ПОСЛАНИЕ КНЯЗЯ АНДРЕЯ КУРБСКАГО О ЛОЖНЫХ ПИСАНИИ, В ПЕЧЕРСКОЙ МОНАСТЫРЬ НЕКОЕМУ СТАРЦУ
ПОСЛАНИЕ КНЯЗЯ
АНДРЕЯ КУРБСКОГО В ПЕЧЕРСКИЙ МОНАСТЫРЬ К НЕКОЕМУ СТАРЦУ ОБ ОТРЕЧЕННЫХ ПИСАНИЯХ,
«КОТОРЫЕ ВСТРЕЧАЮТСЯ СРЕДИ БОЖЕСТВЕННЫХ ПИСАНИЙ»
Чину подобия безтелесных, во сверстницех искуснѣйшему, радоватися.
Подобному
бесплотным ангелам, искуснейшему среди равных радоваться.
Книга, глаголемая Райская,[1]
иже
суть
в Божиих церквах, от вашея святыни к рукам моим пришла,[2]
и нѣкая уже от словес в ней смотрел есми, и мню, яко недостаточествует
сие
имя,
но воистинну небесной красотѣ уподобленна и всякими преудобренными словесы украшена, и священными догматы свидѣтельствованна.
Уже
просмотрел я некоторые слова из книги Рай, которая встречается в Божьих церквях
и послана ко мне вашей святостью, и думаю, что это название даже не вполне
достаточно, потому что она не только уподоблена небесной красоте, но и украшена
различными прекраснейшими словами, и укреплена священными догматами.
А повесть ону прочтох, глаголему Никодимову.[3]
И не суть от пророк умолчанна,
ото
апостолъ не слышано, еуаглистом сопротивну, от учитель
вселенских во свѣдительство не приемлемо. А слышах от Езекѣиля колесницу четырьма
колы
составлену, скрыпѣние колес ея гелгел,[4]
глас
испущающи. А навыкох от Давида во Псалмѣх[5] о колеснице же оной предглаголемо, на нейже тмами тем вѣрных седяще, к небесным обителем тысящами учитель правима. И по лѣтех предреченная, збысться сия колесница, четырьмя
художники предивное составленна, паче же от божествена параклита укреплена. Аще и в различных местех и градех кола составляемы, но по всему равное согласие имуща, яко от самого Бога и от гор нѣбесных на землю пущаема. И от ея звука вселенная потрясеся, дѣмони разбѣгошася, идоли изтребишася,
нечестия исчезоша, велиар[6] посрамися, истинна проповѣдася, трисияннаго Божества разум в конца вселенныя водрузися, человеки аггеломъ подобни быша, небеси земля образна явися. От гласа глаголъ ея предивнаго царие умолкоша, и на уста персты положиша, и наруганному и оплеванному, и разпятому нас ради сильныя и владѣющая землями с радостию усердне вѣроваша, и со страхом и с трепятом поклонишася, а не Корсурова ради почтения и по плату ступание.[7]
Довольно, мню, четыре кола[8] небесному восхождению, не надобе пятое. «И не суть то рѣчи и словеса, иже не слыхали гласи их. Есть то рѣчи и словеса, иже во всю землю изыдоша вѣщания их и в конца вселенныя глаголы их».
Прочел
я в ней одну повесть, называемую Никодимовой. И не нашел в ней ничего, что не
было бы сказано пророками, или того, о чем не слышали бы мы от апостолов, что
не соответствовало бы евангелистам или противоречило бы свидетельствам великих
учителей. И слышал я от Иезекеиля о колеснице на четырех колесах, и колеса ее
скрипят, издают звук. И из псалмов Давида я также слышал предсказание об этой
колеснице, управляемой тысячами учителей и несущей многие тысячи верных к
небесным обителям. И вот, через годы, действительно появилась эта предсказанная
колесница, удивительнейшим образом созданная четырьмя художниками и укрепленная
силой Святого Духа. Колеса ее, хоть и создавались в разных городах, согласуются
в своем движении друг с другом, поскольку она послана на землю самим Богом и
небесными силами. От звука, издаваемого ею, сотряслась вселенная, разбежались
дьяволы, сокрушились идолы, исчезли нечестивые, был посрамлен велиар, и тогда
во всех концах вселенной проповедовалась и утверждалась истина о триедином
Боге, и люди стали подобны ангелам, а земля небесам. При удивительнейшем звуке
ее речи замолчали цари, приложив палец к устам, а могущественные властелины,
владеющие многими землями, в страхе и трепете склонились и уверовали радостно и
всем сердцем тому, кто был поруган, попран и распят ради нас, но не тому,
которого почтил Корсур, расстилая перед ним ковер. Думаю, что достаточно и
четырех колес для восхождения на небеса, а в пятом нет нужды. «Колеса
эти — слова и свидетельства, и нет языка, нет наречия, где не слышался бы
голос их, и до пределов вселенной слова их».
По премногой чести и по ввѣрении ключ небесных от Христа Петръ
привеликий вѣрою зѣлне взущен бысть, яко и Сатана поречен,[9]
пререцающе поношение и безчестие, и смерть Господню. А от хотящего народа поставити его царемъ Господь мой отходит[10]: паче же бы во время самыя страсти сего отвратился, аще от нѣкоих и почтен бы был.
Великий
Петр, которому Христос оказал великую честь и вручил ключ от рая, вынужден был
замолчать и даже назван сатаной, когда он прекословил Христу, предрекающему
свое скорое поношение, бесчестие и смерть. А от народа, желающего поставить его
царем, Господь уходит: тем более во время самого мученичества он отвратился бы
от чьих-либо почестей.
Но воистинну лож есть сие писание и неправда, и от нѣкоего неискусна и лукава написана. А се лжеплетение и прежде аз видах, полским языком написана. Смотри сам со прилежанием сего суесловия: не токмо хватая
Священная во свидѣтельство словесем своим развращенѣ полагает, но и во множайших, и межи собя сопротивная и неслыханная глаголетъ. А о нощи страстей Христовых и о спасенной муке всей зри со опасением во благовѣстие Матфѣевѣ. Аще ли будет гдѣ сокращенно, и ты в Маркѣ и Лукѣ, и во благовѣстие Громова Сына,[11]
послѣди мало не всю повѣсть о навѣтех и бранех жидовских
со Христомъ написавше, и тремя неявленная возвестивше. Якоже и Хрисостомос сказает.
Воистину,
это сочинение является ложью и неправдой, и написано оно невеждой и лжецом. Эти
лживые измышления я встречал уже раньше, написанные по-польски. Присмотрись и
сам внимательно к этому пустословию: ведь он не только неверно использует
Священное Писание для доказательства своих измышлений, но и пишет о многих
неслыханных, противоречащих друг другу вещах. Сравни описание ночи страстей
Христовых и всего его искупительного мученичества с тем, что сказано об этом в
благовествовании от Матфея и Луки, а также в благовествовании Сына Грома,
сделавшего почти полное описание козней евреев против Христа и сообщившего то,
о чем не сказано у трех других евангелистов. Об этом говорит и Златоуст.
Не прогневайся, молюся вамъ, по кротости[12] святаго отца и твоей любви. От худаго ума и дебелаго сердца дерзнух написати сия, яко воистинну къ премудрым отцемъ по слове сына Вирсавиина и правнука Седекова.[13]
Аще и
бритостны ти строки сия явится, и ты раздери и огню предай их. И всяк разумеваяй разумѣет, яко же хощет, в настоящем. А уклоняющихся в развращенная[14] поведет Господь с творящими безаконие. И не буди се, Господи, всѣм православным, паче же очиствованных и премудрых жительству подобящеся. Аминь.
Прошу,
надеясь на присущую тебе, святому отцу, кротость и на твою любовь, не гневаться
на меня. По своему худоумию и жестокосердию осмелился я написать тебе, как
премудрому отцу — по слову сына Вирсавии и правнука Седека. Если покажется
тебе мое писание плохим, то порви его и сожги. Пусть всякий понимающий понимает
это как хочет. Но уклоняющихся в отступничество Господь поведет вместе с
творящими беззаконие. Только пусть не случится это со всеми православными,
Господи, особенно с теми, кто очистился и удостоился благочестивого жития.
Аминь.
А хотѣх и иная повѣсти сея слогни ложная обличити, но устыдѣхся и сопрятохся высоты ради преподобныя и свѣтлости отца и твоей ради честности и святыни. И можете попремногу паче нас разумѣти, обращаяся в воинъстве
безтелесных, искушати седмерицею словеса, паче миролюбцев. И многажды много вамъ челом бью, помолитеся обо мнѣ, окаянном, понеже паки напасти и бѣды от Вавилова на нас кипѣти многи начинают.
Хотел
я опровергнуть и другие места этой повести, да устыдился и устрашился твоей
высоты и светлости, честности твоего святоотеческого преподобия. Вы ведь,
пребывая среди невидимого воинства, можете гораздо лучше нас, мирских,
протолковать написанное и знаете гораздо больше нас. И очень прошу помолиться
за меня, грешного, потому что все больше напастей и бед вавилонских
обрушивается на нас.
Зри в концы писания сего, что глаголет, слыша бо о себе благочестивый сей муж наветы и умышления великого князя, еже хотяще убити, и сего ради сице пишет, и помышляше, како бы избегнути неправеднаго
убиения.[15]
Смотри
в конце этого писания, что говорит благочестивый муж, узнавший о клевете и
замыслах на него великого князя, стремящегося его убить, и что он пишет о том,
каким образом он старается избежать этой несправедливой смерти.