Минимизировать

ПОСЛАНИЕ ВАСИЛИЯ НОВГОРОДСКОГО ФЕОДОРУ ТВЕРСКОМУ О РАЕ

Подготовка текста, перевод и комментарии Н. С. Демковой

Текст:

ПОСЛАНИЕ АРХИЕПИСКОПА НОВОГОРОДСКАГО ВАСИЛИЯ КЪ ВЛАДЫЦѢ ТФѢРЬСКОМУ ФЕОДОРУ

ПОСЛАНИЕ АРХИЕПИСКОПА НОВГОРОДСКОГО ВАСИЛИЯ К ВЛАДЫКЕ ТВЕРСКОМУ ФЕОДОРУ

 

Василий, милостью Божиею архиепископъ Новагорода, священному епископу Феодору Тфѣрьскому, еже о Господѣ брату: благодать и миръ от Бога-Отца, Вседержителя, и твоему священьству, и всему священному събору, игуменомъ, и попомъ, и дѣтемъ твоимъ.

Василий, милостью Божией архиепископ Новгорода, священному епископу Феодору Тверскому, брату о Господе: благодать и мир от Бога-Отца, Вседержителя, тебе и твоему священству, и всему священному собору, игуменам и попам, и детям твоим духовным.

 

Понеже увѣда смирение наше и святый сбор священный, игумени, иерѣи, что ся учинило у вас въ Тфѣри промежи вами, в тѣхъ людех Божиих, поспѣшениемъ и по съвѣту дьяволю и лихих людей, якоже бо слышахом, распрю, бывшюю в васъ о ономъ честномъ раю, и пребых много дний о взыскании исправлениа Божественаго закона. Тѣмь, еже изысках, и се пишу к тебѣ, понеже, брате, по Божию повелѣнию, должъни есми другъ къ другу посланиа творити о исправленыхъ намъ Божественых писаний отъ святых апостолъ и великих святитель, якоже бо тѣ святии апостоли бес престаниа посланиа творяху другъ къ другу, такоже и намъ подобно есть, в нихъ бо мѣсто поставлени есмы. Кто во что позванъ, тотъ в томъ пребывает.

Узнало смирение наше и весь святой священный собор, игумены и священнослужители, что учинилось у вас, в Твери, между вами, людьми Божиими, умышлением и советом дьявольским и лихих людей, — распря, как слышали мы, о честном рае; и провел я много дней в стремлении постигнуть истину в познании Божественного закона. И то, что нашел я, то и пишу тебе, ибо должны мы, брат, по Божию повелению друг к другу послания творить о понятых нами Божественных писаниях святых апостолов и великих святителей, подобно тому, как и сами те святые апостолы беспрестанно послания творили друг к другу; так и нам подобает делать, ибо на их место поставлены мы. Кто на что призван, тот пусть в этом пребывает.

 

Слышахъ, брате, что повѣстуеши: «Рай погиблъ, в нем же был Адамъ».

Слышал я, брат, что говоришь ты: «Рай, в котором был Адам, погиб».

 

Ино, брате, о того есмы погибели не слыхали, ни в Писании где обрѣли о томъ святомъ раю, но всѣ вѣдаемъ от святаго Писаниа, что насади Богъ рай на въстоцѣ, въ Едемѣ,[1] и введе в онь человѣка, и заповѣда ему, рекъ: «Аще съблюдеши слово мое — живъ будеши, аще ли преступиши — смертью да умреши, в ту же землю поидеши, от нея же взятъ еси». И он же преступи заповѣдь Божию, и изгнанъ бысть из рая, и плачася горко, въпия: «О, раю святый! И еже еси мене ради насаженый и Евгы ради затвореный! Помоли тебе сотворшаго и мене създавшаго, да некли твоих цвѣтець насыщуся!»[2] Тѣмъ к нему Спасъ глаголя: «Моего създаниа не хощю погубити, но хощу спасти и в разумъ истины привести», обѣща ему паки внити в рай.

Но мы, брат, о гибели того рая не слыхали, и в Писании, где об этом святом рае пишется, о том не нашли, хотя все ведь знаем из святого Писания, что насадил Бог рай на востоке, в Эдеме, и ввел в него человека, и заповедал ему, сказав: «Если сохранишь заповедь мою — жив будешь, если же преступишь — смертью да умрешь, и в ту же землю пойдешь, из которой ты сотворен». И человек преступил заповедь Божию, и изгнан был из рая, и, горько заплакав, возопил: «О рай святой, меня ради посаженный и Евы ради затворенный! Умоли твоего Творца и моего Создателя, пусть хоть когда-нибудь вновь насыщусь я красотой цветения твоего!» Поэтому Спас человеку и говорил: «Не хочу я погубить мое создание, но хочу спасти и в разумение истины привести», и обещал ему, что вновь войдет он в рай.

 

А в Паремии именуются 4 рѣкы, идуть из рая — Тигр, Нил, Фисонъ, Ефраксъ[3] — со въстока; Нил же — под Египтомъ, ловять на немъ и силолои, течетъ же с высокыхъ горъ, и еже суть от земля и до небеси, а мѣсто непроходимо есть человѣкомъ, а верху его рахмане[4] живуть.

А в Паремии называются четыре реки, которые текут из рая, с востока, — Тигр, Нил, Фисон, Евфрат; Нил же — во владениях Египта, в нем вылавливают и алойные дерева; течет же он с высоких гор, которые возвысились от земли и до неба, и место это недоступно для людей, и в самом верхнем течении его рахманы живут.

 

А се, брате, в Прилозѣ всѣмъ явлено есть, в чюдесѣх святаго архаггела Михаила, что възмяи праведнаго Еноха, посади его въ честномъ раю. А се Илия святый и въ раи же сѣдить, находилъ его Агапей[5] святый и часть хлѣба взял. А святый Макарий за 20 поприщь жилъ от святаго рая. А Ефросимъ святый былъ в раю, и три яблока принеслъ изъ рая, и дал игумену своему Василию, от них же исцѣлениа многа быша.

А вот, брат, в Прологе, в описании чудес святого архангела Михаила, для всех засвидетельствовано, что, взяв праведного Еноха, посадил он его в честном раю. А вот и Илия святой в раю живет, встретил его там Агапий святой и кусок хлеба у него взял. И святой Макарий за двадцать поприщ жил от святого рая. А Ефросим святой был в раю, и три яблока принес из рая, и дал игумену своему Василию, от них же много исцелений было.

 

И нынѣ, брате, мнитъ ти ся мысленый рай, но все мыслено мнится видѣниемъ. А еже Христос рече въ Еуангелии о второмъ пришествии, и то ли мыслено сказаете? Сущимъ одесную себе речеть: «Приидѣте, благословении Отца моего, наслѣдуйте уготованое вамъ царствие преже сложениа миру». И сущимъ ошуюю себе речеть: «Отъидите от мене, проклятии, въ огнь вѣчный, уготованый диаволу и аггеломъ его». «Не вамъ бо, рече, уготовах мукы, но диаволу и аггеломъ его».[6]

И ныне, брат, ты думаешь, что существует только духовный рай, а все духовное представляется лишь как видение. А то, что Христос сказал в Евангелии о втором пришествии, вы разве и это считаете существующим только в воображении? Стоящим справа от него скажет Христос: «Придите, получившие благословение Отца моего, наследуйте царство, уготованное вам еще до создания мира». И стоящим слева от него скажет: «Отойдите от меня, проклятые, в огонь вечный, приготовленный дьяволу и слугам его». «Не вам, — сказал он, — приготовил муки эти, но дьяволу и слугам его».

 

О тѣх двою мѣсту великий Иванъ Златаустый[7] рече: «Насади Богъ рай на въстоцѣ, а на западѣ — муки уготова; якоже бо въ царевѣ дворѣ утѣха и веселие, а внѣ двора — темница».

Об этих двух местах великий Иван Златоуст сказал: «Насадил Бог рай на востоке, а на западе — муки приготовил, подобно тому как внутри царского двора — радость и веселие, а вне двора — темница».

 

А се священномученикъ Патрекѣй глаголеть:[8] «Два места уготова Богъ: едино исполнено благых, а другое — тмы и огня исполнено».

А вот что священномученик Патрикий говорит: «Два места приготовил Бог: одно — наполнено всем благим, а другое — тьмы и огня преисполнено».

 

То же, брате, не речено Богомъ видѣти человѣкомъ святаго рая, а мукы и нынѣ суть на западѣ. Много дѣтей моихъ, новогородцевъ, видоки тому на Дышучемь мори:[9] червь неусыпающий, и скрежеть зубный, и рѣка молненая Моргъ, и что вода входить въ преисподняя и пакы исходить 3-жды днемь.[10] И та вся мѣста мучимая не погибоша, а мѣсто се святое како погибе, повѣжь ми, брате, в немь же есть и Пречистая Богородица, и множесьтво святых, еже по въскресении Господни явишася многимъ въ Иерусалимѣ и паки внидоша в рай? Речено бо имъ есть: «Уже пламенное оружие не хранить вратъ Едемьскыхъ»; приде бо Спасъ мой, вопия вѣрнымъ: «Внидѣте паки в рай!»

К тому же, брат, не дано Богом видеть людям святой рай, а муки — и теперь находятся на западе. Многие из детей моих духовных, новгородцев, видели это на Дышащем море: червь неусыпающий, и скрежет зубовный, и река кипящая Морг, и вода уходит там в преисподнюю и вновь выходит наверх трижды за день. И если те все места мучений не погибли, то как же могло святое это место погибнуть, поведай мне, брат, — место, в котором и пречистая Богородица находится, и множество святых, которые после воскресения Господа явились многим людям в Иерусалиме и вновь вошли в рай? Ведь сказано было им: «Уже пламенное оружие не стережет ворот Эдема», ибо пришел Спас мой, призывая верных: «Войдите вновь в рай!»

 

И се, брате, въ «Блаженнѣх»[11] молвитъ: «Снѣди ради древняя изведе из рая врагъ Адама, крестом же разбойника Христосъ в онь введе».

И вот, брат, в «Блаженных» поется: «Ради плода древесного вывел Адама из рая дьявол, а Христос разбойника крестом в рай ввел».

 

И егда же приближися преставление Владычици нашея Богородица, аггелъ вравье принесе, вѣтви из рая,[12] являя, гдѣ ей быти. А еже рай мысленый есть, то почто видиму вѣтвь сию аггелъ принесе, а не мыслену есть? Апостоли видѣша, множество и невѣрныхъ жидовъ вѣтвь сю видѣша.

И когда приблизилось успение владычицы нашей Богородицы, ангел цветущие финиковые ветви из рая принес, показывая этим, где она теперь будет. А если рай существует только в воображении, то зачем ангел ветвь эту — видимую, а не воображаемую — принес? Апостолы видели, и множество неверных иудеев ветвь эту видело.

 

Ни едино же дѣло Божие есть тлѣнно, но вся дѣла Божиа нетлѣнна суть, самовидець есмь сему, брате. Егда Христос, иды на страсть волную, и затвори своима рукама врата градная, — и до сего дни не отворени суть. А егда постився Христос надь Ерданомъ; своима очима видѣлъ есмь постницу его, сто фуникъ Христос посадилъ — не движими суть и до нынѣ, не погибли, ни погнили.[13]

Ни одно из дел Божиих не является тленным, но все дела Божий нетленны, я самовидец этого, брат. Когда Христос добровольно шел на страдания, то затворил он своими руками городские ворота — они и до сего времени стоят не отворены. А когда постился Христос у реки Иордана, — я своими глазами видел скит его, — посадил он сто фиников, и сохранились они и доныне, не погибли, не сгнили.

 

Или, брате, имешь себѣ мыслити, аще насади Богъ на въстоцѣ рай, почто обрѣтеся въ Ерусалимѣ, тѣло Адамле?[14] То не вѣси ли, брате, службу аггельскую, коль скоро свершають, без износимых рѣчей служать Богу, во мьгновении ока землю прорыщуть и небеса преходять? Мощно бо есть Богови единѣмъ словомъ Адама из рая въ Иерусалимѣ поставити; и хѣрувиму повелѣ хранити врата Едемьская, а по въскресении своемь повелѣ Адаму въ рай внити и множество святых с нимъ. Слово и дѣло есть въскорѣ.

Или, брат, ты станешь думать так: если Бог насадил рай на востоке, то почему оказалось в Иерусалиме тело Адама? Но разве ты не знаешь, брат, службы ангелов, как они скоропослушливы, без произносимых вслух слов служат Богу, во мгновение ока всю землю облетают и небеса насквозь проходят? Может ведь Бог одним словом Адама из рая в Иерусалим переместить; и херувиму велел охранять ворота Эдема, и после воскресения своего велел Адаму в рай войти и множеству святых с ним. Слово Божие быстро претворяется в дело.

 

А то мѣсто святаго рая находилъ Моиславъ-новгородец[15] и сынъ его Ияковъ; а всѣх ихъ было три юмы,[16] и одина от нихъ погибла, много блудивъ, и двѣ ихъ потомъ долго носило море вѣтромъ, и принесло ихъ к высокымъ горамъ.[17] И вѣдѣша на горѣ той написанъ Дѣиисусъ лазоремъ чюднымъ[18] и велми издивленъ, паче мѣры, яко не человѣчьскыма рукама творенъ, но Божиею благодатью. И свѣтъ бысть в мѣстѣ томъ самосияненъ, яко не мочи человѣку исповѣдати.

А то место святого рая находил Моислав-новгородец и сын его Иаков. И всех их было три юмы, и одна из них погибла после долгих скитаний, а две других еще долго носило по морю ветром и принесло к высоким горам. И увидели на горе той изображение Деисуса, написанное лазорем чудесным и сверх меры украшенное, как будто не человеческими руками созданное, но Божиею благодатью. И свет был в месте том самосветящийся, даже невозможно человеку рассказать о нем.

 

И пребыша долго время на мѣстѣ томъ, а солнце не видѣ, но свѣтъ бысть многочасьтный,[19] свѣтлуяся паче солнца. А на горахъ тѣхъ ликованиа многа слышахуть, и веселия гласы поюща. И повелѣша единому другу своему взыти по шеглѣ[20] на гору ту, видѣти свѣт-отъ и ликованныя гласы; и бысть, яко взиде на гору ту, и абие въсплеснувъ руками, и засмѣяся, и побѣже от друговъ своих к сущему гласу. Они же велми удивьлешеся, и другаго послаша, запрѣтивъ ему, да обратився скажет имъ, что есть бывшее на горѣ. И той тако же сътвори, нимала възвратися къ своимъ, но с великою радостию побѣже от них. Они же страха исполнишася, и нача размышляти в себѣ, глаголюще: «Аще ли смерть случится, но вѣдѣли быхомъ свѣтлость мѣста сего». И послаша третиаго на гору, привязавъ ужищи за ногу ему. И тако же и тотъ въсхотѣ сътворити: въсплескавъ радостно и побѣже, в радости забывъ ужища на нозѣ своей. Они же здернуша его ужищомъ, и томъ часу обрѣтеся мертвъ. Они же побѣгоша въспять, не дано есть имъ дале того видѣти, свѣтлости тое неизреченныи, и веселия, и ликованиа тамо слышащаго. А тѣх, брате, мужей и нынѣча дѣти и внучата добри-здорови.

И долго оставались на месте том, а солнца не видели, но свет был многообразно светящийся, сияющий ярче солнца. А на горах тех слышали они пение, ликованья и веселья исполненное. И велели они одному из товарищей своих взойти по шегле на гору эту, чтобы увидеть, откуда свет и кто поет ликующими голосами; и случилось так, что когда он взошел на гору ту, то тотчас, всплеснув руками и засмеявшись, бросился от товарищей своих на звук пения. Они же очень удивились этому и другого послали, строго наказав ему, чтобы, обернувшись к ним, он рассказал о том, что происходит на горе. Но и этот так же поступил, не только не вернулся к своим, но с великой радостью побежал от них. Они же страха исполнились и стали размышлять, говоря себе: «Даже если и смерть случится, то мы бы хотели узнать о сиянии места этого». И послали третьего на гору, привязав веревку к его ноге. И тот захотел так же поступить: всплеснул радостно руками и побежал, забыв от радости про веревку на своей ноге. Они же сдернули его веревкой, и тут же оказался он мертвым. Они же устремились оттуда прочь: нельзя им было дальше ни смотреть на это — на эту светлость неизреченную, ни слушать веселья и ликованья. А дети и внучата этих мореходов и теперь, брат, живы-здоровы.

 

А что, брате, молвишь: «Рай мысленый», ино, брате, такъ то и есть мысленый и будет, а насаженый — не погыблъ, и нынѣ есть. На нем же свѣтъ самосияненъ, а твердь запята есть до горъ техъ раевых.

А что, брат, говоришь: «Рай духовный», то так, брат, и есть духовный, и будет. Но и тот рай, что посажен, — не погиб, и ныне существует. В нем свет светит самосветящийся, а твердь его недоступна людям, только до райских гор дойти они могут.

 

А мысленый рай то и есть, брате, егда вся земля огнемъ искушена будетъ, по апостольскому словеси: «Чаем небесъ новых и земли новые, егда истинный свѣтъ — Христос — сниде на землю».

А духовный рай — это то, брат, когда вся земля огнем обновлена будет, по апостольскому слову: «Ждем мы небес новых и земли новой, когда истинный свет — Христос — сойдет на землю».

 

Размысли себѣ, брате: коль свѣтелъ свѣтъ именуется в Бытии, запятый твердью, паче же того дивнѣе и свѣтлѣе свѣтъ Христос истинный есть, а с ним 9 чиновъ свѣтли суть, служать ему: 1 чинъ — аггели, 2 чинъ — архаггели, 3 — начала, 4 — власти, 5 — силы, 6 — престоли, 7 — господьствие, 8 — хѣрувими многоочитии, 9 — серафими шестокрилатии. Егда Господь нашь явится съ свѣтлостью божесьтва своего на земли и силы небесныа двигнутся, аггели престануть от дѣлъ своихъ и явять свѣтлость свою, сътвореную от Бога, то есть, брате, мысленый рай, егда вся земля просвѣщена будеть свѣтом неизреченнымъ, исполнена радости и веселия, якоже апостолъ Павелъ глаголеть, егда въсхищенъ бысть до третиаго небеси: «Око не вѣдѣ, и ухо не слыша, ни на сердце человѣку не взиде, еже уготова Богъ любящимъ его».

Подумай, брат, каким светлым называется в Книге Бытия горний свет, огражденный твердью, но еще удивительнее и светлее того истинный свет — Христос, а с ним девять чинов светлых, служащих ему: первый чин — ангелы, второй чин — архангелы, третий — начала, четвертый — власти, пятый — силы, шестой — престолы, седьмой — господства, восьмой — херувимы со многими очами, девятый — серафимы шестикрылые. Когда Господь наш явится в сиянии божества своего на землю и силы небесные двинутся вместе с ним, ангелы оставят дела свои и явят светлость свою, сотворенную Богом, это и есть, брат, духовный рай, — когда вся земля освещена будет светом неизреченным, наполнится радостью и весельем, как и апостол Павел сказал, когда вознесен был до третьего неба: «Око не видело, и ухо не слышало, и сердцем человек не чувствовал того, что приготовил Бог любящим его».

 

О семъ раю мысленомъ Христос рече: «Суть етери от здѣ стоящихъ, иже не имуть вкусити смерти, дондеже узрять царствие Божие, пришедша в силѣ». То суть, брате, видѣвьши царствие Божие: Моисѣй и Илья, Петръ, Ияковъ, Иоаннъ на Фаворьстѣй горѣ;[21] якоже видѣвше ученици его, удариша собою о перстную землю, не могуще видѣти свѣтлости божества его.

Об этом рае духовном Христос сказал: «Некоторые из вас, здесь стоящих, не узнают смерти, пока не увидят царство Божие, пришедшее во всей своей силе». Вот, брат, те, кто узрел царство Божие: Моисей и Илья, Петр, Иаков, Иоанн на Фаворской горе; как увидели ученики Его, бросились ниц, на прах земной, не имея сил смотреть на сияние Божества его.

 

Не возможно бо его, брате, ни святымъ видѣти мысленаго рая, въ плоти суще, того ради сие святии видѣвши, не могоша стояти, ниць на землю падоша.

Невозможно ведь, брат, даже святым, когда они во плоти существуют, видеть его, этот духовный рай, поэтому, увидев такое, святые и не могли устоять, ниц на землю упали.

 

И ты, брате Феодоре, о семъ словеси не смущайся; рай на въстоцѣ не погиблъ, созданный Адама ради. И сими словесы уверися, брате, и весь священный соборъ тако научи и укрепи сице мудрствовати, якоже ти изъявихъ отъ Божественнаго писания в семъ послании.

И ты, брат Феодор, не испытывай сомнения в этом утверждении: рай на востоке, созданный Адама ради, не погиб. И ты сам уверуй в эти слова, брат, и весь священный собор этому научи и укрепи его в этом рассуждении, как я показал тебе на основе Божественного писания в этом послании.

 

Миръ и любовь о всемогущемъ Бозѣ, Господѣ нашемъ Исусѣ Христѣ, емуже слава во вѣки. Аминь.

Мир и любовь тебе во имя всемогущего Бога, Господа нашего Иисуса Христа, слава ему вовеки. Аминь.

 



[1] ...Едем... — Эдем, место, где, по средневековым представлениям, находился рай.

[2] ...плачася горко, въпия...насыщуся!» — Β послании используется фрагмент духовного стиха «Плач Адама ο рае», сохранившегося в рукописях начиная с XIV в.

[3] ..в Паремии именуются 4 рѣкы, идуть из раяТигр, Нил, Фисонъ, Ефраксъ... — Паремии — выборки текста из книг Ветхого Завета, помещаемые в отдельные сборники (паремийники). Известие ο реках, текущих из рая, и их названия восходят κ Книге Бытия, где Нил именуется Геоном. Различные варианты этого текста используются в древних славянских описаниях земли — в «Космографиях», в «Шестодневах» и др.

[4] Рахмане — брахманы, брамины — жители легендарной, утопической страны блаженных людей, живущих на земле без городов, без войн, болезней и распрей; рассказы ο рахманах читаются в древнерусском Хронографе, «Александрии», особенно подробно — в апокрифическом «Хождении Зосимы κ рахманам». Именно в «Хождении Зосимы...» рассказывается ο непроходимом пути κ рахманам и ο великих горах около их земли (там небо смыкается с землей).

[5] ...в Прилозѣ... исцѣлениа многа быша. — Здесь Василий приводит ряд аргументов существования земного рая, равно извлекая их из памятников как канонической, так и апокрифической литературы. ...в Прилозѣ — в Прологе; так называлась книга, содержащая сокращенные жития святых, поучения, сказания ο праздниках, расположенные по дням года. Ο Енохе — ветхозаветном патриархе, который живым был взят на небо (существует апокрифическая «Книга Еноха»), — в Прологе рассказывается под 8 ноября; ο Илье и Агапии — в апокрифическом «Хождении Агапия в рай»; ο Макарии — в апокрифическом «Слове ο Макарии Римском»; ο Ефросине, принесшем яблоки из рая, исцелившие многих, — под 11 сентября (ср. русскую народную сказку ο молодильных яблоках).

[6] Приидѣте ... сложениа миру ... Отъидите ... аггеломъ его. — Мф. 25, 34, 41.

[7] Иоанн Златоустый (Златоуст) — один из виднейших идеологов восточно-христианской церкви. Β 398—404 гг. был константинопольским патриархом, умер в 407 г., находясь в ссылке в Киликии. Был причислен церковью κ лику святых. Β 438 г. его мощи были перенесены в Константинополь.

[8] ...Патрекѣй глаголеть... — Патрикий Прусский, ирландский монах (IV в.), якобы видевший место, где начинается ад — тартар («Слово Патрикия Прусского» читается в Прологе под 19 мая).

[9] ...на Дышучемь мори... — Так назывались в средневековой Руси северные моря — Белое море и Северный Ледовитый океан, куда новгородцам приходилось плавать на промысел морского зверя.

[10] ...рѣка молненая... и пакы исходить З-жды днемь. — Послание Василия конкретизирует средневековые легенды ο рае и аде. Ср. апокрифическое «Слово ο всей твари»: «...за акияном же есть земля, на ней же рай и муки. Посреде же земля, на ней же тоя пропасть глубока... течеть рѣка...» (Тихонравов Н. С. Памятники отречеиной русской литературы, т. II, М., 1863, с. 350); молненая — в других списках «смоляная», «огненная»; в списке начала XVII в. (РНБ, собр. ОЛДП, 0. 252) есть дополнение: «И от неи ключи горячие воды выходили по мѣстом» (л. 117). Сказания ο реке на море встречаются также и в древнеирландских описаниях путешествий (XII в.). Возможно, в этих преданиях отразилось средневековое объяснение сушествования на европейском севере теплого течения Гольфстрим.

[11] ...вѣ «Блаженнѣх»... — то есть в тропарях, поющихся на литургии после евангельских чтений ο райском блаженстве.

[12] ...егда же приближися... из рая... — Здесь используется рассказ апокрифического «Успения Богородицы».

[13] ...самовидець есмь сему... ни погнили. — Василий Калика был в Иерусалиме и видел христианские святыни, места, связанные с евангельской историей Христа. Сушествует предположение, что перу Василия принадлежало не дошедшее до нас описание его путешествия в Константинополь (20-е гг. XIV в.), которое впоследствии было использовано новгородскими авторами для составления двух компиляций — описаний Царьграда (XIV в.).

[14] ...обрѣтеся еъ Ерусалимѣ тѣло Адамле? — По преданию, голова Адама была зарыта на rope Голгофе, где впоследствии было совершено распятие Христа (об этом писали в начале XII в. и русский паломник игумен Даниил в своем «Хождении» — см. в т. 4 наст. изд.).

[15] A тo мѣсто святаго рая находилъ Моиславъ-новгородец... — Новгородское предание, рассказанное Василием в Послании, ο том, как новгородцы нашли место земного рая, отразилось в иронической пословице: «Новгородский рай нашел» (см.: Буслаев Ф. Русская хрестоматия. М., 1888, с. 167).

[16] Юма — большая лодка. Β новгородском говоре XIX в. это слово употреблялось для обозначения связки плотов для сплава бревен.

[17] ...к высокымъ горамъ. — По рассказам космографий, рай после нарушения Адамом заповеди был отделен от земли: «...а круг того рая и Едема обтекли великия пучины морския»; особую преграду на пути κ раю составляли горы. Однако, здесь речь, видимо, идет ο реальных горах северной Норвегии, увиденных новгородскими мореходами; по представлениям древних норвежцев, в Шемеханских горах, в Лапландии, находилось чистилище, как писал об этом С. Герберштейн, описывая свое путешествие в «Московию» (XVI в.).

[18] ...написанъ Дѣиисусъ лазоремъ чюднымъ... —Деисус (по-гречески «моление») — название центральной композиции иконостаса в православной церкви: в центре — Иисус Христос, справа и слева от него — Богородица и Иоанн Предтеча; лазорь — особая, очень дорогая краска ярко-голубого цвета, использовавшаяся обычно для книжных миниатюр, популярная в Новгороде XIV в.

[19] ...свѣтъ бысть многочасьтный... — то есть свет состоял из многих частей («многочасьтный» — точный перевод греч. πολυμερής — многосоставный, дробный), был многокрасочным, мерцающим; речь, по-видимому, идет ο северном сиянии.

[20] Щегла — длинное бревно с глубокими зарубками, используется как лестница, сходни.

[21] ...Моисѣй ... на Фаворьстѣй горѣ ... — Василий соединяет здесь несколько рассказов из Ветхого и Нового Заветов: ο явлении Бога пророкам Моисею и Илье (Исх. 24, 15—16; 3 Цар. 19, 11—12) и ο Преображении Христа на rope Фавор перед апостолами Петром, Иаковом и Иоанном, видевшими его беседующим с Моисеем и Ильей (Мф. 17, 1—6; Лк. 9, 28—30; Мрк. 9, 2-4).

 

Василий Кáлика, архиепископ новгородский (1331—1352 гг.), — один из популярных политических и церковных деятелей средневекового Новгорода; именно он «заложил город каменный» (1331), организовывал защиту Новгорода и Пскова от шведских нападений, был инициатором строительства мостов и храмов; при нем новгородская София украшается вызолоченными медными воротами; царьградский патриарх присылает ему, первому на Руси, «крещатые ризы» и «белый клобук» — особые знаки достоинства новгородских епископов.

Послание Василия епископу Феодору Доброму (1342—1360 гг.) было написано, по-видимому, в 1347 г. (под этим годом оно помещено в новгородских летописях) по поводу споров ο рае, происходивших в это время в Твери. Основной предмет спора — сохранился ли на земле рай, в котором жили Адам и Ева, — был отнюдь не схоластическим: проблема затрагивала основы средневекового христианского мировоззрения, и само возникновение спора было связано с волной антицерковного критицизма в Твери. Послание Василия — прямое вмешательство новгородского архиепископа в дела тверских «вольдумцев».

Β споре Василия и Феодора произошло столкновение мистического и рационального представлений ο сущности вещей; признание Феодором существования только «мысленного», «духовного» рая и отрицание рая земного, материального, было не вполне ортодоксальным и приближалось κ еретическому учению ο «разуме духовном» (см.: Клибанов А. И. Реформационные движения в России в XIV — первой половине XVI в. М., 1960, с. 138—149). Позиция Василия, защищавшего идею существования земного рая, была основана на легендарно-апокрифических представлениях и приближалась κ наивно-«реалистическому» мировоззрению народных масс. Послание Василия — один из интереснейших образцов средневековой полемической литературы, связанной с жанром «видений» и «хождений» (см.: Гуревич А. Я. Западноевропейские видения потустороннего мира и «реализм» средних веков // «Труды по знаковым системам. VIII». Κ 70-летию акад. Д. С. Лихачева. Тарту, 1977, с. 3—27).

Текст «Послания...» издается по Софийской первой летописи (рукопись конца XV в. — РНБ, Q. IV, 298, лл. 437—442 об.) с дополнением окончания по Новгородской третьей летописи (Новгородские летописи. СПб., 1879, с. 230).