БУСЛАЕВ Петр. Сын священника. В 1720-х гг. окончил Славяно-греко-лат. академию и был поставлен в дьяконы Кремлевского Успенского собора. Видимо, это место занимал недолго: в кон. 1730 в синодальной справке о выпускниках академии отмечалось, что Б. «за недостоинство, за некоторые его непотребности отрешен, а ныне обретается при Петербургской академии подпрофессором» (Описание документов и дел <…> Синода. СПб., 1901, т. 10, стб. 1312). Хотя среди адъюнктов Академии наук Б. не значится, его служба там вполне возможна, чем и объясняется осведомленность в его биографии В. К. Тредиаковского. Только от него известно, что Б. овдовел, сложил с себя духовный сан и стал мирянином.
Скорее всего это произошло до 1733, когда Б. снова жил в Москве. В кон. этого года умерла покровительствовавшая Б. известная московская благотворительница баронесса М. Я. Строганова (видимо, поэт жил на хлебах в ее доме). На ее кончину Б. написал поэму «Умозрительство душевное» (закончена в Москве 20 янв. 1734, напечатана в марте в Петербурге). Поэма написана тринадцатисложником с парной рифмой и состоит из двух частей (в каждой по 100 двустиший, пронумерованных автором). При очевидной ориентации на поэзию католического барокко (это выразилось и в религиозной экзальтации, и в использовании в композиции христианской числовой символики — девять разделов каждой части соответствуют «девяти блаженствам», т. е. девяти заповедям Нагорной проповеди) Б. проявил себя не подражателем, а мастером, создавшим одно из лучших произведений русской силлабики. Его высоко оценил Тредиаковский в статье «О древнем, среднем и новом стихотворении российском» (1755). Процитировав второй раздел первой части, он заметил: «… что выше сего выговорить возможно? Но, что и сладостнее и вымышленнее? Если б в сих стихах падение было стоп, возвышающихся и понижающихся по определенным расстояниям, то что сих Буслаевых стихов могло б быть и глаже и плавнее?». Почти полностью эти слова повторил Н. И. Новиков (Новиков. Опыт словаря (1772)), на них основывался Н. М. Карамзин в лестном отзыве о Б. в «Пантеоне российских авторов» (1801), а П. А. Плетнев изобразил Б. участником ученого спора о литературе наряду с Тредиаковским, Феофаном Прокоповичем и И. Ильинским (Благонамеренный, 1819, ч. 8, с. 170). Напротив, А. П. Сумароков приводил стихи Б. в качестве примера «бедности» старинного рус. Парнаса.
Судя по тону справки о Б. в статье «О древнем, среднем и новом стихотворении российском», Б. умер задолго до ее написания и напечатания, возможно в 1730—1740-х гг.
Лит.: Рус. силлабическая поэзия XVII—XVIII вв. Л., 1970; Toporov V. N. Eine Seite aus der Geschichte des russischen barocken Concettismus: Petr Buslaevs «Umozritel’stvo Duševnoe». — In: Slavische Barockliteratur. Munchen, 1983, Th. 2.
А. М. Панченко