— 304 —
Салонная (легкая, благородная) комедия. Неустойчивые, тройные определения данного драматургического жанра по-своему характеризовали его особенности: «легкая» — потому, что в ней отсутствовала значительная социальная, политическая, философски нравственная проблематика и действие развивалось стремительно, без серьезных осложнений; «благородная» — потому, что персонажами ее были представители высшего дворянского круга (нередко она и ставилась в «благородных», домашних театрах), а это, в свою очередь, обусловливало и характер конфликтов, и манеру поведения, интересы действующих лиц, и их речевую норму, ориентированную на слог и тон, принятые в светском салоне. В начале XIX в. развитие «легкой поэзии» было необходимо для прогресса словесного искусства в России, как это декларировала
— 305 —
«Речь о влиянии легкой поэзии на язык»
К. Н. Батюшкова (1816). «Салонная» комедия явилась драматической формой поэзии рококо, так называемой «легкой поэзии». Сценический успех такого рода пьес определялся двумя важнейшими факторами: комическими ситуациями частной, домашней жизни и естественной живостью стихотворного языка, как бы адекватного свободной речи «благородных» персонажей в повседневном общении. Воссоздаваемые в комедии картины светской жизни заметно отличались от «серьезных» ситуаций многих комедий
Шаховского или
Загоскина. Показательно, что
«Молодые супруги» Г. (первый опыт салонной комедии на русской сцене) были впервые поставлены одновременно (на шесть дней позже) со знаменитой комедией Шаховского «Урок кокеткам, или Липецкие воды» — признанным образцом «серьезной», дидактически направленной, откликавшейся на «злобу дня», полемической комедии (
Степанов Л. А. Эстетическое и художественное мышление Г. Краснодар, 2001. С. 193–207).
Литературная репутация Г. как автора салонных комедий («Молодых супругов», «
Притворной неверности») была столь велика, что
Пушкин, бегло ознакомившись в начале 1825 г. с
Г.о.у., высказал замечания о пьесе, руководствуясь прежде всего «законами» именно этого жанра: «Между мастерскими чертами этой прелестной комедии — недоверчивость
Чацкого в любви
Софии к
Молчалину — прелестна! — и как натурально! Вот на чем должна была вертеться вся комедия, но Г., видно, не захотел — его воля» (XIII, 138). Здесь, в сущности, намечен обычный сюжетный ход (и даже «план») легкой комедии с ее забавными недоразумениями, qui pro quo. Показательно, что в позднейшей оценке пьесы Белинским та же недогадливость Чацкого будет поставлена в упрек драматургу. Традиция салонной комедии ко времени Белинского пресеклась в русской драматургии, но для Пушкина была живым явлением. Легкая же комедия выработала особый вид сценического диалога, при котором не столь важен был прямой смысл произносимого, как всякого рода двусмысленности, приводящие к забавным нелепицам. Именно так Чацкий и оценивает похвалы Софьи Молчалину, произносимые ею, безусловно, в легком, светском тоне. Для сравнения укажем на раннюю комедию Г. «Притворная неверность», в пятом явлении которой герой, так же как Чацкий, не доверяет похвалам своему сопернику. Однако это сравнение также доказывает, что в Г.о.у. типичная для салонной комедии ситуация намеренно переосмыслена.