Нѣкоторому мужу духовну
явися таковое видение во снѣ. И той муж то видѣние сказалъ Благовѣщенскому
протопопу Терентью,[1]
и по его скаскам Терентей писал у нево, и то писмо написал да отдал патриарху,
да и царю сказывал.[2]
А того человека имяни не сказалъ ни царю, ни патриарху, кому то видение
виделось. Заклял, де, и его именемъ Божиимъ, не велѣлъ про себя сказывать. И то
видѣние чли по царьскому велению в соборе у Пречистые Богородицы[3]
вслухъ во весь народ. А миру собрание велико было. И для того постъ учинили во
царьстве, великъ и мал, лѣта 7115 го с октября съ 14 числа от понеделника, да
по октябрь же по 19 день до недели, и молебны пѣли по всѣмъ храмомъ и Бога
молили за царя и за все православное крестьянство, чтобы Господь Богъ отвратил
от насъ праведный свой гнѣвъ и укротилъ бы межусобную брань, и устроилъ <бы>
мирне и безмятежне всѣ грады и страны Московского государьства в бесконечныя
вѣки. Аминь.
Некоему духовному мужу
явилось во сне вот такое видение. И этот человек рассказал о том видении
Благовещенскому протопопу Терентию, и с его слов Терентий записал его рассказ,
и запись эту отдал патриарху, да и царю поведал. А имени того человека, кому то
видение привиделось, не сообщил ни царю, ни патриарху. Тот, мол-де, именем
Божиим клятву с него взял, не велел про себя сказывать. И видение это читали по
царскому повелению в соборе Пречистой Богородицы вслух всему народу. А
собралось там народу великое множество. И потому установили в царстве время
поста, великого и малого, в 1606 году с 14 числа октября, с понедельника, по 19
день октября же, до воскресенья, и по всем храмам пели молебны и Богу молились
за царя и за все православное христианство, чтобы Господь Бог отвел от нас
праведный гнев свой, остановил междоусобную брань, установил мир и спокойствие
во всех городах и концах Московского государства навечно. Аминь.
«Благочестивому
царьскому сигклиту, и христолюбивому воинству, и всему православному
християнству русскаго народа. Послушайте Божия милости к намъ грѣшнымъ повѣсти
сия дивно и зело полезно к нынешнему роду лукавому и непокоривому и отбѣгшия
Божия милости и уклонившемуся от заповѣдей его святыхъ, и нашедшему в сѣти
дьяволя многоразличныя.
«Благочестивому
царскому синклиту и христолюбивому воинству, и всем православным христианам
русского народа. Послушайте повесть сию дивную и весьма полезную о Божией
милости к нам, грешным, к нынешнему лукавому и непокорному народу,
уклонившемуся от милосердия Божьего, забывшему его святые заповеди, попавшему в
многообразные дьявольские сети.
Повѣда мнѣ грѣшному
нѣкто святъ муж, емуже имя Богъ вѣсть. Моляшу ми много сего святаго о ползе
душевней и о нынешних скорбѣхъ нашедшихъ на насъ неудобьносимыхъ, он же послуша
моего смиреньнаго к нему моления, и сказа ми потонку вся, яже у него вопрошахъ.
И к сему прирече ми грѣшному: „Видѣхъ, — рече, — чюдное видѣние и зело ужаса
исполнено. Во едину бо нощь молящу ми Господу Богу и Спасу нашему Исусу Христу
и Пречистой его Матери, Заступнице нашей Богородицы Марии о мире всего мира и о
нынешних лютых на нас нашедшихъ,[4]
дабы Господь Богъ отвратил праведный гнѣвъ свой и послал бы милость свою на
люди своя. И по молитве, яко в полунощи, возлегшу ми на одре моемъ, и едва
внидох в тонокъ сонъ — и се внезапу слыша ми ся звонъ великъ, яко в той болшой
колокол звонят, егоже при цари Борисе слили повелѣниемъ его.[5]
И зело ми во снѣ томъ дивящуся о велицемъ томъ звону. И глаголющу ми во умѣ
своемъ: «Что сий звонъ велик, яко нынѣ нѣсть празника?» И укрывшу си оконца
мало, видех яко дневный свѣтъ, и зело ми дивящуся и глаголющу: «Коли нощь прейде,
яко мало ми спавшу?» И се видех человека грядуща ко мнѣ, иже ми знаемъ бѣ. И
вопрошах его: «Брате, что сий звонъ велик?» Он же рече ми: «Скоро иди,
господине мой, во святую и апостольскую церковь Божия Матере, честна<го>
и славнаго ея Успения. Тамо бо узриши преславное видѣние».
Рассказал <это> мне, грешному, некий святой муж,
имя которого Бог знает. Когда я долго умолял этого святого о духовном
наставлении и (сокрушался) о нынешних невыносимых бедах, постигших нас, он
выслушал мои смиренные просьбы к нему и рассказал мне подробно обо всем, о чем
я его спрашивал. И к этому добавил мне, грешному: „Видел я, — сказал он, —
чудесное видение, страхом преисполненное. Однажды ночью я молился Господу Богу
и Спасу нашему Иисусу Христу и Пречистой его Матери, Заступнице нашей
Богородице Марии, о мире для всего мира и о теперешних лютых несчастьях,
постигших нас; молился о том, чтобы Господь Бог отвратил <от нас>
праведный гнев свой и ниспослал бы милость свою на людей своих. И после
молитвы, около полуночи, когда я возлег на постель свою и едва только начал
засыпать, — и вот вдруг внезапно слышится мне сильный звон, будто звонят в тот
большой колокол, который вылит был при царе Борисе по его повелению. И очень
удивился я во сне том этому громкому звону. И мысленно спросил себя: «Что это
за сильный звон, ведь теперь нет праздника?» И, немного приоткрыв оконце, я
увидел, что светло, как днем, и очень удивился, вопрошая: «Когда ночь прошла,
ведь я так мало спал?» И тут увидел человека знакомого, идущего ко мне. И
спросил его: «Брат, что это за звон сильный?» Он же ответил мне: «Иди скорее,
господин мой, в святую и апостольскую церковь Божией Матери, честного и
славного ее Успения. Там ты увидишь предивное видение».
Аз же грѣшный востахъ
скоро и текох по улицамъ к церкви Божия Матере, и мнях себѣ: «Что убо путь сий
гладокъ, яко нынѣ належащу осени и дождемъ многимъ на землю излиявшимся, а нынѣ
путь сух?» И егда приидохъ близ тоя святыя великия церкви, и видех окружену
свѣтомъ неизреченнымъ. И стоях надолзе и чюдехся тому неизреченному видѣнию. И
предста ми той муж, иже знаемъ бѣ, и рече ми: «Пойди, господине мой, к
западнымъ дверемъ от патриарша двора и тамо узриши чюдное видѣние». Аз же текохъ
тамо, и приидохъ к дверемъ церковнымъ, и поклонихся до земли. И востах от земля
и видѣхъ двери церковныя отверсты и Господа моего, сѣдяща на престоле, аггелы
обстоима, и Пречистую Богородицу, Надежу нашу и Заступницу, одесную престола
стоящу, и Предотечю Крестителя Ивана — отлѣвую. И лики святыхъ, пророкъ, и
апостолъ, и мученикъ, и святитель, и преподобныхъ, и праведникъ — ихже многих
святых и аз, недостойный, знаю, на образ ихъ святый зря. И видѣхъ Свя-тую
Богородицу молящуся Сыну своему и Богу нашему, и кланяющися ей до земли.
Я же, грешный, быстро
поднялся и пошел по улицам к церкви Божией Матери, а сам думал: «Отчего это
дорога эта ровная, ведь нынче осень и много дождей пролилось на землю, а сейчас
дорога суха?» И когда подошел я близко к той святой великой церкви, увидел ее
окруженную неизреченным светом. И долго стоял, дивясь этому необъяснимому
видению. И появился передо мной тот знакомый муж, и сказал мне: «Пойди,
господин мой, к западным дверям от патриаршего двора, и там ты увидишь чудесное
видение». Я же отправился туда, и подошел к вратам церковным, и поклонился до
земли. И поднялся я с земли, и увидел раскрытые церковные двери и Господа
моего, сидящего на престоле, окруженного ангелами, и Пречистую Богородицу,
Надежду нашу и Заступницу, стоящую справа от престола, а Предтечу Крестителя
Иоанна — слева. И <увидел> сонмы святых, пророков, и апостолов, и
мучеников, и святителей, и преподобных, и праведников — тех многих святых,
которых и я, недостойный, знал, видя их святые изображения. И увидел, что
Святая Богородица молилась Сыну своему и Богу нашему, и кланялась она <ему>
до земли.
Аз же недостойный от
того ужасного видѣния в велице страсѣ и трепете бывъ, и къ единой стране
церковных дверей приникся и зрях видѣния того страшнаго. И слышах глас умилный
Пречистыя Богородица к Сыну своему гла-голюще: «О Сыну мой, Боже, приими
молитву матере твоея, пощади люди своя, познавшихъ тебе, истиннаго Бога, и
мене, матерь твою. Сыну мой вселюбезный, и не ходивши<м> в пути твоя и
несотворшимъ воля твоея и нынѣ убо мнози от них воспоминають грѣхи своя и хотят
приити на покаяние. Отврати от них праведный гнѣвъ свой и помилуй ихъ ради
своея многия милости».
Я же, недостойный, от
этого полного ужаса видения пребывал в большом страхе и трепете и, приникнув к
одной стороне церковных дверей, смотрел на это страшное видение. И услышал я
умиленный голос Пречистой Богородицы, говорящей сыну своему: «О Сын мой, прими
же молитву матери твоей, пощади людей своих, познавших тебя, истинного Бога, и
меня, матерь твою. Сын мой вселюбимый, многие из тех, кто не шел по твоему пути
и не исполнял волю твою, нынче вспоминают свои грехи и хотят принести покаяние.
Отврати от них свой праведный гнев и помилуй их по великой милости своей».
И слышах убо глас он
преслаткий Владыки и Бога моего и матери своей глаголющи: «О мати моя
вселюбезная, многажды твоих ради молитвъ отвращаю праведный гнѣвъ свой от нихъ.
Но зело стужают ми злобами своими и лукавыми нравы. Понеже бо церковь мою
оскверниша злыми своими праздными бесѣдами и мнѣ ругатели бываютъ; вземше убо
от скверныхъ языкъ мерския их обычая и нравы, брады своя постригают и содомская
дела творят, и неправедный суд судят, и правымъ убо насилуют, и грабят чюжая
имѣния, и многая иная сквернавая их дѣла творят, ихже ненавидит Духъ мой
Святый». Надежда же наша Пречистая Богородица преклоншися ко пречистыма ногама
его, слезы точащи и глаголющи, и Предотеча с нею поклонися, и вси святии с
ними: «Помилуй, Владыко, род крестьянский, да некли обратятся и предстанут от
злоб своихъ и в покаяние приидут, и к тому не станут творити их, ты бо,
Владыко, милостивъ, приимаеши кающихся». И возрѣ убо Господь на Матерь свою
милостивымъ он окомъ, и на Предтѣчу, и на вся святыя, и испусти глас свой
пресладкий: «О мати моя, ни стужай ми, и ты, друже мой, Крестителю Иване, и вси
мои святии! Не рѣх ли вам, яко нѣсть истинны во царе же и в патриарсе, ни во
всемъ свещенномъ чину, ни во всемъ народе моемъ, Новемъ Израили? Яко не ходятъ
по преданий моих и заповѣдей моих не хранятъ. Многажды хотѣхъ помиловати ихъ, о
мати моя, твоих ради молитвъ, но раздражают утробу мою всещедрую своими ихъ
окаянными и студными дѣлы. И сего ради, мати моя, изыди от мѣста сего, и вси
святии с тобою. Аз же предамъ ихъ кровоядцемъ и немилостивымъ раз-бойникомъ, да
накажутся малодушнии и приидутъ в чювство, и тогда пощажу ихъ».
И вот услышал я голос тот сладостный Владыки и Бога
моего, своей Матери отвечающего: «О мать моя вселюбимая, по молитвам твоим уже
много раз отвожу я праведный гнев свой от них. Но очень досаждают они мне
злобою и лживостью своей. Потому что и церковь мою они осквернили своим пустым
злословием, и меня оскорбляют; переняв от скверных народов их мерзкие обычаи и
нравы, бороды свои остригают и содомские дела творят, и неправедный суд судят,
попирают правых и грабят чужое имущество, и многие другие скверные дела
совершают, которые ненавидит Дух мой Святой». Надежда же наша Пречистая
Богородица, приклонившись к пречистым ногам его, слезы испуская, отвечала ему;
вместе с нею и Предтеча поклонился, и все святые с ними: «Помилуй, Владыко, род
христианский, чтобы, быть может, опомнились и оставили злобу свою и покаялись,
и не стали бы больше всего того совершать, ведь ты, Владыко милостивый,
принимаешь кающихся». И взглянул тогда Господь на Мать свою милостивым оком, и
на Предтечу, и на всех святых, и испустил голос свой сладостный: «О мать моя,
не досаждай мне, и ты, друг мой, Иоанн Креститель, и все мои святые! Не говорил
ли я вам, что нет истины ни у царя, ни у патриарха, ни у всего священнического
чина, ни во всем моем народе Нового Израиля? Ибо не следуют они заветам моим и
заповедей моих не соблюдают. Многажды хотел я помиловать их, о мать моя, ради
молитв твоих, но раздражают они душу мою щедрейшую своими окаянными и
постыдными делами. И поэтому, мать моя, уйди отсюда, и все святые с тобою. Я же
отдам их кровопийцам и немилостивым разбойникам, пусть малодушные получат урок,
придут в чувство, а тогда — пощажу их».
И еще убо глагола мати
его, госпожа наша Пречистая Богородица: «Ужели презре матере своея прошение, о
Сыну мой прекрасный, свѣте мой?» Премилостивый же Господь тогда тихимъ гласомъ
рече к ней: «Тебе ради, мати моя, пощажу ихъ, аще покаются. Аще ли же не покаются,
то не имамъ милости сотворити над ними».
И еще говорила Мать
его, госпожа наша Пречистая Богородица: «Неужели ты отверг просьбу матери
своей, о сын мой прекрасный, свет мой?» Премилостивый Господь ответил ей тогда
тихим голосом: «Ради тебя, мать моя, пощажу их, если покаются. Если же не
покаются, то не будет у меня милосердия к ним».
Тогда убо от
предстоящих ту единъ пришед и рече им: «Слышишь ли, рабе Божий, Господня
милости и матере его, нашея Царицы, молитвы и прошения за весь род
крестьянский? Иди убо и повѣдай, угодниче Христовъ, яже видѣлъ еси и слышал,
емуже сам вѣси, и не утаи от сихъ никтоже». Аз же окаянный от ужасново того и
страшнаго видѣния трепетенъ быхъ и едва в себѣ пришед, и убудихся на одрѣ,
лежа, трясыйся, и не могий проглаголати. И тебѣ сия повѣдаю ползы ради, да
проповѣси царю же и патриарху, и всѣмъ людемъ, яже слышалъ еси от мене
недостойнаго. И Божиимъ имянемъ заклинаю тя, да не явиши имени моего никомуже,
дондеже Богъ благоволитъ о мнѣ”».
Тогда вдруг один из стоявших тут подошел и сказал мне:
«Слышишь ли, раб Божий, милость Господнюю и Матери его, нашей Царицы, просьбы и
молитвы за весь народ христианский? Иди же и поведай, угодник Христов, о том,
что видел и слышал, а кому — сам знаешь, и ничего не утаи из этого». Я же, окаянный,
вострепетал от ужасного и страшного того видения и, еле придя в себя, проснулся
на постели, лежа и дрожа, не в состоянии сказать ни слова. И тебе об этом
рассказываю пользы ради, чтоб ты рассказал царю же, и патриарху, и всем людям
то, что ты слышал от меня, недостойного. И именем Бога заклинаю тебя, не
называй моего имени никому, покуда не будет мне <на то>
Божьей воли”».