КОСТРОВ Ермил Иванович [6 (17) I 1755, с. Синеглинье Вятской губ. — 9 (20) XII 1796, Москва]. Сын дьячка. После смерти отца (до 1765) семья К. была переписана в экономические крестьяне. В 1766 К. поступил в Вятскую дух. семинарию, а в 1773 был исключен из класса риторики. К. стремился «свет наук свободных зрети И в них убежище имети, Минерве посвятив себя», но у него было мало надежд на продолжение учения. Летом 1773 К. отправился в Москву, где поднес своему земляку архимандриту Новоспасскому Иоанну Черепанову стихи, в которых описал свою участь «в чаянии <…> отеческого милосердия к несчастным любителям наук» (опубл. под загл. «Стихи <…> архимандриту Иоанну», 1773), и был принят в Славяно-греко-лат. академию. В 1775 К., студент богословия, выступал от имени академии с поздравительной эпистолой архиепископу Московскому Платону Левшину. К., видимо, не окончил академии и между 1776 и 1778 поступил в Моск. ун-т. Он слушал философию у Д. С. Аничкова, логику у X. А. Чеботарева, красноречие у А. А. Барсова, греч. и римскую словесность у Х.-Ф. Маттеи. Серьезные филологические познания стали основой, на которой выросло его переводческое мастерство. В университете К. ежегодно сочинял и издавал торжественные оды на день рождения и коронации Екатерины II и членов императорской фамилии.
В 1779 куратор университета И. И. Шувалов произвел К. в бакалавры, а в 1782 зачислил в штат «университетским стихотворцем»; в его обязанности входило сочинение стихов на торжественные случаи. К. покровительствовал также М. М. Херасков; по преданию, сохраненному А. С. Пушкиным, «Херасков очень уважал Кострова и предпочитал его талант своему собственному». Возможно, через Хераскова К. сошелся с Н. И. Новиковым, и его кружком.
1779—1782 — время серьезных и многочисленных упражнений К. в «словесных науках». Он написал полтора десятка од и стихотворений от имени университета. В 1784 К. публикуете в «Собеседнике» (Ч. 10) «Письмо к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелицы, царевны Киргизкайсацкой» — отклик на «Фелицу» Г. Р. Державина. К. приветствовал «путь непротоптанный и новый», которым шел Державин, простоту его слога и отказ от поэтики «парящей оды». Однако сам К. остался верен традиции грандиозных од «росских муз орла» М. В. Ломоносова, которого он провозгласил своим учителем в одном из первых печатных стихотворений («Ода на день коронации», 1778). Воздействие «Фелицы» на К. было все же велико: он существенно расширил жанровый и стилистический репертуар своих стихотворений, стал писать и «легкие» оды простым и «нежным» слогом. О литературных симпатиях К. также известно, что «Вертер» И.-В. Гете составлял «одно из любимых чтений» его (см.: Вяземский П. А. Полн. собр. соч. СПб., 1883. Т. 8. С. 10) и что большое впечатление произвел на него «Освобожденный Иерусалим» Т. Тассо.
В последующие пять лет должность штатного стихотворца стала его тяготить; за 1783—1788 он написал всего пять официальных торжественных стихотворений. По словам Д. И. Хвостова, К. «хотелось учить поэзии с кафедры, но его не разгадали». В 1786—1787 К., видимо, жил в Петербурге. Там он сблизился с Ф. О. Туманским и напечатал в его журнале «Зеркало света» ряд стихотворений и переводов, в основном легкого и сатирического жанров. По возвращении в Москву К. вступил во вновь организованное О-во любителей учености при Моск. ун-те.
С 1789 героем од К. становится А. В. Суворов, победитель при Рымнике и Фокшанах; последний высоко ценил литературные сочинения и переводы К., в частности предпочитал «Эпистолу…» К. на взятие Измаила (1791) оде «На взятие Измаила» Державина. Поэт стал пользоваться благосклонностью Суворова. После публикации «Эпистолы <…> Суворову-Рымникскому на взятие Варшавы» полководец распорядился выдать ему 1000 руб. Узнав о лестных для себя отзывах Суворова, К. написал ему письмо; в ответ он получил стихотворное послание Суворова, в котором содержалась такая оценка высокого слога поэта: «Вергилий и Гомер, о если бы восстали, Для превосходства бы твой важный слог избрали».
В истории рус. литературы переводы К. имели большее значение, чем его собственное творчество. Уже в первом переводе с фр. «Тактики» Вольтера (1779) он обнаружил мастерское владение александрийским стихом и понимание оригинала, которых недоставало прежнему переводчику этой поэмы Ф. Левченкову. После «Тактики» К. напечатал переводы повести «Зенотемис» и поэмы «Эльвирь» Ф.-Т.-М. де Бакюлара д’Арно (в одном переплете, 1779). По предложению Новикова К. перевел с лат. роман Апулея «Золотой осел» (1780—1781), который в кружке Новикова понимали как сочинение мистико-аллегорическое. К. ставил себе задачу воспроизвести художественный стиль оригинала в филологически точном переводе. Удачей К. был легкий и «галантный» слог перевода, в совершенстве передающий живые оттенки авантюрного повествования Апулея.
Следующий труд К. — первый рус. стихотворный перевод «Илиады» Гомера (песни 1—6; 1787; 7, 8 и нач. 9 — Вестн. Европы. 1811. № 14—15; пер. не завершен). Костровская «Илиада», в отличие oт прежних прозаических переводов К. А. Кондратовича и П. Е. Екимова, была ориентирована на «просвещенный» вкус новой литератур ной эпохи. Эта установка мотивировала выбор рифмованного александрийского стиха (эпического размера) для воспроизведения гекзаметра. Высокий стиль, приближенный к одическому, формировала благодаря архаизированному синтаксису и славянизированной лексике. Перевод выполнен в традиции фр. «метафорического перевода» что отличает его от культурно-филологического перевода, впосл. осуществленного Н. И. Гнедичем Именно благодаря такой уставовке К. его Гомер «был принят со всеобщим рукоплесканием» и вызвал восторженную рецензию Туманского. Свой перевод К. посвятил и, видимо, лично поднес Екатерине II. Причиной незавершенности перевода «Илиады» было, вероятно, то, что К. пришел к выводу о невозможности продолжать переделывать гомеровский эпос по канонам фр. классицизма, которые перестали его удовлетворять.
Выход был найден в обращении К. к Оссиану. С его поэмами К. познакомился еще в нач. 1780-х гг. Прозаический перевод «гальских стихотворений» с фр. перевода П. Летурнера, который К. посвятил Суворову, вышел в свет в 1792 (2-е изд. СПб., 1818). «Высокий штиль» перевода К. служил на этот раз созданию «сумеречного» романтического колорита. Труд К. заложил основу рус. оссианизма и получил известность за пределами России (на него, в частности, опирались В. Ганка и И. Линда). «Костров, усыновивший Гомера России, приносит новый и приятный дар своему отечеству. Публика, давно уже г. Кострову место между знаменитыми стихотворцами определившая, примет, конечно, сей его труд с признательностью», — писал Туманский (Рос. магазин. 1792. № 11. С. 205). Оссиан в переводе К. стал любимым чтением Суворова, «был с ним во всех походах».
В 1790-е гг. К. оставил университет и находил приют то у Шувалова, то у Хераскова, то у Ф. Г. Карина. Пристрастие К. к вину становилось все сильнее. Державин написал в связи с этим эпиграмму: «Весьма злоречив тот, неправеден и злобен, Кто скажет, что Хмельник Гомеру не подобен: Пиита огнь везде, и гром блистает в нем; Лишь пахнет несколько вином». Анекдоты об этой слабости К. рассказывались и позднее; по словам А. С. Пушкина: «Когда наступали торжественные дни, Кострова искали по всему городу для сочинения стихов и находили обыкновенно в кабаке или у дьячка, великого пьяницы, с которым был он в тесной дружбе» (ср.: Дмитриев М. А. Мелочи из запаса моей памяти. М., 1869. С. 25—27). Предание подчеркивало при этом простодушие, доброту и щедрость К.: «Доброта душ] его простиралась до того, что он от давал свое последнее в помощь несчастному».
Лит.: Морозов П. Е. Е. И. Костров, его жизнь и лит. деятельность. Воронеж, 1876; Верещагин А. С. Вятские стихотворцы XVIII в Вятка, 1897. Вып. 1; Гуковский Г. А. Е. И. Костров // История рус. лит. М.; Л., 1947. Т. 4; Егунов А. Н. Гомер в рус. пер. XVIII — XIX вв М.; Л., 1964; Серман И. 3. Е. И. Костров: (Биогр. справка) // Поэты XVIII в. Л., 1972. Т. 2; Заборов (1978); Левин. Оссиан (1980); Дробова Н. П. Биогр. предания о рус писателях как ист.-лит. явление // XVIII век. Л., 1981. Сб. 13; Альтшуллер М., Мартынов И. Мат-лы для биографии Ермила Ивановича Кострова // Study Group on Eighteenth Century Russia. Newsletter, 1982. N 10; Бердинских В. А.: 1) Ермил Костров: (Начало биографии) // Рус. лит. 1984. № 2; 2) Судьба поэта. Киров, 1989.
А. Б. Шишкин