Минимизировать

ЧЕТЫРЕ ПОСЛАНИЯ И ЗАВЕЩАНИЕ НИЛА СОРСКОГО

Подготовка текста, перевод и комментарии Г. М. Прохорова

Текст:

ПОСЛАНИЕ ВАССИАНУ ПАТРИКЕЕВУ

ПОСЛАНИЕ ВАССИАНУ ПАТРИКЕЕВУ

 

ПОСЛАНИЕ ВЕЛИКА СТАРЦА БРАТУ, ВЪПРОСИВШЕМУ ЕГО О ПОМЫСЛѢХ

ПОСЛАНИЕ ВЕЛИКОГО СТАРЦА БРАТУ, СПРОСИВШЕМУ ЕГО О ПОМЫСЛАХ

 

Похвално желание подвигнулъ еси, о възлюбленне, еже слышати слово Божие ищеши на утверждение себѣ, на съхранение от злых и поучение к благым. Но подобно было тебѣ, господине, сиа от добрѣ разумѣющих навыцати. Ты же требуеши сие от мене неразумнаго и грѣшника. Азъ убо и въ учимых чину непотребен есмь, того ради отрицахся и отлогах намнозѣ: не яко не хотя послужениа принести благому твоему произволению, но ради неразумиа и грѣх моих. Что бо азъ реку, не сътворивь сам ничтоже благо! Кый есть разум грѣшнику? Точию грехы. Но понеже множицею понудил мя еси на се — еже написати ми тебѣ слово къ съзиданию добродѣтели, и азъ дерзнух написати тебѣ сиа, еже выше мѣры моея, не могы презрѣти прошение твое, да не множее оскорбишися.

Похвальное желание подвигло тебя, о возлюбленный, — ты стараешься услышать слово Божие для утверждения себя, для сохранения от зол и поучения в благом. Но надо бы тебе, господин, это узнавать от хорошо разумеющих. Ты же требуешь этого от меня, неразумного и грешника. А я и как ученик непригоден, оттого и отказывался и откладывал так долго: не потому что не хотел оказать услугу хорошему твоему пожеланию, но из-за неразумия и грехов моих. Что же скажу я, сам не сделав ничего хорошего! Какой разум у грешника? Только грехи. Но поскольку ты меня многократно к этому понуждал, — чтобы я написал тебе слово о созидании добродетели, то я и дерзнул написать тебе то, что выше меры моей, не смогши пренебречь твоей просьбой, — чтобы более ты не обиделся.

 

Въпрошение же твое — о находящих помыслъ предних мирскаго житиа. И сие и сам от искуса разумѣеши, коликы скорби и развращения имат миръ сей мимоходящий и колика злолюства сътворяет любящимь его и како посмѣавается, отходя от работавших ему, сладокь являася им, егда ласкает вещми, горекь бываа последи. Поелику убо мнят благая его множащася, егда удръжаваются имь, потолику растут скорби им. И мнящаася бо его благая по-видимому суть блага, внутрь же исполнена многа зла. Того ради имущим разум истинною благый явленѣ показует себе — да не възлюбленъ будеть ими.

Вопрос же твой — о приходящих прежних мыслях, из мирской жизни. И это ты и сам по опыту знаешь, — сколько скорбей и разврата содержит этот мир мимоходящий, и сколько лютых зол причиняет он любящим его, и как посмеивается, отходя от рабствовавших ему, сладким являясь им, когда ласкает их чувства, горьким оказываясь впоследствии. Ведь поскольку они считают блага его умножающимися, когда удерживаются им, постольку растут у них скорби. Ибо мнимые его блага по видимости суть блага, внутри же они наполнены многим злом. Поэтому тем, кто имеет разум поистине благой, он ясно показывает себя, — да не будет ими возлюблен.

 

По прешествии же от житиа сего что бываеть? Положи мысль твердѣ въ глаголемое. Чимь ползова мир дръжащихся его? Аще кои и славы, и чьсти, и богатьство имѣшя, не вся ли сиа ни въ что же бышя и яко сѣнь мимоидошя и яко дым исчезошя? И мнози от сих, съобращающеся в вещех мира сего и любяще пошествие его, въ время юности, благоденьства своего смертию пожати быша, яко цвѣтци сельнии, процветше, отпадоша и, нехотяще, отведени быша отсюду. А егда пребываху в мирѣ семь, не поразумѣша злосмрадиа его, но тщахуся въ украшение и покой тѣлесный, изъобретающе разумы прикладныя въ прибыткы мира сего, и въ учениих прохождааху яже вѣнчевають тѣло въ вѣце сем преходящем. И аще сиа вся получиша, а о будущем и некончаемом блаженьствѣ не попекошася, что непщевати о таковыхь? Точию сих миръ безумнѣйши не имать, якоже рече нѣкый премудрый святый.

По переходе из этой жизни что бывает? Сосредоточься на том, о чем речь. Какую пользу принес мир держащимся за него? Хотя и славу, и честь, и богатство некоторые имели, не все ли это ни во что обратилось и, как тень, прошло мимо и, как дым, исчезло? И многие из них, вращаясь среди дел мира сего и любя движение его, во время юности и благоденствия своего смертью пожаты были: как цветы полевые, процветше, опали и против желания отведены были отсюда. А пребывая в мире сем, не уразумели они зловония его и заботились об украшении и покое телес, изобретая способы, пригодные для получения прибылей в мире сем, и проходили обучение тому, что венчает тело в сем преходящем веке. И если это все они получили, а о будущем и нескончаемом блаженстве не позаботились, то что надо думать о таковых? Только, что безумнее их в мире нет, как сказал некий премудрый святой.

 

Неции же от сих благоговѣйнѣйша быша и съобращаху умъ свой в помышлениих желаниа спасениа души, и имяху борениа къ страстем, и образы добродѣтелей по възможьному творяху, хотяще разрѣшитися и отступити мира сего, но не могоша оттръгнутися от сѣтей его и избежати коварствъ его.

Некие же из них были благоговейнейшими людьми, и занимали ум свой мыслями о желанном спасении души, и вели борьбу со страстями, и приличествующее добродетелям по возможности совершали, желая оторваться и отступить от мира сего, но не смогли выпутаться из его сетей и избежать его коварств.

 

Тебе же възлюбивь Богъ, и изят от мира сего, и поставилъ в чину службы своея милостию и строением своимь. Того ради длъжен, еси попремногу благодарити милость Его и творити вся, елико по силѣ, къ благоугождению Его и к спасению душа своея, задняа мирская забываа, яко непотребна, къ предним же добродѣтелем простираася яко животу вѣчному ходатайствена. Радуйся, гряди на почесть вышняго званиа, иже въ небеснѣм отечьствѣ подвизавшихся щадимаа.

Тебя же Бог, возлюбив, изъял из мира сего и поставил в чин службы Своей по милости и по замыслу Своему. За это ты должен много благодарить Его милость и делать все, что в силах, для благого угождения Ему и для спасения своей души, прошлое мирское забывая как ненужное, вперед к добродетелям устремляясь как к ходатаям о вечной жизни. Радуйся, иди к почести высшего звания, в небесном отечестве для подвизавшихся приуготовленной.

 

А еже рекл ми еси о помыслѣхь нечистых, иже от врага душь нашихь приносимых, о сихъ не зѣло поглощайся скорбию, ни ужасайся, понеже не точию намь немощным и страстным от сихь стужение бываеть, глаголють отцы, но и сущимь въ предспѣании и въ житии достохвалнѣмь пребывающимь и благодати духовнѣй отчасти сподобльшимся. И симь ратование бываеть много от таковыхь помыслъ, и в подвизѣ велицѣ от сихь обрѣтаются и благодатию Божиею едва отгоняють сих, тщащеся всегда на отсѣчение сих.

А что ты мне сказал о нечистых помыслах, врагом душ наших приносимых, — из-за них не очень поддавайся скорби, не пугайся, потому что не только у нас, немощных и подверженных страстям, бывает от них досада, говорят отцы, но и у достигших преуспеяния, в достохвальном житии пребывающих и отчасти сподобившихся духовной благодати. И у них бывает много борьбы с такими помыслами, и в великом подвиге из-за них они оказываются, и с трудом отгоняют их благодатью Божией, всегда стараясь их отсекать.

 

И ты, симь утешаася, потщателно отсѣцай лукавыя помыслы. Имѣй же на сих всегдашнюю побѣду — молитву, Господа Исуса призываа. Сим бо призываниемь отгоними бѣжаще отидут. Якоже рече Иоанъ Лѣствичный[1]: «Исусовымь именемь бий ратникы, крѣпчайши бо сего оружиа нѣсть». Аще ли зѣлне укрѣпятся на тя ратующеи тя, тогда, въставь и на небо очи и руцѣ възвед, рци усерднѣ съ смирениемь: «”Помилуй мя, Господи, яко немощенъ есмь”[2] «ты, Господи, силенъ еси”,[3] и твой есть подвиг. Ты ратуй о нас и побѣди, Господи». И аще сице творя будеши нелѣностно, всяко искусомь научишися, яко Вышняго силою сиа побѣждаются.

И ты, утешаясь этим, старательно отсекай лукавые помыслы. Используй против них всегда доставляющую победу молитву, — Господа Иисуса призывая. Этим ведь призыванием отгоняемые, бегом они отойдут. Как сказал Иоанн Лествичник: «Иисусовым именем бей нападающих, ибо крепче этого оружия нет». Если же сильно ополчатся на тебя воюющие с тобой, тогда, встав и очи и руки к небу возведя, говори усердно со смирением: «Помилуй меня, Господи, так как я немощен. Ты, Господи, силен, и Твой это подвиг. Ты воюй за нас и победи, Господи». И если будешь так делать, не ленясь, обязательно на опыте узнаешь, что силой Вышнего они побеждаются.

 

Твори же что-либо и рукодѣлие, и сим бо лукавыя помыслы отгоняются. И се есть предание аггельско нѣкому от великых святыхь. И изъучай что от Писаниа изъ усть, в томь ум полагаа: и сиа възбраняют к намь вход нашествиа бесовскаго. И то есть изъобрѣтение святыхь отець.

Занимайся также и каким-либо рукоделием, ибо и этим лукавые помыслы отгоняются. И это было передано ангелом одному из великих святых. И учи что-нибудь из Писания наизусть, на том ум сосредоточивая: и это возбраняет доступу к нам нашествия бесовского. И это — изобретение святых отцов.

 

Съхраняй же ся от бесѣдъ, и слышаниа, и зрѣний неподобных, иже въздвижут страсти и укрѣпляють нечистыя помыслы, и Богъ поможет ти.

И сохраняй себя от бесед, чтобы не слышать и не видеть неподобающего, что возбуждает страсти и укрепляет нечистые помыслы, и Бог поможет тебе.

 

О страховании же еже глаголеши, се есть младенчественый обычай немужественыа душа. Тебѣ же не свойствено есть сие. И егда прилучят ти ся таковая, подвизайся, да не обладають тобою, и утверди сердце свое уповати на Господа и рци в себѣ сице: «Имамь Господа, храняща мя, и без воля Его не можеть никтоже ни в чемже повредити мя. Аще ли что попустить на мя — еже пострадати ми,и азъ се не злолютнѣ приемлю и не хощу упразднити хотѣние Его, понеже Господь множае мене вѣсть и хощет полезная мне. И азъ о сихь всѣхь благодарю благость Его». И тако благодатию Божиею благодръзостен будеши. Молитвою же всегда и на се въоружайся. И егда в кыих местѣх сие прилучит ти ся, тамо наипаче тщися приходити и, руцѣ крестаь образомь простер, Господа Исуса призывай. И помощию Вышняго «не убоишися от страха нощнаго и от стрелы, летящаа в дне».[4] И сиа убо о сих.

О страхе же что ты говоришь, — это младенческий обычай немужественной души. Тебе же это не свойственно. И когда случится с тобой такое, старайся, чтобы он не овладел тобою, и утверди сердце свое в уповании на Господа, и говори в себе так: «Есть у меня Господь, охраняющий меня, и без Его воли не может никто ни в чем повредить мне. Если же Он что-то попускает на меня, чтобы я пострадал, то я принимаю это без лютой злобы и не хочу, чтобы не исполнилось Его желание, поскольку Господь больше меня знает и хочет полезного мне. И я за все это благодарю благость Его». И тогда благодатью Божией дерзновенен будешь в благом. Молитвой же всегда и при этом вооружайся. И когда в каких местах это с тобой случится, туда особенно старайся приходить и, руки крестообразно подняв, Господа Иисуса призывай. И с помощью Вышнего «не убоишься от страха ночного и стрелы, летящей днем». Об этом достаточно.

 

Прочая же вся, елико похвална, и честна, и добродѣтелна, сиа помышляй и твори, мудръ бываа въ благое, всяку же злобу ненавидя. Имѣй послушание къ наставнику и прочим отцемь о Господе въ всяко дѣло благо.

Обо всем же остальном, что похвально, честно и добродетельно, — о том думай и то делай, мудрым бывая в благом, всякое же зло ненавидя. Будь послушен наставнику и прочим отцам о Господе во всяком благом деле.

 

Службѣ же, ейже нынѣ порученъ еси, или въ иную преидеши, буди служа свѣтлымь предложением и тщаниемь благообразным, яко самому Христу, всю братью святы имѣя.

Службу же, которая ныне поручена тебе, или иную, к какой перейдешь, исполняй, служа с радостной готовностью и с благообразной старательностью, как Самому Христу, всех братьев считая святыми.

 

Аще прилучит ти ся слово — въпрос или отвѣтъ кому, благоглаголива и сладко бесѣду твори съ любовъю духовною и съ смирениемь истинным, неразлѣнено и не преобидя брата. Благоговѣйным отцемь прилѣпляйся, и то — въ время и в мѣру. От не таковых же ошайся, съхраняй же ся и тщися не укорити, ни осудити кого в чем, аще и не благо что зрит ти ся. Но себе гръшна и неключима въ всемь вмѣняй.

Если случится тебе задать вопрос или дать кому-либо ответ, веди беседу благожелательно и ласково, с духовной любовью и истинным смирением, без лености и не обижая брата. С благоговейными отцами общайся, но во время и в меру. От не таковых же сторонись, береги себя, и старайся никого не укорить, ни осудить ни в чем, хоть и кажется тебе что-то нехорошим. А себя считай грешным и вовсе негодным.

 

Аще потребна ти будеть каа вещь от настоятеля или прочихь въображеных отецъ на то, прежде помолився и размысли в себѣ, аще полезно есть, и тако въпроси. Аще ли не устроить ти, якоже хощеши, не огорчися, ни ужостися про то — еже не по твоему хотѣнию сътвориша, аще и благо мнить ти ся, якоже ты хощеши, но съ терпениемь преиди и съ тихостию и съ пожданиемь все твори. И аще къ благоугождению Божию и къ спасению душа своея управляася будеши, всяко извѣстить Богь сътворити кому по потребѣ твоей и время и руку помощи подасть.

Если потребуется тебе какая-то вещь от настоятеля или прочих приставленных к тому отцов, то прежде помолись и рассуди в себе, полезно ли это, и тогда спроси. Если же не получится так, как хочешь, не огорчайся и не ожесточайся из-за того, что сделали не по твоему желанию, хоть и хорошим кажется тебе то, что ты хочешь, но терпеливо отойди и, тихо ожидая, все делай. И если к благоугождению Божию и к спасению своей души будешь стремиться, обязательно известит Бог кого-нибудь, как сделать по твоей потребности, и время и руку помощи подаст.

 

Буди же усерденъ къ послушанию божественых писаний, и сихь глаголы, яко водою животною, напоай свою душю и тщися, елико по силѣ, по сих творити. Тако же имущимь разумь божественых писаний и мудрование духовно и жителство свѣдѣтельствованно в добродѣтелех, таковым тщися повиноватися и тѣхъ житию подражатель быти. Тръпение имѣй в скорбех, и за оскорбивших тя молися, и имѣй тѣх яко благодетелѣ.

Будь также усерден во внимании божественным писаниям, и их словами, как живой водой, напаивай свою душу и старайся по мере сил, им следуя, поступать. Также людям, обладающим пониманием божественных писаний и духовной мудростью, чья жизнь свидетельствует о добродетелях, — таким людям старайся повиноваться и их житию подражать. Имей терпение в скорбях и за обидивших тебя молись, и относись к ним как к благодетелям.

 

И се разумѣй, еже глаголю ти разумъ божественых писаний, повѣдающь хотѣние благодѣания Божия: яко от века святии, иже съдѣаша правду и получиша обѣтованиа, ходивше в путех добродетели, не токмо бѣды и скорби претръпѣша, но и крестомь, и смертию шествуема бѣ стезя их. И се есть знамение любве Божиа, еже скорби принесутся кому о дѣлании правды. И сие глаголется дар Божий, апостолу пишущу: «Се дано бысть намь от Бога, еже не токмо в Христа вѣровати, но и еже о Немь страдати».[5] Сие бо сътворяеть человѣка обещника страстемь Христовымь и подобна святымь, иже претръпѣша скорби за имя Его. И не инако благодѣтельствует Богъ любящихь Его, точию посылает имь искушениа скорбей. И въ семь разньствують любимци Божии от прочих: да сии убо въ скорбех живуть, любящии же мир сей в пищи и покои веселятся. И се есть путь правый — еже претръпѣти искушения скорбей о благочестии. И на сей путь поставляя, Богъ страдалцев своих приводить въ живот вѣчный. И сего ради съ радостию подобаеть шествовати намь непорочнѣ в путь сей, ходяще в заповѣдех Господних, всѣмь сердцемь благодаряще Его, яко посла намь благодать сию, възлюбивь нас, беспрестанно молящеся благости Его, поминающе конець житиа сего скорбнаго и бесконечное блаженьство будущаго вѣка. И Богъ всякоа радости и утѣшениа утѣшить сердце твое и съхранит тя в страсѣ Своемь молитвами Пречистыа Богородица и всѣх святых.

И то разумей, что говорю тебе о смысле божественных писаний как сообщающем желание благодеяния Божия: так, от века святые, поступавшие по правде и получившие обетования, ходя путями добродетели, не только беды и скорби претерпели, но и через крест и смерть проходила их стезя. И это знак любви Божией, — когда скорби достаются тому, кто поступает по правде. И даром Божиим это называется, ибо апостол пишет: «Это дано было нам от Бога — не только во Христа веровать, но и за Него страдать». Это ведь делает человека причастным страстям Христовым и уподобляет святым, претерпевшим скорби за имя Его. И не иначе благодетельствует Бог любящих Его, — только посылает им искушение скорбями. Этим и отличаются любимцы Божий от прочих: эти ведь в скорбях живут, а любящий мир сей веселятся в пище и покое. Это и есть правый путь — претерпевать искушения скорбей за благочестие. На этот путь направляя, Бог приводит страдальцев Своих в жизнь вечную. И потому с радостью подобает нам шествовать непорочно этим путем, ходя в согласии с заповедями Господними, всем сердцем благодаря Его за то, что Он послал нам эту благодать, возлюбив нас, — непрестанно молясь о благости Его, помня о конце этой скорбной жизни и о бесконечном блаженстве будущего века. И Бог, податель всякой радости и утешения, утешит сердце твое и сохранит тебя в страхе Своем молитвами Пречистой Богородицы и всех святых.

 

Незабвена же Господа ради сътвори и мене, грешника, въ молитвах своих, глаголющи ти доброе, а не творяща, да Господь изведет мя от потопа страстей и от тимѣниа грѣхов.

Незабвенным же Господа ради сделай и меня, грешника, в молитвах своих, — говорящего тебе хорошее, а не делающего: да выведет меня Господь из потопа страстей и трясины грехов.

 

ПОСЛАНИЕ ГУРИЮ ТУШИНУ

ПОСЛАНИЕ ГУРИЮ ТУШИНУ

 

ТОГО ЖЕ ИНОМУ О ПОЛЗѢ

ТОГО ЖЕ — ИНОМУ. О ПОЛЬЗЕ

 

Еже усты къ устом бесѣдова твоа святыни къ мнѣ, честнѣйший мой господине отче, таже и писаниица о том же присылал ми еси: требуеши от моеа худости написано послати тебѣ слово полезно — еже къ благоугожению Божию и къ ползѣ души. И аз, господине, человѣк грѣшенъ и неразумен есмь и всѣми страстми побеждаемь, боахся начати такову вещь. Того ради отрицался есмь и отлагалъ. Но понеже духовнаа твоа любовь устрои мя еже дръзнути ми выше мѣры моеа, писати тебѣ подобающяа, того ради убѣдихся на се.

О чем устами к устам беседовала со мной святыня твоя, честнейший мой господин-отец, о том же и писаньица затем присылал ко мне: требуешь от моей худости послать тебе написанным слово, руководствующее к благоугождению Богу и к пользе души. А я, господин, человек грешный и неразумный, и всеми страстями побеждаемый, боялся приняться за такое дело. Поэтому отказывался и откладывал. Но поскольку твоя духовная любовь заставила меня дерзнуть на то, что выше моей меры, — писать нужное тебе, постольку я решился на это.

 

Въпрошение же твое пръвое о помыслѣх блудных: како съпротивитися имь. И о сем не тебѣ точию тщание и подвигь, но и всѣм подвизающимся съ Богомь, понеже велиа сиа борба, глаголють отцы, сугубу рать имѣа — въ души и тѣлѣ, — и не имат нужднейши сего естество. Того ради крѣпце тщатися подобает и трезвьно, и бодрено съблюдати свое сердце от сихь помыслъ и, страх Божий имѣа пред очима, поминати обѣщание наше, еже исповѣдахомь — пребывати въ цѣломудрии и чистотѣ. Цѣломудрие же и чистота не внѣшнее точию житие, но съкровенный сердца человѣкь егда чистотьствуеть от сквернных помыслъ. Тѣм же всячьскы потщателно отсѣцати сиа помыслы; сию же побѣду велию на них поставляти, еже молитися Богу прилѣжно, якоже предаша святии отцы, — различными образы, единѣм же разумомь. Овъ убо, рече, от Давида приемь сице молитися: «”Изгонящеи мя нынѣ обыдоша мя”.[6] Радости моа, “избави мя от обышедших мя”».[7] Ин же от тѣх же глаголеть сице: «Боже, в помощь мою вънми»[8] — и к сим подобная. Ин же пакы от тѣх: «Суди, Господи, обидящим мя и възбрани борющим мя»[9] — и прочее псалма.

Вопрос твой первый о блудных помыслах: как им сопротивляться. В этом не только у тебя труд и подвиг, но у всех подвизающихся с Богом, потому что эта тяжелая борьба, говорят отцы, состоит из двойной войны: в душе и в теле, — и труднее ее нет у естества. По этой причине подобает очень стараться и строго, в бодрости охранять свое сердце от этих помыслов и, страх Божий имея пред очами, помнить наше обещание, которое мы дали, — пребывать в целомудрии и чистоте. Целомудрие же и чистота — это не только внешняя жизнь, но — когда сокровенный сердца человек остается чистым от скверных помыслов. Потому надо всячески старательно отсекать эти помыслы; а оружие против них следует применять такое — молиться Богу прилежно, как научили святые отцы, — различными способами, тождественно же по смыслу. Один ведь говорит, что, от Давида научившись, молится так: «”Преследующие меня ныне окружили меня”. Радость моя, “избавь меня от окруживших меня”». Другой из них говорит так: «Боже, о помощи мне услышь», — и тому подобное. Другой, тоже из них: «Суди, Господи, обижающих меня и запрети борющимся со мной», — и дальнейшее псалма.

 

Призывай же на помощь и яже слышиши в писаниих подвизавшихся о цѣломудрии и чистотѣ. Егда же зѣлнѣ належит ти брань, абие въстав и на небо очи и руцѣ простеръ молися сице: «”Ты силенъ еси, Господи”,[10] и Твой есть подвиг. Ты ратуй и побѣди в томь, Господи, о насъ». И възопи къ Всесилному въ помощех смиренѣми вѣщанми: «Помилуй мя, Господи, яко немощенъ есмь». Сие убо предание святыхь есть. И аще въ сих борениихь проходя будеши, познаеши искусомь, яко благодатию Божиею сиа сими зѣлнѣ побѣждаются.

Призывай также на помощь тех, о ком узнаешь из писаний как о подвизавшихся в целомудрии и чистоте. Если же тяжелой для тебя окажется брань, тут же, встав и возведя очи и руки к небу, так помолись: «”Ты силен, Господи”, и Твой это подвиг. Ты воюй и победи в этом, Господи, за нас». И воскликни, обращаясь к Всесильному в помощи, смиренным голосом: «Помилуй меня, Господи, ибо я немощен». Таково предание святых. И если будешь применять эти приемы борьбы, узнаешь на опыте, что благодатью Божией эти искушения ими легко побеждаются.

 

Всегда же Исусова имене оружиемь рани ратники. Крѣпчайши бо сеа побѣды нѣсть.

И всегда оружием Иисусова имени наноси раны ратникам. Ибо крепче этой победы нет.

 

Съхраняй же ся от видѣниа лиць и слышаниа бесѣдъ таковых, иже въздвижуть страсти и възставляють нечистыя помыслы. И Богъ съблюдет тя. И сиа убо о сих.

Береги себя и от того, чтобы смотреть на такие лица и слушать такие речи, которые возбуждают страсти и навевают нечистые помыслы. И Бог охранит тебя. Об этом достаточно.

 

Второе же въпрошение твое о хулном помыслѣ. И сий помыслъ безстуденъ и лютъ есть зѣло. Стужает же крѣпцѣ и непостоателнѣ. И не точию нынѣ, но и древле бысть, и великымь отцемъ и святымь мученикомь, и в самое то время, егда хотяаху мучители предаати тѣлеса их на раны и смерти горкыа, исповѣданиа ради вѣры еже въ Господа Бога нашего Исуса Христа.

Второй же твой вопрос — о помысле хуления. И этот помысел бесстыден и очень лют. Нападает он сильно, но непостоянно. И не только ныне, но и в древности он был, и у великих отцов и святых мучеников, и в то самое время, когда мучители собирались подвергнуть их тела ранам и горькой смерти за исповедание веры в Господа нашего Иисуса Христа.

 

И на сий помыслъ побѣду имѣти сице — еже не свою душю, но нечистаго бѣса виновна быти сему. Глаголати же противу хулному духу сиа: «Иди за мя, сатана. Господу Богу моему поклонюся и Тому единому послужу. Тебѣ же хула твоа на верхь твой възвратится, и тебѣ напишеть сию Господь. Отступи убо от мене. Богъ, създавый мя по образу своему и по подобию, да упразнит тя».

А побеждать этот помысел надо так: не свою душу, но нечистого беса считать его виновником. Говорить же против духа-хулителя следующее: «Иди за меня, сатана. Господу Богу моему поклонюсь и Ему одному послужу. К тебе же хула твоя, на твою голову возвратится, и тебе ее припишет Господь. Отступи же от меня. Бог, создавший меня по Своему образу и подобию, да удалит тебя».

 

Аще ли и по сихь стужаеть, безстудствуа, преложи помыслъ на ину нѣкую вещь божествену или человѣчьску — аще что не внѣ подобающих.

Если же и после этого, бесстыдствуя, он нападает, переведи мысль на какой-то иной предмет, божественный или человеческий, — только не вне подобающих.

 

Съхраняй же ся от гордыня и в путех смирениа тщися проходити. Речено бо есть отцы, яко от гордыня ражаются хулныя помыслы. Бывают же и от зависти бѣсовскыа. И аще от сего или оного бывають, но якоже ални губителна ядовитым звѣрем, тако и сей страсти губително есть смирение. Не точию же сей, но и прочимь, — речено бысть святыми отцы.

Береги себя и от гордыни и старайся ходить путями смирения. Ибо сказано отцами, что хулительные помыслы рождаются от гордыни. Но бывают и от бесовской зависти. От того ли, или от иного они бывают, но как олени суть губители ядовитых зверей, так и для этой страсти губительно смирение. И не только для этой, но и для прочих, — сказано было святыми отцами.

 

3 въпрос.

 

 

А еже испытуеши, како отступити от мира, — и сие добро усердие твое. Но тщися дѣломь сему съвершитися сице в тебѣ. Сие бо есть потлаченый путь къ вечному животу, имже, въ внятии премудрости познавше, идоша преподобнии отцы.

Третий вопрос. А что ты спрашиваешь, как отступить от мира, — и это усердие твое хорошо. Только старайся, чтобы на деле это в тебе совершилось. Это ведь выровненный путь к вечной жизни, которым шли, познав и поняв премудрость, преподобные отцы.

 

Наипаче бо тому подобно отступление мира, емуже въ обычаи бысть съвокупление съ миром. Аще бо не отступить, якоже образи нѣции и начертаниа мира, прежде бывшаа в нем от слышаниа и видѣниа мирскых вещей, пакы поновляются. И не может трезвьно пребыти въ молитвѣ и Божиимь волям поучатися. Хотяй же поучатися благоугождению Божию долженъ есть оступити мира.

Особенно же тому нужно отступление от мира, у кого в обычае было совокупление с миром. Ведь если он не отступит, то некие образы и картины мира, прежде в нем возникавшие оттого, что он слышал и видел мирские вещи, вновь появятся. И не сможет он трезвенно пребыть в молитве и поучаться волям Божиим. Желающий же поучаться благому угождению Божию должен отступить от мира.

 

Не въсхощи же приати обычныхь другов бесѣды, иже мирская мудрьствующих и упраждняющихся в безсловеснаа попечениа — яже въ прибыткы монастырскаго богатьства и стяжениа имѣний, яже мнятся сиа творити в образѣ благости и от неразумѣниа божественых писаний или от своих пристрастий, — добродѣтель мнять проходити. И ты, человѣче Божий, таковым не приобщайся. Не подобает же и на таковыхь рѣчми наскакати, ни поношати, ни укоряти, но — Богови оставляти сиа: силен бо есть Богъ исправити их.

Не возжелай также вести беседы с обычными друзьями, думающими о мирском и занятыми попечением о бессмысленном — о приращении монастырского богатства и стяжании имуществ, воображающими, что они делают это как благое дело, и от незнания божественных писаний или от своих пристрастий полагающими, что идут путем добродетели. И ты, человек Божий, с таковыми не общайся. Не подобает на таковых и словами наскакивать, ни поносить, ни укорять их, но надо предоставлять это Богу: Бог в силах их исправить.

 

Съхраняй же себе въ всячьскыхь от дръзновениа. Дръзновение бо, якоже писано есть, подобно огню велику, еже егда бываеть, вси бѣжат от лица его. И отвращайся слышати и видѣти вещи братняа и таиньства их и дѣаниа. Сие бо сътворяет душу пусту всякого блага и устраает сматряти недостаткы ближняго и съставляеть еже плакати своя грехы.

Также уберегай себя во всем от дерзости. Дерзость ведь, как написано, подобна великому огню, от которого, когда он возникает, все убегают. И отворачивайся, чтобы не слышать и не видеть принадлежащего братиям, их тайн и их дел. Ибо это делает душу опустошенной от всякого блага, приучает смотреть на недостатки ближнего и мешает оплакивать свои грехи.

 

И не тщися скороглаголивь быти въ бесѣдах къ братии, аще и полезна быти мнятся. Но аще который брат извѣщение имат к нам и истинно требуеть слова Божиа и аще имамы, длъжни есми подати ему не точию слово Божие, по апостола свидетельству, но и свою душу. Събращай же ся с таковыми и съблаговоли тѣмь въ дѣланиихь, иже духовнѣ мудрьствують, яже суть чада таинъ Божиих. Съ не таковыми же бесѣды, аще и малы суть, изсушають цвѣты добродѣтелей, иже вновѣ процвѣтающа от растворениа безмолвия и окружающая съ мяккостию и младостию сад душа, всажденному при исходищих вод покааниа, якоже рече премудрый святый.

И не старайся быть скорым в речах при беседах с братией, даже если это кажется полезным. Но если какой-то брат имеет что сказать нам и поистине нуждается в слове Божием, то, если имеем, мы должны подать ему не только слово Божие, но, по свидетельству апостола, и свою душу. Общайся с таковыми и помогай в делах тем, кто мыслит духовно, каковые суть дети Божиих тайн. Беседы же с людьми иного рода, пусть и малые, иссушают цветы добродетелей, только-только расцветающие от сохранения безмолвия и наполняющие мягкостью и молодостью сад души, насаженный при источниках вод покаяния, как сказал премудрый святой.

 

4 въпрос.

 

 

А еже ищеши, како не заблудити отъ истиннаго пути, и о семь съвѣт благь даю ти.

Четвертый вопрос. А что ищешь, как не заблудиться, сбившись с истинного пути, — и об этом даю тебе благой совет.

 

Свяжи себе законы божественыхь писаний и послѣдуй тѣмь, писанием же истиннымь, божественымь. Писаниа бо многа, но не вся божествено суть. Ты же истинная извѣстнѣ испытавь от чтений сих и бесѣд разумных и духовных мужей — понеже не вси, но разумнии разумѣвають сих — и без свѣдѣтельства писаний таковыхь не твори что, якоже и азъ. О себѣ повѣдаю ти, понеже яже по Бозѣ любовь твоа безумна мя сътворяеть — еже о себѣ глаголати ми. Но якоже речено есть: «Таиньства моа любящим мя открываю».[11] Того ради глагола ти.

Свяжи себя законами божественных писаний и последуй им — писаниям истинным, божественным. Писаний ведь много, но не все они божественные. Ты же, в точности убедившись в их истинности из чтения их и из бесед с разумными и духовными мужами, — поскольку не все, но разумные люди понимают это, — без свидетельства таковых писаний ничего не делай, как и я. О себе говорю тебе потому, что по Боге любовь твоя делает меня безумным настолько, что я говорю о себе. Но как сказано: «Тайны мои любящим меня открываю». Того ради я и сказал о себе.

 

Аз убо не творю что без свѣдѣтельства божественыхь писаний, но по святых писаний послѣдуя, творю елико по силѣ. Егда бо сътворити ми что, испытую прежде божественаа писаниа. И аще не обрящу съгласующа моему разуму в начинание дѣла, отлагаю то, донѣжѣ обрящу. Егда же обрящу благодатию Божиею, творю благодръзностно яко извѣстно. От себе же не смѣю творити, понеже невѣжда и поселянинъ есмь.

Я ведь ничего не делаю без свидетельства божественных писаний, но святым писаниям следуя, делаю сколько по силам. Когда мне нужно что-либо сделать, я прежде всего вопрошаю божественные писания. И если не найду согласное с моим соображением о начинании дела, откладываю его, пока не найду. Когда же найду благодатью Божией, делаю в благой уверенности как одобренное.

 

Сище и ты, аще хощеши, сътворяй по святых писаниих и по сих разуму тщися дѣлати заповѣди Божиа и преданиа святых отецъ. И аще влънениа житейскых вещей каа подвижут сердце твое, не ужасайся, утверждаем на недвижимѣмь камени заповѣдей Господних и ограждаемь преданми святыхь отецъ. И о всемь буди ревнитель тѣм, ихже зриши и слышиши от святых писаний, имущихь свѣдетельствованно житие и мудрование. Сих бо право есть шествование пути. И сиа написуа в сердци своемь, поиди неуклонно в путь Божий и не заблудиши благодатию Божиею от истины. Писано бо есть, яко невъзможно правѣ мудрьствующему и благочестнѣ живущу погыбнути. Но елици растлѣннѣмь разумомь творять дѣло Божие, сии погрѣшають от праваго пути.

Так и ты, если хочешь, поступай по святым писаниям и согласно их смыслу старайся осуществлять заповеди Божий и предания святых отцов. И если какие-нибудь волнения, связанные с житейскими делами, подвигнут сердце твое, не пугайся, утверждаясь на недвижимом камне заповедей Господних и ограждаясь преданиями святых отцов. И во всем будь ревностным подражателем тем, кого видишь и о ком слышишь из святых писаний, что они имеют засвидетельствованное житие и мышление. Ибо их движение по пути правое. И записывая это в сердце своем, пойди неуклонно в путь Божий, и не собьешься благодатью Божиею в сторону от истины. Ибо написано, что невозможно правильно мыслящему и благочестиво живущему погибнуть. А кто с растленным разумом делает дело Божие, те уклоняются от правого пути.

 

Шествуй же невъзвратно, положивь руку на рало Господне и не зря въспять, да управлен будетши в царство Божие.[12] И потщися, приемь сѣмя слова Божиа, не обрѣстися сердцу твоему путь, ни камень, ни терние, но благаа земля, сътворяа многосугубенъ плодъ, в спасение душа своеа. Да и азъ, разумное твое въ услышании слова Божиа разсмотривь и яже достойная похваламь въ исправлении добродѣтелемь в тебѣ обрѣтъ, възрадуюся, благодаря Бога, увѣдѣвь тебе слышавша слово Божие и храняща е. Молю же тя Господа ради молити за мя грѣшника, глаголюща ти доброе, а не творяща никакоже.

И шествуй, не возвращаясь, возложив руку на плуг Господен и не озираясь назад, да пригоден будешь для царства Божия. И постарайся, приняв семя слова Божия, чтобы не оказалось сердце твое ни путем, ни камнем, ни тернием, но — благой землей, творящей множество плодов во спасение своей души. Да и я, усмотрев твою разумность при слышании слова Божия и обретя в тебе то, что достойно похвал, в деле осуществления добродетелей, возрадуюсь, благодаря Бога, — увидав, что ты и услышал слово Божие, и сохраняешь его. Молю же тебя Господа ради молиться за меня, грешника, говорящего тебе хорошее, а никак не делающего.

 

Богь же, творяй преславная и подаваа всяко даание благо творящим волю Его, да подасть ти разумъ и утверждение творити волю Его святую молитвами Пречистыа Владычица нашеа Богородица и всѣхь святых, яко благословень в вѣкы. Аминь.

Бог же, творящий преславное и подающий всякое благое даяние исполняющим волю Его, да подаст тебе разум и уверенность, чтобы творить волю Его святую молитвами Пречистой Владычицы нашей Богородицы и всех святых, ибо благословен вовеки. Аминь.

 

ПОСЛАНИЕ ГЕРМАНУ ПОДОЛЬНОМУ

ПОСЛАНИЕ ГЕРМАНУ ПОДОЛЬНОМУ

 

ПОСЛАНИЕ ТОГОЖЕ ВЕЛИКАГО СТАРЦА КЪ БРАТУ, ПРОСИВШУ ОТ НЕГО НАПИСАТИ ЕМУ ЕЖЕ НА ПОЛЗУ ДУШИ

ПОСЛАНИЕ ТОГО ЖЕ ВЕЛИКОГО СТАРЦА К БРАТУ, ПРОСИВШЕМУ У НЕГО НАПИСАТЬ ЕМУ ДЛЯ ПОЛЬЗЫ ДУШИ

 

Писаниице твое, отче, еже писалъ еси къ мнѣ, — просиши у мене отписати ми к тебѣ, еже на пользу и извѣстити ми тебѣ о себѣ, — что мниши скорбь мнѣ на тебя тѣх ради рѣчей, что бесѣдовали есмя с тобою, коли еси былъ здѣ. И о том прости мя. Съвѣтовалъ есмь, въспоминаа себѣ и тебѣ, яко присному своему любимому, якоже и писано есть: «Таиньство Моа Моимь и сыновомь дому Моего открываю»,[13] — что не просто или якоже прилучися подобаеть намь творити дѣланиа каа, но по божественыхь писаниихь и по преданию святыхъ отець, прежде изшествие из монастыря. Точию не ползы ли ради душевныа, а не за ино что? Занеже не видятся нынѣ хранима жительства законъ Божиих по святых писаниих и по преданию святых отецъ, но по своих волях и умышлениих человѣчьскых. И въ мнозѣх обретается се, что и самое то развращеное творимь, и сие мномь добродѣтель проходити. Се же случается от еже невѣдети нам святая писаниа, понеже не тщимся съ страхом Божиимь и съ смирениемь испытовати сиа, но небрежемь о них и въ человѣчьская упраждняемся.

В письмеце твоем, отец, которое ты написал мне, ты просишь меня написать тебе что-то полезное и известить тебя о себе, — тебе кажется, что я обижен на тебя из-за тех речей, что были сказаны, когда мы с тобою беседовали, когда ты был здесь. И за то прости меня. Я высказывал мнение, имея в виду себя и тебя, как всегда мною любимого, — согласно написанному: «Тайны Мои Моим и сыновьям дома Моего открываю», — что не просто так и не как случится подобает нам осуществлять какие-либо дела, но по божественным писаниям и по преданию святых отцов, прежде всего — уход из монастыря. Только — не пользы ли это ради душевной, а не ради чего-то иного? Потому что не видно ныне общежительства по законам Божиим, по святым писаниям и по преданию святых отцов, но только — по своим волям и умышлениям человеческим. И во многих из них оказывается, что и самые развратные дела мы творим, и полагаем, что это — осуществление добродетели. Случается же это от нашего неведения святых писаний, потому что мы не стараемся со страхом Божиим и со смирением вопрошать их, но пренебрегаем ими и занимаемся человеческими делами.

 

Аз же того ради тако бесѣдовах ти, понеже истинно, а не притворено хощеши слово Божие слышати и творити е. И аз, не ласкаа тя, ни съкрываа жостоту тѣснаго и прискорбнаго пути, предложих ти. Инѣм же противу мѣрѣ комуждо бесѣдую. Ты же вѣси мою худость изначала, яко присный духовнѣ любимый мой. Сего ради и нынѣ пишу тебѣ, явлено о себѣ творя, понеже по Бозѣ любовь твоа понуждает мя и безумна мя творить — еже писати к тебѣ о себѣ.

Я же потому так говорил с тобой, что ты истинно, а не притворно хочешь слышать слово Божие и осуществлять его. И не льстя тебе, не скрывая трудность тесного и прискорбного пути, предложил я это тебе. С иными же соответственно мере каждого беседую. Ты ведь знаешь мою худость с самого начала, как всегда мною духовно любимый. Из-за этого и ныне пишу я тебе, объявляя о себе, поскольку по Боге любовь твоя понуждает меня к тому и делает меня безумцем, — заставляя писать тебе о себе.

 

Егда въ монастыри купно жили есмы, сам вѣси, яко съплетений мирскых удаляюся и творю, елико по силѣ, по божественых писаний, аще и невъзмогаю тако ради лѣности моеа и небрежениа. Таже по ошествии странничьства моего пришед в монастырь, вънѣ близь монастыря сътворих себѣ келию и такоже живях, елико по силѣ моей.

Когда в монастыре мы жили вместе, ты сам видел, что от мирских сплетен я удаляюсь и поступаю, насколько есть силы, по божественным писаниям, хотя и не справляюсь из-за моей лености и небрежности. Затем, по завершении странничества моего придя в монастырь, я построил себе келью вне, поблизости от монастыря и так жил, насколько было силы моей.

 

Нынѣ же в далѣе от манастыря преселихся, понеже благодатию Божиею обрѣтох мѣсто угодно моему разуму, занеже мирской чяди маловходно, якоже и самъ видѣлъ еси.

Ныне же подальше от монастыря я переселился, так как благодатью Божией нашел место, угодное моему разуму, потому что мирским людям оно труднодоступно, как ты и сам видел.

 

И наипаче испытую божественаа писаниа: прежде заповѣди Господня и толкованиа ихь и апостольская преданиа, таже и житиа и учениа святыхъ отецъ — и тѣмь вънимаю. И яже съгласна моему разуму къ благоугождению Божию и к ползѣ души преписую себѣ и тѣми поучаюся, и въ томь живот и дыхание мое имѣю. А немощь мою и лѣность и нерадѣние на Бога и на Пречистую Богородицу възложих.

И больше всего я вникаю в божественные писания: прежде всего — в заповеди Господни и их толкования и апостольские предания, затем — в жития и учения святых отцов, — и им я внимаю. И что согласуется с моим представлением о благоугождении Богу и о пользе для души, переписываю себе и тем поучаюсь, и в том жизнь и дыхание мое имею. А немощь мою, леность и нерадение я возложил на Бога и на Пречистую Богородицу.

 

И аще что лучится творити ми, аще не обрящу то в святых писаниихь, отлагаю се на время, дондеже обрящу. Понеже по своей волѣ и по своему разуму не смѣю что творити. И аще кто любовию духовною прилѣпляется мнѣ, такоже съвѣтую дѣлати, наипаче же тебѣ, занеже изначала духовною любовию усвоаемь еси мнѣ. Сего ради и слово подвигохь к тебѣ, съвѣтуа въ благо, яко своей души: како самъ тщуся дѣлати, тако и тебѣ бесѣдовах.

И когда случается мне что-то предпринять, если не нахожу того в святых писаниях, то откладываю это на время, пока не найду. Потому что по своей воле и по своему разуму я не смею ничего делать. И если кто-то по любви духовной прилепляется ко мне, советую так же поступать, особенно тебе, потому что с самого начала духовная любовь сделала тебя своим для меня. Оттого и обратил я к тебе слово, советуя во благо, как своей душе: как сам стараюсь делать, так и тебе говорил.

 

Нынѣ же, аще и разнѣ тѣлом есмы, но духовною любовию съпряжени и съвокуплени. И устава ради сеа божественыа любве бесѣдовах ти тогда и нынѣ пишу призывающаа в спасение души. И ты яже слыша от мене и написанна видѣвь, аще угодно ти есть, подражай сиа. Желаа сынъ и наслѣдникь быти святых отецъ, твори заповѣди Господня и преданиа святых отецъ и сущимь с тобою братиамь глаголи.

Ныне же, хоть и порознь мы телами, но духовной любовью сопряжены и совокуплены. И по закону этой божественной любви и тогда я беседовал с тобой, и ныне пишу, призывая к спасению души. И тому, что ты слышал от меня и написанным увидел — если это тебе угодно, подражай этому. Желая быть сыном и наследником святых отцов, твори заповеди Господни и предания святых отцов и живущим с тобой братьям то же говори.

 

И аще особнѣ вселение твое есть или в монастыри съ братиами еси, вънимай святымь писаниемь и по стопамь святых отецъ шествуй. Занеже божественая писаниа намь тако повелѣвают: или повинутися таковому человѣку, кто будеть свѣдѣтельствованъ в дѣлании словомь и разумомь духовнѣ, — якова же пишеть Великый Василие[14] въ словѣ, емуже начало: «Придете къ Мнѣ вси тружающеися».[15] Аще ли не обрящется таковь, ино повинутися Богу по божественыхь писаниихь, а не так безсловесно, якоже нѣции. И егда в монастырѣ съ братиами, мнящеся в повиновании, самоволием безсловесно пасутся и ошельствие такоже творять неразумно, волею плотскою ведущеся и разумомь неразсудном невѣдуще ни яже творять, ни о нихже утверждаются. О таковых Иоаннъ Лѣствичный, разсуждаа въ иже о различии безмолвиа словѣ, глаголеть: «Самочиниемь паче, неже наставлениемь, от мнѣниа плавати изволиша». Еже да не будеть намь. Ты же, творя по святыхъ писаниих и по жительству святыхъ отецъ, благодатию Христовою не погрѣшиши.

И живешь ли ты особо, или в монастыре с братьями пребываешь, внимай святым писаниям и шествуй по стопам святых отцов. Потому что божественные писания нам так повелевают: или повиноваться такому человеку, который будет засвидетельствован в духовном делании словом и разумом, как пишет Василий Великий в слове, у которого начало: «Придите ко Мне все труждающиеся». Если же не найдется таковой, тогда — повиноваться Богу с помощью божественных писаний, а не так без смысла жить, как некоторые. Они и в монастыре с братьями, будто бы в повиновении, в самоволии без смысла пасутся, и отшельничество также осуществляют неразумно, плотской волей ведомые и не понимая неразмышляющим разумом ни того, что делают, ни того, в чем утверждаются. О таковых рассуждая, Иоанн Лествичник в Слове о различии безмолвия говорит: «Самочинно скорее, нежели согласно наставлению, следуя своему мнению, плавать они захотели». Да не будет этого с нами! Ты же, поступая по святым писаниям и по житиям святых отцов, благодатью Христовой не погрешишь.

 

Нынѣ же и азъ оскорбихся о томь, что ты скорбенъ. Того ради понудихся и писати к тебѣ, — чтобы еси не скорбенъ был. Богъ же всякыа радости и утѣхы да утѣшить сердце твое и извѣстить о нашей любви еже к тебѣ.

А теперь и я стал скорбеть из-за того, что ты скорбен. Из-за этого-то и заставил себя написать тебе, — чтобы ты не скорбел. Бог же всякой радости и утехи да утешит сердце твое и известит о нашей любви к тебе.

 

Аще и грубо написах ти что, но не иному кому, но тебѣ — присному възлюбленному моему, не хотя презрѣти прошение твое. Надѣю бо ся, яко съ любовию приимеши и не позазриши неразумию моему.

Хоть и грубо я написал, но — ведь не кому-то иному, но тебе, постоянному возлюбленному моему, чтобы не презреть твою просьбу. Надеюсь ведь, что с любовью примешь ты это и не осудишь мое неразумие.

 

А о вещехь нашихь, о нихже молих святыню твою, та добрѣ потщался еси устроити, о томь челомь бию. Богъ да въздасть ти мьзду противу твоему труду.

А что касается наших дел, о которых я просил твою святыню, — ты хорошо постарался их устроить, за то челом бью. Бог да воздаст тебе по твоему труду.

 

К тому же еще молю твою святыню, да не положиши словеса она скорбь, яже глаголахомь тогда. Аще бо и по внѣшнему мнятся жостока, внутрь же исполнь ползы. Понеже не своя глаголахь, но от святых писаний. Жостъка убо поистинѣ онѣм,иже не хотять истинно смиритися въ страсѣ Господни и плотьскыхъ мудрований отступити, но по своих воляхь страстних жити, а не по святыхь писаниихъ. Таковии бо не испытуют святая писаниа съ смирениемь духовнѣ. Нѣции же от нихь не хотять и слышати нынѣ еже по святыхь писаний жити, якоже бы рещи: не намь писана суть и не подлежить еже въ нынѣшнем родѣ хранити та.

Сверх того, и еще молю святыню твою: да не сочтешь обидными те слова, что мы говорили тогда. Хотя внешне они кажутся жесткими, внутри же наполнены пользой. Потому что не свое я говорил, но — из святых писаний. Жестки они поистине для тех, кто не хочет истинно смириться в страхе Господнем и отступить от плотских мудрований, но хочет согласно своим страстным волям жить, а не по святым писаниям. Такие люди не вникают ведь со смирением, духовно в святые писания. Некоторые из них ныне не хотят и слышать о том, чтобы жить по святым писаниям, как бы говоря: не для нас они писаны и не надо людям нынешнего рода их хранить.

 

Истинным же дѣлателем и древле, и нынѣ, и до вѣка словеса Господня чиста, яко сребро ражжено и очищенно седмерицею, и заповѣди Его свѣтлы, и въжделѣнны имь паче злата и камениа честна, и услаждають ихь паче меда и сота, и хранять я. И вънегда съхранять та, въсприимуть въздааниа многа.

Для делателей же истины и в древности, и ныне, и до скончания века слова Господни чисты, как серебро, расплавленное и очищенное семикратно, и заповеди Его светлы и вожделенны для них больше золота и драгоценных камней, и услаждают они их больше меда и сотов, и они их соблюдают. И если они сохранят их, то воспримут многие воздаяния.

 

Здравьствуй о Господѣ, господине отче, и моли о нас грѣшныхь, а мы святыни твоей велми челом бием.

Здравствуй о Господе, господин отец, и молись о нас, грешных, а мы святыне твоей весьма бьем челом.

 

ПОСЛАНИЕ БРАТУ, ПРИШЕДШЕМУ С ВОСТОЧНОЙ СТОРОНЫ

ПОСЛАНИЕ БРАТУ, ПРИШЕДШЕМУ С ВОСТОЧНОЙ СТОРОНЫ

 

ТОГО ЖЕ СТАРЦА ПОСЛАНЕИЦЕ ПРОСИВШЕМУ У НЕГО БРАТУ С ВЪСТОЧНЫА СТРАНЫ НА ПОЛЗУ ДУШИ

ТОГО ЖЕ СТАРЦА ПОСЛАНЬИЦЕ БРАТУ, <ПРИШЕДШЕМУ> С ВОСТОЧНОЙ СТОРОНЫ, ПРОСИВШЕМУ У НЕГО НАПИСАТЬ ПОЛЕЗНОЕ ДЛЯ ДУШИ

 

Так ся, господине, нам мнить полезно тебе окормлятися: правило в телесных деланиих по силе, а не выше меры, а в писаниих божественых поучатися, и в рукоделиих себе обучати, и безмолвие любити. А коли, Богу хотящу, друг друга узрим, тогда пространнее будет беседа о всем, про все.

Так, господин, нам кажется полезно тебе руководствоваться: в телесных занятиях правилом по силе, а не выше меры, а в писаниях божественных поучаться, и какой-то ручной работе обучаться, и безмолвие любить. А когда, если Бог захочет, друг друга увидим, тогда пространнее будет беседа обо всем, про все.

 

ЗАВЕЩАНИЕ

ЗАВЕЩАНИЕ

 

Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Завѣщаваю яже о себе моимъ приснымъ господиямъ и братиям, яже суть моего нрава: молю вас, повергните тѣло мое в пустыни сей, да изъядятъ е звѣрие и птица, понеже съгрѣшило есть къ Богу много и недостойно есть погребения. Аще ли сице не сътворите, и вы, ископавше ровъ на мѣстѣ, идѣже живемъ,съ всякимъ безчестиемь погребите мя. Бойте же ся слова,иже великий Арсений[16] завѣща своимь учеником, глаголя: на судѣ стану с вами, аще кому дадите тѣло мое. Мнѣ потщание, елико по силе моей, что бых не сподобленъ чести и славы вѣка сего никоторые — якоже в жити семъ, тако и по смерти. Молю же всѣх, да помолятся о души моей грѣшней, и прощения прошу от всѣх, и от мене прощение: Бог да простит всѣх.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Завещаю о себе моим вечным господам и братьям, людям моего нрава: молю вас, бросьте тело мое в этой глуши, чтобы съели его звери и птицы, потому что грешило оно перед Богом много и недостойно погребения. Если же этого не сделаете, тогда, выкопав яму глубокую на месте, на котором живем, со всяким бесчестием погребите меня. Бойтесь же слова, которое Арсений Великий завещал своим ученикам, говоря: на суде стану с вами, если кому-нибудь отдадите тело мое. Я стараюсь, насколько в моих силах, не быть сподобленным чести и славы века сего никакой — как в жизни этой, так и по смерти. Молю же всех, да помолятся о душе моей грешной, и прощения прошу у всех, и от меня прощение: Бог да простит всех.

 

Крестъ болшей, что в нем камень страстей Господних, такоже и что писал есми сам книжки,[17] то — господѣ моей и братии, кто учнетъ тръпѣти на мѣстѣ семъ. Аще бы потщалися по мнѣ службу священную сотворити до 40 дней, отомвелми челомъ бью. Малые книжицы Иоаннъ Дамаскинъ, Потребникъ, и Ермолой такоже здѣ, Псалтирь в четверть Игнатиева писма, — къ Кириловъ монастырь. И прочие книги и вещи Кирилова монастыря, что мнѣ давали за любовь Божию — чие что есть, тому и отдати; или нищим, или монастыря коего, или отъинуду христолюбца коего, что въ лицѣх, — тому и отдати.

Крест большой, в котором камень страстей Господних, а также книжки, которые я сам писал, то — господам моим и братьям, кто начнет терпеть на этом месте. И чтобы постарались по мне службу священную совершать в течение сорока дней, — об этом очень прошу. Маленькие книжицы, Иоанн Дамаскин, Потребник, и Ирмологий здесь также, Псалтирь в четверть, Игнатьева письма — в Кириллов монастырь. И прочие книги и вещи Кириллова монастыря, что мне давали по любви Божией, — чье что есть, тому и отдать; или нищим, или монастыря какого-нибудь, или откуда-то христолюбца какого-то лицевую книгу — тем и отдать.

 



[1] Иоанъ Лѣствичный — Иоанн Синайский, или Лествичник (VII в.), автор популярной в Византии, а с XIV в. и на Руси, книги «Лествица», учащей борьбе со страстями и внутреннему восхождению к Богу.

[2] «Помилуй мя... немощенъ есмь». — Пс. 6, 3.

[3] «Ты, Господи, силенъ еси»... — Ср.: Пс. 88, 9.

[4] ...«не убоишися от страха... летящаа в дне». — Пс. 90, 5.

[5] «Се дано бысть намь от Бога... еже о Немь страдати». — Ср.: Фил. 1, 29.

[6] «Изгонящеи мя нынѣ обыдоша мя». — Пс. 16, 11.

[7] ...«избави мя от обышедших мя». — Ср.: Пс. 30, 16.

[8] «Боже, в помощь мою вънми»... — Пс. 70, 12.

[9] «Суди, Господи, обидящим... борющим мя»... — Пс. 34, 1.

[10] “Ты силен еси, Господи”... — Пс. 88, 9.

[11] «Таинства моа любящим мя открываю». — Источник цитации неопределен.

[12] Шествуй невъзвратно... в царство Божие. — Ср.: Лк. 9, 62.

[13] «Таиньство Моа Моимь и сыновомь дому Моего открываю»... — Источник цитации не определен.

[14] Великый Василие — Василий Великий (ок. 329—379), архиепископ Кесарии Каппадокийской, плодовитый церковный писатель, борец с арианской ересью.

[15] «Придете къ Мнѣ вси тружающеися». — Мф. 11, 28.

[16] ...великий Арсений... — Знатный и образованный римлянин, воспитатель Аркадия и Гонория, детей константинопольского императора Феодосия, удалившийся в скит в Египте, долго безмолвствовавший и завещавший ученикам не воздавать чести его телу и памяти, а молиться о его душе. Жил в 354—449 (450) гг.

[17] ...что писал есми сам книжки... — Из написанного собственноручно Нилом Сорским нам сейчас известны три тома составленного и отредактированного им «Сборника», содержащего переведенные с греческого жития святых, расположенные в хронологическом порядке по дням празднования (начиная с сентября и кончая августом), а кроме того (в одной рукописи), — выписки из сочинений византийских писателей-аскетов, конец скитского устава и начало его собственного «Предания» и (в другой рукописи) сделанный при его значительном участии древнейший из сохранившихся список антиеретического сочинения Иосифа Волоцкого «Просветитель» (см.: Прохоров Г. М. Автографы Нила Сорского // Памятники культуры. Новые открытия. 1974. М., 1975. С. 37—54).

Нил Сорский — русский церковный и общественный деятель второй половины XV — начала XVI в., автор ряда сочинений («Предания ученикам», «Устава», двух молитв, по крайней мере четырех посланий и «Завещания»), составитель, редактор и переписчик книг. Родился в Москве около 1433 г. в семье Майковых, служил в молодости «судиям книгочеем», принял монашеский постриг в Кирилло-Белозерском монастыре, путешествовал на Афон, в подвластный туркам Константинополь, в Святую Землю. По возврашении на Русь ушел из монастыря и километрах в двадцати от него основал свой скит на лесной речке Соре. Прославился в качестве «заволжского» (по отношению к Москве) старца, идеолога нестяжательной, наполненной умственной и книжной работой жизни в тиши лесной пустыни с небольшим числом учеников. В 1503 г. на соборе в Москве выступил против ставшего традиционным монастырского владения селами и таким образом стал начинателем движения «нестяжателей», против которых выступил Иосиф Волоцкий и его последователи «иосифляне». Умер 7 мая 1508 г. Послания Нила Сорского прекрасно показывают, каким деликатным он был в отношениях с людьми и какую важность придавал постоянному внимательному чтению, «испытанию», «святых писаний», «божественных писаний». Завещание же хорошо характеризует его как человека, избегавшего мирской славы и заботившегося о судьбе книг, — как тех, которые писал он сам, так и тех, которыми пользовался.

Три больших послания старца Нила известны во множестве списков (см.: Прохоров Г. М. Послания Нила Сорского // ТОДРЛ. Л., 1974. Т. 29. С. 125—143). Ученые пытались приписать ему еще некоторые послания (см., например: Архангельский А. С. Нил Сорский и Вассиан Патрикеев. СПб., 1882. С. 56—57), но достаточных для этого оснований не обнаружено.

Первым из трех в рукописях всегда помещается послание «брату, вопросившему его о помыслѣх». В некоторых списках указан его получатель — Вассиан Патрикеев. В миру — князь Василий Иванович Патрикеев, в 1499 г. он был насильно пострижен в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре, встретился там с Нилом Сорским и сделался его учеником. Впоследствии как писатель-публицист он развивал нестяжательские взгляды Нила на право монахов владеть селами и выступал против применения к еретикам смертной казни. В 1431 г. он был осужден и заточен в Иосифо-Волоколамском монастыре, где и умер. «Вопрошая» Нила Сорского «о помыслех», он, видимо, еще недавно простился со светской жизнью. Будучи пострижен насильно, он, однако же, явно старался победить в себе прежние мирские влечения, но это давалось ему с трудом. Послание — наставление ему от опытного монаха.

Вторым в рукописях помешается послание «иному о ползе». В списке РГБ, собр. Троице-Сергиевой лавры, 188 (1576), вторая половина XVI в., л. 98 об., подзаглавием этого послания написано: «Гурей Туш<ин>». Гурий Тушин (1452 или 1455—1526) — монах и игумен (1484) Кирилло-Белозерского монастыря, один из близких Нилу Сорскому людей младшего поколения, книжный писец, организатор монастырского книгописания, составитель сборников и редактор. Вскоре после смерти Нила Сорского он с помощниками переписал с автографа Нила Сорского составленный тем трехтомный «Сборник», собрание расположенных в хронологическом порядке (с сентября по август) житий святых. Адресованное Гурию послание Нила является ответом на устную, а затем и письменную просьбу написать, «како не заблудити от истиннаго пути». Рукой Гурия Тушина сделан список трех посланий Нила Сорского в рукописи РНБ, Кирилло-Белозерское собр., 142/1219, 10—20-е гг. XVI в.

Третье послание «къ брату, просившу от него написати ему еже на ползу души» адресовано Герману Подольному. В списке РНБ, Софийское собр., 1460, вторая четверть XVI в., рядом с зтим посланием на листах 325 об.—326 снизу написано: «Послание старца Нила Заволжскаго Сорскыа пустыня и скита Герману Подолному», а в РГБ, собр. Троице-Сергиевой лавры, 188, л. 103 об., стоит: «Герман Пустын<ник>». И Герман Пустынник, или Подольный, жил в Кирилло-Белозерском монастыре одновременно с Нилом Сорским; затем он навещал его в лесном скиту. У них, видимо, возник при встрече спор. Вспоминая этот разговор, Нил в послании просит его не скорбеть из-за того, что было тогда между ними сказано. Главная мысль этого послания: инок во всем должен постоянно руководствоваться святыми писаниями, постоянно их читать и «испытывать», обдумывать. Это послание могло быть написано не раньше, но и не намного позже 70—80-х гг. XV в. Известен его список (РНБ, Кирилло-Белозерское собр., 101/1178, последняя четверть XV в.), сделанный рукой получателя.

Маленькое четвертое послание Нила Сорского известно лишь в одном списке конца XV — начала XVI в. (РГБ, Волоколамское собр., № 577). Оно следует здесь за тремя обычно переписываемыми вместе посланиями Нила Сорского. Кому оно адресовано, мы не знаем, но, судя по словам об адресате как о «брате с въсточныа страны», возможно, выходцу с греческого «Востока» (из Крыма через Морею и Рим), мангупскому (на Руси писали «Манкувский» или «Мавнукский») князю Константину, ставшему на Руси Кассианом Учемским.

Списки посланий, сделанные рукой самого Нила, нам неизвестны, как неизвестны и те письма, на которые он отвечал.

Три послания Нила Сорского воспроизводятся здесь по рукописи РНБ, Кирилло-Белозерское собр., № 89/1166, конец XV — начало XVI в., лл. 126—156, происходящей из Нило-Сорского скита. Маленькое четвертое — по упомянутому единственному списку РГБ, Волоколамское собр., № 577, того же времени, лл. 22—22 об. Завещание печатается по рукописи РГБ, собр. Троице-Сергиевой лавры, № 188, Сборник, XVI в., лл. 18—19.