<ИЗ ОТДЕЛЬНЫХ ЗАПИСЕЙ>

Минимизировать
Чтение происшествий, которыми ознаменовано царствование Петра Великого, представляет поводы к важнейшим размышлениям. Один человек переменяет совершенно вид пространного государства, приобретает толь неодолимую власть над другими и над собою, что заставляет отказаться от обычаев и нравов, в которых народы воспитаны были с младенчества, и столь же удобно вливает в них понятия новые и необыкновенные; увлекает дворянство гордое и изнеженное, которое почитало невежество в числе преимуществ своих и взирало с пренебрегательным равнодушием на искусства окрестных земель, не только посвятить время свое изучению отвлеченных наук, но употребить руки свои к механическому труду и подвергнуться всем подчиненностям службы простого солдата или бедствиям мореплавателя. Прежде всего Россия отдалена была от ближайших держав европейских на неизмеримое расстояние нравами своими и совершенным недостатком искусств. Едва на престоле, он становится главою движений в севере и привлека на себя внимание всей Европы. От его времени Россия, заключавшаяся прежде в одних своих пределах и едва где, кроме соседственных держав известная, становится сама европейскою державою первой степени, которая входит во все общие происшествия Европы и без участия которой ничто не творится. Сила ее производит удивление и зависть и оправдывает опасение соседственных народов, с которым воображали они будущеепросвещение России. Какие причины нравственные и политические вспомоществовали предприятиям государя? Нашел ли он, как некоторые думают, в самом народе российском неожидаемую удобность принять европейские нравы, потому что природа, определяя каждому племени особливые склонности и расположения, произвела нас более сродственными с трудолюбивыми европейцами, нежели с азиатцами, осужденными к неге и владычеству предрассуждений? Или непреодолимое трудолюбие и никакими препятствиями несовратимое постоянство Петрово последовать единожды восприятому начертанию общего блага, сопровождаемые верховностию духа, которая увлекает последователей по стезям великого человека, довольны для изъяснения сего важного происшествия? Предприяв один раз переменить нравы народа, не благоприятствующие успехам благосостояния его, зачем выбрал себе государь нравы действительные существовавших народов европейских и ограничил себя должностию подражателя, когда мог быть сам зиждителем народного умоначертания? Таково есть умствование, предлагаемое некоторыми наблюдателями. Любовь отечества, мечтают они, усиленная народными различиями, отделяла бы россиянина от всякого другого иностранца. Не последуя одеянию и обращениям немца и англичанина, россиянин мог участвовать в просвещении их и науках. То, что было похвально в российских нравах, несмотря на внешность, долженствовало бы остаться без перемены. Что в искусствах и упражнении, думают они, ежели гражданин сделался равнодушен к отечеству своему и ежели следствие просвещения — роскошь, отнимает у него силы служить общему благу? Сообразен ли был с истинною политикою сей поступок государя Петра I принудить народ к принятию иностранных нравов, или сей великий человек сам увлечен был слепым пристрастием к подражанию иностранного? Не имело ли участия в том сияние европейской учтивости? Вот важные вопросы, достойные обратить на себя внимание всякого мыслящего человека.
 
О столица россов! Твоим священным означает именем всю страну сию иностранец, прельщенный присвоивать ее ко владычеству просвещений и не отчуждать ее, как дед его в прежнем столетии.
Белт, усмиряяся, упадает с радостию к подножию твоему. Ты составляешь наше соединение с Европою: залог, которым обручил нас Петр с нею. Это уже единым словом выговорить похвалу твою, назвав твоего основателя. Его священными руками положен твой первый камень. Храмы твои им обетованны на поле сражения. На островах посеял он здания, из которых одно определил убежищем обиженных, другое — заседанием государственных чинов; одно — хранилищем ратных доспехов, другое — чудес природы и искусств; сие — тихим вместилищем купечествующих, а сие — ученою храминою Ейлеров. На сих раскатах веет Андреевский крест, флаг, обладатель морей, а на сей не гордой башне читает таинства небес Лексель. На каждом распутии Петр воздвигнул знаки трудов своих и любви человеков и россов: не пройдешь мимо одного, не почувствовав почтения к зиждителю его. Юношей, нежным юношей дерзнул я в счастливейшие годы, востревожен первым зрением сего величественного города, воспеть на ученической лире того, кто дал ему имя свое. Ах! чувствования мои были тогда истинны, во всей силе мечтания. Почтение мое к Петру было обожение. Для чего не в той же силе и теперь мои чувствования? для чего погублены для меня их волшебные позорища? Или пришел ко мне хладный возраст рассуждения? или уже ничто более не будет мне казаться прелестным и восхитительным? Ах! пусть отсрочится мне возраст; лишь только бы еще что-нибудь казалося прелестным и восхитительным. Я очень счастливо проживу с мечтаниями... <...>
 
<...> пошли мы в путь вместе. Он лежал мимо мастерской Фальконета. Мы туда пошли. Наслаждалися около часа зрелищем истукана. Сверху осматривали мы его и снизу: отовсюду величественные положения. Конь на всем скаку: все его туловище представляет выражение силы. Скрученная шея, зевающие челюсти, воздвигнутые уши и глаза <...> можно вообразить, какие ноги в движении, неровно взмахнувшиеся, загнутые копыты, косматая грива суть черты, поражающие зрителя. Конь весь стоит на задних ногах, из коих правая, выдавшись перед левою, подавляет копытом змия, которого извившийся хвост касается густому хвосту коня. Выражение подавляемого змия мне очень показалось: кажется будто медь уступает. Правая рука Петра Великого простерта повелительно. Спереди вид сей очень много оживляет ваялище <...>
 
КОММЕНТАРИИ
Подготовка текста и комментарии Н. Д. Кочетковой
 
«ЧТЕНИЕ ПРОИСШЕСТВИЙ, КОТОРЫМИ ОЗНАМЕНОВАНО...»
Впервые: Муравьев М. Н. Полное собрание сочинений. СПб., 1819. Ч. 2. С. 385—388. Печатается по этому изданию.
 
Таково есть умствование, предлагаемое некоторыми наблюдателями. — Излагаемая здесь концепция отражает взгляд Ж.-Ж. Руссо на преобразования Петра I.
 
«О СТОЛИЦА РОССОВ! ТВОИМ СВЯЩЕННЫМ ОЗНАЧАЕТ ИМЕНЕМ...»
Печатается по автографу: Муравьев М. Н. Сборник статей по истории, нравственной философии, литературе. Без даты // РНБ. Ф. 499. № 31. Л. 169—169 об. Рукопись представляет собой автограф с правкой Н. М. Карамзина, готовившего тексты Муравьева к публикации. Настоящий отрывок, как и некоторые другие, был вычеркнут Карамзиным. В рукопись вошли отрывки, написанные Муравьевым в разные годы и частично переписанные им из других его более ранних тетрадей. Предположительно рукопись можно датировать 1790—1800 гг.
 
Белт (Бельт) — Балтийское море.
Убежище обиженных — очевидно, богодельня, существовавшая в Петербурге с Петровского времени. А. И. Богданов сообщал, что сестра государя Наталья Алексеевна «при жизни своей начать изволила собирать престарелых и убогих женщин в своем доме “на Литейной стороне” и что “в сей Богаделенной Дом, по смерти помянутой Государыни Царевны, определил Петр Великий оным старым женщинам воспитывать нищих младенцов, а паче зазорных, дабы оных не уморяли”» (Богданов А. И. Описание Санктпетербурга. <1749—1751>. СПб., 1997. С. 190). На месте этого здания в 1817—1818 гг. было воздвигнуто здание церкви Всех Скорбящих (Шпалерная, 35).
...другое — заседанием государственных чинов... — Речь идет о здании «Двенадцати коллегий» (ныне: Университетская набережная, 7), где размещался Сенат и коллегии, учрежденные Петром I вместо прежних «приказов». Строительство было начато в 1722 г. Первоначально коллегии размещались в мазанковых строениях на Петербургской стороне.
...хранилищем ратных доспехов... — Очевидно, имеется в виду Петропавловский собор, в котором к концу XVIII в. были собраны многочисленные «трофеи». А. И. Богданов в своем «Описании Санктпетербурга» об этом ничего не сообщает. В 1818 г. П. П. Свиньин писал: «Трофеи сии состоят из великого множества знамен и других воинских доспехов, взятых у неприятелей российским воинством, большею частию в царствование Екатерины II. Кроме знамен, флагов, вымпелов и значков различных народов, как то: французских, взятых в Корфе в царствование Павла I, турецких, персидских, польских, молдавских и проч., коих числом более 500, весьма много крепостных ключей, богатых щитов, бунчуков, булав, шапок с перьями, бердышей, дервишей и проч. Здесь сохраняется также хлеб, вынесенный варшавскими жителями вместе с покорностию и ключами от города фельдмаршалу Суворову марта 1794 года» (Свиньин П. П. Достопамятности Санкт-Петербурга и его окрестностей. СПб., 1997. С. 159—160). Можно полагать, что Муравьев видел большую часть из перечисленного.
...другое — чудес природы и искусств... — Речь идет о первом русском музее — Кунсткамере, основанном Петром I. Первоначально Кунсткамера размещалась в Кикиных палатах близ Смольного двора; затем она была переведена в специально построенное для Академии наук в 1718—1734 гг. здание, сохранившееся с небольшими изменениями до наших дней (ныне здесь размещается Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) — Университетская набережная, 3).
...сие — тихим вместилищем купечествующих... — Гостиный двор помещался первоначально в мазанковых зданиях на Троицкой площади; затем в 1719 г. на Адмиралтейской стороне был построен каменный Гостиный двор. Возможно, Муравьев имеет в виду каменный Гостиный двор, построенный в 1720—1730-е гг. на Васильевском острове и превратившийся в Портовый гостиный двор с таможней, биржей и складскими помещениями. Муравьев был свидетелем длительного строительства Большого Гостиного двора на Невском проспекте, завершенного в 1784—1785 гг.
...сие — ученою храминою Ейлеров. — Имеется в виду Академия наук, основанная в 1725 г. Первоначально она помещалась на Петербургской (Петроградской) стороне, с 1728 г. — на Васильевском острове. В конце XVII  в. Академия наук занимала три здания, включая здание Кунсткамеры. Ейлер (Эйлер) Леонард (1707—1783) — выдающийся математик, физик; с 1727 г. работал в Петербургской Академии наук.
...на сей не гордой башне читает таинства небес Лексель. — Первая русская обсерватория находилась в башне Кунсткамеры. Лексель Андрей Иванович (1740—1771) — астроном; по происхождению швед, жил и работал в России; с 1771 г. — член Петербургской Академии наук.
Юношей, нежным юношей дерзнул я... кто дал ему имя свое. — Муравьев впервые увидел Петербург в октябре 1772 г. Свою поездку водным путем из Вологды в Петербург он описал в стихотворении «Путешествие» (первая половина 1770-х гг.), в котором упоминается «дух Петров», Нева и Петрополь — «прекрасный сад, героем возвращенный» (Муравьев М. Н. Стихотворения. Л., 1967. С. 143—145. (Б-ка поэта. Большая серия. 2-е изд.)).
 
«<…> ПОШЛИ МЫ В ПУТЬ ВМЕСТЕ...»
Впервые: Фоменко И. Ю. Из прозаического наследия М. Н. Муравьева // Русская литература. 1981. № 3. С. 122—123. Печатается по этой публикации. Отрывок датируется началом 1770-х гг., когда в Петербурге была выставлена модель памятника Петру I в мастерской Фальконе.