"Сия ли в рождение мое бысть планета..."

Минимизировать
Сия ли в рождение мое бысть планета,
   Да всяк мой день обыдет темных скорбен чета?
Все дни мои повсегда в бедах изнуряю,
   Аще и светло себе утро предвещаю.
Но ни един еще день бысть мне просвещенный,
   Зане всяк прешедший есть скорбми помраченный.
Чаях частьми житие разделенно быти,
   Скорбь радости, радость скорби взаим пременити.
Равно яко же солнце всю тьму прогоняет,
   Егда день подсолнечным ясный поставляет,
И яко луна хотяй возбурити море,
   Мещет ветры во воды на большое горе,
Сице мнех, окаянна, моей быти доли,
   Еже совершатися всем по моей воли.
Обаче печаль моя толь есть болезненна,
   По мужу слезам женским ниже есть сравненна,
Дванадесять месяцей по мужу сетует,
   Гроб и дом оплакует, егда удовствует,
По сих умышляет жалость низложити
   И вретище на светлы ризы пременити.
Все лета, все месяцы, все дни моей жизни
   Исчезают в печалех, в скорбех и в болезни.
Несть средствий на жалость мою и несть закона,
   Беда беду рождает весьма нескончона.
В слезах, в воздыханиях, в воплех пребываю
   И малейший жизни час в сих аз изнуряю.
Многажды волнение ветр силен возводит,
   Но краткое елижды свирепей находит,
Зима с древес листвия люте восхищает,
   Но сия паки весна оным привращает.
Часто и воздух движет облака дождевы,
   По сих лучи являет светлейшие дневи.
Мне же смерть соплетает узы нерешимы
   Скорбей, яже не чаю быти разрушимы.
Плачевна не престает бряцати цевница,
   Перси—гусли, жаль—струны, цевничник—десница.
При сих гуслех и нощи и дни провождаю,
   Все жития моего время истощаю.
О! коль краты тяжесть духа тщахся сокрушити,
   Внегда в недрех глаголы желах утаити!
О! елижды день бяше, весь во скорбех бяше,
   Нощи все, яже имех, вопль мой провождаше.
Не стеняти елижды имеях уветы,
   Стенанию запретить прилагах наветы!
В радость разрешити ся совет ваш бысть, друзи,
   Абие все решилем веселия узы?
Но егда вопль мой смехом хощу укротити,
   И при смеху силен есть вопль мой возшумети,
Множицею желая аз мирно уснути,
   Но в слезах утренюю нощи все минуты.
Аще же заключаю плач в себе крепчае,
   То яко море от волн бежит жесточае.
Вы есте свидетели, дебри и потоки,
   Удолия и холмы, коль плач мой жестокий
Весте, с воздыханием колико аз брахся,
   Но стенанием сердца всегда побеждахся.
И само эхо воплем моим подвиженно
   Жалостные отглашать гласы убежденно.
То аз, то оно в воплех и ламентах выну,
   Плачемся и стеняем взаим на премену.
Яко пандионийски ответ имут сестры,
   Егда своих жалостен считают реестры.
Плачется Прогне, ложа мужем оскверненна,
   Рыдает Филомела, девства си лишенна.
Една другую в воплех своих вспомогают,
   Обе слезящи жалость свою воспевают.
Тако и Алциона гибель мужа в море
   Рыдает, возвышая гласы свои горе,
Или яко горлица, друга си лишенна,
   Стеняет непрестанно, многоболезненна.
Сице есть и живот мой на сем основанный,
   Да ни един ему день преидет беспечальный.
Повседневно наводят жизни моей борьбы
   Непрестанны болезни, непрестанны скорби.
Но яко вопль бысть моим глаголам начало,
   Воплем ся и житие дабы окончало.
 
КОММЕНТАРИИ
 
«Сия ли в рождение мое бысть планета...». — Николаев СИ. Литературные занятия Ивана Максимовича. — Труды Отдела древнерусской литературы, т. 40. Л., 1985, с. 395.