ИЗ АНАКРЕОНА. ОДЫ

Минимизировать
ОДА I. К ЛИРЕ
 
Я петь хочу Атридов,
Хочу о Кадме петь;
Но струны лиры только
Одну любовь звучат.
Я лиру перестроил,
Вновь струны натянул,
Хотел на ней Иракла
Я подвиги воспеть;
Но лира возглашала
Единую любовь.
Простите впредь, ирои!
Коль лира уж моя
Одну любовь бряцает.
 
ОДА II. К ЖЕНЩИНАМ
 
Зевес быкам дал рога,
Копыты лошадям;
Он скорый бег дал зайцу,
Льву полный зев зубов,
Способность плавать рыбам,
Он птицам дал полет,
А мужество мужчинам.
Не много, что для жен
Осталось в награжденье.
Что ж дал им?—Красоту
В замену копий, шлемов:
И щит, и огнь, и меч
Красавица сражает.
 
ОДА III. ЛЮБОВЬ
 
В час полу́ночный недавно,
Знак Арктоса обращался,
Как все звания людей
Сна спокойствие вкушали,
Отягченные трудом,
У дверей моих внезапно
Постучал Эрот кольцом.
«Кто,— спросил я,— в дверь стучится
И тревожит сладкий сон?..»
«Отвори,—Любовь сказала,—
Я ребенок, не страшись;
В ночь безмесячную сбился
Я с пути и весь обмок...»
Жаль мне стало, отзыв слыша;
Встав, светильник я зажег;
Отворив же дверь, увидел
Я крылатое дитя,
А при нем и лук, и стрелы.
Я к огню его подвел,
Оттирал ладонью руки,
Мокры кудри выжимал;
Он лишь только обогрелся:
«Ну, посмотрим-ко,— сказал,—
В чем испортилась в погоду
Тетива моя?»—и лук
Вдруг напряг, стрелой ударил
Сам, вскочив, с улыбкой молвил:
«Веселись, хозяин мой!
Лук еще мой не испорчен,
Сердце он пронзил твое».
 
ОДА XXVIII. К СВОЕЙ ДЕВУШКЕ
 
Царь в художестве изящном,
Коим Родос процветал,
Напиши ты мне в разлуке
Дорогую по словам:
Напиши сперва, художник,
Нежны русые власы;
И когда то воск позволит,
То представь, чтобы они
Обоняние прельщали,
Испуская аромат;
Чтоб под русыми власами,
Выше полных щек ее,
Так бело, как кость слонова,
Возвышалося чело.
Брови черными дугами
Кистью смелою накинь,
Не расставь их и не сблизи,
Но так точно, как у ней,
Нечувствительно окончи.
Напиши ее глаза,
Чтобы пламенем блистали,
Чтобы их лазурный цвет
Представлял Паллады взоры;
Но чтоб тут же в них сверкал
Страстно-влажный взгляд Венеры.
Нос и щеки напиши
С розами млеком смешéнным;
И приветствием уста
Страстный поцелуй зовущи.
Чтоб ее прекрасну грудь
И двойчатый подбородок
Облетал харит собор.
Так ты ризой пурпурóвой
Стройный стан ее одень,
Чтоб и те красы сквозили...
Полно... Вижу я ее;
Скоро, образ, ты промолвишь!
 
ОДА LIV. НА СТАРОСТЬ
 
Я, на юношей взирая,
Становлюся молодцом.
И хоть стар, но поспешаю
В хороводе их плясать.
Подыми меня, Кивелла!
Я иду... подай венок!
Старость прочь!.. плясать я буду
С молодцами молодцом.
Кто подаст мне чару полну
Соку Вакховых плодов,
Тот увидит старикову
Бодрость в пении, игрáх,
Из речей его забавных
И как пьет еще старик!
 
ОДА LV. О ЛЮБОВНИКАХ
 
На бедре, прижженном сталью,
Знают лошадь по тавру;
А парфянина по шапке.
Я ж влюбленного тотчас
По сердечной легкой метке
И на взгляд могу узнать.
 
ОДА LVI. НА СТАРОСТЬ
 
И виски уж поседели,
Голова моя бела:
Протекла приятна юность,
Старость по зубам видна.
Мало, мало сладкой жизни
Остается протекать!
Я стонаю беспрестанно,
Тартара боюсь, дрожу...
Сколь сия ужасна пропасть
Страшной, мрачной глубины!
Зев ее открыт входящим,
Но из ней исходу нет.
 
ОДА LX. НА ФРАКИЙСКУЮ КОБЫЛИЦУ
 
Фракийска юна кобылица,
Что косо смотришь на меня
И так поспешно убегаешь?
Иль мнишь, что не проворен я?
Так знай, что я весьма искусно
Бразды и повод наложу
И под собою обращаться
Заставлю в поприще тебя.
Теперь резва, как лань младая,
На пастве скачешь ты легко,
Затем еще, что не нашелся
Искусный, знающий ездок.
 
КОММЕНТАРИИ
 
Из Анакреона. — Печ. по кн.: Стихотворение Анакреона Тийсского. СПб., 1794, с. 5, 7, 9, 111-115,229, 231, 233, 241. По своему культурному значению книга, подготовленная Н. А. Львовым, намного превосходит аналогичные издания П. Е. Струйского (1788), И. В. Виноградова (1792), Н. Ф. Эмина (1795), И. И. Мартынова (1802) и т. д. Предисловие Н. А. Львова суммировало размышления о задачах поэтического творчества и перевода, о месте художника в общественной жизни. Главные достоинства стихов Анакреона заключаются, по его мнению, в «приятной философии, каждого человека состояние услаждающей» (с. IV), а также в «пленительной истине и простоте мыслей, таком чистом и волшебном языке, который останется предметом отчаяния для всех подражателей его» (с. V—VI). Как высшее воплощение эстетических принципов античности Анакреон противопоставляется поэтам нового времени — Ф. Петрарка, Г.-А. Шолье, К.-Ж. Дора, С. Геснер изменили простоте и истине, прельстившись декоративными эффектами.
 
Греческого языка Н. А. Львов не знал, поэтому в своей работе он использовал подстрочник, сделанный неизвестным лицом, а также переводы Анакреона на европейские языки. Несколько раз русского поэта консультировал греческий просветитель архиепископ Евгений Булгарис (1715—1806), живший с 1775 г. в России. В качестве своих источников Н. А. Львов назвал 11 западноевропейских переводов, в действительности он использовал лишь 8 — А. Дасье, И.-Б. Лонжепьера, А. Лафосса, Ф. Гакона, Ж.-Ж. Мутонне де Клерфона, И.-Х.-Ф. Майнеке, П. Ролли, И.-Б. Бодониуса. Все они восходят к опубликованной в 1554 г. Анри Этьеном (1528—1598) анакреонтее, включающей как подлинные оды древнегреческого поэта Анакреона (VI—V вв. до н. э.), так и позднеантичные подражания.
 
Ода I. Знаменитая подражательная ода, переводилась М. В. Ломоносовым.
 
Атриды — мифические потомки Атрея, к которому возводили свою генеалогию царские роды Древней Греции.
 
Кадм — легендарный основатель Фив, сын Агенора, брат Европы, похищенной Зевсом.
 
Ода II, подражательная. Несмотря на то что Евгений Булгарис советовал, сообразуясь с подлинником, определить главное качество мужчин как «благоразумие», Н. А. Львов, следуя европейской традиции, переводит «мужество», не решаясь обидеть женщин: «...как русскому объявить войну лучшей части света, отказав ей (суровой, однако) дар благоразумия!» (с. 67).
 
Ода III, подражательная, переводилась М. В. Ломоносовым.
 
Воот, Арктос. — «Северного полюса созвездие Большая медведица называлась у греков Арктос; последующее за оным именовалось: Воот и Арктофилас, то есть страж медведицы. Анакреон не мог лучше ознаменовать полуночи, как обращением Арктоса; поелику созвездие сие начинает обращаться около арктического полюса по окончании половины течения своего, т.е. в полночь» (с. 69—70).
 
Прямо в сердце. — «В греческом сказано прямо в печенку. Древние полагали, что престол любви должен быть в печенке. В последующие времена переместили оный в сердце. А в наш просвещенный век многие думают, что он в уме...» (с. 79).
 
Ода XXVIII, подражательная, переводилась М. В. Ломоносовым, в примечаниях Н. А. Львов так оценил труд своего предшественника: «Он во многих местах отступил, инде прибавил по причине той, что писал стихами с рифмами; и между его и моим переводом выходит только та, по мнению моему, разница, что мой перевод к подлиннику ближе, а его лучше» (с. 171). При переводе этой оды проявилось стремление Н. А. Львова несколько «акклиматизировать» оригинал, в подлиннике говорится о черных волосах девушки, у русского поэта — о русых.
 
Родос — остров в Эгейском море.
 
Ода LIV, подражательная.
 
Кивелла — «...была одна из приятельниц Анакреоновых, а не Кивелла, щедрая земли богиня; ту Анакреон не вызывал бы, кажется, на пляску» (с. 272).
 
Ода LV, подражательная. Переводилась А. С. Пушкиным («Узнают коней ретивых...»).
 
Парфяне — народ, господствовавший в Передней Азии с III в. до н. э. по III в. н. э.
 
Оды LVI, LX — подлинные оды Анакреона, переводившиеся также А. С. Пушкиным.