣвъ плещу и неодѣныхъ, мразомъ изъмерзъшихъ, одѣ, азъ же не вѣмъ, яко ти тако же отъ тоя же утробы произыдоша, и еще же мнози, утаившися, страньствують Господа ради, яко же рече Павелъ апостолъ, вселеныя учитель: «Их же ни весь миръ имать, яко ходиша въ овчинахъ и в козьяхъ кожахъ, заблужающе и скрывающеся по вселеннѣй, не имуще ни дому, заблуждающе въ верьтепѣхъ и в пещерахъ земныхъ».[40]

А вот конец блаженного и преподобного отца нашего Авраамия, и похвала этому городу, и защита его пречистой Богородицей-приснодевой, и похвала. А я, грешный и недостойный Ефрем, пребывающий во многой лености, и последний среди всех, и праздный, и чуждый всех благих дел, и в пустое только имя облачившийся, в этот ангельский сан, по имени только называюсь иноком, но далек от этого из-за злых дел. И как назову себя иноком я, который не может назвать себя и последним, ибо злые дела, которые я сделал, обличают и пугают меня, и поэтому, скажу, при жизни блаженного я был его последним учеником, который и в малом не следовал его житию, его терпению, смирению, любви и молитве, его благим нравам и обычаям, но во все дни был пьян, и веселился, и развлекался в недостойных делах, воистину я был праздным. Он, умиленный, плакал, я же веселился и развлекался; он спешил на молитву и чтение Божественных книг, на славословие в Божью церковь, а я предпочитал дремоту и долгий сон; он старался трудиться и бодрствовать, я же в праздности ходить и во многой лени; он не празднословил и не осуждал никого, а я осуждал и празднословил; он вспоминал страшный судный день Божий, а я обильные трапезы и пиры; он помнил о смерти и о разлучении души с телом, испытание воздушных мытарей, а я бубны, и свирели, и пляски; он хотел подражать жизни святых отцов и следовать их благой жизни, и читал их святые жития и сочинения их, а я подражал и любил пустые и суетные обычаи злых людей; он смирял себя и уничижал, а я веселился и возносился; он любил нищету и бедность и раздавал все нуждающимся и сиротам, а я только собирал и не совершал подаяния, будучи побежден большой скупостью и немилосердием; он любил скромные одежды, а я красивые и дорогие; он стелил себе рогожу и жесткую постель, а я мягкую и теплую; не будучи в силах терпеть холод и мороз, он все же терпел их, я же имел приятную и теплую баню; он скорбел о нищих, а сам предпочитал быть голодным и не ел, а я ненавидел и презирал нищих; он, видя людей с обнаженными плечами и раздетых, замерзающих от холода, одевал их, я же знать не хочу, что они вышли из той же утробы, что и я, и что многие, к тому же, утаившись, странствуют Господа ради, как говорит Павел-апостол, учитель вселенной: «Те, которых весь мир не был достоин, ходили в овчинах и козьих шкурах, скитались и скрывались по вселенной, не имели дома, блуждали в ущельях и пещерах земных».

 

Сего ради, господье, и отци, и братья, не могу дивнаго и божественаго, и преподобьнаго образъ и подобие похвалити, грубъ и неразуменъ сый, оного бо образъ свѣтелъ, и радостенъ, и похваленъ, образъ же мой теменъ и лукавъ, и мерзокъ, и безстуденъ, аще хощу, не достигну. Како имамъ похвалити? Прошу милости, помощи отъ Господа и все упование имѣа, надежу и помощь възлагаю на пресвятую и пречистую дѣву и Богородицю Марию, та бо имать болѣ всѣхъ дръзновение къ Сыну и Богу нашему Исусу Христу, молящися съ всѣми бесплотными силами и съ всѣми святыми, могущи мя спасти и избавити отъ всѣхъ бѣдъ. И та ми есть помощница и поручница животу и спасению, и зде и въ будущий день, та бо вѣсть избавити и подати помощь своимъ рабомъ, елико и когда требуемъ ея на помощь, в доме, и на пути, и на мори, въ буряхъ и волнахъ, и на бранехъ, и въ всѣхъ бѣдахъ скорѣе молниа обрѣтающися на помощь, в нощь же и во день, и на всякъ часъ изъбавляющи и хранящи отъ всѣхъ съвѣтъ, сотонинъ, глаголю, и всѣхъ его дѣмонъ, и отъ всякоя крамолы, и поганыхъ нашествия, и всѣхъ съвѣтъ и съвѣщаниа испроверьзи. Святителя и черньца, и всего церковнаго чина, и сонма, князя же, и вся христианы въ молитвѣ, Госпоже, испроси, пресвятая и приснодѣво Богородице Марие, Сына своего и Бога нашего молящи прилежно за порученное тебѣ стадо новыхъ людий, яже избра Сынъ твой и Богъ нашь Исусъ Христосъ, иже прииде на землю, родися отъ пречистыя ти утробы, и бысть Богъ и человѣкъ, и страсть, и смерть приятъ, яко же изволи, тако и бысть, и отъ гроба въскресъ, и царьство адово испровергь, и на небеса къ Отцю възыде, и раздруши всю неприязнину силу. И тако раздруши нынѣ измаилтескыя языкы,[41] разсыпли и расточи, яко прахъ отъ гумна вѣтру, молитвами пречистыя ти Матери, и възвесели новыя люди избранное стадо, гнѣвъ свой устави, избавление и милость подати, да и еше прибудеть, твоею храними милостью, Вседръжителю Господи, да не ркуть языци, гдѣ есть Богъ их, но услыши и приими молитву всѣхъ молящих ти ся, иного бо упованиа и помощи не имамъ развѣ тебе.

Поэтому, господа, и отцы, и братья, не могу воздать хвалы образу дивного, и божественного, и преподобного человека, поскольку я груб и неразумен, ведь его образ светел, и радостен, и похвален, мой же образ темен, и лукав, и мерзок, и бесстыден, даже если захочу, то не достигну желаемого. Как я смогу похвалить его? Прошу милости, помощи у Господа и, уповая на него, надежду на помощь возлагаю на пресвятую и пречистую деву и Богородицу Марию, ибо она скорее других дерзнет обратиться к Сыну и Богу нашему Иисусу Христу, молясь со всеми бесплотными силами и со всеми святыми, которые могут спасти меня и избавить от всех бед. И она моя помощница и поручительница за мою жизнь и спасение, и здесь, и в будущий день, так как она умеет избавить своих рабов и подать им помощь, когда бы мы ни призвали ее на помощь, дома, и в пути, и на море, в бурях и волнах, и в сражениях, и во всех бедах — она скорее молнии приходит на помощь — как ночью, так и днем, и она ниспровергла все злые советы и умыслы, во всякий час избавляя нас и храня от всех злоумышлении сатаны, и всех его демонов, и от всякого раздора, и от нашествия поганых. За епископа же, и за монаха, и за весь церковный чин, и весь народ, и за князя, и за всех молящихся христиан упроси своего Сына, о Госпожа, пресвятая и приснодева Богородица Мария, молясь прилежно своему Сыну и нашему Богу за порученное тебе стадо новых людей, которых избрал твой Сын и наш Бог Иисус Христос, который пришел на землю, родился из твоей пречистой утробы, и был Богом и человеком, и претерпел мучения и смерть по своей воле, и воскрес от гроба, и ниспроверг царство ада, и взошел на небеса к Отцу, и разрушил всю вражескую силу. И теперь, Господи, так же уничтожь измаилтянские народы, рассей и разгони их молитвами пречистой твоей Матери, как ветер разносит пыль от гумна, и возвесели избранное стадо новых людей, оставь свой гнев, дай нам милость и избавление, чтобы мы еще пожили, хранимые твоей милостью, о Господь-Вседержитель, чтобы не могли спросить народы,— где же их Бог? — но услышь и прими молитву всех молящихся тебе, ибо у меня нет другой надежды и помощи, кроме тебя.

 

И мое же худое грѣшнаго и недостойнаго раба твоего Ефрема моление умиленое, господи Исусѣ Христѣ, приими и помилуй, и не отлучи мене лика преподобныхъ. Аще ти много съгрѣшихъ и тя прогнѣвах паче всѣхъ, но не вѣмъ иного Бога развѣ тебе, иже словомъ всяческая яко въсхотѣ и быша, ты бо повелѣ и създашася, всяко дыхание хвалить тебе, Владыку и Господа, сътворшему и създавшему всяческая. Направи же и научи мя, Господи, творити волю твою, и посли благодать в помощь рабу твоему, да всегда, тобою съхраняемъ, избавляюся отъ всѣхъ нападений вражьихъ. И подаждь всему граду и рабу твоему руку твоея помощи, всегда ми падающу и лютѣ съгрѣшающу, и не повели взяти, о Владыко, отъ мене душа моея непокаянны отъ тѣла грѣшна, но малое покаяние мое приими, яко блуднаго сына, и блудницю, и разбойника, и въскреси мя, и оживи, въ мнозѣхъ грѣсѣхъ суща, молитвами святыя и пречистыя ти Матере дѣвы и всѣхъ небесныхъ силъ, и всѣхъ отъ вѣка святыхъ, послужившихъ и много потружьшихся по тобѣ.

И мое худое, грешного и недостойного раба твоего Ефрема, умиленное моление прими, господи Иисусе Христе, и помилуй, и не отлучи меня ог лика преподобных. Хотя и сильно согрешил перед тобой и прогневал тебя более всех, но я не знаю другого Бога, кроме тебя, словом которого, когда ты захотел, все возникло, ведь ты повелел, и все создалось, всякое дыхание хвалит тебя, Владыку и Господа, все сотворившего и создавшего. Направь же меня и научи, Господи, творить твою волю, и пошли благодать на помощь твоему рабу, чтобы я всегда, хранимый тобой, избавлялся от всех вражеских нападений. И подай всему городу и твоему рабу руку помощи, поскольку я всегда падаю и сильно грешу, и не повели, о Владыка, взять у меня мою непокаявшуюся душу от грешного тела, но прими мое ничтожное покаяние, как принял ты блудного сына, и блудницу, и разбойника, и воскреси, и оживи меня, пребывающего во многих грехах, молитвами твоей святой и пречистой Матери-девы и всех небесных сил, и молитвами всех искони бывших святых, послуживших и много потрудившихся для тебя.

 

Иже и нынѣ преподобнаго и блаженнаго Аврамиа успениа память празднуемъ и радующеся ликоствуемъ. Радуйся граде твердъ, набдимъ и хранимъ десницею Бога Вседръжителя! Радуйся пречитая дѣво, Мати Божия, иже градъ Смоленескъ всегда свѣтло радуется о тебѣ, хвалится тобою, избавляемъ отъ всякыя бѣды! Радуйся, граде Смоленескъ, отъ всѣхъ находящихъ золъ избавляемъ молитвами пресвятыя Богородица и всѣхъ небесныхъ силъ, и всѣхъ святыхъ его! Радуйтеся апостоли и пророци, мученици и святители, преподобнии, праведнии и вси святии въ день и в память святаго успениа преподобнаго Авраамиа! Радуйтеся пастуси и наставници Христова стада, патриарси, епископи, архимандрити, игумени, иереи, и дьякони, и весь черноризьческый чинъ, и честьныхъ черноризець, и преставльшихся о Христѣ, и еже и еще о Бозѣ и о Господи живущеи въ христоименитой вѣрѣ, свѣтло радуйтеся ликоствующе въ память успѣниа преподобнаго Авраамиа! Радуйтеся, о христолюбимии и богохранимии цари и князи, и судьи, богатии и славнии, и нищии о Бозѣ, уже преставльшиися о Христѣ и еще о Господѣ здравьствующе, и всякъ, реку, възрастъ мужескъ и женескъ, уноша и старци, въ честное успѣние богоноснаго отца Авраамиа! Радуйтеся о Господи множество вездѣ нищии, убозии, слѣпии же, и хромии, трудоватии и вси просители, не имуть же гдѣ главы подъклонити, иже претерпѣша гладъ, наготу, зиму, иже претерпѣша, рцѣмъ, многыя сугубыя напасти и скорби и на мори, и на суши, озлоблении и прогнани, и разграблени бес правды отъ велможь и отъ судьй неправедьныхъ, иже си вся приаша и претерпѣша с похвалениемъ и благодарениемъ о Христѣ Исусѣ Господѣ нашемъ! И нынѣ радуйтеся и вы, отшедшии и преставльшиеся отъ сего свѣта, и пакы и еще живущеи съ трьпѣниемъ о Бозѣ, веселитеся и радуйтеся, и ликоствуйте въ святое успение богоноснаго отца Авраамиа! Радуйтеся, граде Сионъ и Ерусалимѣ,[42] и Христова Господа нашего Исуса Христа церкви, ты мати господи всѣмъ церквамъ,[43] в нем же Господь волное распятие приятъ и претерпѣ крестъ и смерть, и въскресе за наше спасение и избавление! Радуйтеся святая и честная сущая вся мѣста окрестъ Иерусалима и преподобныхъ пустыня! Се бо суть святыхъ домове, и в нихъ добрѣ поживше, нынѣ веселятся о Господѣ. Радуйтеся по всему миру церквы Христовы и домове святыхъ, иже отъ всѣхъ святитель, и игуменъ, и ерѣй, и дияконъ, и черноризець, и отъ всѣхъ благовѣрныхъ и христолюбивыхъ христианъ, иже молитвы и молениа, и приношениа приносяще на святый жрътвеникъ за оставление грѣховъ Новаго завѣта. И да презрить вся съдержай владыка Господь Саваофъ, и прииметь, и посѣтить яко благъ и всѣхъ иерѣй, моляшихся и приношение приносяшихъ ему, и стоящихъ съ страхомъ, и с великымъ вниманиемъ послушающихъ святаго Еуангелиа, и святыхъ всѣхъ учениа сладкаго, и всѣхъ любовь и смѣрение имуще, не въздающе зла и противу злу, тружающеся в долзѣмъ дѣлѣ день паче отъ дне и злыхъ всѣхъ отбѣгающе, а къ добродѣтели правымъ дѣломъ и трудомъ понужающеся, радующеся и веселящеся о Господи Боже помощи по милости его, и дасть благостыню свою и благодать, избавление отъ всѣхъ золъ и бесконечнаго мучение избавит ны. То бо есть благый и великый даръ милости его — входъ въ бесконечное царство Господа Бога нашего Исуса Христа съ всѣми избранными его, послушающихъ и творящихъ волю его. Тѣм же поимъ и молимся славимому отъ всѣхъ небесныхъ силъ и отъ человѣкъ, яко въ вѣкы милость его на всѣхъ, творящихъ волю его, яко тому слава и честь, и дръжава, и покланяние Отцю и Сыну и Святому Духу и нынѣ, и присно, и в вѣкы вѣкомъ. Аминь.

А теперь мы празднуем память успения преподобного и блаженного Авраамия и, радуясь, ликуем. Радуйся, твердый град, оберегаемый и хранимый десницей Бога-Вседержителя! Радуйся, пречистая дева, Матерь Божья, а город Смоленск всегда светло радуется о тебе, гордится тобой, избавляемый тобой от всякой беды! Радуйся, город Смоленск, избавляемый от всех постигающих тебя зол молитвами пресвятой Богородицы, и всех небесных сил, и всех святых! Радуйтесь, апостолы и пророки, мученики и святители, преподобные, праведники и все святые в день и в память святого успения преподобного Араамия! Радуйтесь, пастухи и наставники Христова стада, патриархи, епископы, архимандриты, игумены, священники, и дьяконы, и весь монашеский чин, и честные монахи, и умершие во Христе, и те, которые еще живут о Боге и о Господе в христоименитой вере, светло радуйтесь, ликуя, в память успения преподобного Авраамия! Радуйтесь в честное успение богоносного отца Авраамия, христолюбимые и богохранимые цари и князья, и судьи, богатые и славные, и нищие о Боге, уже умершие во Христе и еще здравствующие о Господе, и люди,— скажу так,— любого возраста, мужчины и женщины, юноши и старцы! Радуйтесь повсюду о Господе, многочисленные нищие, убогие, слепые и хромые, больные и все просители, которые не имеют, где голову преклонить, которые претерпели голод, наготу, зиму, которые претерпели многие страшные напасти и скорби и на море, и на суше, обиженные и прогнанные, и ограбленные несправедливо вельможами и неправедными судьями,— которые все это вынесли и претерпели ради Господа нашего Иисуса Христа с похвалой и благодарностью! Радуйтесь теперь и вы, отошедшие от этого света и преставившиеся, а также живущие еще с терпением о Боге, веселитесь, и радуйтесь, и ликуйте в <день> святого успения богоносного отца Авраамия! Радуйтесь, города Сион и Иерусалим, в котором Господь по своей воле был распят, и претерпел крестные муки и смерть, и воскрес за наше спасение и избавление, радуйтесь и Христовы церкви, Господа нашего Иисуса Христа, и ты, мать всех церквей! Радуйтесь, все святые и честные места окрест Иерусалима и скиты преподобных! Ведь это дома святых, в которых они славно пожили, а теперь веселятся о Господе. Радуйтесь, рассеянные по всему миру церкви Христовы и дома святых, в которых все епископы, и игумены, и священники, и дьяконы, и иноки, и все благоверные и христолюбивые христиане приносят молитвы, и моления, и святые дары на святой жертвенник за оставление грехов Нового завета. Да не оставит нас держащий все в своей власти владыка Господь Саваоф, да примет он, милосердный, к себе и посетит и всех священников, молящихся и приносящих ему приношение, и всех стоящих со страхом, и с большим вниманием слушающих святое Евангелие, и сладостное учение всех святых, и всех, имеющих любовь и смирение, не воздающих злом за зло, занятых долгим трудом день за днем и отбегающих от всех злых дел, но стремящихся к добродетели правым делом и трудом, радующихся и веселящихся о помощи Господа Бога по его милости, и он даст благость свою и благодать, избавление от всех зол и избавит нас от бесконечного мучения. Ведь это благой и великий дар его милости — вход в бесконечное царство Господа нашего Иисуса Христа со всеми его избранными, которые слушают и творят его волю. И вот поем и молимся тому, кто прославляется всеми небесными силами и людьми, ибо его милость во веки на всех, творящих его волю, так что ему слава и честь, и держава, и поклонение Отцу и Сыну и Святому Духу ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

 



[1] «...преклонь небеса и сниде». — ср. 2 Цар. 22, 10.

[2] «Се азъ... вѣка». — Мф. 28, 20.

[3] «...възвахъ тя». – Пс. 22, 11.

[4] ...Самоила Аннѣ подасть.— Анна — библейский персонаж, жена Елканы и мать пророка Самуила. Будучи бездетной, она молила Бога дать ей потомство, которое обещала посвятить служению Богу. Родив наконец сына Самуила, она отдала его служению в храме.

[5] ...и благодать Божиа бѣ с нимъ...— Лук. 2, 40.

[6] «И аще... подобенъ».— Мф. 10, 38.

[7] ...отъ града дале 5 поприщь...— Поприще – древнерусская мера длины, равная приблизительно версте (1066 м).

[8] ...Селища нарицають. — Богородицкий монастырь на месте нынешнего села Богородицкое к юго-востоку от Смоленска.

[9] ...великаго меню Антониа... побѣдившаго силою крестною духы неприязненыя... — Антоний (Великий, ок. 250—356 гг.), родом из Египта, считается первым христианским иноком и основателем монашества. «Житие Антония Великого», написанное Афанасием Александрийским (IV в.), с древнейших времен известно на Руси.

[10] ...чюдотворца Еуфимья... — Евфимий Великий (Благодушный, 376—477 гг.) — пустынножитель, с 29 лет жил в пещере близ Иерусалима, где позднее возникла Евфимиева лавра. «Житие Евфимия», написанное Кириллом Скифопольским (VI в.), известно на Руси уже в XI в.

[11] ...иже по нихъ Саву и Феодосья архимандрита... — Савва (Освященный, 434—531 гг.) — палестинский монах, основатель монастыря близ Иерусалима (484 г.), названного его именем. «Житие святого Саввы», написанное Кириллом Скифопольским (VI в.), известно на Руси уже в XI в. Один из героев жития — архимандрит Феодосий, сподвижник Саввы.

[12] ...преподобнаго Ефрѣма... — Ефрем Сирин (ок. 306—373 гг.) — сирийский богослов, «отец церкви». Перевод сборника сочинений Ефрема Сирина «Паренесис» относится к числу древнейших памятников славянской письменности (IX—X вв.).

[13] ...Иоанна Златоустаго... — Иоанн Златоуст (Хрисостом, между 344 и 354—407 гг.) — «отец церкви», в 398—404 гг. константинопольский патриарх. В Древней Руси с ранних времен известны были различные сборники слов Иоанна Златоуста, а также его житие, написанное Георгием, архиепископом Александрийским (VII в.). Отдельные эпизоды из жития Иоанна Златоуста неоднократно использует автор жизнеописания Авраамия.

[14] ...Феодосия Печерськаго... — Феодосий Печерский (ум. в 1074 г.) — русский святой, основатель Киево-Печерского монастыря. Житие его, написанное Нестором, используется в жизнеописании Авраамия дважды: во вступлении и в рассказе об основании Авраамиевого монастыря.

[15] ...князя Мьстислава Смоленьскаго и всея Рускыа. — Мстислав (Борис) Романович — смоленский князь с 1197 по 1214 г., когда он занял киевский престол. Убит в сражении на Калке (1223).

[16] ...«нѣсть лѣпо... сущу». — Ср. Мф. 5, 14—15.

[17] ...въ единомъ монастыри у Честьнаго Креста. — Крестовоздвиженский монастырь, около которого позднее была построена кладбищенская церковь Гурия, Самона и Авива.

[18] ...образъ же и подобье на Великого Василья... — Василий Кесарийский (Великий, ок. 330—379 гг.) — «отец церкви», с 370 г. был епископом Кесарии Каппадокийской. Создатель литургии, названной его именем.

[19] «Рабе... с лихвою». — Мф. 25, 26—27.

[20] ...яко о Великомъ Антонии пишется. — См. комм. 9.

[21] ...глубинныя книгы почитаеть... — Видимо, имеются в виду апокрифические, отреченные книги.

[22] «Господи, не постави имъ грѣха сего...» — Ср. Деян. 7, 60.

[23] ...у церькви честнаго архангела Михаила. — Церковь Михаила-архангела, или Свирская (1191—1194) — княжеский придворный храм в Смоленске.

[24] ...яко хотѣша ... бес правды убити и. — Имеется в виду Иоанн Златоуст.

[25] ...что прияша отъ Бога въставшеи на великого Иоана Златаустаго... — Далее автор жития подробно рассказывает об участи преследовавших Иоанна Златоуста.

[26] ...своего святьца подражая... — Имеется в виду Авраамий Затворник (IV в.), житие которого, написанное Ефремом Сирином, входит в сборник «Паренесис». В житии рассказывается, как в течение трех лет Авраамий Затворник кротко увещевал язычников некоего селения принять христианство, терпеливо вынося их преследования.

[27] «За весь... день судный». — Мф. 12, 36.

[28] «Что осужаете... поставити и». — Рим. 14, 4.

[29] «Ихъ ради... непокоривыя». — Еф. 5, 6, ср. Кол. 3, 6.

[30] ...слово, яже отъ житья преподобнаго Савы и о патриарсѣ Ерусалимъстѣмъ Ильи... — Приводится эпизод из «Жития святого Саввы». Илья — патриарх Иерусалимский (ум. 20.7.518 г.); как рассказывается в житии Саввы, изгнан византийским императором Анастасием I (430—518, император с 491 г.).

[31] ...Евдоксию же лютый недугъ порази... — Евдоксия — жена византийского императора Аркадия (377—408 гг., император с 395 г.), принимала активное участие в гонениях на Иоанна Златоуста.

[32] Пишеть бо въ «Златыхъ Чепехъ»... — «Златая Цепь» — древнерусский сборник поучений о христианско-аскетических добродетелях.

[33] «Смущая... буди». — Гал. 5, 10.

[34] ...и о житьи преподобнаго отца Феодосья Печерськаго... — См. коммент. 14.

[35] ...церквицю во имя Богоносца... — Святой Игнатий Богоносец — один из «мужей апостольских»; предание считает его вторым епископом Антиохии. Во время преследования христиан при римском императоре Траяне (53—117, император с 98 г.) был казнен в Риме.

[36] ...и нарече во имя святое владычица нашеа Богородица Положение честные ризы и пояса. — Церковь основана в память Положения ризы и пояса Богородицы во Влахерне. Позднее монастырь назван Авраамиевым (нач. XIII в.) по имени первого игумена — Авраамия Смоленского.

[37] Яко же сице Иаковъ во снѣ видѣ лѣствицю... на семь мѣсте... — Иаков — младший из сыновей патриарха Исаака — во сне увидел лестницу, которая стояла на земле, а ее верх касался неба, и по этой лестнице поднимались и спускались ангелы (Быт. 28, 12).

[38] «Възведе... в покой». — Пс. 65, 12.

[39] «Възмѣте... легко естъ». — Мф. 11, 29—30.

[40] «Их же... земныхъ». — Евр. 11, 37—38.

[41] ...раздруши нынѣ измаилтескыя языкы... — Предполагают, что здесь намек на татаро-монгольское нашествие.

[42] ...граде Сионъ и Ерусалимѣ... — Сион — гора в Иерусалиме, на которой находилась Иерусалимская крепость. В Писании Сион называется городом Давида, Святой Горой, жилищем и домом Бога, часто означает сам Иерусалим.

[43] ...ты мати господи всѣмъ церквамъ... — Храм святого Гроба Господня в Иерусалиме.

 

«Житие Авраамия Смоленского», написанное в первой половине XIII в.,— одно из наиболее интересных произведений областной литературы Древней Руси. В житии ярко отображается умственная и культурная жизнь Смоленска на рубеже XII и XIII вв., о которой не сказано ни слова в летописях. Биографические сведения об Авраамии Смоленском сохранились только в житии, которое, судя по заключению, написано его учеником по имени Ефрем. На время жизни Авраамия указывают отдельные факты, которые приводятся в житии: в частности, Ефрем пишет, что святой был рукоположен в священники при княжении Мстислава Смоленского (Мстислав Романович), который сидел на смоленском престоле с 1197 г.; далее в житии упоминается придворный храм Михаила-архангела, построенный в 1191—1194 гг.; наконец, один из героев повествования епископ Игнатий упомянут в летописи под 1206 г. (занял Смоленскую кафедру после 1197 г.); его сменил Лазарь, который принимал активное участие в судьбе святого Авраамия.

Авраамий был одним из образованнейших людей своего времени. В житии перечисляются книги, которые особенно любил святой, причем называются сочинения Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, жития византийских и русских святых: Антония, Саввы, Златоуста, Феодосия Печерского; возможно, Авраамий читал также некоторые апокрифические произведения («глубинныя книгы»). Авраамий Смоленский не только сам занимался перепиской книг, но пользовался услугами писцов монастырского скриптория в Селище. Герой жития отличался также незаурядным даром проповедника, что вполне соответствует нашим представлениям о высоком уровне развития ораторского искусства в Древней Руси XII—XIII вв. (Кирилл Туровский, Серапион Владимирский). Кроме того, Авраамий занимался иконописью — Ефрем называет две иконы («Страшный судъ втораго пришествиа» и «Испытание въздушныхъ мытарствъ»), принадлежащие его кисти.

Разносторонняя одаренность Авраамия и, в особенности, его ораторский талант снискали ему широкую популярность у жителей Смоленска, что вызвало зависть духовенства. Из-за этого святому пришлось покинуть пригородный монастырь в Селище и переселиться в Крестовоздвиженский монастырь в Смоленске. Но и здесь его продолжали преследовать, и несмотря на возражения светских властей, которые на суде вынуждены были признать невиновность Авраамия, духовенство запретило ему совершать литургию и выслало его из города. Об Авраамии вспомнили лишь в трудную минуту — когда город постигла засуха. После молитвы Авраамия пролился дождь, и он был окончательно оправдан. Епископ Игнатий поставил его игуменом в основанном им монастыре (позднее широко известный Авраамиев монастырь), в котором Авраамий доживал свои дни, пользуясь всеобщим уважением. Такова версия жития.

Житие, написанное учеником Авраамия Ефремом, по предположению исследователей появилось уже после татарского нашествия (1237), поскольку автор призывает Бога уничтожить «измаилтескыя языкы». Ефрем был не менее начитанным книжником, чем его учитель, о чем свидетельствуют разнообразные источники, использованные в житии. В жизнеописании Авраамия приводятся параллели из житий Саввы Освященного, Иоанна Златоуста, Феодосия Печерского. Из «Жития Феодосия Печерского» Нестора Ефрем приводит две выписки, причем одна из них, во вступлении, отличается буквальной точностью; установлено также, что молитва, составляющая первую половину предисловия к житию, является переделкой молитвы из «Жития Бориса и Глеба»; в сочинении Ефрема отразилось также «Житие Авраамия Затворника», которое принадлежит перу Ефрема Сирина. Автор жития приводит пример из древнерусского сборника «Златая цепь» и делает выписку из «Повести некоего духовного отца к духовному сыну». Наряду с «Посланием Климента Смолятича пресвитеру Фоме», замечательными архитектурными памятниками «Житие Авраамия Смоленского» свидетельствует о высокой культуре и образованности жителей Смоленского княжества в XII—XIII вв.

Текст жития публикуется по изданию С. П. Розанова: «Жития преподобного Авраамия Смоленского и службы ему». СПб., 1912, с. 1—24, по списку ГИМ, собр. Уварова, № 350, лл. 322—343. Исправления сделаны по спискам: РНБ, Софийское собр., № 1492 (лл. 56—93 об.); ГИМ, Синодальное собр., № 997 (лл. 1073—1083). В двух случаях, где текст явно испорчен, исправления сделаны по другим спискам в соответствии с указаниями С. П. Розанова.