ТРИ НЕТ

Минимизировать
У Николы в Воробине после смертельной моей болезни послание начерно к А. М. 1801 октября 1-го
 
Слуга твой хвилой Львов
Услышать звон колоколов,
Увидеть пузыри и плошки,
Москву-тетеху впопыхах
Приплыл на костылях
И у Николы поселился
В Воробине, на тех горах,
Живущего в благих делах!
     В пустынных, но досель торж<ественных> местах
Унылый некий дух возлег и водворился;
На падших я прилег листах,
На хладный камень облактился,
Глазами спрашивал, и общий был ответ:
                         «Нет!»
Сожитель пустоты нечистой
В развалинах бродящий прах
Вещал мне едкостью речистой
Ничто прошедшего и в умственных глазах!
Зачем не он, а я остался?..
                      Без титла и заслуг
                      Опять на новый круг
Вдругорядь в тот же свет забрался?
И как в знакомых мне местах
Не вижу много лиц знакомых?
Что это все? Все прах да прах!
Все кучи камней... насекомых!
Иль стал могильник общий... Свет?
                                                  «Нет,—
Надежда в сердце отвечала,—
Неведом и конец нам вечности начала;
Доколь сестра моя Любовь
Блаженство смертных согревает,
Не разрушается ничто, не исчезает!
А Старшая сестра дорогу освещает,
Где тлен одушевленный вновь,
           Смиренным светом облеченный
           И в вечность блага обрученный,
               Красы неизреченной,
               Бессмертие объемлет он;
Но распростерты длани.
                       Берет с дел добрых вечны дани
И повергает их Единому пред трон
                    Неколебимый,
               Неописуемый, непостижимый,
      Начало вещества и всех веществ конец.
Источник вечных благ и вечности венец
           Сияет
      И тебе как непреложный свет,
      Ступай...» Так как-то сам собой,
                                      Не знаю мой
                                      Ли иль чужой,
                                 Сам выскочил ответ:
«Душа моя туда желает,
А телом бьют челом и говорят, что «Нет»,
Что дальняя, дескать, дорога,
Что здесь кое-какая дружба есть,
                     Любви и много, много.
Там как-то будущая честь
Добро наличное теперь не заменяет.
Не можно ли повременить
И кой-как ниточки ссучить?
Постой, дай здесь поосмотрюся,
Дай, кой-что сделаю, поправлю, разочтуся,
Иному заплачу, другому дам взаймы.
(Сам только не возьму и ни из чьей сумы.)
                 А там, как делом надорвуся,
                 Устану... вдоволь налюблюся,
                 Поставлю жизни я чертой
«Как скучно будет мне и дома,
       Тогда мне этот свет худой».
        Постой,
        Дорога и в другой
                            Знакома.
                            Вечернею порой
                         Я в путь расположуся,
                   Сберусь и с силой и с умом,
                      Да Командиру всех челом
И в чистую отсель отставку попрошуся.
                                  Потом,
                       Раненько пробудяся,
           Оденусь налегке и, Богу помоляся,
                      С любимыми прощусь
                      И только что с одной
                                   Женой
                             Не разлучусь,
        Но узел проглочу сердечной...
«Ребятушки, и здесь уж не гожусь!»—
            Скажу, да сам и уплетусь,
               Встряхнуся, встрепещусь,
К Любви превыспренной и вечной
На крыльях радостных взовьюсь
И, легок тем, что не боюсь,
Повыше, чем летал, пущусь,
     Взыграю, закружусь
     И сверху засмеюсь.
     И пред Христом не усмирюсь—
     Приелись, чай, и там уж пресных душ витушки.
     Он видит также мой порок,
     Как душ смиренных. Прок не прок,
     Так, кажется, на что мне четок побрякушки.
     Тетехам-студеням в досаду,
     В досаду деревяшкам, аду
              В том мире поселюсь
И так в век века залюблюсь.
              Аминь».
* * *
Вот тебе, мой д<руг>, de la galimathia double
                                      Прочитай
                              Да замарай,
Чтобы тетехи не видали,
Чтоб шелаганы не читали
И чтоб меня не проклинали
В соборе свах и кощунов.
Дай мне пожить еще немного,
Ведь всякому своя дорога,
Чужой за тысячу рублёв
     Я перебить не соглашуся
И для того-то не крушуся,
Что, право, не боюся
И строгих и ревизских стай.
     Пожалуй, лай!
     Слуга ваш Николай
Прошел уже, прошел путь скользкой,
И минуло ему давно пятнадцать лет,
Теперь он дряхл и сед,
Отец пяти детей и диво-т, коль не дед!
 
 
КОММЕНТАРИИ
 
Три нет... — Впервые со значительными пропусками в кн.: Глумов А. Н. А Львов. М., 1980, с. 170—172. Публикуется по рукописи: ГПБ, ф. 247, т.37, л. 75, об.-77, об. Адресовано А. М. Бакунину. Написание вызвано посещением места, где предполагалось строительство дворца А. А. Безбородко (проект Д. Кваренги) и создание обширного парка (план Н. А. Львова). 7 июня 1798 г. состоялась торжественная закладка дома, за ней последовал фейерверк. Начатые работы прервала внезапная смерть А. А. Безбородко (6 апреля 1799 г.), бывшего в течение многих лет покровителем Н. А. Львова.
 
Тюфильской дорожке — то есть от деревни Тюфили под Москвой, где находилась школа землебитного строения, руководимая Н. А. Львовым.
 
Дом светлейшего — то есть дворец светлейшего князя А. А. Безбородко, строившийся в Москве на берегу Яузы.
 
Львов Никольской — обычная подпись поэта в шуточных посланиях, связанная с его любимым поместьем Никольское-Черенчицы.