КОЗЕЛЬСКИЙ Яков Павлович [1728, м. Кемберда Полтавского полка — после 1793, Малороссия]. Происходил из войскового укр. казачества; старший брат К., также Яков, в 1767 был депутатом Комиссии нового Уложения (в некоторых биографиях сведения о братьях совмещены). К. окончил класс риторики в Киевской дух. академии, в сент. 1750 получил паспорт для поездки в Петербург и 9 нояб. был зачислен в Акад. гимназию. На основании отзыва ректора С. П. Крашенинникова об успехах в науках, лат., нем. и фр. языках в марте
1752 переведен в Акад. ун-т; уже с 1753 вел нем. класс в Акад. гимназии. 22 мая 1757 уволился из Академии для поступления в Преображенский полк; с 1758 состоял при петербургском коменданте генерале И. И. Косагове, занимаясь, видимо, инженерными делами, т. к. его офицерское производство началось с чина инженер-прапорщика. С 1763 — преподаватель класса механики Арт. и инж. корпуса. По поручению директора А. Н. Вильбоа выпускает свои первые сочинения (учебники для кадет) — «Арифметические предложения» и «Механические предложения» (1764); задуманная «Гидравлика» осталась неосуществленной. По-видимому, учебные цели преследовали также переводы «Начальных оснований фортификации» X. Вольфа (1765) и «Сочинения об осаде крепостей» (1770). В эти же годы К. печатает ряд переводов общественно-исторического содержания, отражающих его чисто просветительский интерес к политическим вопросам. Можно предположить, что выбор трагедии Т. Отвея «Возмущение против Венеции» (с нем., 1764) был обусловлен высказываниями автора о тирании аристократии и ее равнодушии к благу государства. В предисловии К. высказал свое предпочтение прозы стихам, которые он скептически оценивает как «трудный и принужденный род писания». Основной интерес для него представляют тема и содержание: «… хорошая материя хотя стихами или прозою, только ясно написанная, любопытному читателю всегда приятна быть может…». Свои переводы К. в предисловиях и примечаниях к тексту определенным образом ориентирует на современность. В предисловии к переводу «Истории датской» Л. Гольберга («которую сократил и приписал к ней свои примечания»; 1765—1766. Ч. 1—2) он развивает мысль, что знание истории др. народов полезно для подражания «добрым их законам» и для отвращения от дурных. Книгу Р. Верто д’Обефа «История о переменах, происходивших в Швеции в рассуждении веры и правления» (1764—1765. Ч. 1—2) К. рекомендует не только за точное и живое описание «важных случаев», но и за «праведное и беспристрастное рассуждение о всех в истории людях». Он резко высказывается против войны как общественного зла и за секуляризацию церковных богатств, полемизирует с Гольбергом по поводу оценок государей-завоевателей, противопоставляя им добрых правителей, «отцов-экономов» своего народа. Затрагивает К. и такие темы, как «предрассуждение народное», соотношение цивилизации и добродетели и т. п. Швед. систему правления (в отличие от Я. И. Панина) К. оценивал весьма скептически. В примечании к труду Верто он подчеркнул слабость страны, где королевскую власть «похищают» дворянство и духовенство.
Вера К. в возможности просвещенной монархии отразилась в издании переводов книг Э. Шоффена «История славных государей…» (1765; посв. вел. кн. Павлу Петровичу) и К.-Ф. Мозера «Государь и министр» (1766; посв. Екатерине II). В Павле К. желал бы видеть второго Нуму Помпилия, соединившего «высочайшую власть с философией»; императрицу превозносит за заботы о благополучии подданных и «возращение полезных знаний», выражая надежду, что при ней Россия будет жить «в тишине», «исчезнет имя нищеты и бедности». Отрывочно изложенная позитивная программа К. включает установление твердых законов, соблюдение правосудия, награждение по заслугам, а не по роду. К. призывает к равномерному распределению общественного труда, в частности к введению для всех обязательного восьмичасового рабочего дня.
Преподавательская и переводческая деятельность К. находила поддержку в Арт. и инж. корпусе и у влиятельных лиц. В предисловии к ч. 1 книги Верто К. благодарил Вильбоа за поощрение в переводах и сочинениях; ч. 2 посвящена Е. А. Нарышкиной как большой любительнице чтения. «История» Гольберга поднесена Г. Г. и Ф. Г. Орловым, которым переводчик был обязан «милостью и благодеянием». Тем не менее в марте 1766 К. уходит из корпуса (официальная причина — «по болезни») и в апр. определяется к статским делам, секретарем 3-го Деп. Сената. Наиболее известное произведение К. «Философические предложения» (1768) печаталось уже в Сенатской типографии. Хотя сам К. свидетельствовал, что работал над книгой всего год, она явилась плодом его широкой, хотя и несистематической, начитанности. В 1770 в рамках деятельности Собрания, старающегося о переводе иностр. книг К. напечатал два тома «Статей о философии и ее частях из Энциклопедии» и собирался издать «Историю критической философии» Ж.-Ж. Лефрансе де Лаланда (в печати неизв.).
Внешне примыкая к серии общеобразовательных сочинений (общий очерк философии как науки), «Философические предложения» по существу ставили более широкую просветительскую задачу. Общий раздел «теоретической философии» К. традиционно изложил по Ф.-Х. Баумейстеру. Основную же часть книги заняло изложение новейшей «нравоучительной философии» с использованием трудов Ж.-Ж. Руссо, Ш. Монтескье, К.-А. Гельвеция, Э. Шефтсбери и др. современных авторов. «Нравоучительную философию» К. предлагает в качестве науки «искания общественного благополучия». Отрицая схоластику и теологию (в отличие от этических построений рус. масонства), К. вслед за Гельвецием связывает этику с «политикой», т. е. с характером общественного устройства. Для полного успеха нравственного воспитания оно должно быть подкреплено «праведными законами». Широко используя теорию «общественного договора» Руссо, К. вместе с тем полемизирует с призывом вернуться к «натуральному» состоянию общества и возлагает надежды на то, что истинное просвещение исправит пороки развитой цивилизации. В области религии К. выступает как деист. Сам К., видимо, рассматривал «Философические предложения» в качестве частичной программы «просвещенного абсолютизма». В посвящение книги генерал-прокурору А. А. Вяземскому он включает похвалу «золотому веку» Екатерины II и прямое пожелание «праведного исполнения того предвещания, что народы будут тогда благополучны, когда обладатели философствовать или философы обладать станут» (перифраз из Платона). Книга К. не имела широкого отклика. Но сходные рассуждения о соотношении «добродетели», «разума», «законов» находим у Д. И. Фонвизина и некоторых др. авторов кон. XVIII в. В мае 1770 К. сдает секретарские дела и с награждением чином уезжает в Глухов на полковничью вакансию, членом Малорос. коллегии; одновременно он занимался там разбором старых дел коллегии. Осенью 1778 выходит в отставку, поселившись в имении Крутой берег Лубенского полка. В 1788, получив место «сочинителя» в дирекционной комиссии при Комиссии нового Уложения, возвращается в Петербург и публикует здесь свое последнее произведение «Рассуждение двух индийцев, Калана и Ибрагима, о человеческом познании» (2-е изд.. испр. и доп. 1788; посв. Екатерине II). Возможно, книга была заблаговременно отправлена для печатания в Петербург через известного врача Н. М. Амбодика-Максимовича, которым первоначально и была издана под загл. «Китайский философ…» без упоминания имени К. и с обозначением «перевод» Издание Максимовича (с посв. вице-президенту Мед. коллегии А. О. Закревскому от имени издателя, 20 марта 1788) поступило в продажу 20 мая; объявление oб издании К. появилось 4 июля. По сравнению с контрфакцией Максимовича его отличают многочисленные исправления, гл. о. стилистического характера; помета «конец тома первого» предполагает, что К. собирался продолжить книгу.
Сочинение представляет собой популярное изложение сведений о трех царствах природы, а также начатков учения о движении тел в форме «разговоров» двух сельских жителей. Во вступлении «Искренний совет истинной дружбы», обращенном К. к своим детям, и первом «разговоре» содержатся некоторые автобиографические данные, общие замечания о цели литературного творчества, стиле прозы, чистоте языка, цензуре и т. п. Высказывалось предположение (документально не подтвержденное), что книга сочинена К. совместно с Максимовичем. С 1791 К. кроме работы в комиссии занимал также должность инспектора в Гимназии для чужестранных иноверцев, где обучались дети выходцев из Греции. В июле 1793 он получает аттестат о службе и окончательно выходит в отставку.
Лит.: Столпянский П. Н. Один из незаметных деятелей екатерининской эпохи // Рус. старина. 1906. № 12; Бак И. Я. П. Козельский // Вопр. истории. 1947. № 1; Избр. произв. рус. мыслителей второй пол. XVIII в. М., 1952. Т. 1; Папаригопуло С. В. О двух Козельских // Вопр. истории. 1954. № 8; Коробкина О. К биографии Я. Козельского // Учен. зап. ЛГУ. 1955. № 200; Коган Ю. Я. Просветитель XVIII в. Я. П. Козельский. М., 1958; Лотман Ю. М. К биографии Я. П. Козельского // Вопр. философии. 1959. № 8.
В. П. Степанов