Минимизировать

СЛОВО НА ВОСКРЕСЕНИЕ ЛАЗАРЯ

Подготовка текста, перевод и комментарии М. В. Рождественской

Текст:

 

«Слово на воскресение Лазаря» — древнерусское апокрифическое сочинение, тесно связанное с текстами на тему Воскресения и Сошествия в Ад, создано, по-видимому, в конце XII или нач. XIII в. Самые ранние списки датируются нач. XV в. «Слово» включалось древнерусскими книжниками в сборники богослужебных и литургических текстов (Златоуст Постный, Измарагд, Торжественник) на 6-ю, так наз. «Лазареву субботу» Великого Поста, вместе с сочинениями византийских и южнославянских авторов о Воскресении Лазаря (см. сочинения Иоанна Златоуста, Андрея Критского, Климента Охридского и др.).

«Слово» дошло до нас в двух редакциях — Краткой и Пространной, которые восходят к общему протографу и выделились из первоначального текста на очень раннем этапе его истории. Редакции отличаются не только по объему, по названию («Слово на воскресение Лазаря» и «Слово Адама во аде к Лазарю»), но и по содержанию. В основу «Слова» положен плач-мольба Адама в аду, с которой он обращается к Лазарю, узнав о его скором воскресении (евангельский рассказ о воскресении Христом Лазаря см. Иоан. 11). Адам просит Христа скорее сойти в Ад и освободить пленников, среди которых находятся ветхозаветные пророки и праотцы. Он упрекает Бога за слишком суровое наказание пленников и сомневается в справедливости Божьего суда. Отчасти в этом и усматривали древнерусские книжники его «апокрифичность». Плач-мольба Адама составляет главное содержание Краткой редакции «Слова». Пространная же редакция дополнена рассказом о евангельском чуде и о том, как Христос исполнил просьбу Адама. Подробностей о событиях в аду после распятия и смерти Иисуса и до его воскресения в канонических евангелиях нет, и поэтому вторая часть «Слова» в качестве источников опирается на известные в древнеславянском переводе византийские апокрифы: «Слово о сошествии во ад Иоанна Предтечи» Евсевия Александрийского и «Слово в великую субботу на погребение... Иисуса Христа» Епифания Кипрского. Эти тексты использовал как источник в своих торжественных проповедях и Кирилл Туровский, поэтому между ними, «словами» Кирилла и «Словом на воскресение Лазаря», находим много общего при описании событий в Аду. Автор «Слова» по-своему переработал греческие источники, а также текст Псалтыри. Кроме них, автор использовал и «слова» Иоанна Златоуста о воскресении Лазаря, и похвалы о Лазаре Климента Охридского, болгарского писателя X в. Исследователи находят в «Слове на воскресение Лазаря» параллели с «Молением Даниила Заточника» и «Словом о полку Игореве». Круг названных текстов не оставляет сомнения в древности публикуемого памятника.

Начальные фразы «Слова о полку Игореве» о «вещих перстах» песнетворца Бояна неоднократно сопоставлялись исследователями (И. Я. Франко, И. Я. Порфирьев, В. Н. Перетц, В. П. Адрианова-Перетц, И. П. Еремин, М. В. Рождественская и др.) с «многоочитыми перстами» царя Давида, призывом, «песней» которого открывается «Слово на воскресение Лазаря». Однако сходство двух этих памятников — более глубокое и связано не только с образами двух певцов (Бояна и царя Давида), но и с самой идеей Воскресения, с темой ада—смерти, с сюжетным построением текстов. И. П. Еремин не сомневался в русском происхождении «Слова на воскресение Лазаря», сотканного, по его выражению, «из апокрифических мотивов, комбинация которых оригинальна и принадлежит автору». В настоящее время известно более 30 списков «Слова». Названия их в рукописях различны. Большинство списков Пространной редакции, представленной здесь, включает в свое название слова «о воскресении Лазаря», или «на воскресение Лазаря». Мы выбираем наиболее традиционное для рукописной традиции этой редакции название памятника.

Для настоящего издания выбран список из собр. ИРЛИ, Древлехранилища им. В. И. Малышева, Пинежское, № 280, 1533 г. В этом сборнике (Златоуст Постный) представлено два списка «Слова», оба Пространной редакции, обозначенные нами как П1 и П2. Если список П1 представляет собой вполне традиционный текст Пространной редакции, какой читается в большинстве списков его группы, то список П2 отличается некоторым художественным своеобразием. По сравнению с другими списками он сокращен, и поэтому окончание текста издается по списку П1. Но главное — в его строгом следовании диалогическому построению первоначального текста, своеобразной «фольклоризации» ряда эпизодов, дополнительной, как показали наши наблюдения, обработке апокрифических греческих источников. В художественном плане список П2 представляет, по мнению издателя, больший интерес для современного читателя, чем другие списки этой редакции. Поэтому он положен в основу настоящего издания.