Минимизировать

СЕВЕРНОРУССКИЙ ЛЕТОПИСНЫЙ СВОД 1472 года

Подготовка текста и комментарии Я. С. Лурье, перевод В. В. Колесова

Текст:

В лѣто 6933. Преставися благовѣрный и христолюбивый князь велики Василей Дмитреевичь[1] всея Руси мѣсяца февраля 27 по сборѣ въ вторник в 3 часа нощи.

В год 6933 (1425). Скончался благоверный и христолюбивый князь великий всея Руси Василий Дмитриевич двадцать седьмого февраля во вторник в три часа ночи.

 

Митрополитъ Фотѣй сь тоя же нощы посла по брата его Юрьа въ Звенигородъ Окинфа, онъ же, не ида на Москву, иде к Галичу, а на великомъ княжении сѣде Василей Васильевичь. И князь Юрьи взя перемирие до Петрова дни с нимъ.

В ту же ночь митрополит Фотий в Звенигород Иоакинфа послал за братом князя Юрием, но тот, не заходя в Москву, направился к Галичу, а на великое княжение сел Василий Васильевич. И князь Юрий заключил перемирие с ним до Петрова дня.

 

Того же лѣта преставися князь велики Иван Михайловичь Тверской.[2]

В тот же год скончался князь великий Иван Михайлович Тверской.

 

В лѣто 6934. На лѣто ходил Витовтъ[3] ко Пьскову, а был под Опочками да под Вороночем.[4]

В год 6934 (1426). Летом ходил Витовт на Псков, был под Опочкой да под Вороначем.

 

В лѣто 6935. Моръ <...> великъ.[5]

В год 6935 (1427). Моровое поветрие (...) страшное.

 

В лѣто 6936. Витофтъ ходилъ къ Новугороду и стоялъ у Порхова; они же добиша ему челомъ 5000 рублевъ, владыка зъ бояры новогородьскыми 5000 рублевъ другую даша ему, а за полонъ дастъ владыка свою тысячю рублевъ.

В год 6936 (1428). Витовт ходил на Новгород и стоял у Порхова, но жители откупились от него пятью тысячами рублей, да архиепископ новгородский с боярами еще пять тысяч рублей дали ему, а на выкуп пленных дал архиепископ от себя тысячу рублей.

 

Тое же зимы мѣсяца ноября 17 преставися преподобный игумен Никонъ, чюдный старець[6] в 5 час дни.

В ту же зиму месяца ноября в семнадцатый день скончался преподобный игумен Никон, чудный старец, в пятом часу дня.

 

В лѣто 6937. Приходиша татарове к Галичю и града не взяша, а волости повоеваша, а на Крещение приидоша изгономъ на Кострому, и поплѣнише ю, и отъидоша на Низ Волгою. Князь же великы Василей, то слышавъ, посла за ними дядь своихъ, князя Андрѣя и Костянтина, и с ними Ивана Дмитреевича;[7] они же до Нижнего Новагорода ходивъ, и не угониша ихъ, и възвратишася.

В год 6937 (1429). Приходили татары к Галичу и города не взяли, но волости пограбили, а на Крещение напали изгоном на Кострому и, взяв ее, ушли в низовья Волги. Князь же великий Василий, о том прослышав, послал за ними дядей своих, князей Андрея и Константина, и с ними Ивана Дмитриевича; те же, до Нижнего Новгорода дойдя, не догнали их и возвратились.

 

В лѣто 6938. Въ Смоленьсце явися волкъ голъ, безъ шерьсти, и много людей ѣлъ, а в Троцехъ[8] озеро стояло семь дней кроваво. Того же лѣта Витофтъ умре,[9] бывъ на великомъ княжении 38 лѣт. И сѣде по немъ Швитригайло.[10] А князь Юрьи разверже миръ съ великымъ княземъ и, оставя Галичь, сѣде, шедъ, в Нижнемъ Новѣгородѣ; и князь великы посла на него рать с дядею своимъ, княземъ Костянтиномъ. Онъ же то слыша, и отъиде за Суру, и ста на брезе, и князь Костяньтинъ, стоявъ противу, възвратися, зане не бяше, какъ преити на нь. И князь Юрьи по отшествии ихъ пакы прииде в Новъгородъ. Того же лѣта Айдаръ[11] повоевалъ землю Литовьскую, и градъ взя Мченескъ, и Григорья Протасьева поималъ,[12] а Киева не доиде за 80 верстъ, воюя.

В год 6938 (1430). В Смоленске объявился волк голый, без шерсти, и многих людей поел, а на Троках озеро стояло семь дней кровавым. И в год тот Витовт умер, пробыв на великом княжении тридцать восемь лет. А сел на княженье после него Свидригайло. Князь же Юрий расторг мир с великим князем и, Галич оставя, захватил, пойдя, Нижний Новгород; и князь великий послал на него войско с дядею своим, князем Константином. Он же, о том прослышав, ушел за Суру и стал на берегу, а князь Константин, постояв на другом берегу, возвратился, так как не знал, как настичь его. Князь же Юрий после отхода их снова вернулся в Новгород. В тот же год Айдар разорил землю литовскую, и город взял Мценск, и Григория Протасьева захватил, а Киева не достиг лишь на восемьдесят верст, продвигаясь вперед.

 

В лѣто 6939. Князь великы Василей посылалъ князя Феодора Давидовича Пестрого на Болгары, и, шедъ, взя ихъ. Въ то же лѣто знамение бысть на небеси: столпы огнены. Тогда же засуха велика была, земля и болота горѣлы, мъгла же стояла 6 недѣль, яко и солнца не видети, и рыбы въ водѣ мерли. Того же лѣта Фотѣй митрополитъ преставися.[13] Князь великы в Орду поиде, и князь Юрьи после поиде, и дастъ царь Махметъ[14] великое княжение Василью Васильевичу.

В год 6939 (1431). Князь великий Василий посылал князя Федора Давидовича Пестрого на Болгары, и, отправясь, тот взял этот город. В тот же год предзнаменование было на небе: столбы огненные. Тогда же засуха большая была, земля и болота горели, мгла же стояла шесть недель, так что и солнца не видно и рыба в воде дохла. В тот же год Фотий митрополит скончался. Князь великий в Орду пошел, и князь Юрий за ним пошел, и дал царь Магомет великое княжение Василию Васильевичу.

 

В лѣто 6940. Преставися князь Андрѣй Дмитреевичь.[15] И князь велики вышолъ и сѣде на великомъ княжении.[16] И князь Юрьи иде въ свой Звенигородъ, а придалъ ему царь Дмитровъ.[17]

В год 6940 (1432). Скончался князь Андрей Дмитриевич. И князь великий вернулся из Орды и сел на великом княжении. Князь же Юрий пошел в свой Звенигород, и добавил ему царь Дмитров.

 

В лѣто 6941. Женися князь великы Василей Васильевичь, февраля 8, и на той свадбѣ Захарья Ивановичь Кошкынъ имался за поясъ у князя Васильа у Юрьевича у Косого,[18] и князи и бояре разьѣхашася по домом. И князь Василей да князь Дмитрей Шемяка совокупяся, и поидоша къ отцю своему въ Галич. Тое же весны князь Юрьи Дмитреевичь съ дѣтми, Иванъ Дмитреевичь с ним,[19] совокупя силу многу, и приидоша к Москве безвѣстно на великого князя, канунъ Мироносицам, в суботу, апрѣля 5, на Клязму, за 20 верстъ. Князь же великы выиде противу ихъ не во мнозе и, побився мало, и побеже къ Москве <...>. И взявъ матерь и княгиню свою, и поиде къ Тфери, а со Тфери иде на Кострому. Князь же Юрьи сѣдъ на Москвѣ, и посла дѣтей своихъ, Василья да Дмитрея, за великымъ князем, и сказаша его на Костромѣ; онъ же и самъ поиде за нимъ и прииде х Костромѣ; и доби челомъ князь великы дяде своему, князю Юрью, и дасть ему Коломну городъ въ удѣлъ, а миръ свелъ Семенъ Ивановичь Морозовъ, любовникъ княжь Юрьевъ.[20] Москвичи же вси, князи и бояре, и воеводы, и дѣти боярьскые, и дворяне, от мала и до велика, — вси поѣхали на Коломну к великому князю, не повыкли бо служити удѣлнымъ княземъ,[21] и Иванъ Дмитриеевичь с дѣтьми. Видѣвше же се князь Василей да Шемяка, и убиша Семена Морозова, боярина отца своего, в набережныхъ сѣнехъ, рекуще: «Ты учинилъ ту беду отцю нашему и намъ. Издавна еси коромолникъ, а нашь лиходѣй, не дашь намъ у отца нашего жити». И въструбивше, поѣхаша с Москвы и поидоша на Кострому. Князь же Юрьи видѣвъ, яко непрочно ему седѣние на великомъ княжении, и посла къ великому князю, да идетъ на свой стол, а самъ иде въ свой градъ в Рузу,[22] а князь великы прииде с Коломъны на Москву и помирися со княземъ Юрьемъ, и докончалные поимали на том и крестъ целовали, что великому князю въ его отчину не въступатися, а князю Юрью княжения не хотѣти, ни дѣтей своихъ приимати, ни помочи имъ не дати на великого князя. И, умирився, князь Юрьи поиде въ Галич, а князь великы князя Юрья Патрекѣевича посла[23] воеводою на Юрьевичи со всѣмъ своимъ дворомъ. Они же отступиша съ Костромы и сташа на Куси, а в то время приспѣша къ нимъ вятчане, и от отца прииде имъ помочь, и бысть имъ бой, и одолѣша Юрьевичи, и воеводу, князя Юрья Патрекѣевича, яли, и приидоша опять на Кострому и, какъ Волга стала, и ни пошли к Турдѣевымъ врагомъ <...>.

В год 6941 (1433). Женился князь великий Василий Васильевич, 8 февраля, и на той свадьбе Захарий Иванович Кошкин тягался из-за пояса с Василием Юрьевичем Косым, а князь да бояре разъехались по домам. И князь Василий Косой да князь Дмитрий Шемяка, соединясь, отправились к отцу своему в Галич. В ту же весну князь Юрий Дмитриевич с сыновьями и с ним Иван Дмитриевич, собрав силы многие, пришли к Москве неожиданно на великого князя, в канун праздника Жен Мироносиц, в субботу 5 апреля, за двадцать верст от Москвы на Клязьму. Князь же великий вышел на них с небольшой силой и после короткого боя бежал в Москву (...). Князь же, взяв мать и жену свою, пошел в Тверь, а из Твери пошел в Кострому. Князь же Юрий, сев на княженье в Москве, послал сыновей своих, Василия да Дмитрия, за великим князем, и узнали те, что он в Костроме; тогда и сам князь Юрий пошел к нему и пришел в Кострому; и бил челом князь великий дяде своему, князю Юрию, и дал тот ему Коломну-город в удел, а мира добился Семен Морозов, любимец Юрия князя. Москвичи же все: князья, и бояре, и воеводы, и дети боярские, и дворяне, от мала и до велика, — все поехали в Коломну к великому князю, ибо не привыкли удельным князьям служить, и Иван Дмитриевич с сыновьями тоже. Увидев все это, князь Василий да Шемяка убили Семена Морозова, боярина отца своего, в дворцовых сенях, приговаривая: «Ты вверг в беду эту отца нашего и нас! Издавна ты мятежник и наш лиходей, не даешь нам с отцом нашим жить!» И, вострубив, отправились из Москвы и пошли на Кострому. Князь же Юрий, увидев, сколь непрочно его княжение в столице, послал к великому князю, чтоб вернулся на свой престол, а сам пошел в свой город — в Рузу; князь же великий пришел из Коломны в Москву и помирился с князем Юрием, и договорные грамоты приняли в том и крест целовали, что великому князю в вотчину Юрия не вмешиваться, а князю Юрию ни великого княжения не домогаться, ни сыновей своих не принимать и помощи им не давать против великого князя. Так, заключив мир, князь Юрий пошел в Галич, а князь великий князя Юрия Патрикеевича послал воеводой на Юрьевичей со всем своим двором. Те же отступили от Костромы и стали на речке Куси, и в то же время подоспели к ним вятчане, и от отца подошла им подмога, и дали они бой, и одолели Юрьевичи, и воеводу, князя Юрия Патрикеевича, схватили, и пришли опять к Костроме, а как Волга стала, пошли к Турдеевым оврагам (...).

 

В лѣто 6942. Князь великы, слышавъ измѣну дяди своего князя Юрья, что дѣтемъ своимъ помочь посылалъ на великого князя заставу, и поиде князь великы Галича воевати на зимѣ той, а князь Юрьи побеже на Бѣлоозеро;[24] князь великы Галичь повоевалъ и пожеглъ, и в полонъ повел. Тое же зимы князь Юрьи посла по дѣти и по вятчан и, собравъ силу велику, поиде на великого князя; и срѣте его князь великы въ Ростовьской области, у Николы на горѣ, и бысть имъ бой в суботу Лазареву.[25] И побѣди князь Юрьи, а войска его побили много, и прииде к Москвѣ на Страстной недѣли въ среду, и стоялъ под городомъ недѣлю, а на Святой недѣли городъ ему отворили в среду же[26] <...>.

В год 6942 (1434). Князь великий, узнав об измене дяди своего князя Юрия, что сыновьям своим помощь посылал на великого князя сторожевой полк, пошел Галич разорить в зиму ту, а князь Юрий бежал к Белоозеру; князь великий Галич пограбил и сжег, и в плен всех увел. В ту же зиму князь Юрий послал за сыновьями и за вятчанами и, собрав силу великую, пошел на великого князя; и встретил его князь великий в Ростовской волости, у монастыря Николы на горе, и был между ними бой в субботу Лазареву. И победил князь Юрий, хотя войска его побили много, и подошел к Москве на Страстной неделе в среду, и стоял под городом неделю, а в среду на пасхальной неделе отворили ему город (...).

 

И переможе князь Юрий и поиде к Москве. И пришед, Москву взя и княгини великие поимал и послал в Рузу,[27] а сам сѣде на великом княжении; князь же велик убѣжал съ бою в Новгород Великый, и оттолѣ иде на Мологу, и къ Костромѣ, и к Новугороду Нижнему. Князь же Юрьи посла за ним дву князей Дмитреев съ силою. Того ж лѣта преставись князь Юрьи Дмитреевич на великом княжении на Москвѣ. А сын его князь Василей послѣ отца сѣде на великом княжении на Москвѣ; и сѣде един месяць. А князи Димитреи смиришась с великим князем и согнаша князя Василья с Москвы. А князь велик Василей Васильевич сѣде на своей отчинѣ, великом княжении московьском. А князь Василей поиде к Новугороду Великому и оттолѣ къ Костромѣ. А Шемякѣ дал князь велик Углич да Ржеву, а меньшему дал князю Дмитрею Бѣжицкой Верхъ.[28] А князь Василей Юрьевич Косой нача сбирати воя на Костромѣ на великого князя.

И победил князь Юрий, и пошел к Москве. И прийдя, Москву взял, а княгинь великих схватил и сослал в Рузу, а сам сел на великом княжении; князь же великий бежал после боя в Новгород Великий, а оттуда пошел на Мологу, и к Костроме, и в Новгород Нижний. Князь же Юрий послал за ним двух князей Дмитриев с войском. Тем же годом скончался князь Юрий Дмитриевич на великом княжении в Москве, а сын его, князь Василий, после отца сел на великом княжении в Москве; и княжил один месяц. Ибо князья Дмитрии помирились с великим князем и изгнали князя Василия из Москвы. Князь же великий Василий Васильевич сел на великом княжении московском в своей вотчине. А князь Василий пошел к Новгороду Великому и оттуда к Костроме. Шемяке же Дмитрию дал князь великий Углич да Ржев, а меньшему князю Дмитрию дал Бежецкий Верх. А князь Василий Юрьевич Косой стал собирать воинов в Костроме против великого князя.

 

В лѣто 6943. Князь Василей Юрьевичь собра силу велику и поиде с Костромы на великого князя, похваляся, съ многыми силами. Князь же великы противу ему поиде, и срѣтошася у Кузмы Демьяны на Которосли,[29] в Ярославьской отчине, месяца генваря 6; и бысть им бой, и поможе Богь князю великому, а князь Василей убеже в Кашинъ,[30] а рати его побили много. И князь великы посла за нимъ в погоню воеводъ своихъ: Феодора Михайловича Челядню, Василья Михайловича Шею, Андрѣя Феодоровича Голтяева,[31] Володимера Андрѣевича Зворыкина, Михаила Чепечкына, и многыхъ людей двора своего; они же не угониша его и, пришедъ, сташа на Вологде, переимая вѣсти про князя. Князь же Василей, окопився и пригнавъ на Вологду, и тѣхъ всѣхъ воеводъ князя великого поималъ, и со всѣми людьми, и оттоле иде въ Заозерье и, пришедъ, ста у Дмитрея святаго на Устьи. И прииде на него изгономъ,[32] безъ вѣсти, князь Феодоръ Дмитреевичь Заозерьскы, со многыми людми; он же поби ихъ и посѣче многых, и угони на Волочкѣ княгиню Марью. с дочерью и съ снохами, княжю Дмитрееву, а князю Федорову матерь, а самъ князь Феодоръ утеклъ. И оттоле поиде князь Василей на Устюгъ, и там на Устюзѣ хотѣли его убити, на порании Велика дни, на заутрени, и бысть ему вѣсть. Онъ же единъ перебеже межи коръ Сухону, на Дымкову сторону, а кто не поспѣлъ людей его за нимъ, и устюжане тѣхъ побили, а что были иманци князя великого бояре, тѣхъ всѣхъ отполонили у него.[33] Князь же Василей поиде в велице безверямении, и посла по вятчанъ, и прииде на Кострому с вятчаны. Князь же великы то слышавъ, и собрав воя, поиде на него и, пришедъ, ста у Елпатия святаго на мысѣ; и нельзѣ имъ битися о рецѣ Костромѣ, и помиришася: князь великы дастъ ему городъ Дмитров; и былъ въ Дмитрове единъ месяць <...>.

В год 6943 (1435). Князь Василий Юрьевич собрал силу великую и пошел из Костромы на великого князя, похваляясь, со многими силами. Князь же великий против него вышел, и встретились у Кузьмы и Демьяна на Которосли, в Ярославских пределах месяца января шестого; и был между ними бой, и помог Бог князю великому, а князь Василий убежал в Кашин, войска же его много побили. И князь великий послал за ним в погоню воевод своих: Федора Михайловича Челядню, Василия Михайловича Шею, Андрея Федоровича Голтяева, Владимира Андреевича Зворыкина, Михаилу Чепечкина и многих других дворян; те же не настигли его и, возвратясь, стали в Вологде, собирая сведения о князе. Князь же Василий, собрав сторонников и примчавшись в Вологду, всех тех воевод князя великого схватил вместе со всеми людьми их, и оттуда пошел в Заозерье, и, дойдя, стал у монастыря Дмитрия святого на Устьи. И пришел на него изгоном, тайно, князь Федор Дмитриевич Заозерский со многими людьми; и Василий побил их, и погубил многих, и настиг на Волочке княгиню Марью с дочерью и с невестками, жену князя Дмитрия, и мать князя Федора, а сам князь Федор бежал. И после того пошел князь Василий на Устюг, и там в Устюге хотели его убить, на рассвете Великого дня, во время заутрени — но его предупредили. Тогда он один перебежал по льдинам Сухону на Дымкову сторону города, а кто из людей не поспел за ним, тех устюжане убили; а какие были в плену князя великого бояре, тех всех из плена освободили. Князь же Василий пошел в великом злочастье, и послал за вятчанами, и пришел к Костроме с вятчанами. Князь же великий, то услышав и собрав войско, пошел на него и, прийдя, стал у Ипатьевского монастыря на мысу. И трудно им было биться на этому мысу, и помирились они: князь великий дал ему город Дмитров, и находился тот в Дмитрове один месяц (...).

 

В лѣто 6944. Князь Василей Юрьевичь поиде изъ Дмитрова опять на Кострому, а к великому князю розметные послалъ, и владыку ростовьскаго, идучи, пограбилъ,[34] и живе на Костромѣ до пути, и поиде къ Галичю, а из Галича на Устюг, а вятчане с нимъ. И стоя подъ городомъ 9 недѣль, и городъ взялъ, а князя великого воеводу Глѣба Ивановича убилъ Оболеньского,[35] и десятинника владычня Иева Булатова повѣсилъ, и многихъ устюжанъ, бояръ и гостей, посѣклъ и повѣшалъ, поминая имъ ту злобу, что хотѣли его самого изъимати, а людей у него много побили; а бояръ князя великого отполонили.

В год 6944 (1436). Князь Василий Юрьевич пошел из Дмитрова снова на Кострому, а великому князю объявил войну, и епископа ростовского по пути пограбил, и жил в Костроме до летних дорог, и пошел к Галичу, а из Галича в Устюг, и вятчане с ним. И стоял под городом девять недель, и город взял, а князя великого воеводу Глеба Ивановича Оболенского убил, и епископского десятинника Иова Булатова повесил, и многих устюжан, бояр и купцов, порубил и повесил, поминая им то зломышление, что хотели его самого схватить и людей его многих побили, и бояр князя великого освободили из плена.

 

Тое же зимы князю Дмитрею Шемякѣ жинитися было на Углече, а поняти дщерь князя Дмитрея Заозерьского;[36] и приѣхал на Москву князя великого звати на свадбу. И князь велик его поимал и послал на Коломну, а пристав у него Иван Старков, а Коломна за ним же.[37]

В ту же зиму князь Дмитрий Шемяка должен был жениться в Угличе и взять дочь князя Дмитрия Заозерского; и приехал в Москву князя великого звать на свадьбу, а князь великий его схватил да сослал в Коломну; а пристав при нем был Иван Старков, коломенский наместник.

 

А князь Василей Юрьевичь поиде со Устюга на Вологду, и ту его наѣхаша княжи Дмитреевы братии дворяне 500 человекъ.

Князь же Василий Юрьевич пошел с Устюга на Вологду, и тут его разыскали князя Дмитрия братни дворяне пятьсот человек.

 

И срѣти его князь велик у святого Покрова на Скорятинѣ в Ростовьской области, а с ним князь Дмитрей Юрьевич Менший,[38] да в ту же пору служил князю великому Иван Баба дрюцьских князей,[39] и зрядив копиа и поидоша вмѣсто и бишась, и побѣже князь Василей.

И встретил его князь великий у монастыря святого Покрова на Скорятине в Ростовской волости, а с ним князь Дмитрий Юрьевич Меньшой, да в ту же пору служил князю великому еще Иван Баба из друцких князей, — изготовив копья, сошлись вместе и бились, и побежал князь Василий.

 

А князя Василья яша и, приведше на Москву, ослепиша его.

И князя Василия схватили и, приведя в Москву, ослепили его.

 

В лѣто 6945. Прииде на Москву Сидоръ митрополитъ[40] <...>.

В год 6945 (1437). Прибыл в Москву Исидор-митрополит (...).

 

В лѣто 6946. <...> Князю великому родися сынъ, князь Юрьи Болшей.[41] Тое же осени князь великы посылалъ братью свою, два князя Дмитреа Юрьевичевъ,[42] и прочихъ князей, и многыхъ воеводъ, с ними же многочисленыя полкы, на царя Махметя на Белеву, а ему же вмале сущу тогда, от иного царя убѣгшу. И убоявся князей русскых, и нача ся давати имъ въ всю волю ихъ, и въ закладѣ дѣти своя давати, и что гдѣ взяли, и не в великого князя отчине, полону, то все отдавали, и по тотъ день не чинити имъ пакости. Наши же, видѣвъше своихъ многое множество, а сихъ худое недостаточьство, и, разгордѣвшеся, поидоша на нихъ, яко пожрети их хотяще. И припустиша к граду месяца декабря 5, и превозношения ради нашего попустил Бог на нас: малое, худое оное безбожных воиньство одолѣша тмочисленым полкомъ нашимъ, неправеднѣ хотящимъ и преже губящимъ. Многое же множество избьено Руси бысть, яко единому агарянину десети или того выше одолѣти, князи же и выводы вси побѣгоша. Тогда же убиша князя Андрѣя Ивановича Лобана Ряполовского, Семена Остафьевича Горстькина, Дмитрея Ивановича Каису, князя Петра Кузминьского,[43] а иных бесчисленое множество побьено бысть и отъ своих хрестьянъ, которыхъ, идучи к бою тому, грабили.

В год 6946 (1438) (...) У князя великого родился сын, князь Юрий Старший. В ту же осень князь великий посылал двоюродных братьев своих, двух князей Дмитриев Юрьевичей, и прочих князей и многих воевод, а с ними и многочисленные полки, на царя Магомета к Белеву — в час, когда тот с малым войском стоял, от другого царя убежав. И, испугавшись князей русских, начал он давать им на волю их все: и в заложники детей своих отдавать, и все, что набрали, даже если и не в пределах великого князя, пленных, — все то отдавали, но только чтоб не чинили им в тот день вреда. Наши же, увидев, что их бесконечное множество, а этих малое число, возгордясь, пошли на них, как бы проглотить их желая. И подошли к городу 5 декабря, и за нашу гордыню Бог попустил, что малое и плохое войско безбожных одолело многотысячные полки наши, неправедно поступающие и своих губящие. И многое множество побито было русских воинов, так что один агарянин десять или более того русских одолел, а все князья и воеводы побежали. Тогда же убили князя Андрея Ивановича Лобана Ряполовского, Семена Астафьевича Горсткина, Дмитрия Ивановича Каису, князя Петра Кузьминского, а иных бесчисленное множество было убито и своими христианами: они, идя на битву, грабили.

 

В лѣто 6947. Приходил царь Магамет[44] к Москве месяца иулиа 3 <...>.

В год 6947 (1439). Подходил царь Магомет к Москве месяца июля третьего (...).

 

Того же лѣта князь великы Григорья Протасьевича поимавъ, и очи вымалъ.[45] Царь же стоа у града десять дни и отъиде, а волости и села повоева <...>.

В тот же год князь великий, Григория Протасьева схватив, глаза выколол. Царь же, простояв у города десять дней, отошел, а волости и села пограбил (...).

 

Посады пожже, а христьяньства в полон поведоша много, а граду Москвѣ ничтоже сътвориша.

Посады пожег, а христиан в полон увел многих, но городу Москве ничего не сделал.

 

В лѣто 949. Митрополит Сидор убежал с Москвы.[46] Тое же осени преставися князь Дмитрей Красной.[47] Тое же зимы князь великы ходил на Новгород, и Дѣмон город взял, а мятля убили порховьского.[48] Тогда же преставися князь Юрьи Болшей, а другий князь Юрьи родися, мѣсяца генваря 22, на Тимофѣев день. А дотолѣ за год на тот же день родился князь велик Иван Васильевич,[49] а крестил его игумен Зиновей[50] троецьскый.

В год 949 (1441). Митрополит Исидор бежал из Москвы. В ту же зиму князь великий ходил на Новгород и Демон-городок взял, да метельника порховского тогда убили. Тогда же скончался князь Юрий Старший, а другой князь Юрий родился, месяца января 22, на Тимофеев день. А за год до того в тот же день родился князь великий Иван Васильевич, и крестил его игумен троицкий Зиновий.

 

В лѣто 6950. Князь великы роскынул со княземъ съ Дмитреемъ с Шемякою и поиде на него къ Углечю, онъ же побѣже в Бѣжицкый Верхъ, и князь великы за нимъ; и изгонити было его князю великому, и подалъ ему вѣсть Кулодарь Ирешьскый.[51] Онъ же убеже, а Кулодаря князь великы доличився, да велѣлъ и́ кнутьемъ бити, по станомъ водя, да и дьячьство отнялъ у него. А самъ до Киясова дошедъ, да воротился, веснѣ бо сущи, и пришедъ на Москву, братью и вси люди распусти по домомъ. А со княземъ с Дмитреемъ князь Иванъ Можайскы въ одиначьствѣ былъ на Углечи у него, и князь великы его отзвалъ, а далъ ему Суздаль, а преже был за Черторижьскымъ.[52] А князь Дмитрей, а с нимъ князь Александръ Черторижьской, после князя великого пришли ратью ольны до Сергеева манастыря безвѣстно, и не пусти ихъ игуменъ Зеновей, и ѣха напередъ самъ игуменъ и помири ихъ.

В год 6950 (1442). Князь великий прервал перемирие с Дмитрием Шемякою и пошел на него к Угличу, он же побежал в Бежецкий Верх, а князь великий за ним; и совсем было догнал его князь великий, да известил того Кулодарь Ирежский. Князь убежал, а Кулодаря князь великий, уличив, велел кнутами бить, по округе водя, да и дьячество отнял у него. Сам же, до Киясова дойдя, вернулся, потому что наступила весна, и, прийдя в Москву, родню и всех людей распустил по домам. С князем же с Дмитрием князь Иван Можайский был в согласии в Угличе, и князь великий его отозвал и дал ему Суздаль, что прежде был за князьями Черторыйскими. А князь Дмитрий и с ним князь Александр Черторыйский после ухода князя великого дошли ратью до самого Троице-Сергиева монастыря неожиданно, но не впустил их игумен Зиновий, и поехал сначала сам игумен, и помирил их.

 

В лѣто 6951. Посылалъ князь великы воеводъ своихъ на Рязань, на царевича на Мустофу; они же шедше, и убиша его на рѣчке на Листани. Тогда же убьенъ бысть на томъ бою Василей Ивановичь Жукъ Лыков, коломеньской намѣстникъ, а Григорья Васильева сына Глѣбова застрелили в челюсть,[53] тогда же мужьствова Феодоръ Васильевичь Басенокъ.[54] Того же лѣта князь Иванъ Андрѣевичь поималъ боярина своего Андрѣа Дмитреева и с дѣтьми, а жену его Марью сжеглъ безлепъ.[55] Та же зима была студена, а сѣно дорого.

В год 6951 (1443). Посылал князь великий воевод своих под Рязань, на царевича на Мустафу; те же, дойдя, убили его на речке на Листани. Тогда же убит был в том бою Василий Иванович Жук Лыков, коломенский наместник, а Григория Васильевича сына Глебова ранили в челюсть; тогда же доблестно действовал Федор Васильевич Басенок. В тот же год князь Иван Андреевич схватил боярина своего, Андрея Дмитриева, вместе с детьми, а жену его Марью беспричинно сжег. Зима же та была холодной, а сено дорого.

 

В лѣто 6953. Царь прииде к Мурому отъ Новагорода отъ Нижняго, и князь великы поиде противу ему к Володимерю и посла на него воеводы, они же шедше, и побиша татаръ подъ Муромомъ. Тогда же убиша Александра Иванова сына Костяньтиновича въ Гороховцѣ,[56] под Орѣховцемъ, въ Новѣгородѣ Нижнем, а въ Новомъ затворишася воеводы князя великого, князь Феодоръ Давидовичь[57] да панъ Юшко Драница.[58] А коли князь великы былъ въ Володимери, а тое же зимы пришли литовьскые воеводы: Судивой панъ, Иванъ панъ Гонцевичь, панъ Юрша, Захарья Ивановичь Кошкинъ,[59] а с ними 7000 Литвы, и с Колуги взяли окупъ, а под Козельскомъ стояли недѣлю; а князь Михайло Ондрѣевичь[60] слышавъ то, и посла князя Аньдрѣя Лугвицю,[61] а съ нимъ 300 человѣкъ, а самъ бѣ боленъ тогда, чающе не многыхъ людей. Они же срѣтишася с ними в Суходрови и ударишася на нихъ, и литва побѣгоша, а наши погнаша. И приведоша ихъ на больше полкы, и ту убиша князя Андрѣя Васильевича Лугвицу Суздальского, а Судока изымаша[62] и поведоша къ Литвѣ, а сами с тѣхъ мѣстъ възвратишася въ свояси.

В год 6953 (1445). Царь подошел к Мурому от Новгорода от Нижнего, и князь великий вышел навстречу ему к Владимиру и послал на него воевод; они же, пойдя, побили татар под Муромом. Тогда же убили Александра, сына Ивана Константиновича, в Гороховце, под Ореховцем в Новгороде Нижнем, а в Новом заперлись воеводы князя великого, князь Федор Давыдович да пан Юшко Драница. А когда князь великий был во Владимире, в ту же зиму пришли литовские воеводы: Судивой пан, Иван пан Гонцевич, пан Юрша, Захарий Иванович Кошкин, а с ним 7 тысяч литовцев, и с города Калуги взяли откуп, а под Козельском стояли неделю. А князь Михаил Андреевич, прослышав про то, послал князя Андрея Лугвицу и с ним триста человек; сам же болен тогда был и надеялся на немногих. Те же встретились с литовцами у реки Суходрови и напали на врага, литовцы побежали, а наши пустились в погоню. И навели они наших на основное войско, и тут убили князя Андрея Васильевича Лугвицу суздальского, а Судока схватили и увели в Литву, и сами после того возвратились к себе восвояси.

 

Прииде Маматек царевич изгоном съ братом своим съ Ягупом[63] на великого князя Василья Васильевича. И бысть имъ бой и сѣча зла у града у Суздаля на поли, и битых бысть обоих много, и поимал царевич князя великого да князя Михаила Андреевича, иуля въ 6, на память отца Сисоя, в пятницю. Того же лѣта Москва погорѣла в полночи, город, на съборъ архааггела Гаврила, а в нем осадѣ сущи, и много людей погорѣло, а инии потхлися.

Пришел царевич Мамутяк со своим братом Ягупом на великого князя изгоном воевать. И был у них бой и сеча страшная у города у Суздаля на поле, и убитых было с обеих сторон много, и захватил царевич князя великого да князя Михаила Андреевича июля шестого, в день памяти отца Сысоя, в пятницу. Тем же годом Москва погорела в полуночи — с Кремля, от собора Архангельского, когда в нем скрывались в осаде, и многие люди сгорели, а иные задохнулись.

 

В лѣто 954. Князь велик прииди от царевича ис полону на Дмитриевъ день в Переяславль, и прииде на Москву. И сдумавше князь Дмитрей Шемяка да князь Иван Андреевич Можайски, а с ними коромолил с Москвы Иван Старков, да и от гостей и от троицьских черньцев,[64] и пришли к Москве изгоном, князь Дмитрей да князь Иван, а князь велик у Троици въ Сергѣевѣ монастырѣ. И князь велик сѣл Дмитрей на Москвѣ, а князь Иван скочив, и поимал князя великого у Троици, и приведше на Москву, ослѣпиша его, мѣсяца февраля въ 13 день. Того же лѣта родися князь Андрей на Углечи, августа 14.

В год 6954 (1446). Князь великий вернулся от царевича из плена на Дмитриев день в Переяславль и пришел в Москву. И сговорились князь Дмитрий Шемяка да князь Иван Андреевич Можайский, а с ними замышлял зло в Москве и Иван Старков да кое-кто из купцов и из монахов Троицкого монастыря, — и пришли к Москве изгоном князь Дмитрий да князь Иван, а князь великий был в Троице-Сергиевом монастыре. И князем великим сел Дмитрий в Москве, а князь Иван в Троице-Сергиевом монастыре схватил князя великого Василия и, приведя в Москву, ослепил его месяца февраля в тринадцатый день. В тот же год родился князь Андрей в Угличе, августа 14.

 

В лѣто 955. Князь Дмитрей Шемяка собрав епископы со всее земли, и честные игумены, и прозвитеры, и, приѣхав на Углече, и укрѣпив князя великого крестным цѣлованиемь и проклятыми грамотами, и выпусти его ис поиманиа и с дѣтми, септября 15, и дасть ему Вологду въ удѣл. И прииде князь велик на Вологду и оттолѣ в Кирилов монастырь. Игуменъ же Трифон[65] и со всею братьею благослови великого князя Василья Васильевичя и съ его дѣтми на великое княжение, а ркучи так: «Тот грѣх на мнѣ и на моей братии на главах, что еси цѣловал и крѣпость давал князю Дмитрею: а поиди, осподарь, съ Богомъ, и со всею правдою на свою отчину на Москву на великое княжение, а мы за тебя, за осподаря, Бога молим и благословяем». Князь же велики поиде ко Тфѣри и поиде вся сила московьскаа ко Тфѣри со вси страны к великому князю, из Литвы прииде князь Василей Ярославич, князь Семен Оболенской, князь Иван Ряпаловской, Феодор Басенок и иных бояръ и князей и воевод и дѣтей боярьских множество, и царевича два, Трегубъ-Каисим и Ягуп, и наѣхаша князя великого на Углечи. А тогда князь велик на Углечи сватался съ князем великим Борисом Александровичемъ[66] за своего сына Ивана. И прииде на Москву февраля 17, в пяток Сырный.

В год 955 (1447). Князь Дмитрий Шемяка собрал епископов со всей страны, и честных игуменов, и священнослужителей, и, приехав в Углич, заставил князя великого поклясться крестным целованием и клятвенными грамотами, и выпустил его из заточения вместе с детьми пятнадцатого сентября, и дал ему Вологду в удел. И пришел князь великий в Вологду, а оттуда в Кириллов монастырь. Игумен же Трифон со всею братьею благословил великого князя Василия Васильевича вместе с его детьми на великое княжение, говоря так: «Тот грех на мне и на главах моей братии, что ты крест целовал и клятву давал князю Дмитрию: пойди, государь, с Богом и со всею правдою в свою отчину, в Москву, на великое княжение, а мы за тебя, за господина, помолимся Богу и благословим». Князь же великий к Твери пошел, а все войско московское к Твери со всех сторон к великому князю: из Литвы пришел князь Василий Ярославич, князь Семен Оболенский, князь Иван Ряполовский, Федор Басенок и других бояр и князей, и воевод, и детей боярских множество, и царевича два, Трегуб-Кайсым и Ягуп, и нагнали князя великого в Угличе. Тогда же князь великий на Угличе сватал сына своего Ивана у князя великого Бориса Александровича. И пришел князь великий в Москву февраля семнадцатого, в пятницу Сырной недели.

 

В лѣто 956. Благовѣщение было свѣтлыя недѣли в понедѣльникъ. Того же лѣта моръ былъ на кони великъ да и люди мерли.

В год 956 (1448). Благовещение пришлось на понедельник пасхальной недели. И был в тот год мор на коней великий, да и люди мерли.

 

В лѣто 957. Декабря 15 владыка Иона[67] рязанский поставлен бысть на митрополию на Русьскую землю, первой своими епископы, на Москвѣ. Тое же весны князь велик был на Рудинѣ селѣ въ Ярославлѣ, и приидоша на него князь Дмитрей Шемяка да князь Иван Можайскый со многими людми, и вмалѣ не бысть межи ими кропопролитиа. Князь же Иван Андрѣевич доби челом князю великому, и князь велики пожаловал его, дал ему Бѣжицьски Верхъ[68] къ его отчинѣ, Можайску, а Шемяка поиде къ Галичу. Того же лѣта родися Борисъ[69] у великие княгини Марьи, а князь великы был у Троици. Того же лѣта съкорые татарове были, догоняли до Похры,[70] тогды полонили княгиню Марью съ снохою Степанидою, князя Василия Оболенського, да Григорьеву жену Козлову Морозова.[71]

В год 957 (1449). Декабря пятнадцатого епископ Иона Рязанский поставлен был на митрополию в Русской земле, первый в Москве митрополит, избранный своими епископами. Той же весною великий князь был в Рудине-селе под Ярославлем, и пришел на него князь Дмитрий Шемяка да князь Иван Можайский со многими людьми, и чуть не случилось между ними кровопролития. Князь же Иван Андреевич бил челом великому князю, и князь великий пожаловал его, добавил ему Бежецкий Верх к вотчине его, к Можайску, а Шемяка пошел к Галичу. В тот же год родился Борис у великой княгини Марии, а князь великий был в Троице-Сергиевом монастыре. В тот же год неожиданно татары напали и доходили до Пахры; тогда полонили княгиню Марию с невесткой Степанидой, князя Василия Оболенского да жену Григория Козлова Морозова.

 

В лѣто 958. Князь велики поиде в Галичь на князя Дмитрея, князь же Дмитрей, собравъ силу многу, и постави у самоѣ стѣны подлѣ города бой, да из города пособляху, бьюще князя великого ратныхъ, но противу Божией силѣ ничтоже не успѣша и князя великого правдѣ: воскорѣ побѣже Шемяка. Мало не изымаша его, а силу его иныхъ биша, а иных поимаша, а град Галичь взяли, поможе Богъ великому князю мѣсяца генваря 28, а князь Дьмитрей побеже к Новугороду к Великому. На томъ бою убьенъ бысть удалый Григорей Семеновичь Горъсткинъ,[72] новогородский боляринъ, а положенъ бысть въ Ярославли у Спаса, в черньцех и в скимѣ нареченный инокъ Герма. Того же лѣта Владимиръ Григорьевичь Ховрин, гость да и боляринъ великого князя,[73] поставилъ предъ своимъ двором церковь кирпичну Возвижение честнаго креста. Того же лѣта бой былъ с татары на Бетюцѣ,[74] тогды и Ромодана[75] убили.

В год 958 (1450). Князь великий пошел к Галичу на князя Дмитрия; князь же Дмитрий, собрав силу большую, вступил у самой стены подле города в бой, да из города ему пособляли, стреляя в ратников великого князя, но против Божьей силы и князя великого правды никак не преуспели: тотчас побежал Шемяка. Чуть не схватили его, а войско его — иных перебили, а иных захватили, город же Галич взяли; помог Бог великому князю месяца января двадцать восьмого, а князь Дмитрий убежал к Новгороду к Великому. В том бою убит был удалой Григорий Семенович Горсткин, новгородский боярин, и похоронен был в Ярославле в храме Спаса, в чернецах и в схиме нареченный иноком Германом. В тот же год Владимир Григорьевич Ховрин, купец и боярин великого князя, поставил перед своим двором церковь кирпичную Воздвижения святого креста. В тот же год бой был с татарами на реке Бетюке, тогда и Ромодана убили.

 

В лѣто 959. Георгиа было в Пяток велик Страстныя недѣли.[76] Того же лѣта приходили татарове отъ Сиди-Ахметовы орды[77] изгономъ, и слышавъ то князь велики и посла воеводу своего, князя Ивана Звенигородскаго, намѣстника коломенскаго,[78] на берегъ к великой рецѣ Окѣ. И видѣ множество татаръ бесчислено, и побѣже отъ берега к великому князю, и повѣда ему силу велику татарьскую, а князь велики не успѣ собрати силы и выйде из града с Москвы, а во осадѣ остави Иону митрополита, да матерь свою, великую княгиню Софью, и свою великую княгиню Марью, а самъ поиде к рубежу ко тверьскому. Мѣсяца июля въ 2 прииде к Москвѣ царевичь, Сиди-Ахметовъ сынъ, а с ним князи великие ординские, и Едегерь[79] со многими силами, и зажгоша дворы вси на посадѣ; и понесе вѣтръ огнь на город со всѣ страны, и бысть страсть велика всѣмъ людем. Святый же Иона митрополитъ повелѣ всѣмъ священикомъ пѣти молебны по всему граду, и множество народа молитися Богу и пречистой его Матери и великимъ чюдотворцемъ Петру и Алексию, и вѣтръ утиша, а татарове тое же нощи побѣгоша от града прочь, слышавьше въ градѣ шум велик, мняще князя великого пришедша со многими силами.

В год 959 (1451). Юрьев день пришелся на пятницу на Страстной неделе. В тот же год приходили татары из Сиди-Ахметовой орды изгоном, и, прослышав о том, князь великий послал воеводу своего, князя Ивана Звенигородского, наместника коломенского, на берег к широкой реке Оке. И увидел множество татар бесчисленное, и побежал от берега к великому князю, и сообщил ему о большой силе татарской, а князь великий не успел собрать войско и вышел из града Москвы, а в обороне оставил Иону митрополита да мать свою, великую княгиню Софью, и свою великую княгиню Марию, а сам пошел к рубежу тверскому. Месяца июля второго подошел к Москве царевич, Сиди-Ахметов сын, а с ним князья великие из Орды, и Едигер со многими силами, и зажгли дворы все на посаде; и разнес ветер огонь на город со всех сторон, и было страдание великое всем людям. Святитель же Иона митрополит повелел всем священникам петь молебны по всему городу и множеству народа молиться Богу и пречистой его Матери, и великим чудотворцам Петру и Алексию, и ветер утих, а татары в ту же ночь скрылись от города прочь, услышав за стенами страшный шум и решив, что князь великий вернулся с огромным войском.

 

В лѣто 960. Князь велики Василей Васильевич посылалъ сына своего, князя великого Иоана Васильевичя, Кокшенги воевати.[80] Того же лѣта и женися князь велики Иванъ Васильевич, мѣсяца июня 4, и поятъ княжну Марью,[81] дщерь князя великаго Бориса Александровча Тферьского. Того же лѣта князю великому родися сынъ у великиѣ княгини, князь Андрѣй Меньший,[82] мѣсяца августа 18.

В год 960 (1452). Князь великий Василий Васильевич посылал сына своего, князя великого Ивана Васильевича, Кокшеньгу покорять. В тот же год и женился князь великий Иван Васильевич, месяца июня четвертого, и взял княжну Марию, дочь князя великого Бориса Александровича Тверского. В тот же год у князя великого родился младший сын у великой княгини, князь Андрей, месяца августа восемнадцатого.

 

В лѣто 61. Мѣсяца апрѣля в 9 выгорѣ Москва город от Беклемишова двора. Того же лѣта преставися великаа княгини Софья[83] въ черницах у Вознесениа, иуня 15. Того же лѣта князь Дмитрей Шемяка Юрьевич умре со отравы[84] в Великом Новѣгородѣ. Того же лѣта царь турскы Царьгород взял.[85]

В год 61 (1453). Месяца апреля девятого погорел град Москва со двора Беклемишева. В тот же год, июня пятнадцатого, скончалась великая княгиня Софья, черницей в Вознесенском монастыре. В тот же год в Великом Новгороде скончался от отравы князь Дмитрий Юрьевич Шемяка. Тем же годом царь турецкий Царьград взял.

 

В лѣто 962. Преставися Ефрѣм,[86] архиепископъ ростовьский и арославский. Того же лѣта поставленъ бысть Феодосий Бывалцевъ[87] епископомъ граду Ростову. Того же лѣта князь велики Василей Васильевич городъ Можаескъ взялъ, а князь Иванъ Андрѣевичь побѣжалъ в Литву[88] к королю служыти.

В год 962 (1454). Скончался Ефрем, архиепископ ростовский и ярославский. В тот же год поставлен был Феодосии Бывальцов епископом города Ростова. В тот же год князь великий Василий Васильевич город Можайск захватил, а князь Иван Андреевич бежал в Литву к королю служить.

 

В лѣто 963. Владыку Питирима Пермьского вогуличи[89] убили. Того же лѣта приходили татарове от Сидиахметевы орды, и прелѣз Оку, грабили и полон имали, и прочь ушли; а Иван Васильевич Ощера[90] изъстоялъ с коломенскою силою, да их упустил, не смѣл на них ударитися; тогды же убили тѣ татарове князя Семена Бабича.[91] И пришед Феодоръ Басенокъ[92] съ великого князя дворомъ, татар бил, а полон отимал.

В год 963 (1455). Питирима, епископа пермского, вогуличи убили. В тот же год приходили татары из Сиди-Ахметовой орды, и, переправясь через Оку, грабили, и брали в полон, и прочь ушли; а Иван Васильевич Ощера стоял с коломенским войском, да их упустил, не решился на них ударить; тогда же те татары убили князя Семена Бабича. Но, прийдя с дворянами великого князя, Федор Басенок татар разбил и полон возвратил.

 

В лѣто 964. Князь велики Василей Васильевич ходилъ ратью на Великий Новгород; новогородци же, собравъ силу многу, и пошли противу великого князя и пришли под Русу,[93] а туто лучилися князя великого воеводы: князь Иоанъ Васильевичь Оболеньский Стрига з братьею, да Феодоръ Васильевичь Басенок, удалый воевода, новогородцевъ смердовъ били,[94] а иных поимали <...>. А князь велики тогды во Ажелобицахъ[95] стоялъ, и приѣха к нему архиепископъ Еуфимий[96] с лучшими людми и доби и челом великому князю на всей его воли. Того же лѣта преставися князь велики Иоанъ Феодорович Рязанский.[97] Того же лѣта князь велики Василей Васильевич поималъ шурина своего, князя Васильа Ярославича,[98] мѣсяца иуля въ 10.

В год 964 (1456). Князь великий Василий Васильевич ходил войной на Великий Новгород; новгородцы же, собрав войско большое, пошли навстречу великому князю и подошли под Руссу, а тут оказались князя великого воеводы: князь Иван Васильевич Оболенский Стрига с братьями да Федор Васильевич Басенок, удалой воевода. Новгородцев-смердов разбили, а иных схватили (...). А князь великий тогда в Яжелобицах стоял, и приехал к нему архиепископ Евфимий со знатными людьми, и бил челом великому князю, покоряясь его воле. В тот же год князь великий Василий Васильевич схватил шурина своего, князя Василия Ярославича, месяца июля десятого.

 

В лѣто 66. Мѣсяца сентября 29 сгорѣ город Муромъ. Тое же осени, месяца октября 22, треть Москвы сгорѣ. Тое же зимы, февраля месяца 15, родися великому князю Ивану Васильевичу сынъ, и нарекоша имя ему Иванъ.[99] Того же лѣта преставися Еуфимий архиепископъ новгородски. Того же лѣта князь велики посылалъ на Вятку Ряпаловьских,[100] и Григорей Перфушков у вятчан посулы поимал, да имъ норовил,[101] ини Вяткы не взяли. Того же лѣта поставили церковь кирпичну святое Ведение на Симановьскомъ дворѣ в городѣ.[102]

В год 66 (1458). Месяца сентября двадцать девятого сгорел город Муром. В ту же осень месяца октября двадцать второго треть Москвы погорела. В ту же зиму, февраля месяца пятнадцатого, родился у великого князя Ивана Васильевича сын, и нарекли ему имя Иван. В тот же год скончался Евфимий, архиепископ новгородский. Тем же годом князь великий посылал на Вятку князей Ряполовских, но Григорий Перхушков у вятчан взятки брал да им благоволил, так что Вятки не взяли. В тот же год поставили церковь кирпичную святого Введения на Симоновском подворье в городе.

 

В лѣто 967. Поставили на Москвѣ Иону архиепископомъ Новугороду Великому. Того же лѣта Иона митрополитъ у Пречистыѣ поставилъ придѣлъ, церковь камену во имя Похвалы святыя Богородица. Того же лѣта князь велики, слышавъ, что Григоре Перхушковъ вятчаномъ норовил, и повелѣ его изымати, и вести в Муромъ, и посадити в желѣза, а на Вятку послалъ в свое мѣсто князя Ивана Юрьевичя,[103] а с нимъ воеводы свои и дворъ с нимъ свой весь. Он же, шед, городы поималъ Орловъ да Котельничь, а под Хилинымъ стоялъ долго,[104] бьяся на всякъ день; вятчяне же, видяще себе побѣждаемы всегда, и добиша челом князю Иоану на всей его воли, чего хотѣлъ государь князь велики.

В год 967 (1459). Поставили в Москве Иону архиепископом Новгорода Великого. В тот же год Иона митрополит в церкви Пречистой поставил придел, церковь каменную во имя Похвалы святой Богородицы. В тот же год князь великий, прознав, что Григорий Перхушков вятчанам потворствовал, повелел его схватить и вести в Муром и посадить на цепь, а на Вятку послал наместником князя Ивана Юрьевича, а с ним воевод своих и дворян с ним своих всех. Тот же, отправясь, города захватил Орлов да Котельнич, а под Хлыновом стоял долго, сражаясь каждый день. Вятчане же, видя, что их всегда побеждают, били челом князю Ивану, покорясь его воле, чего желал государь князь великий.

 

В лѣто 968. Князь велики Василей Васильевчь былъ в Новѣгородѣ Великомъ миром. Тогды же Феодоръ Васильевич Басенокъ пил у посадника и поѣха ночи на Городище, и удариша на него шилники,[105] и убиша у него слугу, именем Илейку Усатого, рязанца, а сам едва утече на Городище и с товарищи. Новогородци же, слышавше голку, и возмятошася, и приидоша всѣмъ Новым городомъ на великого князя к Городищу: чаяли, что князя великого сынъ пришелъ ратью на нихъ, и едва утолишася, мало упасе Богъ от кропопролития. Того же лѣта, мѣсяца июля 14, буря была страшна велми, лѣсъ ломило и хоромы рвало, а во 18 день солнце гибло того же мѣсяца. Того же лѣта царь Ахмутъ Большые Орды,[106] Кичи-Ахметевъ сынъ, приходилъ ратью к Переяславьлю к Рязаньскому[107] и стоалъ под городомъ три недѣли, на всяк день приступая ко граду, бьющеся, граждане же, милостью Божиею и Пречистыя его матери, одолѣваху ему и много у него татаръ побили, а отъ гражан ни единъ врежденъ бысть; и поиде прочь с великим срамом, а на Казат улана мирзу[108] велико нелюбие држа, тотъ бо бяше привелъ его, не чающе от Руси ничего съпротивления. Того же лѣта на монастырьском дворѣ на Троецкомъ Сергиева манастыря поставлена бысть церковь камена святое Богоявление, да того же лѣта перед княжимъ двором Васильевича, в Боровитьскихъ воротѣхъ, заложили церковь камену святаго Иоана Предтечи.[109]

В год 968 (1460). Князь великий Василий Васильевич был в Новгороде Великом с миром. Тогда же Федор Васильевич Басенок пировал у посадника и поехал ночью на Городище, и напали на него шильники, и убили у него слугу по имени Илейка Усатый, рязанца, а сам едва убежал на Городище с товарищами. Новгородцы же, услышав шум, взволновались и пришли всем городом к великому князю в Городище: решили, что князя великого сын пришел войною на них, и едва успокоились; мало не уберег Бог от кровопролития! В тот же год, месяца июля четырнадцатого, буря была столь страшна, что лес ломало и дома срывало, а на восемнадцатый день в тот же месяц солнце изчезло. В тот же год царь Ахмат из Большой Орды, сын Кичи-Ахмета, приходил войной к Переяславлю-Рязанскому и стоял под городом три недели, каждый день идя на приступ и сражаясь; горожане же, милостью Божьей и Пречистой его матери, одолевали его и много у него татар перебили, а из горожан ни один поранен не был; и ушел прочь с великим позором, а на улана Казат мирзу держал большую досаду, ибо тот и привел его, не ожидая от русских никакого сопротивления. В тот же год на монастырском дворе Троице-Сергиева монастыря поставлена была церковь каменная святого Богоявления, да в тот же год перед княжьим двором Васильевича, у Боровицких ворот, заложили церковь каменную святого Иоанна Предтечи.

 

В лѣто 69. Преставися князь велик Борисъ Александрович Тферскый, февраля 18. А тое же весны преставися Иона митрополит киевский и всея Руси, марта 31. И поставиша на митрополию Феодосиа[110] архиепископа ростовьского, маа 3.

В год 69 (1461). Скончался князь великий Борис Александрович Тверской февраля в восемнадцатый день. И той же весною скончался Иона, митрополит киевский и всея Руси, марта в тридцать первый день. И поставили на митрополию Феодосия, архиепископа ростовского, мая в третий день.

 

В лѣто 970. Мѣсяца генуариа 24, в день недѣлный, у Михаилова Чюда в монастыри,[111] у гроба святаго Алексия митрополита чюдотворца простило черньца Наума, ему же бѣаше нога отъ рождениа прикорчена, и хожаше на деревяници, и бысть здравъ. Тоѣ же зимы, мѣсяца февраля 1, поставили на Москвѣ владыку на Рязань Давида, казначиа Ионина. Тоѣ же весны, в Великое говѣйно, на Федоровой недѣли, прииде вѣсть князю великому, что княжы Васильевы Ярославича дѣти болярьскиѣ и иныѣ дворяне хитростью коею хотѣша огосударя князя выняти с Углеча ис поиманиа, и обличися мысль их, и повелѣ князь велики имать ихъ, Володку Давидова,[112] Парфена Бреина, Луку Посивьева и иных многихъ, казнити, бити и мучити, и конми волочити по всему граду и во всѣмъ торгом, а послѣди повелѣ имь главы отсѣщи. Множество же народа, видяще сиа, от боляръ и от купець великихъ, и от священиков, и от простых людей во мнозѣ быша ужасѣ и удивлении, и жалостно зрѣние, яко всѣхъ убо очеса бяху слез исполнени, яко николиже таковая ни слышаша, ниже видѣша в руских князехъ бываемо, понеже бо и недостойно бяше православному великому осподарю, по всей подсолнечной сущю, и такими казными казнити, и кровь проливати во святый Великий пост.[113] Тое же весны, не по мнозѣ времени, в той же во святый пост князь велики повелѣ у себя на хрептѣ труд жещи сухотныя ради болести, великая же княгини его и боляре его вси возбраняху ему, он же не послушавъ ихъ, и с тѣхъ мѣстъ разболѣся. Того же лѣта, мѣсяца марта 27, преставися благовѣрный и христолюбивый великий князь Василей Васильевичь, а княжение великое дасть столъ свой сыну своему, князю великому Иоану Васильевичю. А князю Юрью дасть город Дмитровъ, да Можаескъ, да Серпоховъ, да Хотунь,[114] да бабины села и волости, великиѣ княгини Софии. А князю Андрѣю Болшему город Углечь Поле, да Бѣжецский Верхъ, да Звенигород, да мати его, великая княгини Мариа, после великого князя жывота придала ему Романовъ город на Волзѣ,[115] а прежде того былъ ярославьское княжение. А князю Борису дал город Волок Ламьски, да Ржеву, да Рузу, да послѣ князь велики Иван придалъ ему Вышегород Поротовьский да Марьины села Голтяевы,[116] бабы его, ему же далъ. А сыну своему князю Андрѣю Меншему далъ городъ Вологду, да Заозерье на Кубенѣ, да князь велики Иоан послѣ придалъ ему городокъ Торусу,[117] да Городець на Поротвѣ. Того же лѣта князь велики Иоанъ Васильевичь сѣде на столѣ отца своего на великомъ княжении в Володимири и на великомъ княжении в Новѣгородѣ Великом и Нижнемъ, и на всей Руской земли <...>

В год 970 (1462). Месяца января двадцать четвертого, в день воскресный, в Чудовом монастыре у гроба святого Алексия-митрополита и чудотворца исцелило чернеца Наума, у которого была нога от рождения искривлена, почему и ходил на костыле, и стал здоровым. В ту же зиму, первого февраля, поставили в Москве епископа на Рязань Давида, казначея Ионы. В ту же весну, в Великий пост на Федоровой неделе, пришла весть князю великому, что князя Василия Ярославича дети боярские и иные дворяне хитростью некоей хотели своего государя князя высвободить в Угличе из заключения, и обнаружился замысел их, и повелел князь великий схватить их: Володьку Давыдова, Парфена Бреина, Луку Посивьева и иных многих, — казнить, пороть и пытать, и конями волочить по всему городу и по всем площадям, а после всего повелел им головы отрубить. Множество же людей, видя все это, из бояр, и из купцов знатных, и из священников, и из простых людей, в великом были ужасе и изумлении, и жалостно видеть, как очи всех были слезами залиты, ибо никогда до того о таком и не слыхивали, не то чтоб видели, чтобы так у русских князей бывало; ведь к тому же и недостойно православному великому государю, единственному во всей вселенной, подобными казнями казнить и кровь проливать в святой Великий пост. Той же весною, немного спустя, в тот же Святой пост князь великий повелел у себя на спине трут попалить из-за сухотной болезни; великая же княгиня его и бояре его все воспрещали ему, он же их не послушал и с тех пор разболелся. В тот же год, месяца марта двадцать седьмого, скончался благоверный и христолюбивый князь Василий Васильевич, а княжение великое, престол свой, завещал сыну своему, князю великому Ивану Васильевичу. А князю Юрию дал город Дмитров, да Можайск, да Серпухов, да Хотунь, да бабки села и волости, великой княгини Софьи. А князю Андрею Старшему город Угличе Поле, да Бежецкий Верх, да Звенигород, да и мать его, великая княгиня Мария, после великого князя кончины добавила ему Романов-городок на Волге, а до того это принадлежало Ярославскому княжеству. А князю Борису дал город Волок на Ламе, да Ржев, да Рузу, да и после князь великий Иван добавил ему Вышгород на Протве да и села Марьи Голтяевой, бабки его, ему же отдал. А сыну своему князю Андрею Младшему дал город Вологду да Заозерье на Кубенском озере, да князь великий Иван после добавил ему городок Тарусу да Городец на Протве. В тот же год князь великий Иван Васильевич сел на престол отца своего на великом княжении во Владимире и на великом княжении в Новгороде Великом и Нижнем, и по всей Русской земле (...).

 

В лѣто 971. Во градѣ Ярославли, при князи Александрѣ Феодоровиче Ярославьскомъ,[118] у Святаго Спаса в монастыри[119] во общинѣ явися чюдотворець, князь велики Феодоръ Ростиславичь Смоленский, и з дѣтми, со княземъ Костянтиномъ и з Давидомъ,[120] почало от ихъ гроба прощати множество людей[121] безчислено. Сии бо чюдотворци явишася не на добро всѣм княземъ ярославскимъ:[122] простилися со всѣми своими отчинами на вѣкъ, подавали ихъ великому князю Ивану Васильевичю, а князь велики противъ ихъ отчины подавалъ имъ волости и села; а изъ старины печаловался о них князю великому старому Алекси Полуектович,[123] дьяк великого князя, чтобы отчина та не за ними была. А послѣ того в том же градѣ Ярославли явися новый чюдотворець, Иоанъ Огафоновичь, сущей созиратай[124] Ярославьской земли: у кого село добро, инъ отнялъ, а у кого деревня добра, инъ отнялъ да отписалъ на великого князя ю, а кто будеть сам добръ, боаринъ или сынъ боярьской, инъ его самого записал; а иныхъ его чюдесъ множество не мощно исписати ни счести, понеже бо во плоти суще цьяшосъ.[125]

В год 971 (1463). В городе Ярославле, при князе Александре Федоровиче Ярославском, у святого Спаса в монастыре у братии явился чудотворец, князь великий Федор Ростиславич Смоленский, погребенный с детьми — с князем Константином и с Давыдом, и совершилось у их гроба прощение множества людей — исцелялись без числа. Всем же князьям ярославским эти чудотворцы явились не на пользу: простились те со всеми своими владеньями навеки, отдавали их великому князю Ивану Васильевичу, а князь великий взамен их владений дал им другие волости и села; и изначала хлопотал о владеньях тех перед князем великим прежним Алексей Полуектович, дьяк великого князя, чтобы владенья те никак не вернулись им обратно. А после того объявился в том же граде Ярославле новый чудотворец, Иван Агафонович, сущий соглядатай Ярославской земли: у кого село доброе — то и отнял, а у кого деревня хорошая — тоже отнял да отписал на великого князя ее, а кто будет и сам хорош, боярин иль сын боярский, тут и его самого записал; а прочих его чудес великое множество невозможно ни написать, ни исчесть, потому что во плоти он есть цьяшос.

 

В лѣто 972. Мѣсяца генуаря 28 князь велики <...> рязаньский женися на Москвѣ,[126] у великого князя Ивана Васильевичя, поятъ у него сестру, княжну Анну. Тоа же зимы, мѣсяца марта, поставили на Москвѣ Иосифа Грека архиепископом в Кесарию Филиппову[127] <...>.

В год 972 (1464). Месяца января двадцать восьмого князь великий (...) рязанский женился в Москве, у великого князя Ивана Васильевича взяв сестру его, княжну Анну. Той же зимою в месяце марте поставили в Москве Иосифа Грека архиепископом в Кесарию Филиппову (...).

 

В лѣто 973. Феодосий митрополит остави митрополию[128] сентебря 13. Тоѣ же осени, мѣсяца ноабря 11 поставли на Москвѣ в митрополиты владыку суздальскаго Филипа.[129]

В год 973 (1465). Феодосии митрополит оставил митрополию сентября тринадцатого. Той же осенью, месяца ноября одиннадцатого, поставили в Москве митрополитом архиепископа суздальского Филиппа.

 

В лѣто 975. Месяца апрѣля 22 преставися великаа княгини Марьа тферянка,[130] въ 3 час нощи. Того же лѣта Трифонъ остави архиепископью ростовьскую.[131] Того же лѣта церковь каменую святое Вознесение обновлено внутри града <...>.

В год 975 (1467). Месяца апреля двадцать второго скончалась великая княгиня Марья-тверитянка в три часа ночи. В тот же год Трифон оставил архиепископство ростовское. В тот же год церковь каменная в честь святого Вознесения обновлена внутри Кремля (...).

 

В лѣто 76. Князь великий Иван Васильевич посылал под Казань царевича Каисыма,[132] да с ним князя Ивана Юрьевича, да князя Ивана Васильевича Стригу,[133] и дворъ князя великого. И сташя у Волги втаи. И татарове была на них были вышли из судовъ, а наши хотели их заскочити от брега, и нѣкто юноша, именем Айдаръ, постелник великого князя, наполнився духа ратна, и не отпустя их нимало от судна, и кликну на них, они же устрашившеся, и вмѣташашась в суды, и побѣгоша на Волгу; в той день сдѣяся спасение велико татаром здоровиемъ Айдаровым Григорьева сына Карповича. Тое же осени Филипп митрополит Възнесение свящалъ въ городѣ каменое. Тогды же и рать была на черемису. Тое же осени поставили архимандрита Спасовьского Васияна Рыла[134] въ архиепископью на Ростовъ, декабря 13.

В год 76 (1468). Князь великий Иван Васильевич посылал под Казань царевича Касыма, да с ним князя Ивана Юрьевича, да князя Ивана Васильевича Стригу и дворян своих. И стали у Волги скрытно. И лишь вышли было татары на них из судов, — а наши хотели их отрезать от берега, — как юноша некий, по имени Айдар, постельник великого князя, исполнясь ратного духа и не дав им времени отойти от судов их, заорал, и они устрашились, и бросились в суда, и побежали на Волгу; так в тот день и случилось: спаслись татары по милости Айдара, сына Григория Карповича. В ту же осень Филипп-митрополит церковь Вознесения освящал в городе каменную. Тогда же и поход был на черемис. Той же осенью поставили архимандрита спасского Вассиана Рыло на архиепископство в Ростов, декабря тринадцатого.

 

В лѣто 977. Мѣсяца майа 27, в недѣлю Слѣпаго, князь Андрѣй Васильевичь Болшей женилъся, понял княжну Елену, мизоцьского князя дщерь.[135] Тоѣ же весны князь велики Иван Васильевичь послалъ на Казань рать судовую, а берегомъ послал брата своего,[136] князя Юрья Васильевичя, да князя Андрѣа Болшего, да с ними всѣ князи и воеводы свои, и двор свой весь.

В год 977 (1469). Месяца мая двадцать седьмого, в неделю о Слепом, князь Андрей Васильевич Старший женился, взял в жены княжну Елену, мезецкого князя дочь. Той же весною князь великий Иван Васильевич послал на Казань войско судами, а берегом направил брата своего, князя Юрия Васильевича, да князя Андрея Старшего, а с ними всех князей, и воевод своих, и дворян своих всех.

 

И судовая рать наперед пришла, маа 21, в недѣлю 50-ю, на ранней зори, и взяти имъ было Казань, пришли безвѣстно. И пожаловал ихъ наш воевода, именем Иван Дмитреевич, нарицаемый Руно,[137] отбилъ их от ворот прочь, а татаром спящим.

И корабельное войско раньше пришло, мая двадцать первого, в воскресенье, на Пятидесятницу, на ранней заре; и взять бы им город, так внезапно пришли они, когда татары еще спали. Но почтил их наш воевода, по имени Иван Дмитриевич, по прозвищу Руно: отогнал от ворот прочь.

 

И послѣ того, мѣсяца июня 4, Хрипунъ княжь Семеновъ сынъ Ряполовьского[138] бил татаръ на берегу за Волгою и уби лиходѣа татарина Колупая, всѣхъ пуще татаръ, и ординьских и казаньскихъ. Того же лѣта князя великого дѣти боарьскиѣ со устюжаны шли в судѣхъ Волгою мимо Казань, а чаяли, что рать великого князя подъ Казанью, и татарове переняли ихъ в судѣх, да с ними былъ бой велми крѣпок, и дѣтей боярьскихъ и устюжан побили, а иных поимали, а князя великого рать в ту пору была в Новѣгородѣ в Нижнем, понеже бо татаровѣ всю рать судовую исподъ Казани отбили. А убили тогды на Волзѣ князя Данила Васильевичя Ярославьского да Никиту Костянтинова сына Бровцина, да устюжанъ много, а Тимофѣя Плещѣева Юрлища полонили[139] и иныхъ много <...>.

И после того, месяца июня четвертого, Хрипун, князя Семена сын, из Ряполовских, разбил татар на берегу за Волгой и убил лиходея татарина Колупая, злейшего из всех татар — и ордынских, и казанских. В тот же год князя великого дети боярские с устюжанами шли на кораблях Волгой мимо Казани и надеялись, что войско великого князя еще под Казанью, а татары перехватили их на судах, и был у них бой весьма жестокий; и детей боярских, и устюжан перебили, а прочих схватили, а князя великого войско в ту пору было в Новгороде в Нижнем, потому что татары все войско, бывшее на судах, от Казани отбили. А убили тогда на Волге князя Данила Васильевича Ярославского да Никиту Константинова, сына Бровцына, да устюжан много, а Тимофея Плещеева Юрлища в плен взяли и других много (...).

 

В лѣто 978. Мѣсяца сентебря 1 князь Юрьи Васильевичь прийде под Казань со всѣми силами: и судовые рати поидоша пѣши под городом; татарове же выѣхавше из града и побившеся мало, и побѣгоша во град, а русь погониша ихъ и сташа подъ городомъ, и окружывше ихъ, якоже силный лѣсъ, и воду отъаша у нихъ. Царь же Обреимъ, видя себе в велице бедѣ, и нача посылати послы ко князю Юрью Васильевичю, прося мира, князь же Юрьи помирися с нимъ на всей своей воли[140] и какъ надобѣ брату его, великому князю. Того же лѣта, мѣсяца августа 30, погорѣ град Москва нутрь весь.

В год 978 (1470). Месяца сентября первого князь Юрий Васильевич подошел к Казани со всеми войсками; и корабельная рать пошла пешком под город; татары же выехали из города и, посражавшись немного, побежали в город, а русские погнались за ними, и стали под городом, и, окружив их, как могучий лес, воду переняли у них. Царь же Ибрагим, видя себя в большой беде, начал слать послов к князю Юрию Васильевичу, прося мира; князь же Юрий заключил с ним мир по своему желанию и так, как нужно было брату его, великому князю. В тот же год, месяца августа тридцатого, погорел город Москва внутри весь.

 

В лѣто 979. Ноабря 8 преставися архиепископъ Иона Новуграду. Тоѣ же осени поставленъ Прохоръ игуменъ на епископью на Сарайскую.[141] Тое же весны, мѣсяца майя 9 князь Борисъ Васильевичь женилъся на Москвѣ, а понялъ княжну Ульяну, дщерь князя Михаила Дмитреевичя Холмьского. Того же лѣта, мѣсяца иуня 20, князь велики Иванъ Васильевичь, з братьею и со всѣми силами, поиде к Новугороду к Великому со вси страны, воюючи и плѣняющи за ихъ измѣну и неисправление. Новогородци же, собравше силу велику, и поидоша к рецѣ Шелонѣ на бой противъ великаго князя. А в то время случися туто быти князя великого воеводамъ: князю Данилу Дмитреевичю Холмьскому, да Феодору Давидовичю, и княжю Юрьеву воеводѣ Василью Феодоровичю Вельяминову, и воеводы, видѣвьше новогородцкую рать, и поидоша на нихъ за рѣку Шелону и, перебредше, начяша битися. Новогородци же, мало бившеся, и побѣгоша. Москвичи же погониша их, бьюще и сѣкуще, и плѣняюще, бѣ бо пришло ихъ мьножество зѣло, якоже и лѣсъ, а москвичь мало велми, понеже бо не ѣдинимъ мѣстомъ князя великого рать пошла, но многими дорогами. И ту поимавше посадниковъ лучшихъ и людей добрых новогородцевъ, окупъ с нихъ имаху, а посадниковъ приведоша к великому князю, он же, разьярився за их измѣну, и повелѣ казнити их: кнутьемь бити и главы их отсещи. Сий же бой былъ мѣсяца иуля <...>.

В год 979 (1471). Ноября восьмого скончался архиепископ Иона в Новгороде. Той же осенью поставлен Прохор игумен епископом сарайским. Той же весною, месяца мая девятого, князь Борис Васильевич женился в Москве, а взял в жены княжну Ульяну, дочь князя Михаила Дмитриевича Холмского. В тот же год, месяца июня двадцатого, князь великий Иван Васильевич с братьями и со всем войском пошел к Новгороду Великому со всех сторон, покоряя и полоняя новгородцев за измену и непокорство. Новгородцы же, собрав большое войско, пошли к реке Шелони на битву с великим князем. А в то время случилось тут быть князя великого воеводам: князю Даниле Дмитриевичу Холмскому да Федору Давыдовичу, и князя Юрия воеводе Василию Федоровичу Вельяминову, — и воеводы, увидев новгородскую рать, пошли на них за реку Шелонь и, перейдя ее вброд, начали биться. Новгородцы же, немного сразившись, побежали, москвичи же погнали их, избивая, и рубя, и пленяя, потому что ведь много очень пришло новгородцев, как деревьев в лесу, а москвичей было мало очень, поскольку не по одному пути князя великого войско пошло, но многими дорогами. И тут, схватив посадников знатных и людей богатых новгородских, выкуп с них взяли, а посадников привели к великому князю; тот же, возъярясь за их измену, повелел казнить их: кнутами бить и головы им отрубить. Был же этот бой месяца июля четырнадцатого (...).

 

Того же лѣта вятчанѣ Сарай взяли. Того же лѣта князя великого воеводы: Василей Феодорович Образець да Борисъ Тютшевъ Слѣпець, а с ними устюжане, да вологжанѣ, да вятчяне пришли на Двину в судѣхъ, и срѣте ихъ князь Василей Васильевичь Суздальский со многою силою новогородскою и со всѣми двиняны в судѣхъ же, и обославшеся межь себе, излюбиша, вышед на берегь, битися, и бысть им бой великъ зѣло, и победиша князя Василья, и новогородцкую силу побили, мало ихъ осталось, а князь Василей утече. Вездѣ бо Бог помогаше великому князю за его исправление.[142]

В тот же год вятчане Сарай взяли. В тот же год князя великого воеводы: Василий Федорович Образец да Борис Тютчев Слепец, а с ними устюжане, да вологжане, да вятчане пришли на Двину на судах, и встретил их князь Василий Васильевич Суздальский с большим новгородским войском и со всеми двинянами, тоже на кораблях, и, рассудя меж собою, выбрали, выйдя на берег, место сраженья, и был между ними очень большой бой, и победили князя Василия, и новгородское войско побили; мало их осталось, а князь Василий бежал. Так везде Бог помогал великому князю за его справедливое дело.

 

В лѣто 980. Сентебря 1 князь велики прииде на Москву со многою користию, а нареченный владыка Феофилъ и с лучшими людми со останощными доби челомъ на всей воли его. Того же лѣта, месяца ноабря 8, поставили игумена Филофиа ис Ферапонтовы пустыни на Пермь[143] во епископы. Тоѣ же осени, месяца декабря 8, поставленлъ бысть во епископы на Рязань Феодосий[144] анхимандритъ Чюдский. Того же мѣсяца, 15, поставили на Москвѣ во архиепископы Феофила в Новьгородъ Велик. Тоѣ же зимы по Рожествѣ Христовѣ авися звѣзда велика, а от неа луч велик и долог и велми свѣтелъ, свѣтлие самоѣ звѣзды, а восхождаше о 6 часѣ нощи съ лѣтнего восхода солнечнаго и идяше к западу лѣтнему же; а лучь въперед от нея, а на конець луча того, аки птичь хвостъ распростертъ. Того же лѣта мѣсяца генваря явися другая звѣзда хвостата же над лѣтнимъ западомъ, хвость же еа тонокъ, а не добрѣ долог, вверхъ к той звѣздѣ концемь, а первыѣ звѣзды луч темнѣе; но первая звѣзда за 3 часы до восхода солнечаго погибаше, на коем мѣсте ставилася, а та звѣзда другая по захождении солнца толико же часовъ, а на том же мѣсте являшеся. Тоѣ же зимы князь велики послалъ князя Феодора <...> Пестрого воевати Перми Великиѣ[145] за ихъ неисправление. Тое же весны, мѣсяца апрѣля въ 30, Филипъ митрополитъ заложи церковь Успение святыя Богородица на площади у своего двора, а разрушы церковь камену[146] же, юже Петръ митрополит заложилъ; и выняша мощи святаго Петра митрополита, и Феогнаста, и Киприана, и Фотиа, и Иону митрополита <...>.

В год 980 (1472). Сентября первого князь великий вернулся в Москву со многой добычей, а нареченный архиепископ Феофил с оставшимися в живых знатными новгородцами бил ему челом по всей его воле. В тот же год, месяца ноября восьмого, поставили игумена Филофея из Ферапонтова монастыря в Пермь епископом. Той же осенью, месяца декабря восьмого, поставлен был епископом в Рязань Феодосии, архимандрит Чудского монастыря. Того же месяца, пятнадцатого, поставили в Москве в архиепископы в Новгород Великий Феофила. Той же зимой после Рождества Христова явилась звезда великая, а от нее луч большой, и длинный, и очень светлый, светлее самой звезды; а всходила около шести часов вечера, там, где солнце встает летом, и шла к закату летнему; а луч впереди нее, а на конце луча того будто птичий хвост распростертый. В тот же год месяца января явилась другая звезда хвостатая, но на заходе летнем; хвост же ее тонок и не очень длинен, вверх, к той звезде концом, а луч темнее, чем у первой звезды; но первая звезда за три часа до восхода солнечного исчезала на том месте, где возникала, а эта другая звезда через столько же часов после захождения солнца на том же месте являлась. Той же зимою князь великий послал князя Федора (...) Пестрого воевать Пермь Великую за их непокорство. Той же весною, месяца апреля тридцатого, Филипп митрополит заложил церковь Успения святой Богородицы на площади у своего двора и разобрал церковь каменную же, которую Петр митрополит еще заложил; и извлекли мощи святого Петра митрополита, и Феогноста, и Киприана, и Фотия, и Ионы митрополита (...).

 

Того же лѣта, иуня въ 26, в пяток, приде вѣсть к великому князю ис Перми, что воевода его князь Феодоръ Пестрой землю Пермьскую взял, а которые князю великому грубили, тѣх всѣх поимал, к великому князю прислал, а землю всю привел за него. Того же лѣта, иуля въ 20, на Ильинъ день, въ 3 час нощи загорѣся посад на Москвѣ, и много дворов погорѣ, и церкви от Голутвинского двора. Того же лѣта безбожный царь Ахмут Кичиахметевич со всею Ордою поиде на Русь, и подшед близ Руси, и остави у цариц старых и болных и малых, и поиде съ проводники непутма, и проиде к рецѣ Окѣ под город под Олексин[147] с литовского рубежа, а въ градѣ том бѣаше воевода, именем Семион Васильевичь Беклемишевъ,[148] человѣкъ на рати велми храбръ. И повелѣ ему князь великий осаду распустити, поне же не успѣша доспѣха ничесо же запасти, чѣмь битися с татары. Он же захотѣ у них посула, и гражданѣ алексинци даваша ему 5 рублевъ, и захотѣ у них еще шестаго рубля, жѣне своей, и се глаголющи имь, приидоша татарове. Семенъ же побѣже за рѣку Оку съ женою и съ слугами, и татарове за нимъ в рѣку. И в то врѣмя приспѣ на бѣрегъ князь Василий Михайлович Удалый[149] не съ многыми людми, и нача с татары битися, и не пусти их через рѣку.

В тот же год, июня двадцать шестого, в пятницу, пришла к князю великому весть из Перми, что воевода его князь Федор Пестрый землю Пермскую покорил, а тех, которые князю великому зло причинили, всех поймал и к великому князю отправил, земля же вся ему присягала. В тот же год, июля двадцатого, на Ильин день, в третий час ночи загорелся посад в Москве, и много дворов погорело и церквей, начиная от Голутвинского подворья. В том же году безбожный царь Ахмат Кичиахметьевич со всею Ордою пошел на Русь, дойдя до Руси, оставил с царицами старых и больных р. малых, и пошел с проводниками по бездорожью, и подошел к реке Оке под городок под Алексин у литовской границы, а в городке том был воеводой Семен Васильевич Беклемишев, человек в бою очень храбрый. И приказал ему князь великий защитников распустить, потому что не успели никакого оружия запасти, которым с татарами биться. И он пожелал получить отступного с них, и горожане-алексинцы давали ему пять рублей, а он захотел от них еще и шестого, для жены своей; и пока так они толковали, пришли татары. И Семен побежал за реку Оку с женой и со слугами, да и татары за ним в воду. А в то время подоспел к берегу князь Василий Михайлович Удалой с немногими людьми, и начал с татарами биться, и не пустил их за реку.

 

И по малѣ времени прииде князь Юрьи Васильевичь изъ Серпохова[150] со многими силами своими; и потом прииде князь Борисъ Васильевич, братъ его, с Козлова броду, з дворомъ своимъ; и часа того же князя великого воевода Петръ Феодорович Челяднинъ[151] приспѣ со множествомъ вои, князя великого двором, и бѣ видѣти татаромъ велми страшно, такоже и самому царю, множество воа русского. А лучися тогды день солнечный: якоже море колиблющеся, или езеро синѣющеся, вси в голыхъ доспѣсехъ и в шеломцѣхъ сь аловци, и не мога царь ничтоже створити, и повелѣ к городу приступати татаромъ своимъ; они же крѣпко начаша битися с ними з города и убиша у нихъ много татаръ под Олексинымь. И почаше изнемогати во град людие, понеже нѣчим имъ битися, не бысть у нихъ никакова же запаса: ни пушокъ, ни тюфяковъ, ни пищалей, ни стрѣлъ. И татарове зажгоша градъ, и людие же градстии изволиша огнемъ згорѣти, нежели предатися в руцѣ поганых. Князи же и воеводы, видѣвше християньство погибаемо, и велми восплакахуся, зане не бѣ имъ куды пособити велика ради реки Оки непроходимыя. Царь же и вьси татарове, видѣвше множество руси, наипаче бояхуся князя Юрья Васильевичя, понеже бо имени его трепетаху, и нелзѣ бѣ ступитися на бой, но чааху татарове и самого князя великого туто. И начаша кликати чрезъ рѣку наших татаръ, и приѣхаша к ним на берегъ противу ихъ, и вспрашаху про великого князя и про царевичя Данияра, и о братии великого князя. Они же сказаша, яко князь велики стоить под Ростиславлемъ[152] со многими силами, а царевичь Даниаръ Касымовичь[153] на Коломнѣ стоитъ своимъ дворомъ, а с ним множство воевь, великого князя воеводъ, а князь Андрѣй Васильевчь да брат его князь Андрѣй Васильевичь Менший стоятъ в Торусѣ, з дворы своими и со иними многими силами. Татарове же, удивльшеся множество воя русского, и воспросиша: «А сей кто стоить противъ царя?» И рекоша нашы: «А то князь Юрьи да князь Борис, братья великого князя, толко пришли с своими дворы». Татарове, слышавше, и сказаша царю своему, царь же часа того побѣже прочь.

А немного спустя пришел князь Юрий Васильевич из Серпухова со многими своими войсками; и потом подошел князь Борис Васильевич, брат его, от Козлова брода с дворянами своими; и тотчас же князя великого воевода Петр Федорович Челядин подоспел со множеством воинов, князя великого дворян, — и было видеть татарам очень страшно, также и самому царю, множество воинов русских. А случился тогда день солнечный: будто море колеблющееся или озеро синеющее, все в обнаженных доспехах и в шлемах с яловцами, и не смог царь ничего поделать, и приказал к городу приступить татарам своим; осажденные же твердо стали сражаться с ними из города и убили у них много татар под Алексином. И начали уже изнемогать в городе люди, потому что нечем им стало сражаться, не осталось у них никакого запаса: ни пушек, ни ружей, ни пищалей, ни стрел. И татары подожгли город, а жители городские решили лучше в огне сгореть, чем сдаться в руки неверным. Князья же и воеводы, видя христиан погибающих, горько восплакались, ибо никак не могли пособить им из-за широкой реки Оки непроходимой. Царь же и все татары, видев множество русских, больше всего боялись князя Юрия Васильевича, потому что и от имени его трепетали, и невозможно было начать боя — предполагали татары, что и князь великий сам тут. И начали звать через реку наших татар, а когда те подъехали на берег напротив их, стали расспрашивать про великого князя, и про царевича Данияра, и про братьев великого князя. Те же открыли им, что князь великий стоит под Ростиславлем со многим войском, а царевич Данияр Касымович в Коломне стоит со своими дворянами и с ним множество воинов и великого князя воевод, а князь Андрей Васильевич да брат его князь Андрей Васильевич Младший стоят в Тарусе с дворянами своими и с иными многими войсками. Татары же, подивившись множеству воинов русских, спросили: «А здесь кто стоит против царя?» И ответили наши: «А это князь Юрий да князь Борис, братья великого князя, только что они пришли со своими дворянами». Услышав все это, татары передали царю своему, царь же тотчас устремился прочь.

 

А водя съ собою посла князя великого, киличиа Григориа Влънина,[154] и блудучися того, егда князя великого царевичи възмут Орду и царици его. Тогды же княгини великая еха в Ростовъ, и разболѣся[155] в Ростовѣ. Князь же великий прииде на Москву, и князь Юрьи с ним. И слыша матерьню болѣзнь, и погони навѣщати матери с меншею братиею. А князь Юрьи разболѣся и преставися, лѣта 81, сентября 12.

А с собою увел посла великого князя, киличея Григория Волнина, острегаясь того, что князя великого царевичи захватят Орду и цариц его. Тогда же княгиня великая поехала в Ростов и разболелась в Ростове. Князь же великий пришел в Москву и князь Юрий с ним, но, прознав о болезни матери, помчался навестить мать с младшими братьями. А князь Юрий разболелся и умер в год 81 (1472) сентября двенадцатого.

 

<ДОПОЛНЕНИЯ В ТЕКСТЕ ЕРМОЛИНСКОЙ ЛЕТОПИСИ, СВЯЗАННЫЕ С ВАСИЛИЕМ ДМИТРИЕВИЧЕМ ЕРМОЛИНЫМ>[156]

ДОПОЛНЕНИЯ В ТЕКСТЕ ЕРМОЛИНСКОЙ ЛЕТОПИСИ, СВЯЗАННЫЕ С ВАСИЛИЕМ ДМИТРИЕВИЧЕМ ЕРМОЛИНЫМ

 

6970. <...>. Того же лѣта, мѣсяца июля 27, священа бысть церковь камена святый Афонасей на Москвѣ, во Фроловьскихъ воротехъ,[157] а придѣлъ у неа святый Пантелѣймонъ, а ставилъ еѣ Василей Дмитреевъ сынъ Ермолина. Того же лѣта стѣна поновлена городная от Свибловы стрѣльници до Боровицких воротъ, каменем, предстательствомъ Василия Дмитреева сына Ермолина.

6970 (1462) (...). В тот же год, месяца июля двадцать седьмого, освящена была церковь каменная святого Афанасия в Москве при Фроловских воротах, с приделом в честь святого Пантелеймона; а ставил ее Василий Дмитриев сын Ермолин. В тот же год обновлена городская стена от Свибловой башни до Боровицких ворот камнем под руководством Василия Дмитриева, сына Ермолина.

 

6972. <...>. Того же лѣта, мѣсяца июля 15, поставленъ бысть святый великий мученикъ Георгий на воротехъ на Фроловьскихъ, рѣзанъ на камени, а нарядомъ Васильевымъ, Дмитреева сына Ермолина.[158]

6972 (1464) (...). В тот же год, месяца июля пятнадцатого, поставлено изображение святого великого мученика Георгия на воротах Фроловских, вырезанное из камня по подряду Василия, Дмитриева сына Ермолина.

 

В лѣто 974. Поставленъ бысть святый великий мученикъ Дмитрей на Фроловьскихъ воротехъ изнутри града, а рѣзанъ в камени, а повелѣниемь Васильа Дмитреева сына Ермолина.

В год 974 (1466) (...). Поставлено было изображение святого великого мученика Дмитрия на Фроловских воротах изнутри Кремля, а резан из камня повелением Василия Дмитриева сына Ермолина.

 

6975. <...>. Того же лѣта церковь камена святое Вознесение обновлено внутри града,[159] что была заложила княгини великая Евдокия, после своего огосударя великаго князя Дмитреа Иоановича, повелѣниемъ великиѣ княгини Марьи, а предстательствомъ Васильа Дмитреева сына Ермолина.

6975 (1467) (...). В тот же год обновлена внутри Кремля церковь каменная святого Вознесения, которую заложила княгиня великая Евдокия после кончины своего государя великого князя Дмитрия Ивановича, повелением великой княгини Марии и по подряду Василия Дмитриева, сына Ермолина.

 

6977. <...>. Того же лѣта в Серьгеевѣ монастыри у Троици поставили трапезу камену,[160] а предстатель у неѣ былъ Василей Дмитреевъ сынъ Ермолина. <...> Того же лѣта в Володимери обновили двѣ церкви камены, Воздвижение въ торгу, а другую на Золотыхъ Воротехъ,[161] а предстательствомь Василья Дмитреева сына Ермолина.

6977 (1469) (...). В тот же год в Сергиевом монастыре у Троицы поставили трапезу каменную, а руководствовал Василий Дмитриев, сын Ермолина. (...) В тот же год во Владимире обновили две церкви каменные, Воздвиженья на торгу, а другую на Золотых Воротах, по подряду Василия Дмитриева сына Ермолина.

 

6979. <...>. Того же лѣта во градѣ Юрьевѣ в Полскомъ бывала церковь камена святый Георгий, а придѣлъ святая Троица, а рѣзаны на камени вси,[162] и розвалилися вси до земли; повелѣниемь князя великого Василѣй Дмитреевь тѣ церкви собралъ вси изнова и поставилъ, какъ и прежде.

6979 (1471) (...). В том же году в городе Юрьеве-Польском развалившуюся до основания церковь каменную святого Георгия, с приделом святой Троицы, с резьбой по камню повелением князя великого Василий Дмитриев собрал и поставил как прежде.

 

6980. <...>. Тое же весны, мѣсяца апрѣля въ 30, Филипъ митрополитъ заложи церковь Успение святыя Богородица <...>. А предстатель были у тоѣ церкви Василей Дмитреевь да Иванъ Голова Володимеровъ,[163] и промежь ихъ бысть пря, и отступися всего наряда Василей, а Иванъ почя наряжати.

6980 (1472) (...). Той же весною, месяца апреля 30, Филипп митрополит заложил церковь Успения святой Богородицы (...). А руководителями были у той церкви Василий Дмитриев да Иван Владимиров Голова, и меж ними возникла ссора, и отступился от этой работы Василий, а Иван стал распоряжаться.

 



[1] Преставися благовѣрный... князь велики Василей Дмитреевичь... —Василий I Дмитриевич — великий князь с 1389 г. Согласно завещанию Василия I, престол перешел к его сыну Василию II; однако, по завещанию Дмитрия Донского, наследником его старшего сына должен был стать следующий сын — Юрий Галицкий, сразу же занявший враждебную позицию по отношению к племяннику; митрополиту Фотию удалось добиться только краткого перемирия между ними.

[2] Иван Михайлович Тверской — занимал тверской престол в 1400—1425 гг. Β Е преемником Ивана Михайловича называется его сын Александр (умерший через несколько месяцев), в СС — внук Борис Александрович.

[3] Витовтъ — великий князь литовский в 1392—1430 гг.

[4] ...под Опочками да под Вороночем. — Пригороды Пскова.

[5] Моръ... великъ. — Известие ο море в 6935 (1427) г. читается во всех летописях, отражающих комментируемый свод; однако указания на города, где был мор, расходятся (в Е упоминается также мор во Пскове, Новгороде, Твери, Москве и др. в 1426 г.).

[6] ...игуменъ Никонъ, чюдный старець... — Игумен Троице-Сергиева монастыря в 1392—1427 гг. (с перерывами).

[7] ...Ивана Дмитреевича.... — Иван Дмитриевич Всеволожский, представитель московского боярского рода Всеволожей-Заболотских, играл выдающуюся роль при малолетстве Василия II.

[8] ...в Троцехъ... — Троки (Трокай), город и замок великих литовских князей недалеко от Вильно (Вильнюса).

[9] ...Витофтъ умре... — Великий князь литовский Витовт умер вскоре после созванного им съезда всех соседних государей (включая Василия II, упоминаемого в СС).

[10] Швитригайло — Свидригайло Ольгердович, двоюродный брат Витовта, занимавший литовский престол с 1430 г.; с 1432 г. началась его борьба за власть с соперником — Сигизмундом Кейстутовичем, закончившаяся в 1438 г. окончательным поражением Свидригайло.

[11] Айдаръ — ордынский князь, приближенный хана, участвовавший год спустя в решении спора из-за московского престола между Василием II и Юрием Галицким.

[12] ...Григорья Протасьева поималъ... — Григорий Протасьев, мценский воевода, участвовавший еще в 1424 г. по поручению Витовта в сражении с татарами; согласно великокняжескому летописанию, хан, «почтив» Протасьева, отпустил его, а Айдара осудил за нарушение «роты» при пленении.

[13] ...Фотѣй митрополитъ преставися. — Смерть Фотия, занимавшего митрополичий престол в 1408—1431 гг. и фактически правившего за юного Василия II, сразу же привела к перенесению Юрием Галицким спора ο великом княжении в Орду.

[14] ...царь Махметъ... — Улу-Мухаммед, хан (царь) Золотой Орды, впоследствии свергнутый с престола и захвативший Белев, а затем — Казань (см. коммент. ниже).

[15] Андрѣй Дмитреевичь — дядя Василия II, удельный князь белозерский и можайский.

[16] И князь... сѣде на великомъ княжении. — Β СС и в Софийской II летописи указано еще, что на великое княжение Василия II посадил приехавший с ним «посол Мансырь-уланъ царевичь» (известие это, возможно, было в протографе и опущено в Е).

[17] И князь Юрьи иде въ... Звенигородъ, а придалъ ему царь Дмитровъ. — Владения Юрия Дмитриевича, как и других удельных князей, были расположены в различных концах Московской земли: Галич — на северо-востоке; Звенигород — к западу от Москвы; включение в удел Юрия города Дмитрова, расположенного к северу от Москвы, значительно усиливало его позиции. Согласно СС (и великокняжеским сводам), в том же 1432 г. Василий II «Дмитров взял за собя», но в Е нет этого известия.

[18] Захарья Ивановичь Кошкинъ имался за поясъ у князя Васильа у Юрьевча у Косого... — Речь идет ο ссоре на свадьбе Василия II в 1433 г. из-за двух золотых поясов, подаренных когда-то великим князем суздальским Дмитрием Дмитрию Донскому и тысяцкому Вельяминову. Вельяминов якобы подменил пояса, и великокняжеский пояс достался сыну тысяцкого, а затем, переходя из рук в руки, попал в конце концов к Василию Юрьевичу Косому (сыну Юрия Галицкого). На свадебном пиру в 1433 г. пояс был опознан и отобран у Василия Косого по приказу матери Василия II Софии Витовтовны. Знаменитая ссора из-за золотого пояса подробно описывается в великокняжеском летописании. Захарий Иванович Кошкин, представитель московского боярского рода Кобылиных-Кошкиных и прямой предок Романовых, был родичем невесты Василия II — Марии Ярославны.

[19] ...Иванъ Дмитреевичь с ним... — Иван Дмитриевич Всеволожский, помогавший Василию II в получении великокняжеского престола, в 1431 г. был ослеплен по приказу Василия II и перешел к его противнику Юрию; известие (дефектное) об этом ослеплении содержится в Е в конце летописной статьи 6941 (1433) г.; в СС известия об ослеплении нет, но ο переходе Ивана Дмитриевича к Юрию Галицкому сообщается уже под 6940 (1432) г.; под 6941 (1433) г. сообщается об обратном переходе его к Василию, находившемуся в Коломне. Судя по Медоварцевскому летописцу начала XVI в., Всеволожский был ослеплен за согласие на уступку Дмитрова галицкому князю еще до перехода к Юрию.

[20] ...Семенъ Ивановичь Морозовъ, любовникъ княжь Юрьевъ. — Β СС и других летописях нет отчества Морозова (в Е Семен Иванович); по-видимому, речь идет ο Семене Федоровиче Морозове, представителе одного из старейших московских боярских родов.

[21] ...не повыкли бо служити удѣлнымъ княземъ... — Β СС: «не повыкли галичьскым княземъ служити»; возможно, что именно этот текст читался в главном протографе Е и СС.

[22] ...въ Рузу... — Город Руза был частью Звенигородского удела Юрия Дмитриевича; в СС вместо этих слов читается: «поиде к Звенигороду».

[23] ...князь Юрьи поиде въ Галич, а князь великы князя Юрья Патрекѣевича посла... — Князь Юрий Патрикеевич, сын Патрикея Наримантовича, литовского князя (внука Гедимина), перешедшего на службу к Дмитрию Донскому, был деверем и ближайшим сподвижником Василия II; неоднократно возглавлял великокняжеские войска в борьбе с галицкими князьями. Об уходе Юрия после первого пребывания на великокняжеском престоле в 1433 г. в Галич не упоминается в СС, но этот факт (отмеченный в великокняжеском летописании) подтверждается известиями следующего, 1434 года.

[24] ...а князь Юрьи побеже на Бѣлоозеро... — Бегство Юрия на Белоозеро (не упоминаемое в СС, но отмеченное и в великокняжеском летописании) было, очевидно, связано с его сложными отношениями с сыновьями Андрея Дмитриевича Белозерского и Можайского — Михаилом Белозерским и Иваном Можайским; оба князя заключали в эти годы договоры и с Василием II, и с Юрием.

[25] ...в суботу Лазареву. — Лазарева суббота в древнерусском календаре предшествует Страстной неделе; в 1434 г. она приходилась на 20 марта.

[26] ...на Страстной недѣли въ среду, и стоялъ под городомъ недѣлю, а на Святой недѣли городъ ему отворили в среду же. — Поскольку Пасха в 1434 г. приходилась на 28 марта, то среда Страстной недели приходилась на 24 марта, среда Святой недели — на 31 марта.

[27] ...и послал в Рузу. — Β Софийской I летописи и в великокняжеском летописании местом ссылки княгинь назван Звенигород.

[28] Α Шемякѣ дал князь велик Углич да Ржеву, а меньшему дал князю Дмитрею Бѣжицкой Верхъ. — Согласно договору, заключенному в 1434 г. Василием II с сыновьями Юрия Дмитриевича Дмитрием Шемякой и Дмитрием Красным (Меньшим), Углич и находившиеся к северо-западу от Москвы Ржев и Бежецкий Верх переходили к галицким князьям по завещанию их отца.

[29] ...у Кузмы Демьяны на Которосли... — У церкви Кузьмы и Демиана на реке Которосль, притоке Волги, впадающем в нее в Ярославле.

[30] Кашинъ — город и удел великого княжества тверского.

[31] Феодора Михайловича Челядню, Василья Михайловича Шею, Андрѣя Феодоровича Голтяева... — Эти воеводы были представителями московских боярских родов: Федор Михайлович — из рода Ратшичей, родоначальник бояр Челядниных; Василий Михайлович — из рода Морозовых, родоначальник Шеиных; Андрей Федорович Голтяев — из рода Кобылиных-Кошкиных.

[32] Изгономъ — внезапно, неожиданным набегом, тайно.

[33] ...и оттоле иде въ Заозерье... тѣхъ всѣхъ отполонили у него. — Весь этот рассказ ο походе Василия Косого в 1435 г. в Заозерье (Заозерское княжество было уделом Ярославского княжества) и на Устюг отсутствует в великокняжеском летописании и не читается в СС, но он тесно связан с рассказом следующего, 1436 г., ο мести Василия Косого устюжанам за то, что они «хотѣли его самого изъимати», и ο женитьбе Шемяки на плененной его братом дочери Дмитрия Заозерского (СС); очевидно, этот рассказ принадлежит протографу обеих летописей. Упоминание Федора Дмитриевича Заозерского в Е, возможно, ошибочно; в Типографской летописи здесь упоминается Дмитрий Заозерский.

[34] ...и владыку ростовъскаго, идучи, пограбилъ... — Архиепископом ростовским был в 1427—1454 гг. Ефрем. Об ограблении ростовского владыки Василием Косым в 1436 г. не упоминается в СС, но поскольку и в СС, и в Е сообщается далее ο казни владычного «десятинника» (сборщика десятины) Иова Булатова, то можно предполагать, что и известие об ограблении владыки читалось в протографе.

[35] ...воеводу Глѣба Ивановича убилъ Оболеньского... —Удельные князья Оболенские перешли на московскую службу еще в конце XIV в.; Глеб Иванович Оболенский был воеводой на Устюге.

[36] ...князя Дмитрея Заозерьского... — Дмитрий Васильевич, князь Кубенско-Заозерский (удел Ярославского княжества).

[37] ...Иван Старков, а Коломна за ним же. — Наместник коломенский Иван Федорович Старков из рода Серкизовых-Старковых впоследствии стал сторонником своего узника Шемяки (см. коммент ниже).

[38] Дмитрей Юрьевич Менший (Красный). — Β отличие от двух старших братьев выступил в 1436 г. на стороне Василия II.

[39] ...Иван Баба дрюцьских князей... — Друцкий князь, потомок князей смоленских (ставших с начала XV в. вассалами Литвы), в 1424 г. помогавший Василию I, по поручению Витовта, против татарского царя Кудаидата, а в 1436 г. окончательно перешедший на литовскую службу, Иван Баба стал родоначальником служилых князей Бабичевых.

[40] Сидор митрополит — Исидор, игумен константинопольского монастыря святого Дмитрия, сторонник унии с католической церковью, назначенный в 1437 г. русским митрополитом. Рассказы летописей, составленных со второй половины XV в., отражают тенденции более позднего периода, когда уния 1439 г. была отвергнута на Руси, а Исидор изгнан. Окончание известия 1437 г. в Е, СС и ЛР расходится: в ЛР (в отличие от Е и СС) ο поездке Исидора в Рим в 1437 г. не упоминается и, судя по известию ЛР следующего года, этого известия под 6945 г. в протографе быть не могло.

[41] ...Юрьи Болшей. — Юрий Васильевич, первый из сыновей Василия II с этим именем, умер в 1441 г.

[42] ...посылалъ братью свою, два князя Дмитреа Юрьевичевъ... — Рассказ ο Белевском бое с ханом Улу-Мухаммедом (см. выше) начинается в СС словами: «...месяца декабря 5 бой бысть великимъ княземъ русскым на Белевѣ...» — возможно, что этот текст (с упоминанием великокняжеского титула во множественном числе, что означает признание его и за Шемякой) читался в протографе — Севернорусском своде начала 70-х гг.

[43] ...убиша князя Андрѣя Ивановича Лобана Ряполовского, Семена Остафьевича Горстькина, Дмитрея Ивановича Каису, князя Петра Кузминьского... — Β великокняжеском летописании среди погибших в 6946 (осенью 1437) г. под Белевым упоминаются Андрей Лобан Стародубский (Ряполовские были ветвью Стародубских князей), Семен Горсткин, Дмитрий Каиса, Иван Кузминский (о гибели Петра Кузминского сообщается в великокняжеском своде в начале известия ο Белевской битве) и еще несколько лиц. Горсткины — новгородские бояре на великокняжеской службе.

[44] Приходил царь Магамет... — Улу-Мухаммед, бывший хан Золотой Орды, правивший в 1439 г. в Белеве; подробнее ο борьбе с Улу-Мухаммедом рассказывается в «Повести об ослеплении Василия II» (см. в т. 6 наст. изд.).

[45] Григорья Протасьевича поимавъ, очи вымалъ. — Это сообщение становится понятным, если учесть сообщение Уст (декабря 6946 г.) и Львовской, и Софийской II летописей (6945 г.) ο том, что Григорий Протасьев (см. ο нем ниже) вел себя во время Белевского сражения предательски, отговаривая русских от боя и советуя хану напасть на русское войско. Возможно, что это известие восходило к Севернорусскому своду 1472 г., но не сохранилось в Е и СС. Под следующим 6948 (1440) г. в Е читается известие, отсутствующее в СС, ο том, что сына Григория Протасьева Ивана утопил Федко Блудов Сука.

[46] ...митрополит Сидор убежал с Москвы. — Сообщение об изгнании митрополита Исидора после его возвращения с Флорентийского собора и принятия унии расходится в СС с известием Е, где говорится об «обличении» его безумия епископом Авраамом и дьяком Василием-Карлом, и с ЛР, где под 6948 г. говорится ο «поимании» Исидора, под 6949 г. — ο его бегстве.

[47] Дмитрий Красный — младший сын князя Юрия Дмитриевича; после его смерти в 1441 г. между Василием II и Дмитрием Шемякой был заключен новый договор.

[48] ...Дѣмон город взял, а мятля убили порховьского. — Город Демон (Демань, Демянск) находился на юге Новгородской земли: в войне 1441 г. участвовали на стороне московского князя и псковичи, осадившие новгородский город Порхов. Слово «мятль» (мятельник), видимо, обозначение должностного лица.

[49] ...князь Юрьи родися мѣсяца генваря 22, на Тимофѣев день. Α дотолѣ за год на тот же день родился князь велик Иван Васильевич... — Юрий Васильевич, впоследствии удельный князь дмитровский, далее упоминается в своде многократно. Β большинстве списков СС ο рождении Ивана III упоминается дважды — под 6948 (1441) (в Е под этим годом рассказ ο чудесном предсказании рождения Ивана III — явно вторичного происхождения) и 6949 (1442) годами, но в Соловецком списке, содержащем особый вид СС, наиболее близкий к первоначальному, этой дублировки нет и ο рождении Ивана III сообщается только под 6949 г. в связи с упоминанием ο рождении его брата Юрия в Тимофеев день — когда за год до этого родился и Иван. По-видимому, версия Соловецкого списка отражает первоначальную версию Северного свода (связанного именно с Юрием Васильевичем), ибо маловероятно, чтобы известие ο рождении Ивана III в 6948 (1441) г., если бы оно содержалось в протографе, было опущено каким-либо из летописцев XV в.

[50] ...игуменъ Зеновей... — Игумен Троице-Сергиева монастыря, упоминаемый выше как иерарх, крестивший князей Ивана и Юрия Васильевичей.

[51] Кулодарь Ирешьскый — дьяк, служивший затем князьям Михаилу Андреевичу Белозерскому и Ивану Андреевичу Можайскому.

[52] ...а далъ ему Суздаль, а прежде был за Черторижьскымъ. — Князь Александр Васильевич Чарторыйский (Черторижский, Чарторижский), западнорусский князь, участник убийства великого князя литовского Сигизмунда Кейстутовича в 1440 г., перешедший к Василию II. Суздаль был, очевидно, получен Чарторыйским в удел от Василия II. Передача Суздаля Ивану Андреевичу Можайскому привела к заключению договора между Шемякой и лишенными своих владений суздальскими князьями. Β 1443 г. Чарторыйский пришел в Псков «от князя великого Василия Васильевича на княжение».

[53] Григорья Василъева сына Глѣбова застрелили в челюсть... — Григорий Васильевич Глебов — представитель рода Сорокоумовых-Глебовых; его братья Иван Ощера и Дмитрий Бобр играли важную роль в дальнейшей борьбе за московский престол (см. «Повесть об ослеплении Василия II»). Очевидно, вследствие ранения в 1443 г. он получил прозвище Криворот.

[54] Федор Васильевич Басенок. — видный сподвижник Василия II (см. «Повесть об ослеплении Василия II»). Ο «мужьстве» Басенка в сражении с Мустафой (как и ο других обстоятельствах битвы на Листани) не упоминается в СС и других летописях, но особое внимание к нему Северного свода 1472 г. в других случаях позволяет и данное известие возводить к этому своду.

[55] ...поималъ боярина своего Андрѣа Дмитреева и с дѣтьми, а жену его Марью сжеглъ безлепъ. — Андрей Дмитриевич Мамон, служилый боярин князя Ивана Андреевича Можайского, отец Григория Мамона, приближенного Ивана III. По известию летописи, враждебной Григорию Мамону, его мать, жена Андрея Мамона, Мария была сожжена можанским князем «за волшебство».

[56] ...убиша Александра Иванова сына Костяньтиновича въ Гороховцѣ... — Ο гибели Александра, сына Ивана Константиновича, в 1445 г. другие летописи не сообщают (в родословных книгах упоминалось ο гибели его отца в 1445 г. под Суздалем). Они были, по-видимому, представителями боярского рода потомков Бяконта (Плещеевых), к которым принадлежал в XIV в. митрополит Алексей. Гороховец — город в нижнем течении Клязьмы, к северу от Мурома.

[57] ...князь Феодоръ Давидовичь... — Вероятно, князь Федор Давидович Пестрой-Стародубский, московский воевода, представитель рода князей Стародубских-Ряполовских, впоследствии участник Шелонской битвы. Β великокняжеском летописании упоминается иной нижегородский воевода — Федор Долголдов; в СС этого известия нет.

[58] Юшко Драница — выходец из Литвы, служивший Василию II; см. «Повесть об ослеплении Василия II»; в СС не упоминается.

[59] ...литовьскые воеводы: Судивой панъ, Иванъ панъ Гонцевичь, панъ Юрша, Захарья Ивановичь Кошкинъ... — Перечень литовских воевод, напавших в 1445 г. на Калугу, в Е отличается от перечня их в великокняжеском летописании (Никаноровская летопись и др.) и в СС; только в Е упоминается Иван Гонцевич и Юрша. Участие в этом нападении Захария Ивановича Кошкина объясняется, очевидно, тем, что после столкновения в 1433 г. из-за золотого пояса Кошкин «отъезжал» в Литву — переходил на службу к литовскому князю.

[60] ...князь Михайло Ондрѣевичь... — Удельный князь Верейско-Белозерский с 1432 г. Участие Михаила Андреевича в сражении под Калугой отмечается только в Е и кратком сообщении СС — в великокняжеском летописании об этом не упоминается.

[61] ...князя Аньдрѣя Лугвицю... — Андрей Васильевич Лугвица, погибший в 1445 г., — потомок князей Суздальских-Шуйских, перешедших на московскую службу.

[62] ...а Судока изымаша... — Иван Федорович Судок-Монастырев, воевода, боярин Михаила Андреевича Верейского.

[63] Прииде Маматек... къ братом своим съ Ягупом... — Сыновья Улу-Мухаммеда, ставшего после 1445 г. казанским ханом. Β Е о походе сыновей Улу-Мухаммеда на русские территории рассказано подробнее — упоминаются захваченный ими город Лух (на реке того же названия, недалеко от Шуи) и взятые ими с собой «казаки» из «черкас», как именовались в то время бродячие орды различного этнического происхождения.

[64] И сдумавше князь Дмитрей Шемяка... а с ними коромолил с Москвы Иван Старков, да и от гостей и от троицьских черньцев... — Подробное описание заговора 1446 г. и последующей борьбы за власть, окончившейся победой Василия Темного, см. в «Повести об ослеплении Василия II», помещенной в великокняжеской летописи. Β отличие от великокняжеской летописи Севернорусский свод начала 70-х гг. отмечает участие в заговоре старцев Троицкого монастыря, московских купцов, а также (судя по СС; в Е этого имени нет) Ивана Старкова-Серкизова (см. коммент. ниже). Β Е в отличие от СС приводится здесь заявление Шемяки, затеявшего «крамолу»: «Князь велики всю землю свою царю процѣловалъ и насъ, свою братью»; эти слова, очевидно, связаны с тем обстоятельством, что Шемяка обвинял Василия II в прислужничестве хану.

[65] Трифон — игумен Кирилло-Белозерского монастыря в 1435—1437 гг., впоследствии архиепископ ростовский. Роль Трифона в освобождении Василия Темного от крестного целования Шемяке отмечается только в Севернорусском своде; великокняжеское летописание об этом умалчивает.

[66] ...съ князем великим Борисом Александровичемь... — По известиям новгородских летописей Борис Александрович был участником заговора Шемяки; согласно великокняжескому летописанию, он «убояся и бысть единомысленник съ ними». Борис перешел на сторону Василия II после его ссылки в Вологду. Β Ε здесь читается «заявление» Василия тверскому князю: «аще еси нам изменил... то все забуду..., аще ли сего не восхощешы, то имам воевати вотчину твою...». В СС этого обращения нет.

[67] ...владыка Иона... — См. «Повесть об ослеплении Василия II». Поставление Ионы «своими епископы» без санкции Константинополя завершило восьмилетний период, наступивший после бегства Исидора, когда на Руси не было митрополита.

[68] Бѣжицьски Верхъ — принадлежал прежде галицким князьям (см. выше).

[69] ...родися Борисъ... — Борис Васильевич, удельный князь волоцкий с 1462 по 1494 г.

[70] ...до Похры... — Пахра, приток Москвы-реки в 40 км к югу от Москвы.

[71] ...полонили княгиню Марью съ снохою Степанидою, князя Василия Оболеньского, да Григорьеву жену Козлову Морозова. — Мария Федоровна Оболенская (племянница Ивана Дмитриевича Всеволожского), жена Василия Ивановича Оболенского, брата Семена и Глеба Оболенских; Соломонида, жена Григория Ивановича Козлова-Морозова, дочь Ивана Ивановича Кошкина-Голтяева (ее имя читается только в Е). Пленение в 1448 г. снохи княгини Оболенской и Соломониды Козловой-Морозовой в других летописях XV в. не упоминается.

[72] ...убьенъ бысть удалый Григорей Семеновичь Горъсткинъ... — Вероятно, сын Семена Остафьевича Горсткина, убитого в Белевской битве 1438 г. Эпитет «удалый» употреблен под 1456 г. по отношению к Басенку и под 1472 г. (СС) по отношению к князю Василию Михайловичу Верейскому и, очевидно, принадлежит составителю комментируемого свода.

[73] ...Владимиръ Григорьевичь Ховрин, гость да и болярин великого князя... — Представитель рода Ховриных (Головиных), перешедших на московскую службу в начале XV в. (предки Ховриных, по-видимому, были крымскими греками). Строительная деятельность «гостей-бояр» Ховриных развивалась параллельно со строительной деятельностью Василия Дмитриевича Ермолина, подробно отмеченной в дополнениях Е к Севернорусскому своду 1472 г.

[74] ...на Бетюцѣ... — Река Бетюк (Битюг), приток Дона; поход на Бетюк был совершен, согласно великокняжескому летописанию, в связи с известием ο нашествии татар с юга.

[75] Ромодан — по великокняжеской летописи — Ромодан Зиновьев.

[76] Георгиа было в Пятокъ велик Страстныя недѣли. — Весенний Георгиев (Юрьев) день — 23 апреля; летописец отмечает, что в 1441 г. на это число пришлась пятница Страстной недели — день Великого поста.

[77] ...отъ Сиди-Ахметовы орды... — «Сиди-Ахмет» (Сеид-Ахмед) — сын хана Тохтамыша, вытеснивший из орды Улу-Мухаммеда. Сеид-Ахметова орда нападала на русские земли неоднократно с конца 40-х и в течение 50-х гг. XV в. Исследователи отождествляют эту орду с Большой Ордой — основной частью распавшейся Золотой Орды (Джучиева улуса).

[78] ...князя Ивана Звенигородскаго, намѣстника коломенскаго... — Иван Александрович Звенигородский — сын Александра Федоровича Звенигородского, перешедшего на московскую службу из Литвы в начале XV в. Звенигородские, как и Оболенские, вели свой род от Михаила Черниговского.

[79] ...царевичь, Сиди-Ахметовъ сынъ... и Едегерь... — Β великокняжеском летописании «царевич», предводительствовавший татарским войском в 1451 г., именуется Мазовшей; ο его родстве с Сеид-Ахметом и об Едигере не упоминается.

[80] ...посылалъ... Иоана Васильевичя, Кокшенги воевати. — Поход двенадцатилетнего княжича Ивана (будущего Ивана III, очень рано начавшего помогать Василию Темному в государственных делах) в 1452 г. на реку Кокшенгу (к западу от Устюга, в бассейне Северной Двины) был направлен против Дмитрия Шемяки (параллельно с походом Оболенского и Басенка на Устюг); по известию великокняжеского летописания поход был успешным.

[81] ...поятъ княжну Марью... — Марию Борисовну, дочь тверского великого князя, с которой Иван III был обручен в 1447 г.

[82] ...Андрѣй Меньший... — Андрей Васильевич Меньший, удельный князь вологодский с 1462 по 1472 г.

[83] ...великаа княгини Софья... — София Витовтовна, мать Василия II.

[84] ...Дмитрей Шемяка Юрьевич умре со отравы... — Β Ε слухи об отравлении Шемяки переданы подробнее: «...а привозилъ с Москвы Стефанъ Бородатый дьякъ къ Исаку к посаднику к Богородицкому (правильнее Борецкому. — Я. Л.), а Исак деи подкупилъ княжа Дмитреева повара, именем Поганка, тъй же дасть ему зелие в куряти. И пригна с вѣстью на Москву к великому князю Василей Бѣда подьячей; князь же велики пожаловалъ его дьячествомъ, и прорѣкоша ему людие мнози, яко не надолго будеть времени его, и помалѣ сбысться ему». Β великокняжеском летописании об отравлении ничего не говорится, но указывается, что подьячий Беда, «пригнавший» с вестью ο «напрасной смертьи» Шемяки, «оттолѣ, бысть дьяк».

[85] ...царь турскы Царьгород взял. — Ο завоевании Константинополя турецким султаном великокняжеское летописание сообщает под 6950 (1452) г. Дата Севернорусского свода точнее, так как Константинополь был взят 29 мая 1453 г.

[86] Ефрѣм — архиепископ ростовский с 1427 по 1454 г.

[87] Феодосий Бывальцев — ростовский архиепископ с 1454 по 1461 г. (см. ниже).

[88] ...князь Иванъ Андрѣевичь побѣжалъ в Литву... — Иван Андреевич после присоединения его удела к Московскому княжеству стал вассалом короля Казимира и получил от него города Стародуб и Гомель и Черниговский замок.

[89] ...вогуличи... — Под названием «вогуличи» («гогуличи») летописцы, по-видимому, понимали не только зауральских манси, обычно обозначавшихся этим именем, но и вообще население покоряемой московскими князьями Пермской земли (коми-пермяки и др.).

[90] Иван Васильевич Ощера — представитель рода Сорокоумовых-Глебовых, брат Григория Глебова. Β Е про Ощеру говорится, что он «не поспе» ударить на татар, но в основном известие совпадает с СС. Ο неудаче Ощеры в сражении с татарами в 1455 г. великокняжеское летописание не упоминает, говорится только ο победе «христиан».

[91] ...князя Семена Бабича. — Князья Бабичи (Бабичевы)-Друцкие, по-видимому, перешли на московскую службу из Литвы. По известию великокняжеской летописи Семен Бабич был убит не «на суйме» (в сражении), «но притчею некою» (т. е. при загадочных обстоятельствах, вследствие несчастного случая).

[92] ...пришед Феодоръ Басенокъ... — Ο роли Басенка в сражении с татарами в 1455 г. в великокняжеском летописании не упоминается.

[93] ...под Русу... — Старая Русса, один из древнейших центров Новгородской земли, к югу от Новгорода.

[94] Иоанъ Васильевичь Оболеньский Стрига з братьею, да Феодоръ Васильееичь Басенок, удалый воевода, новогородцевъ смердов били... — Β великокняжеском летописании роль Стриги-Оболенского и Басенка в походе на Новгород в 1456 г. изображается иначе: они польстились на «товар» (трофеи) и были захвачены новгородцами врасплох и «устрашишася»; лишь из страха перед великим князем они, вступив в сражение, стали стрелять по новгородским коням и благодаря этому одержали победу. Β новгородской летописи утверждается, что сражение шло с переменным успехом и на стороне москвичей воевали татары.

[95] ...во Ажелбицахъ... — Яжелбицы (Яжелобицы), село в 127 км к юго-востоку от Новгорода (в Деревской пятине), место заключения Яжелбицкого мира 1456 г., значительно усилившего административную и судебную власть великого князя в Новгороде.

[96] ...архиепископъ Еуфимий... — Евфимий II, архиепископ новгородский с 1434 (фактически уже с 1429) по 1458 г.

[97] ...князь велики Иоанъ Феодорович Рязанский. — Великий князь, занимавший рязанский престол с конца 20-х гг. XV в. После смерти Ивана Федоровича опекуном его малолетнего сына Василия стал Василий Темный, пославший в Рязань московских наместников.

[98] ...князя Васильа Ярославича... — После ареста бывшего сподвижника Василия II в 1445—1447 гг. Василия Ярославича серпуховское удельное княжество было присоединено к Москве. Сын Серпуховского князя Иван Васильевич бежал в Литву, где заключил договор с другим эмигрантом, Иваном Можайским, ο совместной борьбе за освобождение своих «отчин».

[99] ...родися... сынъ, и нарекоша ему Иванъ. — Иван Иванович Молодой, сын Ивана III, с 1473 г. носил титул великого князя и считался, очевидно, соправителем отца; умер в 1490 г.

[100] ...посылалъ на Вятку Ряпаловьскых... — Вятская земля представляла собой до Ивана III вечевую республику и обладала известной самостоятельностью; во время феодальной войны вятчане поддерживали галицких князей. Князья Ряполовские-Стародубские служили московским князьям с XIV в.; в 1446—1447 гг. помогали Василию II в борьбе за власть.

[101] ...Григорей Перфушков у вятчан посулы поимал, да имъ норовил... — Перфушков (Перхушков) — ловчий великого князя. Это известие, сохранившееся в СС, изложено в Е более сдержанно (говорится, что Перхушков «норовил» татарам); но в Е под следующим годом сообщается ο заточении Перхушкова за взяточничество и измену. Очевидно, в Севернорусском своде читались оба известия. Впоследствии Григорий Перхушков стал княжеским волостелем на соседних с Кирилловым монастырем двинских землях.

[102] ...святое Ведение на Симановьском дворѣ в городѣ. — Церковь Введения Богородицы во дворе Симонова монастыря в Москве.

[103] ...князя Ивана Юрьевичя... — Князь Иван Юрьевич Патрикеев, сын Юрия Патрикеевича, видный сподвижник Ивана III, впоследствии подвергшийся опале; отец известного церковного деятеля Вассиана (Василия) Патрикеева.

[104] ...Орловъ да Котельничь, а под Хилинымъ стоял долго... — Орлов (ныне — Халтурин) и Котельнич — города Вятской земли, Хилин (СС — Хылынов, Хилынов) — Хлынов, главный город Вятской земли, с конца XVIII в. — Вятка.

[105] ...на Городище, и удариша на него шилники... — Городище — резиденция великого князя в Новгороде; шильники — термин, которым московское и общерусское летописание именует новгородскую бедноту; московская великокняжеская летопись упоминала, что противники великого князя в начале 70-х гг. нанимали «смердов, убийц, шилниковъ и прочих безъименитых мужиков». О нападении шильников на Басенка в 1460 г. великокняжеское летописание не упоминает; кроме комментируемого свода об этом кратко сообщали Льв и С II.

[106] ...царь Ахмутъ Большые Орды... — Ахмат (Ахмед), хан Большой Орды, имя которого появляется в русских источниках с 1460 г. (его отношения с Сеид-Ахметом, нападавшим в предшествующие годы, неясны).

[107] ...к Переяславълю к Рязаньскому... — Переяславль-Рязанский (ныне Рязань) — главный город Рязанского княжества с XIV в. (прежний центр, Старая Рязань, был разрушен татаро-монголами в 1237 г.).

[108] Казат улан мирза. — Упоминается только в этом рассказе Севернорусского свода; в великокняжеском летописании ο нем ничего не говорится. (Улан — член княжеского рода, мирза — княжеский сын).

[109] ...перед княжимъ двором Васильевича, в Боровитьскихъ воротѣхъ, заложили церковь камену святаго Иоана Предтечи. — Судя по СС, речь идет ο княжьем дворе Юрия Васильевича Дмитровского у Боровицких ворот Кремля. Великокняжеская летопись сообщает ο строительстве церкви Рождества Иоанна Предтечи у Боровицких ворот под 1461 г.; в 1493 г. она сгорела.

[110] ...поставиша на митрополию Феодосиа... — Β Е прибавлено: «своими епископы на Русь»; Феодосий был вторым после Ионы митрополитом, поставленным (на основе специальной «благословенной» грамоты Ионы) без санкции Константинополя. Ростовским архиепископом стал в 1462 г. бывший кирилловский игумен Трифон, но комментируемый свод ничего не сообщает об этом, возможно, потому, что архиепископство Трифона было непродолжительным и окончилось вынужденной отставкой.

[111] ...у Михаилова Чюда в монастыри... — Чудов Михаила архангела монастырь в Кремле.

[112] ...Володку Давидова... — Владимир Давыдов Красный был связан с сыном Василия Ярославича Серпуховского Иваном и привез на Русь договор, заключенный в Литве между двумя эмигрантами — Иваном Васильевичем (сыном Василия Ярославича) и Иваном Андреевичем Можайским.

[113] ...недостойно бяше православному великому осподарю, по всей подсолнечной сущу, и такими казньми казнити... во святый Великий пост. — Β СС этих слов нет, но казнь серпуховских дворян определена как «незнаемая». Выражение «осподарю по всей подсолнечной» сходно с обращением публицистов XVI в. (Филофей) к русскому государю как единому «во всей поднебесней» христианскому царю.

[114] Хотунь — город на реке Лопасне. Хотунь упоминается и в завещании Василия II, но в великокняжеском летописании среди владений князя Юрия Дмитровского Хотунь не названа.

[115] ...Романовъ город на Волзѣ... — севернее Ярославля Романов, предназначенный по завещанию Василия II его вдове, был передан в 1472 г. Андрею Углицкому после смерти его брата Юрия Дмитровского в возмещение за включение всего Дмитровского княжества в число владений Ивана III. Поэтому данное известие, как и последующие известия ο Вышгороде, селе Голтяевой, городах Тарусе и Городце, могло быть написано только до перераспределения владений Юрия Васильевича, умершего в сентябре 1472 г.

[116] ...Вышегород Поротовьский да Марьины села Голтяевы... — Поротва (Протва) — приток Оки. Мария Федоровна (Голтяева) — дочь московского боярина Федора Голтяя, бабка Бориса Волоцкого по матери; в СС указано, что Борис был «въскормленником Голтяевы» и приведено его прозвище — «Скупой».

[117] ...придалъ ему городокъ Торусу... — Торуса (Таруса) — город и княжество, отошедшее κ Москве (от князей суздальско-нижегородских) в 1393 г.

[118] ...при князи Александрѣ Феодоровиче Ярославьскомъ... — Александр Федорович — последний представитсль династии ярославских князей, восходящей к смоленскому князю Федору Ростиславичу; после потери своих вотчин в 1463 г. продолжал жить в Ярославле и умер в 1471 г.

[119] ...у святаго Спаса в монастыри... — Спасо-Преображенский монастырь в Ярославле, существовал уже с начала XIV в.

[120] ...князь велики Феодоръ Ростиславичь Смоленский, и з дѣтми, со княземъ Костянтиномъ и з Давидомъ... — Федор Ростиславич, потомок смоленских князей Ростиславичей, получил Ярославль в конце XIII в. в приданое. Федор Ростиславич был участником многих войн конца XIII в., приводил на Русь татарскую рать; в 1296 г. осаждал Смоленск. Иван Грозный напоминал Курбскому (потомку ярославских князей), что Федор «в Смоленске на Пасху колико крови пролиял есть» (Переписка Ивана Грозного с А. Курбским. М., 1981, с. 19).

[121] ...прощати множество людей... — Т. е. исцелять от болезней (это исцеление рассматривалось как «прощение» грехов, вызвавших болезнь). Здесь игра словом «прощатися», употребленном далее и в обычном смысле (ярославские князья «прощалися» со своими вотчинами).

[122] Сии бо чюдотворци явишася не на добро всѣм княземъ ярославскимъ... — Иронический рассказ ο ярославских чудотворцах в комментируемом своде, возможно, связан с кругами, близкими к ростовскому архиепископу Трифону, ο неверии которого в явленные в 1463 г. мощи сообщается в житийном рассказе, включенном в Независимый свод 80-х гг. (см. ниже). Лицами, близкими к Трифону, вероятнее всего, могли быть монахи Кириллова монастыря, где он был прежде игуменом.

[123] Алексей Полуектович — дьяк великого князя, в 60—70-х гг. попал в опалу из-за того, что его жена, согласно своду 80-х гг., обвинялась в соучастии в отравлении «зельем» великой княгини Марии Борисовны, но в 1473 г. снова занял видное место в государственных делах; участвовал в новгородском походе.

[124] ...новый чюдотворець, Иоанъ Огафоновичь, сущей созиратай... — Β научной литературе высказывалось предположение об идентичности этого лица с Иваном Васильевичем Стригой-Оболенским, не раз выступавшим в роли великокняжеского воеводы и наместника и бывшим в 60-х гг. наместником в Ярославле.

[125] ...цьяшосъ. — Слово «дьявол» зашифровано здесь так называемой «простой литореей», при которой согласные «б, в, г, д, ж, з, к, л, м, н» заменяются соответственно на «щ, ш, ч, ц, х, ф, т, с, р, п».

[126] ...князь велики... рязаньский женися на Москвѣ... — Великий князь рязанский Василий Иванович (в Ε ошибочно «Иванъ Васильевичь», в СС имени нет) с 1456 г. жил в Москве; после женитьбы вернулся в Рязань с женой.

[127] ...поставили на Москвѣ Иосифа Грека архиепископом в Кесарию Филиппову... — Кесария Филиппова (Палестинская) — город и епархия в составе иерусалимской патриархии, находившейся под властью египетских султанов. Β великокняжеском летописании говорится ο поставлении Иосифа митрополитом кесарийским в связи с поездкой на Русь его брата, иерусалимского патриарха, терпевшего «истому» от «египетского салтана» и умершего по дороге в Кафе (Феодосии). Отдельный рассказ об этом поставлении, сохранившийся в рукописной традиции, имеет черты легенды (легендарный рассказ ο землетрясении в Иерусалиме, анахронистическое упоминание иерусалимского патриарха Иоакима и т. д.).

[128] Феодосий митрополит остави митрополию... — Ср. рассказ Независимого свода 80-х гг. (ниже).

[129] Филипп — Филипп I занимал митрополичий престол до 1473 г.

[130] ...великаа князини Марьа тферянка... — Ср. рассказ Независимого свода 80-х гг.

[131] ...Трифонъ остави архиепископью ростовськую. — Β Типографской летописи отставка Трифона в 1467 г. объясняется тем, что он был «болен вельми»; в уже упомянутом рассказе Независимого свода отставка эта объясняется Божьей карой за неверие Трифона в ярославских чудотворцев.

[132] ...посылал под Казань царевича Каисыма... — Казанское царство (ханство) образовалось уже в 1445 г., но первые столкновения Москвы с Казанью начались в 60-х гг. Казанским ханом в 1468 г. был Абреим (Ибрагим), сын основателя ханства Махмета (Улу-Мухаммеда); его брат, царевич Каисым (Касим), стал вассалом Москвы и возглавлял русский поход на Казань.

[133] ...князя Ивана Юрьевича, да князя Ивана Васильевича Стригу... — Иван Юрьевич Патрикеев — см. коммент. выше; Иван Васильевич Стрига-Оболенский (в Ε не упоминается) — сын Василия Ивановича Оболенского (Косого), неоднократно бывший наместником и воеводой Ивана III.

[134] ...Васияна Рыла... — Вассиан Рыло, занимавший ростовский архиепископский престол до своей смерти в 1481 г., был видным церковным и политическим деятелем, автором «Послания на Угру» Ивану III (см. коммент. к «Повести о стоянии на Угре»).

[135] ...понял княжну Елену, мизоцьского князя дщерь. — Елена, дочь князя Романа Мезецкого, умерла в 1483 г. (великокняжеские своды сообщают ο женитьбе Андрея под следующим, 1470 г.).

[136] ...послалъ на Казань рать судовую, а берегомъ послал брата своего... — Описание казанского похода 1469 г. в комментируемом своде существенно отличается от рассказа великокняжеской летописи (там не упоминается ο разделении рати на судовую и береговую и об участии Юрия и Андрея Васильевичей).

[137] ...Иван Дмитреевич, нарицаемый Руно... — Воевода Ивана III, впоследствии (ок. 1481 г.) подвергшийся опале. Β великокняжеском летописании ничего не говорится об отрицательной роли Руна в походе 1469 г.; напротив, указывается, что он был избран всеми воинами «по своей воли» главным воеводой, «чтобы единаго всем слушати»; далее говорится, что, придя под Казань, где жители еще спали, воевода «повелѣша трубити, а татар начаша сѣчи и грабити и в полон имати». Β Ε рассказ, сходный с рассказом СС (помещенным в комментируемой реконструкции), дополнен словами «ини по[ча]ли трубить ..., они же воскакавше, и в воротахъ почали битися», возможно, заимствованными из великокняжеского летописания.

[138] ...Хрипунъ княжь Семеновъ сынъ Ряполовьского... — Федор Семенович Хрипун Ряполовский, сын известного деятеля времен Василия II и Ивана III Семена Ивановича Ряполовского. Β великокняжеской летописи ο походе Федора Хрипуна на татар сообщается под предыдущим, 1468 г.

[139] ...убили тогды на Волзѣ князя Данила Васильевичя Ярославьского да Никиту Костянтинова сына Бровцина, да устюжанъ много, а Тимофѣя Плещѣева Юрлища полонили... — Даниил Васильевич Ярославский — великокняжеский воевода, внук князя Ивана Васильевича, занимавшего ярославский престол в начале XV в. Тимофей Юрло — представитель старого боярского рода Плещевых; после пленения вернулся на Русь и умер в 1496 г. в чине окольничего.

[140] ...князь же Юрьи помирися с нимъ на всей своей воли... — Этот рассказ ο победе Юрия Васильевича Дмитровского под Казанью в сентябре 6978 (1469) г. совершенно уникален в летописании XV в. — великокняжеские своды XV в. ничего не сообщают об этой победе над Казанью (известие это проникает в официальное летописание только в XVI в.); ростовский свод 80-х гг. XV в. (Типографская летопись) сообщает ο победе под предыдущим 6977 годом, не выделяя роли Юрия (Георгия) Дмитровского и ничего не говоря ο неудаче Руна.

[141] ...Прохоръ... на епископью на Сарайскую. — Сарайский (Сарский) епископ с середины XV в. пребывал уже не в Сарае (столице Золотой Орды), где православная епископия была учреждена в XIII в., а ъ Москве. Прохор был архиепископом до 1493 г.

[142] Вездѣ бо Бог помогаше великому князю за его исправление. — Эта концовка рассказа ο походе на Новгород показывает, что составитель комментируемого свода в основном сочувствовал великому князю, хотя упоминание ο том, что Иван III «разъярився» (СС — «разгнѣвася») на новгородцев, восходит здесь к новгородской повести. Дата Шелонской битвы «иуля 14» дана по СС — в Е ошибочно «иуля 4».

[143] ...поставили игумена Филофия ис Ферапонтовы пустыни на Пермь... — Филофей был епископом пермским до 1503 г. Ферапонтов монастырь (именуемый в актах XV в. обычно «Ферапонтовой пустынью») был основан в конце XIV—начале XV в. сподвижником Кирилла Белозерского Ферапонтом в 20 км от Кириллова монастыря.

[144] ...поставленъ бысть во епископы на Рязань Феодосий... — Феодосий был епископом рязанским до 1495—1496 гг.

[145] ...послалъ князя Феодора ... Пестрого воевати Перми Великиѣ... — Князь Феодор Давыдович (в Ε ошибочно «Феодорович») Стародубский-Пестрый — воевода Ивана III, участник похода на Новгород в 1471 г. После 1472 г. Пермская земля (область, населенная коми-пермяками) признала вассальную зависимость от великого князя.

[146] ...заложи церковь Успение святыя Богородица... а разруши церковь камену... — Эта первая попытка перестройки Успенского собора окончилась неудачей; новый Успенский собор был построен в 1479 г.

[147] ...к рецѣ Окѣ под город под Олексин... — Алексин — город на границе с Великим княжеством литовским, уже с первой половины XV в. включался в число непосредственных владений великого князя московского.

[148] Семион Васильевичь Беклемишевъ — представитель рода служилых землевладельцев, известных с начала XV в. Иронический рассказ ο Семене Беклемишеве передан в Ε короче, чем в СС.

[149] ...князь Василий Михайлович Удалый... — Сын удельного князя Верейско-Белозерского Михаила Андреевича, уже с 1468 г. выступавший в роли великокняжеского воеводы.

[150] Юрьи Васильевичь изъ Серпохова... — По завещанию Василия II, Серпухов входил в число владений Юрия Васильевича Дмитровского, роль которого (в частности, в войне с Ахматом в 1472 г.) постоянно подчеркивается комментируемым сводом.

[151] Петръ Феодорович Челяднинъ — боярин, сын Федора Михайловича Челяднина (см. коммент. выше).

[152] ...князь велики стоить под Ростиславлемъ... — Ростиславль — город на Оке в Рязанском княжестве.

[153] ...царевичь Даниаръ Касымовичь... — Один из главных воевод в походе на Новгород в 1471 г.

[154] ...киличиа Григориа Влънина... — Григорий (Гридя) Иванов Волнин, дьяк, посол («киличей») Ивана III при Ахмате; в 1477 г. принимал участие в окончательном присоединении Новгорода.

[155] ...княгини великая... разболѣся... — Мать Ивана III Мария Ярославна (в иночестве Марфа) умерла позже, в 1485 г.

[156] ДОПОЛНЕНИЯ В ТЕКСТЕ ЕРМОЛИНСКОЙ ЛЕТОПИСИ, СВЯЗАННЫЕ С ВАСИЛИЕМ ДМИТРИЕВИЧЕМ ЕРМОЛИНЫМ. – Далее приводятся записи ο Ермолине, которых нет ни в СС, ни в других летописях, и которые, очевидно, были добавлены при составлении на основе Севернорусского свода уникального текста, дошедшего до нас в Ермолинской летописи (названной так открывшим ее Α. Α. Шахматовым). Об обстоятельствах и причинах составления такой летописи, связанной с Ермолиным, могут быть высказаны только предположения. Возможно, что Ермолинская летопись, доведенная до 1481 г., была составлена после смерти Ермолина (строительная деятельность его оборвалась в 1472 г., но дата смерти неизвестна) как своего рода памятный летописный свод, — подобно тому как ее протограф, Севернорусский свод 1472 г., мог быть составлен в память Юрия Васильевича Дмитровского, а Троицкая летопись начала XV в. — в память митрополита Киприана. Василий Дмитриевич Ермолин — видный деятель русской культуры второй половины XV в., выходец из богатого купеческого рода, породнившегося с боярами Сорокоумовыми-Глебовыми и связанного с Троице-Сергиевым монастырем (там постриглись дед Ермолина Ермола-Ефрем и его отец Дмитрий-Дионисий). Ермолины в памятниках XV в описываются как люди весьма ученые (отец Василия умел говорить «русски, гречески, половецки»), но недостаточно благочестивые и склонные к «духу хульному». Впрочем, сам Ермолин проявлял интерес не только к искусству (скульптуре, архитектуре), но и к духовной письменности — ему принадлежит «Послание от друга к другу», в котором он сообщает своему корреспонденту, писарю литовского короля, «пану Иакову», как ему получить «добрый список» «Пролога с осмогласником».

[157] ...во Фроловьскыхъ воротехъ... — Имеются в виду Фроловские (Спасские) ворота Кремля.

[158] ...мученикъ Георгий... рѣзанъ на камени, а нарядомъ Васильевимъ, Дмитриева сына Ермолина. — Имеется в виду приписываемая Ермолину скульптура святого Георгия, частично сохранившаяся (ныне в Государственной Третьяковской галерее). «Нарядчики», или «предстатели», — своеобразные подрядчики или руководители артели мастеров.

[159] ...святое Вознесение обновлено внутри града... — Церковь женского монастыря Вознесения в Кремле была первоначально воздвигнута в 1407 г.

[160] ...у Троици поставили трапезу камену... — Речь идет, очевидно, ο монастырской столовой и поварне (не сохранившихся), с барельефной иконой Одигитрии, также приписываемой Ермолину.

[161] ...в Володимери обновили двѣ церкви камены, Воздвижение въ торгу, а другую на Золотых Воротехъ... — Обе эти церкви были поставлены в XII в., храм Воздвиженья не сохранился.

[162] ...во градѣ Юрьевѣ в Полском... святый Георгий... а рѣзаны на камени вси... — Юрьевский собор начала XIII в., сохранившийся в том виде, в каком его восстановил В. Ермолин, принадлежал к числу наиболее замечательных памятников домонгольского зодчества. Под 6738 (1230) г. в Ε к известию (сходному с известием в Московском своде) ο построении этой церкви князем Святославом добавлено: «...созда чюдну велми, рѣзанымъ каменемъ»; возможно, что это добавление принадлежит тому же летописцу, который писал ο строительных работах Ермолина. Не имея возможности восстановить все рельефы древнего собора, Ермолин бережно собрал уцелевший резной камень и пустил его в кладку фасадов без какой-либо определенной системы.

[163] ...Иванъ Голова Володимеровъ... — Иван Владимирович Голова-Ховрин — сын Владимира Григорьевича Ховрина. Рассказом ο «пре» (ссоре) Ермолина с Головой-Ховриным оканчиваются известия ο Ермолине в Е — возможно, потому, что в 1472 г. его строительная деятельность окончилась.

Севернорусский летописный свод, по существу противостоящий великокняжескому летописанию 70-х гг., отразился главным образом в двух летописях — Ермолинской, текст которой доведен до 1481 г., и Сокращенном летописном своде конца XV в. (опубликован в ПСРЛ, т. XXVII. Μ.—Л., 1962 в двух видах: Сокращенный свод 1493 г. и Сокращенный свод 1495 г.; сохранился еще не опубликованный Соловецкий вид). Начальная часть свода, до 1425 г., к сожалению, не может быть реконструирована с достаточной точностью, так как в Ермолинской летописи эта часть почти полностью заменена текстом, сходным с Московским великокняжеским сводом 1479 г. Сходный текст Ермолинской летописи и Сокращенных сводов оканчивается известием ο смерти удельного князя Юрия Васильевича Дмитровского 12 сентября 6981 (1472) г.; очевидно, до этой даты и был доведен лежащий в их основе Севернорусский свод.

Β целом Севернорусский свод охватывал время начиная с X в. (общее известие Ермолинской летописи и Сокращенного свода ο том, что вещий Олег умер, «уяден скорпией из главы мертваго коня своего», — 912 г.) до 70-х гг. XV в. Публикуемая часть свода излагает события от смерти Василия Дмитриевича (1425), включая историю борьбы за московский престол 1430—1450 гг., новгородские походы 1456 и 1471 гг., приведшие к фактическому подчинению Новгорода, присоединение Ярославского княжества в 1463 г., казанские походы.

Севернорусский свод 1472 г. во многих отношениях может считаться замечательным литературным памятником. Завершение свода известием ο смерти Юрия Дмитровского, как и ряд известий ο его военных подвигах, позволяет связывать свод с этим князем; однако перед нами не местная летопись Дмитровского княжества, а общерусский свод, для которого Юрий Васильевич является лишь одним из важных персонажей — наряду с опальным воеводой Федором Басенком, сосланным в Кирилло-Белозерский монастырь, князем Михаилом Андреевичем Белозерским и его сыном Василием и т. д. Связь целого ряда персонажей свода с Кирилло-Белозерским монастырем (Юрий Дмитровский был одним из крупных вкладчиков монастыря), а также отражение Северно-русского свода в ряде кратких кирилло-белозерских летописцев позволяют видеть в нем летопись, составленную в этом монастыре — одном из важнейших культурных центров Древней Руси (подробнее см.: Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV—XVI вв. Л., 1976, с. 168—209). Кирилло-Белозерский монастырь постоянно занимал самостоятельную позицию в борьбе между основными политическими силами XV в., в монастыре переписывались разнообразные, в том числе и сугубо «неполезные», с точки зрения официальной церковной идеологии, памятники. Скептическая позиция, которую занимал составитель публикуемого свода в рассказе 1463 г. ο ярославских чудотворцах, соответствует позиции бывшего игумена монастыря Трифона, занимавшего в 1462—1467 гг. ростовский архиепископский престол и вынужденного оставить его из-за того, что он не признал новоявленных чудотворцев; вероятно, свод был создан в кругу кирилловских сподвижников Трифона. Многими чертами этот свод перекликается с литературной деятельностью кирилло-белозерского книгописца Ефросина (см. ο нем коммент. ниже), включавшего в свои сборники ряд «отреченных» сочинений, которые он сам не рекомендовал «честь в зборе» и показывать многим; краткий летописчик Ефросина связан с публикуемым Севернорусским сводом. Признавая московского великого князя «великим осподарем», севернорусский летописец позволил себе, однако, резкую и яркую критику действий этого государя и его воевод — особенно в описании казни серпуховских дворян в 1462 г. и рассказе ο ярославских чудотворцах.

Публикуемый текст представляет собой научную реконструкцию, отдельные части которой имеют гипотетический характер. Β реконструкцию включались прежде всего совпадающие известия Ермолинской летописи (ПСРЛ, т. XXIII. СПб., 1910; далее: Е) и Сокращенных сводов (ПСРЛ, т. XXVII. М.—Л., 1962; далее: СС), учитывались также близкий к Ε до 1481 г. «Летописец Русский» (опубликованный А. Н. Насоновым в сборнике «Материалы по истории СССР», т. II. М., 1957; далее ЛР) и близкий κ Сокращенному своду Устюжский летописец (Устюжская летопись; ПСРЛ, т. 37; далее: Уст). Включались также известия, сохранившиеся лишь в одной из летописей, но логически и текстуально связанные с основным текстом. Для того чтобы читателю были ясны источники публикуемого текста, приводим краткую схему реконструкции (далее указываются годовые даты и сокращенные обозначения той летописи, по которой реконструируется соответствующая годовая статья; если годовая статья реконструируется по нескольким источникам, перечисляются летописи, к которым восходит каждый фрагмент):

6933 ЛР; Е; ЛР; 6934 ЛР; 6935 ЛР; 6936 Е; ЛР (сходно с Уст); 6937 Е; 6938 Е; 6939 Е; 6940 Е; 6941 Е (с пропусками в середине и конце); 6942 Е; СС; 6943 Е (с пропуском окончания); 6944 Е; СС; Е; СС; Е; 6945 ЛР; 6946 Е; 6947 СС; Е; СС; 6949 СС; 6950 Е; 6951 Е; 6953 Е; СС; 6954 СС; 6955 СС; 6956 Е; 6957 СС; 6958 Е; 6959 Е; 6960 Е; 6961 СС; 6962 Е; 6963 СС; 6964 Е (с пропуском); 6966 СС; 6967 Е; 6968 Е; 6969 СС; 6970 Е (конечное известие ο Ермолине — в приложении); 6971 Е; 6972 Е (с пропуском; конечное известие — в приложении); 6973 Е; 6975 Е (конечное известие — в приложении); 6976 СС (с пропуском окончания); 6977 Е; СС; Е (конечное известие — в приложении); 6978 Е; 6979 Е (середина — в приложении); 6980 Е (конечное известие — в приложении); СС; Е; СС. Β приложении даны известия ο Ермолине, содержащиеся только в Е. Переходы от одного источника к другому внутри годовых статей отмечены абзацами; пропуски внутри источника мест, не имеющих соответствия в других источниках и не включаемых в реконструкцию, отмечены отточиями в угловых скобках.

Текст публикуется по двум основным источникам: по единственной рукописи Ε — РГБ, ф. 178 (Музейное собрание), № 8665, и по неизданному Соловецкому списку СС — РНБ, Соловецкое собр., № 922/1032; дефектные места Соловецкого списка (текст в начале 6976 г. до слов «кликну на них, они же» — и под 6980 г. текст «бѣаше воевода... через рѣку» и конец) дополнены по рукописи РНБ, Погод., 1409. Включенный в реконструкцию фрагмент ЛР публикуется по рукописи РГБ, ф. 178, № 3841.